ненавижу тебя, Эванс
28 июня 2021 г. в 00:03
– Принцесса, просыпайся, – невесомые поцелуи и лёгкое тормошение постепенно вытягивают меня из прекрасного царства Морфея, где мне снятся цыгане из мультфильмов и кроты, – Ну же, детка, проснись и пой, – всё никак не унимается Крис, пытаясь разбудить меня своими ласками.
В ответ я лишь неразборчиво что-то мычу и переворачиваюсь на другой бок, сильнее укутываясь в одеяло в попытках досмотреть столь увлекательный сон. С головушкой моей явно что-то не так — обычно людям снятся более реалистичные сны, где они не перерубают несчастных землекопов лопатами, но меня это нисколечко не волнует. Кто вообше сказал, что нужно быть обычным? Правильно — никто.
– Пожалуйста, – мужчина вновь атакует меня поцелуями, которые становятся настойчивее, – Просыпайся, – но я так просто не сдамся, уж слишком интересные у меня сновидения. На досуге надо бы почитать, что по этому поводу думает дяденька Фрейд.
Видимо, потеряв всякую надежду на мирные переговоры, Крис рывком стягивает с меня одеяло, заставляя таки ошеломлённо открыть глаза и поёжиться от внезапного холодка.
– Ты совсем ошалел? – Бурчу я, пытаясь спросонья понять, что вообще происходит, ведь за окном полнейшая темень, а не яркое солнышко, которое обычно будит нас по утрам.
– Прости, но ты никак не хотела вставать, и мне просто пришлось пойти на отчаянные меры.
Тянусь к прикроватной тумбочке за телефоном, пропуская оправдания Эванса мимо ушей — мозг ещё не готов воспринимать какую-либо информацию, а перед глазами всё ещё цыгане и кроты.
– Эванс, ты ахуел?! Три часа ночи, тебе заняться, блять, нечем?! Верни одеяло, придурок, – гневная тирада вырывается сама собой, стоит заметить на часах 3:17 и понять, что я уснула чуть больше часа назад.
– Принцесса, прости, но просто доверься мне и собирайся, а то опоздаем, – Крис держится на расстоянии, понимая, что я могу запустить в него подушкой или чем-нибудь потяжелее, и выжидающе смотрит на меня.
– Что случилось, Эванс? Куда мы, блять, опоздаем в три часа ночи? – Обессиленно падаю обратно на подушки и прикрываю глаза, продолжая злиться и недоумевать от происходящего.
– Ты потом всё поймешь, обещаю, а сейчас просто умойся, оденься и поехали, – он бросает одеяло в углу и подходит ко мне, садясь на кровать, и, увидев, что я не пытаюсь его убить, вновь атакует меня нежными поцелуями.
– Ненавижу тебя, Эванс, – шепчу я, чувствуя, что не могу долго на него злиться, и он довольно ухмыляется — нейтрализовать моё негодование поцелуями получается практически всегда.
Через десять минут мы уже садимся в машину и выезжаем в неизвестном для меня направлении. Вокруг темнота и тишина, мы не встречаем ни одной машины по пути, и это неудивительно — все нормальные люди спят в такое время, и только Крису могло приспичить устроить роуд-трип посреди ночи. Я ничего больше у него не спрашиваю, пытаясь обижаться на этого дурака за потревоженный сон, да и сам мужчина не спешит прервать наше молчание, заполняя тишину негромкой музыкой с местной радиостанции. Устроившись поудобнее, чувствую, как тяжелеют веки, и проваливаюсь в сон ещё до того, как мы покидаем Бостон.
***
По ощущениям я закрыла глаза всего на минутку, за которую, видимо, умудрилась попасть в человеческую мясорубку — ноги гудят, всё тело ломит, голова словно чугунная, и даже Эванс, трепетно гладящий мою щеку, нисколечко не облегчает сложившуюся ситуацию.
Честно говоря, теперь я всё-таки хочу убить его.
Даже детям известно, что для нормального функционирования человеческого организма необходим нормальный здоровый сон, который мне сегодня, видимо, так и не светит.
Крис берёт в ладонь мои руки, накрывая каждый сантиметр кожи губами, пытаясь разбудить меня, его принцессу, а не безжалостного внутреннего дракона. Он что-то бормочет и выходит из машины, а я, оставшись одна, наконец осматриваюсь по сторонам. На улице уже начинает светать, мы остановились на какой-то безлюдной парковке, и, оглядевшись, я понимаю, что вокруг нас нет абсолютно ничего кроме кустов и редких деревьев.
– Уже можно шутить про то, что ты привёз меня в лес, чтобы распотрошить и продать мои внутренности на чёрном рынке? – Спрашиваю я Эванса, когда тот открывает мне дверь, подавая руку.
Он довольно хмыкает и улыбается — если я шучу и несу всякую чепуху, значит не всё так плохо.
– Нет, – отвечает он таким же задорным тоном, – Мне всё таки нравится, когда твои внутренности находятся в тебе.
Я тоже улыбаюсь, но продолжаю злиться на этого дурака, так что вылезаю из машины, показательно игнорируя его предложенную руку. Ну что, Кристофер Роберт Эванс, я достаточно ясно дала понять, что последствия твоих варварских действий будут преследовать тебя на протяжении ещё какого-то времени? Не утруждайся, это был риторический вопрос, который я даже не стала озвучивать. Разминаю затёкшие конечности, пытаясь взбодриться, но, откровенно говоря, выходит слабо, и я зеваю, наверное уже в сотый раз за десять минут.
Крис подходит ко мне сзади, приобнимая одной рукой за живот, прижимаясь ко мне всем телом, и утыкается носом в мой затылок. Он глубоко дышит, не отпуская меня, и я, положив обе ручонки на его лапу, прикрываю глаза — как не крути, в его объятиях мне всегда становится лучше.
– Зачем мы здесь? – Тихо спрашиваю, поворачивая голову чуть в бок.
– Пойдём, и ты всё сама поймёшь.
Так и не раскрыв глаза, я иду, ведомая Крисом — его рука теперь на моём плече, и я, доверившись ему, медленно шагаю вперёд. Конечно же, у меня есть примерное понимание, что происходит, но представить чёткую картинку мозг не позволяет — не зря для эффективной работы этих шестерёнок необходим нормальный сон.
Наконец мы останавливаемся, и, почувствовав, что рука Криса исчезла в неизвестном направлении, я разлепляю глаза.
А вот и ответ на главный вопрос ночи — перед моими глазами океан, из-за полного штиля он совершенно спокоен, поэтому гробовую тишину нарушает лишь цокот каких-то жучков в кустах позади нас. Крис расстелает покрывало на песке неподалёку и достаёт из какого-то непонятного пакета термос и бутерброды.
– Так что, – я поворачиваюсь к нему, вновь зевая, – Всё это ради того, чтобы встретить рассвет на берегу Атлантики?
Голос пропитан нотками усмешки и издёвки, да к тому же приправлен легким разочарованием. Нет, спасибо, конечно, очень романтично, но вот прыгать от счастья мне чего-то не очень хочется. Беру сэндвич и, сняв кеды, направляюсь к океану — может хоть холодная водичка поможет наконец-таки проснуться. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я возвращаюсь к Крису. Он предусмотрительно дал мне возможность побыть наедине со своими чувствами, и теперь я хочу убить его гораздо меньше. Можно сказать, я почти не хочу покалечить своего ненаглядного романтика. Беру бутерброд, протянутую Эвансом кружку чая и сажусь на плед, устремляя взгляд на горизонт — солнце уже наполовину взошло, озаряя всё тёплым светом, и спать хочется в разы меньше. Расправившись со своим импровизированным завтраком, пододвигаюсь ближе к Крису и кладу голову ему на ноги. Мужчина начинает играться с моими волосами, но факт, что он заметно поник — налицо. Причём буквально. Оно и неудивительно, он-то явно рассчитывал на другой исход событий, мой бедный романтик. Эванс смотрит вдаль, думая о чём-то своём, и тут уже мне становится не по себе. Беру его руку и оставляю на тыльной стороне ладони поцелуй. К сожалению, на большее я сейчас не способна. Крис смотрит на меня и нежно улыбается, хотя я легко улавливаю грусть в его глазах. Конечно, устроил принцессе такой романтик, а она тебе поцелуй в ладошку, ну где это видано?!
– Тебе дать ещё сэндвич? – Эванс нарушает наше неуютно затянувшееся молчание, а я лишь согласно киваю в ответ.
Он знает, что я могу сожрать целого слона, если очень проголодаюсь; знает, что я с ума схожу от любых авантюр и приключений на задницу, причём как на свою, так и на его; знает, что я обожаю океан и всё, что связано с водой; знает, что в глубине души я тот ещё романтик, но сейчас, соединив все детали пазла воедино, он получил лишь всем недовольную, вечно брюзжащую, желающую убить его ворчунью. Мне вдруг стало так стыдно, что я чуть не подавилась куском хлеба — на месте Эванса я бы давно уже предъявила за неблагодарность и устроила разборки. Он же, в свою очередь, не сказал мне ни слова, продолжая успокаювающе гладить мои волосы, наблюдая за рассветом. Стало очень гадко и противно от самой себя, это по-тихоньку начинало разъедать меня изнутри, рискуя перерости в нездоровое желание заменить душевную боль, физической.
– Крис, – мне показалось, я сказала это одними губами, но вопросительный взгляд Эванса дал понять, что он услышал даже этот лепет, – Прости, – голос предательски дрогнул, и я почувствовала застрявшие комом в горле слёзы, – Ты так старался, а я веду себя как неблагодарная тварь, прости.
– Шшш, не извиняйся, – он нагнулся, целуя меня в лоб, и я почувствовала, как первая слезинка скатилась по виску, – Наверное, зря я это всё затеял. Не знаю, какая муха меня укусила, честно. Ты же знаешь, порой у меня возникают бредовые идеи. Ты ни в чём не виновата, детка.
Нет, Эванс, замолчи, а то я сейчас расплачусь и вряд ли смогу остановиться.
Судорожно вдыхаю, пытаясь успокоиться, но выходит так себе, так что я утыкаюсь Крису куда-то в живот, обнимая его так сильно, что рискую переломать все рёбра, и тихонечко плачу, выпуская все эмоции наружу. Он целует мои волосы, шепчет что-то ободряющее, обнимая меня в ответ, спасая меня от самой себя.
– Я люблю твои бредовые идеи, – всхлипываю, утирая сопли рукавом кофты, – И тебя я люблю.
– Я тоже тебя люблю, малышка, – он приподнимает моё лицо за подбородок, вытирает слёзы и целует нежно-нежно, и это, как обычно, помогает.
– Давай только в следующий раз вообще не спать до рассвета, – тихо говорю, потупив взгляд, – Ты же знаешь, так легче.
– Договорились, – Крис вновь оставляет на моих губах поцелуй, и я млею в его руках, – Но только чур бутерброды готовишь ты.
Мы оба смеёмся, и я киваю в знак согласия. Солнце уже полностью взошло над горизонтом, слышны первые крики неугомонных чаек и где-то вдалеке видны ранние пташки в виде какой-то парочки, приехавшей к океану на утреннюю пробежку.
Мы так и сидим в обнимку, успокаивая мои нервишки, рассуждая о каких-то мелочах и заливисто смеясь, пока у нас не заканчивается провиант.
По дороге домой я не сплю, рассказывая Крису разные истории из детства, и он называет меня маленькой шкодой, удивляясь, как родители вообще терпели мои выходки. Хотя, признаётся Эванс, сам он был не лучше.
Потом мы сначала полдня отсыпаемся, а оставшееся время просто лежим в кровати, уплетая пиццу и мармеладки, устроив себе читмил и диснеевский киномарафон. Уже в ночи я привычно засыпаю на груди Криса с чётким пониманием, что в следующий раз встреча рассвета пройдёт по куда более привлекательному сценарию.