Zitti e Buoni

Не нужно ненавидеть эти ночи, девочка, ведь он ненавидит их точно так же. Успокойся. Соберись. Вытри слёзы. Перестань дрожать. У тебя есть время, пока он докуривает сигарету. Сделай глоток воды. Подкрась губы. Улыбнись. Пощипай себя за щёчки. Вот так. Хорошо. Умница. Он усмехается, туша окурок о перила. Ты прекрасно знаешь, что это означает. У него хорошее настроение. А это значит, что сегодня будет не так больно. Он даже не утруждает себя прикрыть дверь на балкон. Что ж, ещё один плюсик. Значит, он будет осторожен. Вздыхаешь и вымученно улыбаешься, глядя на то, как с его плеч соскальзывает пиджак. Давай, девочка, встань на колени. Расстегни ширинку. Сними с него эти брюки. Улыбайся. Смотри ему в глаза. Хорошо. Сегодня будет попроще. Ты заранее знала, что у него сегодня удачный день. Подготовилась. Хорошая девочка. Он хватает тебя за волосы и толкает лицом к себе, вынуждая поторопиться. Помни о прошлом уроке — прячь зубки. Открой ротик. Вот так. Отлично. Смотри в глаза. Хорошая девочка. Он толкается резко, не давая привыкнуть, ты стонешь от неожиданности, и первая пощёчина прилетает почти сразу же. — Молчать! — глухо цедит он сквозь зубы, не останавливаясь. И ты покорно продолжаешь работать языком, старательно поглаживая его бёдра. Он делает судорожный вдох и, внезапно остановившись, хватает тебя за чокер, вынуждая подняться с покрасневших колен. — Mia bambina¹, — выдыхает тебе прямо в рот, прежде чем поцеловать — больно, прикусывая нижнюю губу до крови. — Дамиано, — шепчешь в ответ, молясь о том, чтобы за этим шёпотом он не уловил очередной стон. В этот раз он назвал тебя «бамбина» — уже третий хороший знак за вечер. Это гораздо лучше, чем издевательское «пиччина» — слово, которое раздражает до невозможности. — Сегодня хочу на полу, — отрывисто бросает он, снова хватая за чокер и резко дёргая вниз. Откуда в нём эта жестокость? Почему именно ты? Почему именно с тобой? На что ты готова пойти, чтобы избавиться от этой метки, что связала тебя с этим абьюзером? Разве могла ты предположить, что тот, кто тебе предназначен, окажется жестоким тираном? Он ненавидит тебя за то, что ты есть, но и жить без тебя уже не может. У него есть другая, ты знаешь, но раз за разом он снова возвращается, делая твоё существование невыносимым. Вспомни, сколько раз ты пыталась вырезать, выжечь, забить татуировкой это неожиданно появившееся клеймо на бедре, только чтобы избавиться от этих пыток? Но от судьбы не убежать, и отныне твоя жизнь навечно связана с человеком, приносящим лишь страдания. Он смеётся, глядя на то, как ты падаешь. Животное. Сажает на себя и хватает за руки, выкручивает их, притягивая тебя к себе. — Скажи, — глухо цедит он, — скажи, что любишь меня. — Я… я… На секунду ослабляет хватку, сильно сжимает ладонью нижнюю челюсть, заставляя смотреть прямо в эти дьявольски тёмные, блестящие в полумраке глаза. — Говори. — Я… — выдыхаешь, пытаясь не зажмуриться от боли, — я люблю тебя. — Громче! — Люблю… тебя… Неожиданно начинает смеяться, глядя на тебя. — Ты такая жалкая. Закусываешь губы, не моргая и не отводя взгляда. Нужно подождать. Просто потерпеть. Нужно быть хорошей девочкой. Он убирает руку от лица, а ты с горечью думаешь о том, что наутро появятся синяки. И пусть ты к ним уже давно привыкла, но всё равно немного жаль лицо. — Иди ко мне. С неожиданной осторожностью берёт тебя за плечи и кладёт на жёсткий пол. Кажется, постель сегодня была застелена зря. Но это и к лучшему — на полу нет этих ужасных цепей, которыми он раз за разом приковывает твои конечности, оставляя в неудобных позах до самого рассвета. — Сегодня я был у неё, — с нескрываемой усмешкой говорит он. — Она просто божественна. Не то, что ты. — Почему ты тогда не уйдёшь к ней? — робко осмеливаешься задать вопрос, озвученный уже сотни раз. В другой раз ты бы ни за что не позволила себе такого, но сегодня можно попробовать. Он сегодня выглядит добрым. В худшем случае, снова ударит, но тебе ведь не привыкать, верно? — Ты сегодня слишком дерзкая, — отвечает он и снова целует, оставляя вопрос без ответа. — Скажи… — ты не желаешь сдаваться просто так, но он не настроен на беседы. — Будь хорошей девочкой, — в голосе звучат строгие нотки, и ты покорно замолкаешь, прекрасно понимая, чем всё может закончиться, если ты продолжишь настаивать. — Mia bambina², — повторяет во второй раз, заставляя напрячься — раньше он никогда не называл тебя ласково больше одного раза подряд. Нужно срочно откликнуться, иначе будет хуже, и ты почти сразу вторишь в ответ: — О, Дамиано… Он удовлетворённо улыбается. Значит, сейчас можно ненадолго расслабиться. Он доволен. Почему его поцелуи так сильно сводят с ума? Ты столько раз клялась себе, что ненавидишь его, тогда отчего же теряешь рассудок, стоит только ему прижаться своими губами к твоим? Он обожает, когда ты запускаешь свои пальцы в его волосы, хоть и запрещает делать так. Вот и сейчас, издаёт недовольный рык, но не убирает твою руку. Улыбаешься сквозь поцелуй, и он чувствует это, начинает целовать ещё чувственней, ещё нежней… Заводит твои руки за голову и скрещивает пальцы с твоими, прекрасно зная, что в таком положении ты чувствуешь себя максимально беспомощной. Он сейчас настолько близко, что кажется, будто его сердце бьётся в твоей груди. Прижимается лицом к твоей шее и жадно втягивает ноздрями запах, отчего начинаешь непроизвольно дёргаться. — Жасмин, — удовлетворённо шепчет он, глядя своими бездонными в твои глаза. — Как ты и просил, — согласно киваешь ты, радуясь, что он заметил. — Хорошая девочка, — он ловко перехватывает одной рукой твой запястья. — Хочешь на кровать? — Умоляю, нет! Он с нескрываемым наслаждением смотрит на твоё лицо, будто подпитываясь исходящим от тебя страхом. — Я думал, тебе там больше нравится, — издевательски продолжает, затем резко дёргает за руки, словно желая поднять тебя с пола. Молчи, девочка, делай всё, как он велит, иначе наказание за непослушание будет ужасным. — Я пошутил, — едко начинает смеяться, вырывая из твоей груди невольный вздох облегчения. Но уже через секунду снова становится серьёзным. Его рука плавно шарит по телу, спускаясь всё ниже, и ты уже начинаешь ёрзать, сама не зная отчего. Обычно он резок и груб, но сегодня не стал рвать на тебе бельё, и ты искренне радуешься этому, как ребёнок, получивший конфету. — Знаешь, почему я каждый раз прихожу сюда? — он замирает на секунду, позволяя тебе приготовиться, и плавно входит — сразу весь, не давая привыкнуть, вырывая очередной стон из твоей груди, заставляя выгнуться ему навстречу. Ты с облегчением закрываешь глаза, обнимая его за плечи. Всё, как он любит. Каждое действие, каждое твоё движение согласованы с ним. Он снова сплетает вместе ваши пальцы, целует и начинает двигаться — медленно-медленно. Чтобы до мурашек. Чтобы ты попросила быстрее. Но ты не просишь, и эта сладкая пытка начинает затягиваться. Ему нравится эта игра, в которой он контролирует обоих. Интересно, с ней он ведёт себя так же? Пытаешься высвободить руки, но он лишь сильнее сплетает пальцы. Закусываешь губу, не открывая глаз, потому что знаешь, что прямо сейчас он смотрит на тебя. — Дамиано… — Попроси меня, — выдыхает он, прижимаясь своим лбом к твоему. Ты лишь сильнее зажмуриваешься. Он вдруг останавливается и полностью выходит, наваливаясь всем телом и мешая дышать. — Piccina³, — угрожающе шепчет он, и тебе приходится открыть глаза и подчиниться. — Рor favor⁴, — выдыхаешь поспешно, и в ту же секунду он снова сливается с тобой в единое целое. Умница. Хорошая девочка. Он засовывает свой язык тебе в ухо, и ты громко стонешь, выгибаясь и сильнее сжимая пальцы. Как бы ты хотела обнять его за широкие плечи! Но он не позволяет этого, мучает, продолжая держать руки над головой. Ты теряешь счёт времени, растворяешься в минутах, отдавая всю себя в его распоряжение. Утром наступит новый день, в котором ты по-прежнему будешь его ненавидеть, но всё, чего тебе хочется именно сейчас — чтобы он наконец отпустил твои руки и дал насладиться сполна. Надеешься, что в этот раз он позволит тебе кончить, ведь сегодня ты была очень послушной. Он плавно ускоряется, и ты испуганно кусаешь его за нижнюю губу, чуть оттягивая её. И он всё понимает, и отпускает твои руки, и ты с радостью обнимаешь его за плечи и закидываешь ноги на его талию. Он ухмыляется, подхватывает тебя за поясницу и прижимается теснее. Ты вскрикиваешь и кусаешь его за плечо, содрогаясь в безумии. Глаза закрыты, но ты буквально чувствуешь кожей, как он напрягается всем телом. Запрокидывает голову, кончая следом, по инерции делает ещё несколько фрикций и опускается на тебя, дыша в унисон. Ты блаженно улыбаешься, не открывая глаз. Сегодня он действительно добр. — Сигарету, — вполголоса командует он, ложась рядом. Ты быстро поднимаешься, нашариваешь в темноте его брюки, оставленные на полу, вынимаешь пачку сигарет и прикуриваешь одну. Он глубоко затягивается и неспешно выпускает дым, лёжа с закрытыми глазами. — Вот поэтому, — отвечает он на свой заданный ранее вопрос. Кладёшь голову на его ключицу, думая о том, как скоро тебя настигнет расправа за укушенное плечо. — Почему ты кончила? Я не разрешал, — вдруг строго вопрошает он, открывая глаза и поворачивая голову в твою сторону. Ты ощущаешь, как сердце от страха начинает колотиться прямо в горле. Мысли лихорадочно сталкиваются друг с другом в голове. Что сказать ему? Как ответить? — Возьми. И не нужно повторять или уточнять — итак предельно ясно, чего он хочет. Ты быстро достаешь из пачки ещё одну сигарету, прикуриваешь и с немой мольбой смотришь на него, но он неумолим. Он прекрасно знает, что ты не куришь, и использует это в качестве наказания. Ты делаешь маленькую затяжку, кашляешь и отмахиваешься, но он заставляет выкурить до конца. Больной ублюдок. — Умница, — одобрительно кивает он, глядя на твоё побледневшее лицо. — Я приеду в среду. Будь хорошей девочкой.