It all started here

Сегодня очередной скучный день, который он проводил – кто бы мог подумать – в библиотеке. Бакуго снова не выспался и, пока пытался написать реферат, клонить в сон начало ещё больше. И всё-таки не выдержав, поддался соблазну и уснул на столе. Было абсолютно всё равно на то, что это совершенно неудобно, и на то, что он находился на рабочем месте. У него уже появились мешки под глазами от того, насколько он устаёт, поэтому уже и не волновало особо, где и когда провалиться в сон. Главное – появилась возможность. Навряд ли кто-то захочет ограбить библиотеку, это маловероятно. А ведь прошла только неделя. Сраная неделя, которая уже буквально убила его. Проснулся Бакуго уже от того, что кто-то тряс за плечо, попутно проговаривая его имя. Точнее, прозвище, которое ему недавно присвоили. Открыв глаза, пред ним предстала фигура, которую Кацуки с нетерпением ждал целую неделю. – Каччан, ты в порядке? Выглядишь очень уставшим... – Обеспокоенный взгляд Мидории прошёлся по столу, заваленному разными учебниками и тетрадями, а после перешёл на уставшее и недовольное лицо Бакуго. – Завали, Деку, и говори по делу, хрена ли пришёл. Изуку опешил. Он, конечно, сразу же при первой встрече понял, что Бакуго, мягко говоря, непростой человек, далеко не из самых вежливых и спокойных, но не думал, что настолько. Хотя как ему судить? Они встречались всего один раз буквально на пару минут. За такое время никак ведь и не узнаешь человека. Не смотря на такое отвратное поведение, Мидорию всё же что-то привлекало в нём. Было что-то эдакое в этом, что не выходило из головы. Видимо, как и сам Мидория чем-то привлёк Кацуки, раз тот флиртовал с ним всю прошлую встречу. – Ну, вообще-то с клиентами так нельзя разг... – Конечно, он не договорил, ведь его собеседник снова вспылил: – Да мать твою, мне не до вежливостей, ясно? Вообще поебать. Ты видишь эти мешки под глазами? – Бакуго пальцем указывает на свои глаза. – Вот именно. Я ужасно заебался, хотя прошла только неделя с того момента, как я работаю в этом проклятом месте, где просираю всё своё свободное время, а ты мне говоришь быть чуток вежливее? Да пошёл ты, – сказал он, будто выплюнув эти слова. – Говори, блять, что тебе нужно. – Я-я... могу помочь тебе. Хочешь ты поспишь в каморке, а я пока посижу здесь? – парень нежно улыбнулся, пропустив всю грубость в свою сторону. Глаза Кацуки мигом расширились от такого неожиданного предложения. Может, он глухой? Или тупой? Иначе такое доброжелательное поведение ничем не объяснить. Точно что-то из вышеперечисленного у него было. Явные проблемы с головой у парня, таким лечиться надо. – Не недооценивай меня, Деку. Без твоей помощи прекрасно справлюсь. – Хотя Бакуго дико хотел спать, но свою гордость переступить не мог. Он прекрасно понимал, что человек напротив него не заслуживает такого обращения. И знал, что Мидория хотел лишь помочь, откладывая, возможно, свои личные дела, чтобы Кацуки смог немного поспать. Чёрт. Ведёт себя как ублюдок. Даже отрицать этого не будет. – Как скажешь, Каччан... – с нотками грусти сказал парень. – Я пойду поищу то, что мне нужно. Он заметил, как настроение собеседника быстро сменилось с хорошего на скверное, из-за чего почувствовал укол совести в груди за то, что наорал на, можно сказать, незнакомого человека, который всего лишь хотел помочь. Кацуки устало потёр глаза, откидываясь на спинку кресла и шумно выдыхая. И почему его волнуют чувства какого-то задрота? С каких это пор он вообще переживает о других людях? Голова уже начала раскалываться и Бакуго решил поискать в каморке какие-нибудь таблетки. Всё-таки здесь работала пожилая женщина, так что что-нибудь да должен будет найти. Пройдя в каморку, он принялся судорожно рыться по всем ящикам в поисках аптечки, но так ничего и не нашёл. Возможно, она есть где-то в другом месте. Есть шанс, что Деку мог знать и решил пойти спросить у него напрямую. Проходя среди стеллажей, наполненных кучей разных книг, он никак не мог найти Мидорию. Обойдя всю библиотеку от и до, понял, что тот уже успел уйти, даже не попрощавшись. Кажется, Бакуго задел его чувства, да и настроение успел испортить за минуту. Он выругнулся себе под нос, ударяя рядом находящуюся стену. Затем сел за стол и продолжил делать задание для университета, уже и подавно забыв о головной боли, ведь мысли занимал теперь только этот парень и то, как он сумел расстроить этого ангела за одно мгновение. В этом Бакуго был мастер. Мог задеть абсолютно любого человека буквально одной фразой. Всегда озвучивал свои мысли вслух, не стесняясь обидеть кого-либо. Но сегодня, увидев расстроенное лицо Изуку, стало не по себе. Ему совершенно не понравилось видеть парня таким. Всё-таки больше симпатии он испытывает к нему, когда тот от волнения начинает краснеть и заикаться, становясь очень смущённым. И когда улыбается. Он очень милый, когда улыбается. У самого Кацуки даже настроение от этого поднимается. Он опустил взгляд в записную книжку и увидел там имя Мидории, которое тот недавно сам вписал туда. У него аккуратный почерк. Каждая буква была в совершенстве вычерчена. Точно ботаник. На секунду Бакуго даже подумал, что этот парень и правда идеален во всём. «О чём, чёрт побери, я только думаю?» – после того, как этот вопрос он озвучил вслух, то решил полностью погрузиться в домашнее задание, чтобы побыстрее его закончить и отдохнуть. Приходя домой с работы, обычно часов в семь вечера, он направлялся ужинать, а после в душ и спать. Дни особо не отличались друг от друга. Все схожи между собой, что дико раздражало, ведь у него физически не было ни сил, ни времени на походы со своими друзьями куда-либо. В то время пока они веселились без него, он зависал в библиотеке. Не то, чтобы Кацуки был диким тусовщиком, но иногда собраться с друзьями в баре, выпить и расслабиться, забывая о повседневных проблемах – он любил. Бакуго надеялся, что эта работа прекратится в скором времени. Хотя Мидорию всё-таки хотелось бы видеть и желательно как можно чаще. Чёрт, Деку. В голове моментально всплыло его сегодняшнее грубое поведение. Некрасиво получилось. Но Бакуго никогда не было стыдно из-за подобного. Да и в целом не волновало мнение других или же их чувства, но что-то всё же не давало покоя. Однако извиняться парень точно не собирается. И снова все размышления занял этот чёртов задрот. Это получилось непроизвольно. Как и каждый раз. Он и сам не понимал, как так его мысли успевают быстро перестраиваться на него. Раздражает. Уставший за сегодняшний день, Кацуки наконец-то лёг спать. И уже заранее ненавидел следующий день, ведь наперёд знал, что проведёт его также скучно и бесполезно, как и все предыдущие.

***

Кацуки опаздывал в университет, потому что не услышал свой будильник. Замечательно. Вообще всё утро в целом прошло хреново, так что настроение было уже давно на дне. Он не успел позавтракать, поэтому поехал голодным. Не зря он ненавидел сегодняшний день ещё со вчерашней ночи. Он не любил есть в столовой, ведь еда там... В общем не самые лучшие блюда в городе. Не сказать, что плохая, но всё-таки Бакуго любил больше свои творения, да и незачем тратить лишний раз деньги, но сегодня, очевидно, выбора не будет. Не то, чтобы ему денег не хватало, нет, их то как раз всегда было предостаточно. Просто тратить их впустую он не любил. Зайдя в аудиторию и опоздав на 10 минут, он увидел, что преподавателя не было и выдохнул. Хоть в чём-то повезло. Кацуки нашёл глазами своих друзей – Киришиму и Каминари, и тут же подсел к ним. – Где тебя носило? – поинтересовался Эйджиро. – Проспал. Через ещё минут 5 пришёл преподаватель и принялся вести эту максимально скучную пару, на которой каждый готов был повеситься. Нет, ну правда. Говорил этот мужик монотонно и тихо, отчего ещё больше клонило в сон. Чтобы хоть как-то себя отвлечь и не уснуть, как соседи по парте, Бакуго принялся, как обычно, рисовать в своей тетради. Сам того не замечая, начал вырисовывать знакомое лицо, которое успело уже достать за такой короткий срок. Кацуки хорошо рисовал, но мало кто об этом знал. Только его друзья и родители, если быть точнее. Рисовать научила Такахаси. Однажды, когда ему было около семи лет, он спросил: – А кто красит вашу витрину? – Он всегда обращался к ней на «Вы», хотя она стократно говорила ему, что можно обращаться и на «ты», она не была против, но Бакуго было слишком неловко, словно это неправильно, и он не смог переучить себя, а женщина со временем свыклась. Понимала, что он такой вежливый только рядом с ней, что даже в какой-то степени грело душу. – Я сама обновляю рисунок каждые полгода. – Бакуго с восторгом огляделся, будто не веря её словам. – Могу и тебя научить так рисовать, если хочешь, – с полуулыбкой произнесла она, кладя свою ладонь на его плечо. – Хочу! – выкрикнул Кацуки, заинтересованно сверкая своими красными глазами. После этого она стала учить его рисованию. Начали они с достаточно простых рисунков, она просила нарисовать повседневные вещи, которые мы видим каждый день: дом, деревья, цветы, одежда, еда. Затем Бакуго стал сам придумывать что-то своё. Он был креативным ребёнком с развитой фантазией, поэтому часто рисовал каких-то вымышленных персонажей. Позже они вместе начали изучать анатомию человека, чтобы как можно точнее рисовать реальных людей. Сначала у Бакуго, само собой, плохо выходило, но он всегда старался. Никогда не сдаётся и идёт до самого конца, если чего-то хочет. Он приходил к ней каждый день и они снова и снова рисовали что-то новое. Кацуки тренировался и дома, и в школе. Кажется, везде, где только мог. Словно одержимый этим делом. Проходили годы, рука со временем набивалась и навыки становились только лучше. Он начал добавлять краски, используя отныне не только простой карандаш. Пейзажи становились насыщеннее, портреты чётче, всё больше походя на реальность. И наконец, в подростковом возрасте, ученик превзошёл учителя. Он был чрезмерно благодарен, а она искренне гордилась его успехом, ни капли и не сомневаясь в его способностях и целеустремлённости. Этого у него не занимать. В старших классах Бакуго даже думал поступать на архитектора, но передумал, решив, что рисование ему больше нравится как простое увлечение, чисто для себя и для расслабления, а не для работы. Да и больше нравилось запечатлять какие-то моменты из жизни, людей. Правда, очень редко, ему мало кто нравился; в основном считал, что его окружают одни уроды, причём тупые уроды. И часто придумывал необычных существ, периодически даже рисовал небольшие комиксы с ними. Но своими работами никогда ни с кем не делился, кроме Такахаси. В университете парень старался скрывать свои способности, иначе могут легко напрячь рисовать разные плакаты на праздники, чего Бакуго явно делать не хотелось бы. Да и толпа попрошаек, которым нужен прекрасный портрет их мерзких лиц за копейки или вообще бесплатно, тоже не привлекали. С каждым разом он всё больше убеждался, что окружён одними идиотами. Когда эти муки в виде полуторачасовой лекции закончились, он как раз успел нарисовать небольшой портрет Мидории. Точнее, небольшой набросок. После этого они направились в столовую, чего Кацуки ждал, как никогда прежде. – Кого ты так усердно рисовал на паре, Бакуго? – Не твоё дело, дерьмоволосый, – хмыкнул он, отворачиваясь от Киришимы. Бакуго никогда не был особо разговорчивым с друзьями и часто огрызался, но они уже давно привыкли к такому отношению и не стали допытывать вопросами, зная, что это бесполезно и только зазря разозлят «демона», как иногда называли его. Вообще для него есть достаточное количество прозвищ, похожих на вышеупомянутое. Правда сам Кацуки даже не подозревал об этом. Оба друга надеялись, что никогда и не узнает, иначе они точно не жильцы. Зайдя в буфет, они встали в очередь, которая, на удивление, пока была небольшой. Кажется, им повезло. Набрав каждый, чего хотел, парни сели за столик, наблюдая за тем, как теперь очередь росла с бешеной скоростью. Кажется, что столовая слишком мала для такого количества людей, которые еле протискивались через двери, толкая друг друга. Кацуки весь день был сегодня более отстранённым и молчаливым, чем обычно, чем и поразил своих друзей. Да настолько, что они невольно начали волноваться. – Эй, у тебя что-то случилось? – спросил Каминари. – Что? – Ты в порядке? Какой-то ты спокойный сегодня. Бакуго неуверенно кивнул, игнорируя вопрос Денки, и устремил свой взгляд вперёд. Заметил знакомое тёмно-зелёное гнездо на голове. Какого чёрта? Кацуки сразу выпрямился и поддался вперёд, приглядываясь к фигуре. И когда парень повернулся в профиль, то понял, что всё это время учился с этим задротом в одном заведении, даже не подозревая. Как долго он учится здесь? Может быть, новенький? Пришёл среди года? Навряд ли. Такую яркую макушку, выделяющуюся среди остальных, сложно не заметить. И всё же Бакуго каким-то образом пропустил его. Он заметил, как на Изуку кто-то пролил кофе. Парень принялся быстро извиняться, вытирая салфетками пятно, хотя и так ясно, что это несильно поможет. Они стояли слишком близко друг к другу. И этот придурок прикасался к нему своими руками. Это чертовски раздражало. Хотя с каких пор это имеет значение для Кацуки? Они ведь толком и не знакомы даже. – Бакуго, ты чего так напрягся? Он резко подскочил, в очередной раз проигнорировав вопрос, предназначенный ему, и направился к той парочке, стоящей неподалёку от выхода. – Слышь, ублюдок, твои жалкие салфетки не помогут, так что убери нахуй свои руки и держи дистанцию в несколько километров от него, понял? – яростно произнёс Кацуки, хватая Мидорию за кисть руки и таща в туалет, не дождавшись ответа от того парня. Хотя по его лицу можно было всё прочитать – парень явно настолько испугался, что язык проглотил. Оно и к лучшему, у Бакуго нет настроения выслушивать какую-то бесполезную хрень от посторонних. – Куда ты ведёшь меня, Каччан? – В туалет. – Знаешь, я думаю, не стоило так кричать на того парня, он же случайно это сделал. – Заткнись. «Нет, что за Мать Тереза этот придурок? Я б на его месте сразу урыл этого ублюдка за то, что тот родился таким полоротым. Можно ли бить человека за то, что он тупой? Определённо» – произносить вслух свои мысли он, естественно, не стал. Этот ангел бы явно не оценил. Изуку в тишине следовал за Кацуки, зная, что ему правда лучше помалкивать, а то крайне не хотелось повторения вчерашней ситуации. До сих пор было немного неприятно, но, видимо, придётся привыкать. Да и сам он не был слишком обидчивым по натуре и не держал никогда зла ни на кого, принимая всех такими, какие они есть, и стараясь наоборот помочь всем его окружающим людям. Зайдя в туалет, Бакуго отпустил руку Мидории. Изуку положил очки на столешницу, чтобы они не мешались, пока он снимал свой свитер. Под ним была рубашка, на которую, к счастью, немного попало, в отличие от самого свитера, который впитал большую часть кофе в себя. Он начал расстёгивать пуговицы на рубашке, а потом повернул голову в сторону Бакуго, который стоял оперевшись о стену, и скрестил руки на груди, наблюдая за ним. – Слушай, Каччан, может быть, ты отвернёшься, а то мне как-то неловко... – Блять, чем ты меня можешь удивить, ботан. Давай быстрее замачивай рубашку и пошли уже, не тяни время. Я и так из-за тебя, придурка, пропускаю свой ланч. – Хотя на самом деле он был даже рад. Большую часть он всё же успел съесть, да и еда уже не казалась ему такой привлекательной, в отличие от Деку, который вот-вот разденется перед ним. Когда ж ещё такая возможность выпадет, правильно? Поэтому пока есть шанс, нужно им воспользоваться, а поесть всегда можно успеть. Всё-таки нужно верно расставлять приоритеты. Мидория понял, что спорить бесполезно и решил просто не смотреть в его сторону, думая, что это поможет, но он глубоко ошибался. Руки немного дрожали и он покраснел, пока снимал с себя рубашку, ловя удивлённый взгляд с левой стороны. Он издал не громкий смешок, который Кацуки, к счастью, не услышал, иначе закопал бы заживо и глазом не моргнув. Изуку стал мочить её холодной водой с двух сторон. Полностью от пятна, конечно, сейчас не избавиться, но его теперь практически не видно. Повезло, что сверху был свитер. Бакуго внимательно наблюдал за ним, изучая, причём ни капли не стесняясь, а в открытую пялясь. Тело Мидории, оказывается, было довольно неплохо сложенное, чего Кацуки никак не ожидал. Под всеми этими мешками, в которых он всегда ходит, находилось такое прекрасное тело, обладатель которого тщательно скрывал этот факт. Бакуго смотрел, как мышцы на его спине и руках перекатываются, пока он отряхивал свою рубашку. Он заметил, что его правая рука была полностью изувечена. Предплечье было покрыто множеством небольших шрамов, в отличие от самого плеча, которое полностью покрывал один большой шрам, похожий на ожог. Чёрт, ещё один вопрос, который будет мучить сутками напролёт, ведь задавать его он не горел желанием. Не тактично это всё-таки. Изуку накинул на себя рубашку, застёгивая пуговицы. Взял в левую руку свой свитер, прикрывая мокрое пятно, и направился к выходу, но Бакуго машинально схватил его за правую руку, прожигая взглядом сквозь одежду, будто так он сможет рассмотреть то, что так сильно интересовало. Кацуки заметил, что на тыльной стороне ладони тоже есть шрамы, причём достаточно большие. Как он не заметил их раньше? Такое ведь невозможно проглядеть. Но он как-то умудрился. Видимо, прочитав всё на лице у Бакуго, Мидория незамедлительно дал ответ, грубо вырывая свою руку из хватки: – Я тщательно скрываю эти шрамы. Мало кто о них знает, так что не удивляйся, что не заметил раньше. И спасибо, – сказав это, будто прочитал мысли, он быстро вышел из туалета, оставив Кацуки одного. Он выбежал за ним вслед, спрашивая: – Зачем ты скрываешь их? – Он и сам не понял, для чего спросил, если изначально считал такое поведение бестактным, но это произошло произвольно. Сделал это ни на секунду не задумавшись. О чём после, конечно, пожалел, но ведь сказанное назад не воротишь. Изуку остановился. Его голова опустилась, он положил свою руку на затылок, слегка потерев, и сказал: – Я думал такие вещи и без объяснений ясны, – он горько усмехнулся, но Бакуго этого не видел, ведь Мидория стоял спиной к нему. – Неприятные воспоминания, комплексы. Надеюсь, этих слов сейчас будет вполне достаточно. А теперь мне пора идти в аудиторию. Собственно, как и тебе. – Не дождавшись ответа, он ушёл прочь, оставляя Бакуго вновь наедине с собой в коридоре, где, к счастью, никого не было. Кацуки и не знал, что можно ответить на его слова. Вопрос, который он озвучил вслух, как обычно, не подумав, кажется, задел Изуку. Чёрт, снова он чувствует себя ублюдком. Видимо, в этот раз без извинений не обойтись, потому что он явно заставил его вспомнить не самые приятные события из прошлого. И теперь впервые в жизни чувствовал вину перед другим человеком. Выругнувшись себе под нос и слабо ударив в стенку кулаком, направился в свою аудиторию. – Куда это ты так яростно убежал с тем парнем? – Да, Бакуго, что на тебя вообще нашло? Ещё и накричал на кого-то, – удивился Киришима. Друзья совершенно не понимали поведение друга. Они знали, что у него были проблемы с контролем гнева, но никогда не видели, чтобы он заступался за кого-то, причём из-за такой мелочи. Хотя для самого Кацуки это не было мелочью. Он сел рядом с ними и, сделав глубокий вдох, а затем выдох, сквозь сжатые зубы выдал: – Как попросить прощения? – Чего? – в один голос отозвались друзья, всё больше не узнавая человека перед ними.