***
За всю неделю Бакуго изрядно набегался, решая вопросы с бронированием домика, едой, напитками, дорогой. Даже в тренажёрный зал на этой неделе не ходил — времени не было совершенно. Голова была забита другим. Но было ощущение, что что-то всё же он забыл сделать. Но что? Родителям рассказал свои планы, которых особо и не интересовало это, с отдыхом разобрался, с библиотекой проблем не было. Откуда тогда это ощущение? Он сидел в кафетерии, как обычно, со своими друзьями. А за соседним столиком, позади них, сидела компания Мидории, как и он сам. — Бакубро, чего такой напряжённый? — спросил Эйджиро, хлопая парня по плечу и после слегка сжимая его. — Да, Бакуго, сегодня ведь твой день рождения! Где твоя улыбка? — радостно воскликнула Мина, поднимая уголки своих губ в улыбке указательными пальцами. Кацуки в ответ показал лишь оскал, из-за чего все залились смехом. — Ты как обычно, даже не меняешься, — посмеялся Серо. Сзади послышалось, как у кого-то полился сок из носа. И незамедлительный кашель. Это был Мидория. Кто бы сомневался. Бакуго сразу спохватился, оказавшись возле него и достав салфетки, которые буквально появились из ниоткуда. Будто он только и ждал подходящего момента, чтобы помочь Изуку. Тот принял салфетки, а друзья обоих парней с удивлением смотрели на них. Особенно Бакусквад. — Бакуго серьёзно помог кому-то? — не веря в происходящее, спросила Джиро, наигранно прикрывая рот рукой. — С ним точно всё в порядке? — прошептал Серо, широко распахнув глаза, образовав при этом горизонтальные морщины поперёк лба. — Эй, Бакуго, что это за милый парень? — громко спросила Ашидо, улыбаясь и хитро щуря глаза, будто что-то задумав. — Не твоё собачье дело, — огрызнулся он. — Как он вмиг поменялся в настроении. — Ханта до сих пор сидел в шоке. Кажется, что он многое пропустил, пока ездил домой к родителям. И почему никто ничего не рассказывал? — Каччан, у тебя правда сегодня день рождения? — Да. — Какого хрена ты не сказал мне?! Чёрт, так вот, что он забыл сделать. Он забыл пригласить этого задрота. — Блять, я забыл. Прости, Деку. — За спиной послышались удивлённые перешёптывания. Перед ними он никогда ни за что не извинялся, а поводов было достаточно. — Я хотел пригласить тебя, но забегался. Приглашаю тебя и… — Бакуго начал осматривать всех его друзей за столиком, думая, кто из них меньше всего ему противен, — павлина, — он кивнул в сторону Хитоши, на что тот скривился. — Это чтоб тебе было комфортнее. Пусть и ужасно бесит меня. Настолько, что хочется прибить с одного взгляда. — Я вообще-то здесь, — отозвался Шинсо. — И я сам тоже не очень горю желанием находиться с тобой в одной компании. Хитоши оглядел всех его друзей и самого Бакуго, который стоял с самодовольной ухмылкой во всю рожу, что совершенно не придавало уверенности, что с его другом точно всё будет в порядке. Он тяжело выдохнул и сказал: — Только ради тебя, Мидория. Мало ли что он задумает. Я ж себе места потом не найду. — Да не насильник я, блять! — на весь кафетерий заорал Кацуки, что все люди, сидящие там, обернулись, странно посмотрев на него, но ему на самом деле всегда было плевать на мнение окружающих людей, соответственно и сейчас его абсолютно не волновали эти взгляды и шёпот со стороны. — Всё, вот и решили. Я заеду за тобой, Деку. А ты, — он указал пальцем на Шинсо, — будь там же, чтобы я не разъезжал по всему грёбаному городу. Бакуго повернулся на носках в другую сторону и направился к выходу. В коридоре его догнал Мидория, хватая за руку. Он оглянулся по сторонам, убедился, что никого вокруг не было и встал на носочки, поцеловав Кацуки в щёку со словами: — С днём рождения, Каччан. Изуку отвернулся от Бакуго, а щёки его мгновенно зарделись. Они в принципе всегда выдавали его с головой. Но в этот раз покраснел и сам Кацуки, совершенно не ожидая такого поворота. Его глаза вмиг расширились, брови поплыли вверх, а рот слегка приоткрылся. Так бы они и простояли в неловкости, которую, кажется, мог прочувствовать каждый, ведь этим пропиталась вся атмосфера вокруг них, но Киришима заметил их в коридоре и позвал его: — Эй, Бакубро, пошли на последнюю пару, а то опоздаем. Айзава-сенсей очень строгий и может наказать. — За это он и любил Эйджиро (пусть никогда и не признает этого), что тот всегда приходил вовремя и вытаскивал из подобных ситуаций, словно все чувства Бакуго пропускал через себя, не важно, где бы он не находился. — Каччан, подожди, во сколько ты заедешь? — В пять вечера. Возьми с собой что-то переодеться, зубную щётку и прочую хрень, сам разберёшься. Завтра поедем обратно в город. И другу своему это передай. — Хорошо, до встречи! — он улыбнулся, оголяя зубы, и помахал рукой.***
Забрав сначала Каминари и Киришиму, Бакуго направился к дому Мидории ровно к назначенному времени. Припарковавшись напротив крыльца, Кацуки вышел из машины, попутно поправляя часы на своей руке для успокоения. Почему-то он волновался так, будто едет с Изуку в дорогущий ресторан на их первое свидание. Эти необычные, непривычные эмоции одновременно раздражали и будоражили. Он постучал в дверь, которую незамедлительно открыл тот, кого Бакуго не очень хотелось видеть, но приходилось терпеть. Всё ради Мидории. Кажется, эту фразу он будет повторять весь вечер у себя в голове. — Мидория скоро спустится. — Почему после этих слов в голове всплыла картинка, как обычно бывает в романтических фильмах, что девушка спускается в красивом вечернем платье, сражая наповал своей красотой всех рядом стоящих. И откуда он знает такие сцены с этих сентиментальных фильмов? — Можешь пока садиться в машину на заднее сидение. Только аккуратно, не испорть имущество. — Ты за кого меня принимаешь? — Хитоши спустился по ступенькам, обходя стороной виновника торжества и поправляя свои непослушные волосы, что постоянно выбивались и спадали на глаза, мешая взору. Бакуго прошёл внутрь дома, прикрывая за собой входную дверь и ожидая «свою принцессу», когда ж «она» всё же соизволит спуститься, а то задерживает их всех. Хотелось бы скорее уже приехать и выпить, чего он ждал порядком весь день. Послышался громкий хлопок двери и топот, спускающегося по лестнице Изуку. — Каччан, прости, что так долго! Кацуки ненадолго потерял дар речи, восхищаясь представшей перед собой картиной. И правда как в фильмах. Только перед ним не красивая девушка в дорогом вечернем платье, а Деку, одетый в коричнево-серые брюки, белую свободную футболку и сверху он попутно накидывал рубашку в полоску серо-бежевого оттенка. Ничего необычного, он всегда одевается в таком современном стиле, которого придерживаются многие сейчас, но на нём это смотрелось настолько обворожительно и прекрасно, что даже сказать нечего было. Никакая девушка со своим дурацким платьем и в сравнение не шла с ним. — Каччан, с тобой всё в порядке? Чего завис? Я плохо выгляжу? Это первое, что попалось под руку… — начал, как обычно, бубнить под нос Мидория, осматривая себя с ног до головы. — Смеёшься? Выглядишь чертовски восхитительно, — без доли стеснения проговорил Бакуго, смотря на то, как хозяин дома покрывался румянцем и бурчал тихое «спасибо, ты тоже», на что довольно усмехнулся. Хотя он был одет в простые чёрные джинсы и футболку, но это же Бакуго. Он во всём выглядел словно Бог. — Я всегда шикарен, Деку. Пошли, нас заждались. Кацуки, по обыкновению, открыл дверцу машины, пропуская Изуку, отчего тот покраснел пуще прежнего, ведь все это видели, как неловко то! Но все покорно молчали, не проронив и звука, хотя были, мягко говоря, в шоке. Сев в машину и заведя её, Каминари всё же первым не выдержал, что совершенно неудивительно, и заговорил, нарушая воцарившуюся тишину: — Каччан, а мне ты двери не открываешь. — Закрой рот, тупоголовый. Я никому их не открываю. — Да как же! А сейчас? Думаешь, мы слепые? — После этих слов Киришима грозно посмотрел на Денки, как бы уже своим взглядом говоря «заткнись, не выводи зверя из себя». Но тот, будто бессмертный, продолжил: — Не знал, что ты у нас швейцаром заделался. — Слышь, ты сейчас договоришься. Ночевать всё-таки в одном доме будем, мало ли что может произойти, — лицо озарила коварная ухмылка, а Каминари нервно сглотнул, прекращая свою болтовню. Он оглядел слева сидящего Мидорию, что уже готов был сгореть от стыда, охватившего его полностью. А вот справа сидел порядком красивый парень в его вкусе, которого Денки видел пару раз в университете, но никогда не предавал этому значения, всегда интересуясь одним Эйджиро. Он уже понял, чем будет заниматься оставшееся время и строил план под названием «Как завоевать сердце секси-парня за один вечер» с хитрой улыбкой на лице, которую, несомненно, заметил Шинсо и поёрзал на месте, прочистив горло и отвернувшись к окну, всматриваясь вдаль. Вечер обещает быть интересным. На удивление, Бакуго приехал быстрее других своих друзей. Он начал названивать им, крича на всю округу, чтобы их задницы поскорее уже прибыли в назначенное место, иначе он всем им бошки оторвет. Он уже дико хотел выпить, поэтому, не дожидаясь никого, открыл бутылку пива и начал хлестать её с горла. Он выпил половину бутылки залпом, отчего все рядом стоящие ошеломлённо оглядели его, а после переглянулись друг с другом. — Бакубро, полегче, успеешь накидаться ещё сегодня, — смеясь сказал Киришима, совершенно не поражённый этой картине. Он принялся вытаскивать продукты и напитки из багажника, занося их в дом. Ему помогали все, кроме самого именинника. — Не мешай, дерьмоволосый. — И как вы с ним общаетесь? — удивлялся Хитоши, обращаясь к его друзьям в доме, пока Кацуки не слышал. — Бакуго очень хороший человек на самом деле. Решительный, смелый, заботливый, хоть и не признаёт последнего. Всегда придёт на помощь и поддержит, пусть и по-своему, в своём стиле, — улыбаясь, ответил Эйджиро, снова выходя на улицу. — Сам не знаю, — посмеялся Денки. — Но точно знаю, что с тобой был бы не прочь пообщаться, — пролепетал он с хищной ухмылкой, уже вешаясь на потенциальную «жертву». Шинсо немного опешил от такого откровения, хотя, признаться честно, тоже положил глаз на друга Кацуки. Поэтому его удивление быстро сменилось довольной ухмылкой. Всё-таки не зря он сегодня здесь. Ради такого можно и потерпеть неприятную компанию в лице Бакуго. Долго ждать не пришлось — через буквально десять минут приехали Мина, Джиро и Серо, которые заполонили всё своими громкими восторженными голосами. — О, Боже, здесь тот милый мальчик! — воскликнула Ашидо, подходя к Мидории и начав теребить его за щёки. — Эй, ненормальная, отпусти Деку. — Как скучно! Признай, что просто позавидовал мне сейчас! — сказала она, улыбаясь и смотря на Изуку, который потирал свои горящие от боли щёки. — Тц, — всё, что смог выдавить из себя Бакуго, снова прикладываясь к бутылке. — Скажи хоть своё имя, зайчик. — Мидория Изуку, – неловко произнёс он, словно боясь стоящую пред ним девушку. — Мина Ашидо. — Она пожала ему руку. — А это Джиро Кьёка и Серо Ханта, — протараторила она, указывая на девушку и парня, стоящих поблизости. Они кивнули в знак приветствия. После взгляд Мины приковался к дому, из которого вразвалочку вышли Каминари и Шинсо, о чём-то мило беседуя. — Господи, какой красавчик! — Снова не смогла сдержать восторга Ашидо. — Как тебя зовут? — Шинсо Хитоши. — Она снова представилась сама и своих друзей. — Чёрт, какой ты горячий… — Всё никак не унималась Мина, сверля взглядом гостя. Каминари с недовольством зыркнул на неё, скрестив руки на груди. — У тебя есть девушка? — Я гей, — спокойно сказал Хитоши. — Блять, опять! Каждый раз одно и то же. У меня была точно такая же ситуация и с Бакуго. Ну почему так несправедливо! Все красивые парни — геи. — Эй! — недовольно прокричали Киришима и Серо в один голос, будто их тут вообще не существовало. — Простите-простите, я не это имела в виду! — Легче от этого не стало, — обиженно буркнул Эйджиро. Всё-таки быть мужественным и привлекательным для него было важно, а тут такое говорят. Будто лицом в грязь окунули. — Только давайте без этих соплей! Был бы ты чуть смазливее — я бы тебя выебал, дерьмоволосый. — Я не это хотел услышать… — Так, вы меня уже порядком достали. — Ничего удивительного, — протянула Джиро, закатив глаза. Они все вместе направились в дом, чтобы накрыть на стол. Все были чертовски голодные и хотели выпить, хотя лично Бакуго не стал ждать, когда они усядутся за стол, и начал пить сразу же по приезде. Каждый взял какое-то блюдо или закуску, в то время как Кацуки носил только выпивку. Они уселись за огромный стол в гостиной и включили громко на фон весёлую музыку. Кажется, это был плейлист Ашидо, что не очень обрадовало Бакуго. Но на все сказанные недовольства его послали на три буквы, сказав, что он слушает только депрессивные песни, явно никак не подходящие под сегодняшнее событие. — Депрессивные песни? Какие? — начал активно интересоваться Изуку, ведь тот так до сих пор и не рассказал ему, что слушает, словно это была великая тайна. — Linkin park, Bring me the horizon и многое подобное, точно не помню всех. В основном рок, конечно, но иногда таких, как и the Neighbourhood может слушать. На самом деле ничего радостного, я не понимаю, как он слушает это каждый день, — проговорил Киришима, которого Бакуго проклинал всеми известными ему проклятиями. — А сам мне сказал, что это музыка для сопливых малолеток! Каччан, так у нас похожий вкус в музыке, а ты молчал! — возмущённо прокричал Мидория, нахмурив свои аккуратные густые брови и надув пухлые губы, которые так и манили с первой встречи. Кацуки даже не злился – его очень умиляла эта картина, что он даже рассмеялся, прикрываясь рукой, в которой держал бутылку до сих пор не допитого пива. — Ему ещё и смешно, поглядите! — всё не унимался Мидория. — Молчи, Деку. Я специально сказал это тогда, чтобы подразнить тебя, — он искренне улыбнулся, вспоминая тот день. — Налейте уже ему, хоть кто-нибудь! – вдруг встрепенулся он, заметив, что у Мидории единственного пустой бокал. Ашидо сразу подлетела к парню, наливая в стакан виски с колой и кинув пару кубиков льда. — У меня с алкоголем не очень хорошие отношения… Не думаю, что мне стоит пить что-то столь крепкое… — пробубнил Изуку, вспоминая как его недавно унесло с трёх кружек пива. Он прекрасно помнил, насколько хреново было тогда и повторять не особо горел желанием, хоть теперь и знал, что нужно делать в похмелье, благодаря Кацуки. Тот словно гуру, сопровождал его во всём, направляя на правильный путь. Однако от друзей Бакуго и его самого, оказывается, отделаться было не так просто, как он думал. Они оказались очень настойчивыми. Поэтому Мидория под совместные крики комнаты залпом выпил этот стакан, обжигая собственное горло, а после морщась от неприятной горечи во рту. Его передёрнуло от тепла, разлившегося по всему телу, а Кацуки лишь с довольной ухмылкой наблюдал за происходящим, наслаждаясь вечером. В голове зарождался прекрасный план, который не терпелось уже воплотить в жизнь.