kaerou (let's go home)

Джэхёк уже вторую неделю не знает, куда себя деть. Прошло ровно десять дней с тех пор, как японцы разъехались по домам. Конечно, он понимает, как это сложно — быть вдали от семьи, но от этого он скучает по ребятам не меньше. По всем ребятам или конкретно по одному ещё предстоит выяснить после долгих разговоров с самим собой и с Чону, который через час как обычно завалится на его кровать и потом станет жертвой длинного эмоционального монолога. Но это будет позже. Они с Асахи не говорили друг с другом с прошлого понедельника, только изредка обменивались сообщениями. Джэхёк спрашивал, как он долетел, не было ли столпотворения в аэропорте, не нужно ли им теперь сидеть на карантине и всякое такое. Они живут через стенку, поэтому чаще говорят вживую, чем по телефону. Но долгое отсутствие Асахи показало Джэхёку, как же сильно ему этого не хватает. Он скучает. Не настолько,чтобы лезть на стену, но достаточно, чтобы втихую пробираться в его комнату и сидеть на тёплом полу балкона по соседству с Хикуном. Однажды Едам увидел его ночью выходящим из спальни, и Джэхёк замешкался, сказав что-то глупое про цветы, которые надо было полить. Едам прекрасно знает, что все растения в комнате Асахи искусственные, но он не из тех, кто устраивает допросы посреди ночи. Джэхёк достаёт телефон, удобно усаживается на своей кровати и обнимает Лау. Пальцы уже сами открывают приложение с камерой. Пареньулыбается и машет жёлтой лапкой, смотря в экран. Большая игрушка занимает половину кадра и даже не влезает целиком,поэтомурастрёпанный Джэхёк кажется совсем маленьким на его фоне. Фотография получается не такая уж и плохая. Из-за освещения вся зернистая, но она не для социальных сетей, потому с обработкой можно не изощряться. «Лау скучает по тебе!» — пишет он Асахи и прикрепляет селфи. Сообщение незамедлительно оказывается прочитанным. «Я тоже скучаю по Лау»,— приходит ответ от Асахи. «Только по нему? :(» Джэхёк смотрит на экран телефона, наблюдая, как появляется надпись, что собеседник набирает сообщение, но через несколько секунд она исчезает. «Прочитано в 22:40». Он кладёт телефон себе на грудь и опускает голову на подушку, смотря в потолок и обнимая Лау одной рукой. Неужели не знает, что сказать? Даже не пришлёт какой-нибудь забавный эмоджи в ответ? Ещё пара минут и Джэхёк пустился бы в самоанализ, но внезапно на экране появляется окно входящего вызова, и он чуть не подпрыгивает на месте. Старший смотрит на имя на экране и фотографию контакта — смешное селфи, которое когда-то прислал ему Асахи, чтобы подразнить, а Джэхёк его сохранил. Не думая больше, он нажимает принять вызов. — Привет, — слышится хриплый низкий голос Асахи из динамика. — П-привет, — отвечает он, прижимая телефон к уху, — Я не думал, что ты позвонишь. У тебя, наверное, поздно уже, да? — У Сеула и Осаки одно время. Асахи не знает, как сказать на корейском «часовые пояса», поэтому формулирует мысли словами, которые знает. Они часто сталкиваются с подобным в повседневной жизни и на интервью, и ребята всегда готовы подсказать или что-то объяснить.Иногда они говорят такие забавные вещи, что невозможно не умилиться. Как когда Машихо- — Ты здесь, Джэ? — зовёт его Асахи. Его снова захлёстывает этой волной.Волной того, как же правильно звучит его имя, когда его произносит Асахи. Никаких вежливых суффиксов или полного имени, словно так всегда должно быть. — Прости, я немного завис, — он трясёт головой, возвращая себя в реальность. Длинные тёмные пряди падают на глаза. Соберись, пожалуйста. — Я подумал, что позвонить легче, чем переписываться, — объясняет японец, и Джэхёк делает себе в голове пометку больше не забывать, что Асахи медленно печатает. Они говорят обо всём подряд. Джэхёк спрашивает, как поживает его семья, что нового дома и как он проводит время в Японии. Если они и говорили когда-то так долго, это всегда происходило ночью в комнате Асахи, под синим светом и после полуночи. Сейчас практически так же, за исключением того, что они в разных странах, его комнату освещает только настольная лампа и ещё только одиннадцать часов. Практически то же самое. И чем дольше они говорят, тем сложнее Джэхёку даётся подбирать слова. — Не хочешь сходить прогуляться по Хондэ, когда мы вернёмся?— роняет Асахи посреди разговора.— Я возьму камеру, можем сделать несколько фото и купить всяких безделушек. Джэхёк зажмуривает глаза, и его грудь тревожно поднимается и опускается. Он хочет рассказать ему всё: как хочет, чтобы Асахи снова был рядом, чтобы они вместе устраивали аниме-марафоны до самого утра, когда нет расписания, чтобы он включал ему демки и играл под синим неоновым светом на клавишных. Но между ними существует и всегда существовала невидимая граница. Высокая каменная стена, по которой Джэхёк вынужден идти, балансируя и никогда не решаясь переступить на другую сторону.Когда-то давно он поклялся себе, что не станет делать этого, чтобы не разрушить их дружбу. — Зовёшь меня на свидание?— произносит он вместо всего этого. Флирт как защитная реакция противоречит всем его мыслям. Сердце бешено колотится. Какой же ты идиот. Джэхёк проклинает сам себя и падает лицом в подушку. Из динамика слышится тихий смех, который заставляет его жалобно простонать в подушку так, чтобы Асахи не услышал. — Ха, мечтай, — отвечает младший. Джэхёк может слышать улыбку в его голосе, что тоже заставляет его ненароком улыбнуться.Почему-то сейчас Асахи чувствуется намного ближе, чем обычно, но при этом так далеко. — Уже помечтать нельзя? — Нет, тебе нельзя. — М-между прочим, я довольно неплох в планировании свиданий! — Кого ты обмануть пытаешься? Из динамика снова доносится смех. — Охотно верю, — говорит Асахи, — Держу пари, ты сейчас покраснел. Джэхёк судорожно хватает зеркало со стола, громко роняя на пол геймерские наушники. Да, но в отражении на раскрасневшемся лице всё равно широкая улыбка. Это глупо. Как будто бы Асахи сейчас здесь и может его видеть. — А ты хочешь увидеть, как я краснею? — отвечает Джэхёк в такой же манере. Остановись, боже. — Мне даже не надо прикладывать усилия для этого, — просто бросает Асахи. А Джэхёку даже не надо прикладывать руку к сердцу, чтобы почувствовать, как сильно оно бьётся. Вроде бы двадцать лет, а ощущения, словно снова пятнадцать. Говорить подобное на фансайтах или на камеру гораздо проще, чем вот так, но у Асахи, кажется, всё ровно наоборот. Насильно из него это никогда не вытащишь, но если он проявляет свою мягкую сторону, то всегда искренен. — Так приезжай и проверим, — если начал играть, то нужно закончить раунд. — Ещё неделя и проверяй сколько хочешь. После этих слов улыбка медленно исчезает, а в груди отвратительно колет. Значит ли это, что следы призрачной надежды до сих пор сидят в его душе? Впереди ещё целая неделя. Между ними на несколько секунд повисла тишина, покалывающая кончики пальцев. Она не была неловкой, скорее напряженной. Такого раньше никогда не было. — Я бы поговорил ещё, но мне, наверное, уже пора, — нерешительно начинает Асахи. Джэхёк отдал бы всё на свете, чтобы узнать, о чём он думает сейчас. — Да, конечно, иди, — он снова трясёт головой, в надежде выкинуть всё волнующее из головы. — Спокойной ночи, Хи-кун. Асахи завершает звонок первым. Джэхёк бросает телефон куда-то под подушку и ложится на кровать лицом к стене, обнимая Лау. Хочется заплакать, но слёзы почему-то не идут, а на душе только смятение и тоска. Это глупо. Он не знает, как описать, что с ним происходит. Что между ними вообще происходит? Этот «дружеский» флирт сводит с ума, заставляя сердцебиение отдаваться эхом в голове и сводить всё тело. Так должно быть? Джэхёк может убедить себя, что это всё ничего не значит, но то, как Асахи ему отвечает, как мило смеётся в ответ и продолжает его игру, заставляет думать обратное. Он хочет верить, что это не просто так. В этот день Джэхёк засыпает только под утро.