Видео

      И в какой-то момент он просто не выдержал. — Хватит, — говорит Итан, убирая телефон в карман пиджака, и в этот момент замечает, как у него трясутся руки, — хватит страдать херней, Том. Или хотя бы выключи камеру. У нас потом могут быть проблемы.       Итан нервным жестом поправляет волосы, пытается заправить их за уши. Ему кажется, что еще секунда — и его вечное спокойствие лопнет, как воздушный шар. Ему душно и жарко. Он отходит от кровати, на которой лежит Дамиано, и поворачивается к окну лицом. Он очень хочет курить. — Да ладно тебе, — бурчит Томас, пытаясь перекривлять Итана, но убирает телефон, — это просто весело. — Да, чего ты, — Дамиано все еще смеется, пытаясь ногой отпихнуть Томаса, — просто весело. — Ага, очень весело, — Итан складывает руки на груди. Он вне себя от злости, хотя лицо все еще выражает спокойствие. Он даже не понимает, почему, собственно, так разозлился. Томас всегда снимал странные видео, как он дурачится либо с Вик, либо с Дамиано. Да они даже выкладывали к себе в профили, как целовались на концертах! Но сейчас Итан не может спокойно к этому относиться.       Они просто приехали отснять выступление для телевизионного канала, а эти два придурка решили устроить стриптиз-шоу в официальном аккаунте группы. И ладно бы, если бы они просто выкладывали сторис, как они переодеваются, они выступали и полуобнаженными, особенно Дамиано, и Итан бы не сказал на это и слова, но. Но в последнее время кое-что изменилось.       Итан, конечно, всегда знал, что слово скромность вообще не относится к Дамиано, и он привык, что тот всегда может ворваться в номер без стука или разгуливать голым по гримерке. Итана это не устраивало, но он молчал, потому что втайне ото всех ему это нравилось. И они ведь все друзья, так что какая разница? Они уже давным-давно перестали стесняться друг друга, и Итан даже был рад, потому что они уже много лет как не просто друзья, а, считай, родственники. Но сейчас Итан переводит взгляд на Дамиано, пропуская речь Томаса мимо ушей, и горло изнутри ржавеет.       Съемка закончилась, их всех отпустили переодеться из костюмов в свою одежду. Для большего удобства в гримерке была расправленная кровать — потому что иногда начала съемки можно было ждать несколько часов, и поспать в это время всегда было хорошей идеей. Вик ушла в туалет, а потом курить, и Итан остался с Дамиано и Томасом, которые решили подурачиться и поснимать сторис в инстаграмм. Но их обычные сторис, где Томас творит ерунду, а Дамиано красиво позирует на камеру сегодня оказались неактуальными. И парни решили показать кое-что большее.       На самом деле, не парни, а Дамиано. Итан знал, что Дамиано не стыдится и не стесняется ничего, но каждый раз фронтмен группы находил, чем еще можно удивить своих друзей. И вот сегодня Дамиано разрешил Томасу стянуть с себя концертные брюки, развалившись на кровати, и естественно, это все попало в интернет. И Дами, и Томасу было все равно. Итану — нет. Потому что он ревновал. — Да брось, — Томас снова взял в руки телефон, — смотри, уже десять тысяч просмотров. И это только за пару минут. — Потому что я классный, — Дами улыбнулся, смотря на Итана, но тот оставался серьезным, — или ты скажешь, что это не так?       Итан через силу отвел взгляд от Дами. Обнаженное тело на кровати действовало на него плохо. Итан сложил руки на груди, но это не могло скрыть того, как сильно стучало у него сердце. Он откашлялся и посмотрел на Томаса. — Выйди отсюда. — Че? — Я сказал, выйди. Мне надо поговорить с Дами, — голос Итана слегка дрогнул, когда он увидел взгляд Дамиано. Тот даже не подумал одеться. Продолжил валяться на кровати в одном белье и чокере. От одного такого вида Итану захотелось закурить. Запихнуть себе в рот целую пачку сигарет и разом поджечь. — А. Понял. Ладно, — Томас выставил вперед руки как бы в примирительном жесте, — и это просто видео. — Я понял.       Томас вышел, прикрыв за собой дверь. Итан проводил его глазами, мысленно поблагодарив Создателя за такого понятливого друга. Томас уже давно понимал, что между Итаном и Дамиано что-то происходит, но ему всегда хватало такта не задавать никаких вопросов. И Итан был благодарен. — Итак, — Дамиано вывел Итана из мыслей, заворочавшись на постели. Он завел руки за голову, продолжая лежать в ленивой позе, — кто-то сейчас будет меня отчитывать? — Разве тебе это поможет? — Итан хмыкнул, и не удержавшись, полез в карман за сигаретами. Раньше он не курил так много — всего лишь пару сигарет в день, ради баловства, а сейчас это уже пара штук в час, потому что он разучился находиться не накуренным рядом с Дамиано. И это заставляло его хотеть курить еще сильнее. — Чего ты такой серьезный? Сделай лицо попроще, — Дамиано продолжает улыбаться. Он кладет руку себе на грудь, слегка ведет вниз, — мы круто выступили. — Ага. — Что тебе не нравится? — Что ты стонешь на сцене, как будто в данный момент тебя имеют, — Итан сглатывает, не успевая поднести к губам сигарету. Он не знает, зачем говорит это, но пару раз он даже ошибался в своей партии в такие моменты. Дамиано решил, что будет круто, если в момент песни он постонет в микрофон, и закрепил это как свою фишку, которая понравилась всем, но только не Итану. — Это неправда, — Дамиано слегка поджимает губы, будто бы обиделся, — в жизни я стону не так. — Покажешь как? — Итан произносит это быстрее, чем успевает подумать, и от ответа Дамиано сигарета падает у него из пальцев на ковер. — А ты хочешь?       Итан замирает у окна. Он счастлив, что еще не успел зажечь сигарету, иначе в комнате бы случился пожар. Но он ощущает себя так, словно уже горит, сгорает заживо, изнутри теплеют даже органы. Он смотрит на Дамиано, боясь пошевелить бровью. — Тебя разве что-то смущает? — Дамиано продолжает издеваться. Он знает свои сильные стороны и пользуется этим. Как пользуется другими. Итаном. Его нервами. Барабанщик изо всех сил сжимает зубы, молчит. Дамиано косится на дверь, слегка изогнув бровь, — ты же поэтому выгнал Томаса? — Чего ты добиваешься? Я просто попросил не выкладывать в интернет что попало. — Расстроился, что перед Томасом открылся лучший вид, чем перед тобой?       Итан охает, прикрывает глаза, потом резко открывает, но картинка никуда не девается. Дамиано снова ложится на кровать, расставляя широко ноги, как в момент съемки видео, и кладет себе руку на член. — Тебе не нравится? — Дамиано говорит тихо, с прононсом, растягивая слова, как будто бы ему безумно лениво открывать рот. Итан прикладывает руку к вспотевшему лбу. В пиджаке на голое тело становится жарко, — а Томасу бы понравилось. — Заткнись, — резко говорит Итан, чувствуя, как немеют скулы. Он не может двинуться, не может уйти из комнаты, не может прекратить это. Такой откровенный, такой бесстыдный, наглый Дамиано действует на него, заставляя забывать о том, что они, в общем-то, друзья. — Не хочу затыкаться, — Дамиано начинает водить себе рукой по груди, касается двумя пальцами пирсинга в соске и слегка закатывает глаза, — если тебе что-то не нравится, можешь выйти вслед за Томасом. — А если я не хочу? — Итан все еще у окна, не может сдвинуться с места, язык во рту набухает, не может нормально двигаться, — что тогда? — Можешь остаться посмотреть.       Такой ответ Дамиано бьет куда-то поддых. Итан подлетает к кровати, но замирает, останавливается. В голове — сумбур, ни одной приличной мысли. Сердце липким сгустком бьется где-то в животе. — Только смотреть? — он сам не узнает свой голос, не узнает себя, но узнает Дамиано. Тот смотрит огромными черными глазами, высовывает кончик языка и проводит им по зубам. — Да.       У Итана сносит голову. Секунды ему хватает, чтобы преодолеть расстояние от кровати до двери комнаты и закрыть ее на ключ. Ему все равно, если их увидит Томас или Вик, или что они подумают по этому поводу, но ему не хочется, чтобы их прервали. Путаясь в складках ткани, Итан кое-как скидывает с себя сценический пиджак. Сердце стучит в груди в ритме «я-не-гей, я-не-гей, я-не-гей», но тело нельзя обмануть.       Он уже давно об этом думал. Представлял, но гнал от себя эти мысли, прячась за равнодушным выражением лица, пока Дамиано вокруг него просто изливался своей сексуальностью.       На него невозможно не смотреть.       Итан замирает возле кровати. Кровь приливает к голове, лицо краснеет, волосы лезут в глаза. Он смотрит на Дами, такого откровенного, который даже в одежде мог выглядеть обнаженным, и десны сводит от желания.       Итан начинает считать про себя до десяти.       Один — он еще над кроватью, пытается впитать в себя каждую мелочь, каждый жест Дамиано, который растворяется в своей сексуальности. Если бы секс был искусством, Дамиано был бы главным его произведением.       Два — лидер группы не стесняясь берет два пальца в рот и выдает свой протяжный фирменный стон, от которого у Итана вибрируют внутренности.       Три — еще шире разводятся ноги, просто так, чтобы поддразнить, чтобы проверить выдержку Итана, которой не осталось.       На счет четыре на кровати оказываются двое.       Итан замирает на кровати, встав на колени, над телом Дамиано. Бедра разводятся еще, как и легкие Итана, чтобы схватить, урвать хотя бы немного воздуха, а не задохнуться от этой картины. Белье обтягивает слишком, но Итан боится протянуть руку. Волосы прилипают к спине, ему жарко, душно, мокро, и он не знает, что делать.       Пять — Дамиано вынимает пальцы изо рта, за которыми тянется слюна, и снова кладет себе на грудь. Трогает кольцо в соске, закрывает глаза, на губах — улыбка и влага рта. Итану хочется сожрать его целиком, запихнуть в себя, поглотить, обездвижить, стать одним целым, подмять под себя, уничтожить.       Шесть — Итан двигается по кровати, задевая белую школьную рубашку Дамиано, и садится на него, пригвождая к постели.       Семь — Дамиано стонет, и Итан сходит с ума.       Он наклоняется к Дамиано, пытаясь поцеловать его, но Дами крутит головой, отказываясь. Он перехватывает руку Итана и кладет себе на шею, поверх широкого чокера, и Итан выдыхает через открытые губы.       Большим пальцем Итан прикасается к кадыку Дамиано через кольцо в чокере, слегка давит, гладит. Собственное сердце стучит как маленький барабан.       Восемь — как на сцене, так и в постели, Дамиано требует зрителей, шоу. Он удобно устраивается под Итаном, широко раскинув ноги и свои моральные устои, слегка двигая бедрами, подаваясь наверх, задевая самолюбие и член Итана.       Девять — Дамиано открывает рот, высовывает язык. Не отводит взгляд, ждет. Рождает в Итане самые грязные, ужасные желания, на поводу у которых он все-таки идет. Итан наклоняется почти к самому лицу Дамиано и осторожно сплевывает ему прямо в рот.       Десять — под пальцами Итана двигается кадык Дамиано в момент глотания, и у барабанщика замирает сердце.       Дальше Итан не считает, и не считает, что делает что-то неправильно. Он даже не думал раньше, что в голове могут исчезнуть все мысли. Просто белый лист, который заполняется их движениями. Итан еще не спал с парнями, но что-то ревностно подсказывает ему, что у Дамиано был такой опыт, и от этого он бесится еще сильнее. Сейчас ему хочется, чтобы он принадлежал только ему. Чтобы Томас удалил то паршивое видео. Чтобы никто не видел, каким может быть Дамиано — горячим, дрожащим, с несколькими выступившими капельками соленого пота на шее под чокером.       Итан чувствует все и ничего одновременно. Он чувствует, как кровь передвигается у него внутри по венам и артериям, когда оказывается внутри тела Дамиано, вот так, без прелюдий и ласк. Потому что вся их многолетняя дружба и была этой самой прелюдией. Итан замирает, начинает двигаться, снова останавливается. Сердце стучит в голове. Он ощущает себя неумелым девственником, боясь двинуться не так, но по лицу Дамиано он понимает, что тот абсолютно спокоен и готов. Это злит Итана еще больше. Он не знает, как справиться с этой злостью, с этими чувствами, потому что никогда не позволял себя чувствовать ничего подобного. Он подтягивает Дамиано к себе еще ближе, еще плотнее, своим влажным животом касается чужого. На бедрах Дамиано остаются красные следы от ногтей Итана, как новые, свежие татуировки. Дамиано прижимает Итана к себе за шею, тянет ближе, цепляясь кольцами за его волосы, заставляя погрузиться максимально глубоко.       Сумасойти.       Итан дышит тяжело, часто, волосы прилипают ко лбу, но Дамиано резко тянет за них, заставляя Итана склониться над ним, соприкасаясь лбами. Хочется сказать так много, но во рту — только вязкая слюна, которая перетекает с губ Итана на губы Дамиано, слизывается концом языка, попадает в горло, а кадык подрагивает под большим пальцем.       Итан начинает двигаться быстрее и несдержаннее. Его подталкивает злость, ревность и любовь. Он касается низом живота выступающих тазобедренных костей Дамиано, с влажными, мокрыми звуками погружаясь в его тело. Он заставляет Дамиано стонать, но уже не как в песнях, а потом глушит эти стоны пощечиной.       Десять — Итан подминает под себя Дамиано, одной рукой держась за чокер на чужой шее, а другую держа в угрожающей близости от левой щеки, чтобы заглушить любой стон пощечиной.       Девять — Итан чувствует, как у него напрягаются все мышцы, а сердце становится педалью на барабанах, по которой кто-то со всей силы лупит тяжелым ботинком.       Восемь — Дамиано закатывает глаза, двигается по кровати, открываясь еще шире, совсем нараспашку, кусая бледные губы.       Семь — Итан видит, как на собственных руках напрягаются вены, слышит звук от замахивания ладонью по лицу.       Шесть — распластавшийся под ним Дамиано, влажный, податливый, теплый — самое блядское зрелище, которое он когда-либо видел.       Пять — Дамиано двигается навстречу, и у Итана из глаз высекаются искры.       Четыре — Дамиано стонет; не в силах выдержать этого звука, Итан закрывает ему рот ладонью, впечатывая его в кровать, ладонью приминая губы, давя их, заставляя удержаться стон во рту.       Три — три пальца Итана оказываются во рту Дамиано, слишком глубоко, царапаются об острые клыки. Итан вынимает пальцы, голова кружится, и он обхватывает член Дамиано своей рукой поверх его ладони.       Два — Дамиано кончает, закусив нижнюю губу, и простонав на выдохе звук «М». Теперь это любимая буква Итана.       Один — Итан заканчивает следом, и Дамиано вздрагивает, прогибается в пояснице, чтобы стать еще ближе.       Итан теряет равновесие. Комната кружится перед глазами. Возле левого колена — рубашка Дамиано, которой Итан вытирает лицо. Дамиано хмурится и морщится, а потом начинает смеяться. Они еще не поняли, что произошло. Осознание придет чуть позже, потому что оно никогда не приходит вместе с оргазмом. — Наконец-то я увидел хоть какие-то эмоции на твоем лице, — лениво тянет Дамиано, отпихивая от себя Итана.       Итан молчит. Ему нечего сказать, пока сердце бьется как ударная установка. Но если все эмоции в этой жизни могут быть такими — он пересмотрит свой взгляд на сдержанность.