Дорогой Джон, я пьян и не женщина

«Что такое утро после секса для Голдена Уолкера? Что-то среднее между напряжённостью и некоторым удовольствием от того, что на простыни оставались кровавые следы от царапин на спине. Жесткий секс — это отличная визитная карточка. В раздевалке мне не раз приходилось слышать о том, что моя женщина просто зверь, по спине ногтиками орудует как кистью, что само по себе отметало лишние вопросы. Следы от удушения, слава Богу, сходили быстро, ими удавалось не светить на публике. По утрам я быстро собирал свои вещи, умывался и сбегал из номера недешевого отеля в лучших традициях мелодрам. Ужасающий в своей простоте цикл — познакомиться в баре с каким-то дальнобойщиком, выпить вместе, посмеяться над его шутками, заговорить зубы… Что? Отель? Конечно. Вернемся к насущному. Сегодня ночью я поверил в разрыв цикла или же просто тронулся умом. Утро оглушило меня не только солнечным светом, но и ужасной правдой о совершенной ошибке. Джон, давай не будем делать наши жизни еще сложнее. Будем честными. Тебе не нужен Голден, тебе нужна Джоанна. Пусть тень прошлого тебя не тревожит. P.S. Ты превосходный любовник.» Хеллар чувствовал, что часть кровати, на которой уснул Голден, была не такой уж и холодной. По крайней мере, в сравнении с леденящим ужасом, ошпарившим Джона при прочтении письма, оставленного на тумбочке с его стороны, это угасающее тепло казалось действительно обжигающим. Заснул с любимой, тьфу, любимым, а проснулся с письмом. — Джоанна… Голден. Голден, — он с силой ударил кулаком по коленке. — Его зовут Голден. Сам себе кивнув, Джон нашарил свою одежду и со скоростью света начал одеваться, чувствуя туманный огонёк надежды. _Недалеко от трамвайной остановки. Осень._ — Kristallen den fina som solen…* (шведский яз.) — напевал миловидный парень в черной толстовке и таких же спортивных штанах, шагающий мимо стоянки с несколькими иномарками, попутно подмигивая снующим туда-сюда одиноким старушкам. Солнечные блики от лобовых стёкол машин то и дело норовили ослепить его глаза, словно хотели осветить нарастающую в зеленых омутах печаль. Внезапно сорвался сильный ветер, поднимая в танец сухую траву и разметав небольшую кучку листьев возле ворот стоянки. Одинокий листик опустился на его волосы. — Спасибо, что не окурок, — Голден остановился, услышав за спиной быстрые шаги. Сердце пропустило удар. — Голден Уолкер! Джон больше напоминал деловитую курицу-наседку, нежели успешного бизнесмена. Голден склонил голову в бок. — Какого хр… — Открыл было рот Уолкер, но Джон буквально вжался в него, едва не сбив с ног. Крепкие объятия практически выбили из зеленоглазого всю душу, а из проходящих мимо — удивленные «ахи» и «охи». — Зачем сбежал, если хочешь быть рядом, идиот! Кретин! Глаза Джона не соответствовали его действиям, они смотрели ласково, с легким упрёком. Оторопевшему Уолкеру оставалось только наблюдать, как с его волос снимают небольшой листик, и в странном порыве проводят им же по его щеке. — Я тебе как пятое колесо. Прекрати возить мусором по лицу, мы не в комедийно-романтическом фильме. Голден был более чем ошарашен. Да, в глубине души он ждал Хеллара, но предполагал, что тот выбежит с ножом, тесаком или дичайшими ругательствами, после чего изобьет его до смерти. Впрочем, задушить его до потери сознания Джон вполне мог бы, не отпусти его несколькими секундами ранее. Откуда у него только силища взялась, в университете он слыл самым неспортивным парнем кампуса. — Как тебя вообще земля носит! — Хеллар, казалось, мог разрыдаться. — Я не смогу без тебя, безобразие шведское! Не смогу! Голден решил, что никаких резких движений делать нельзя, даже дышать следовало медленнее обычного. Мало ли, ещё спугнет мираж. Хотя, к черту. Они ведь трахались. Спали. Боже, этой ночью Голден впервые в жизни занимался любовью. Руки зеленоглазого всё же нашли свой причал и приобняли Джона за шею. — Курсив ты мой, — как-то хрипло вышло. Эй, ты же актер, больше жизни! — Чего же ты хочешь? — Тебя, — Джон поцеловал горе-пожарного в щетинистую щёку, от чего у Голдена шарики за ролики уехали. Впрочем, не на длительное время — удар в живот выбил его не только из мира грёз, но и из равновесия. Благо, Джон подхватил жертву, не дав шатену упасть. — Не смей больше убегать, Уолкер, — Твердый взгляд курицы-наседки веселил Голдена. Да он просто маньяка взращивает! — Это был метод «кнута и пряника» в действии? Не правильная последовательность! — прозвучал заливистый смех от Голдена, и последовали три жестких удара в область живота и грудины, разворот, и красивый бэк-кик в правое бедро. Хеллар, удивленно глядящий на атаковавшего, всё же нашел в себе силы выйти из оцепенения и поднялся с асфальта, немного пошатываясь. — Вот так надо, Джон-дурашка. Рассвет заставлял волосы Уолкера красиво переливаться золотым. Еще был такой вариант, что рассвет заставлял мысли Хеллара обретать странные обороты и романтизировать всё, что касалось Голдена. — Ты будешь жить у меня, — Джон бодро положил руку на плечо Голдена. — Что? — Это не обговаривается, я уже всё решил. После того, что я сделал с тобой, я возьму на себя ответственность. Голден фыркнул. Он? Сделал? С ним? Клинический идиот. — Ясно, так ты заметил тот тест с двумя полосками, что я оставил в ванной. — Запрокинув голову и приложив руку к лицу, Голден скорчил очередную театральную гримасу. Джон слегка оторопело на него посмотрел и толкнул в плече. — Что, пошутить нельзя, мистер интеграл? У меня же своя квартира есть, зачем? — А у меня дом, полное любви сердце, и я знаю, что твоя зарплата не заоблачная. — Ты меня содержанцем взять надумал? — Да. — И даже деньжат подкидывать будешь? — Конечно. — Прелесть. Пару штук евро в месяц за услуги и всё такое? — Уолкер схватил лёгкий удар по голове. — Могу и больше, — смутившись, он взял Голдена за руку и повел того к остановке. — А можно в платья не наряжаться? — тихий смешок. — Идиот. — А я тебя ждал. Бродил здесь не меньше часа, пока ты соизволишь проснуться и разыграть драму. Хеллар сжал руку Уолкера сильнее. * Песня: Falconer — Kristallen Den Fina