Я принесу Ад к твоему порогу

Иногда приходится выбирать из двух зол наименьшее. В случае с демонами — наибольше. Именно это им сказал ангел Фенцио. Именно это и без него прекрасно знала Вики Уокер. С каждым новым занятием у наставника ангелов, она проникается всё большим пониманием к демонам. Ангел Фенцио совершенно не похож на ангела: слишком жесток, слишком суров, слишком непреклонен и даже в каких-то моментах невыносимо мерзок. Ангелов создавали изначально воинами, это Вики узнала из одной книги в библиотеке академии, но вряд ли их создавали такими отвратительными упырями. Ангел Фенцио словно ищет за что зацепится, словно пытается каждый раз поддеть, кольнуть как можно больнее, особенно её. И она не понимает, почему неприязнью он проникся именно к ней. В классе ещё с два десятка непризнанных, на потоке их больше сотни, но такие проблемы с ним, кажется, испытывает одна только Вики. Может, это его метод преподавания, но она не одобряет такое поведение. Не профессионально, не педагогично. Он словно испытывает её, но тогда где испытания для всех остальных? Почему все помои он выливает только на неё, да ещё и при других студентах? Почему грушей для битья он избрал для себя именно её, а не того же самого Энди? Эгоистичные мысли, но здоровый эгоизм иной раз бывает полезнее, чем бесполезное самопожертвование в угоду другим. Вики может понять неприязнь со стороны студентов, но не со стороны преподавателя. Она, вроде, ещё не успела перейти ему дорогу, чтобы выслушивать очередные колкости в свой адрес. — Так в чём заключается суть нашего задания, что мы должны будем сделать? — не смотря на возможный неодобрительный взгляд, смешки с задних парт. Ей не двенадцать лет, чтобы её волновало, кто и что там о ней подумает. Спрашивать и уточнять никогда не было для Вики чем-то зазорным. Лучше несколько раз переспросить, чем потом мучиться, пытаясь додумать, что же от неё хотели. Фенции смотрит на неё, как на умственно отсталую, словно она спросила какую-то очевидную вещь, а не то, от чего зависит качество выполнения работы. — Уокер, ваша мать в своё время была гораздо сообразительнее, чем вы. Задание проще некуда. Так как вы пока не можете отслеживать нити судьбы и применять взвешенные решения, вам нужно будет просто подтолкнуть вашего подопечного к тому или иному выбору, — на лице ангела появляется кровожадный оскал, но он очень быстро умудряется совладать с собой. И Вики даже задумывается, а не показалось ли ей. Действительно ли Фенцио так злорадно и жестоко улыбнулся? И почему-то все в диалоге считают своим долгом вспомнить про её мать, но никто почему-то не рассказывает про её достижения, про то, как она добралась до высот. Серафимы же это высоко? Считается ли она приближённой к Шепфа, тому, кого все здесь считают Богом и Создателем? Все говорят о её матери, кто-то с пренебрежение, кто-то с уважением, но почему-то никто не хочет рассказать Вики, то произошло и как она добралась до высот. Вчера в столовой за ужином она слышала, как несколько ангелов обсуждали Серафима Ребекку, но как только Вики захотела задать им вопросы, те сразу разбежались. Стоит ли Уокер бояться собственной матери, и что такого она совершила, раз забралась так высоко? Разговор с ней расставил бы многие вещи на свои места. Помог бы ей понять, чего стоит жизнь здесь. И правильным ли будет решением, если она нарушит правила, чтобы разгадать тайну собственной смерти. Но за эти несколько дней, что Вики провела в академии, мать так и не появилась, и выбор приходится делать без её вмешательства. Может, ей так никто и не сообщил, что её дочь вернулась, а может её матери просто не интересно. И небесные дела для неё важнее. Отец бы никогда не забыл о Вики. Он бы первым делом бросился к ней, но её мать, видимо, совершенно другого поля ягода. Фенцио продолжает свой затянувшийся монолог: — Но это выбор не столько для них, сколько для вас. Так сказать, проверка вашей склонности к той или иной стороне. Всего лишь. Задание для сопляков, такое не поручается настоящим ангелам и демонам, но на большее вы пока не способны. Довольствуйтесь малым. Если не сможете выполнить задание, то вы совершенно убогие и не достойны обучаться здесь. С удовольствием бы пожелал вам удачи, но она вам не поможет. А теперь, все к водовороту, — ангел ударяет крылатым посохом по полу. Студенты не дружным строем поднимаются со своих мест и направляются к выходу из кабинета. Вики уже направляется следом, высматривая Энди, чтобы идти с ним рядом, но всё же останавливается и оборачивается к Фенцио. Они не остаются один на один, чтобы она высказала ему всю неприязнь, которая возникла за несколько проведённых занятий, нет, она просто произносит: — Знаете, ангел Фенцио. Я не моя мать. Я совершенно другой человек. И если она была в чём-то лучше меня, не значит, что она была лучше во всём. Вики улыбается беззлобной, но победной улыбкой, видя, как меняется в лице ангел Фенцио. Она разворачивается на каблуках и, постукивая ими, направляется к выходу, следом за не успевшими быстро смыться с глаз ангела учениками. Все они огромной беспризорной компанией направляются во внутренний двор замка, где и располагается водоворот. Вики видела его издалека. Огромный водоворот, который, нарушая все законы физики, не втягивает ничего в себя, кроме тех, кто добровольно, или не очень добровольно в него прыгает. Непризнанные с опаской подходили к краю, а вот ангелы и демоны так, словно это им ничего не стоило. Конечно, они уже не первый раз прыгают, не первый раз выполняют задания, решая судьбы чужих людей. Но для Вики всё в новинку. И она чувствует трепет, подходя к самому краю в числе последних. Один только шаг, и их утянет вниз. Они будут парить в свободном падении. Похоже ли это на то, что испытывают при обычном попадании в ураган или смерч, в водоворот? Так же придётся кружиться, внутри всё свернётся и скатается в один тонкий жгут? Рядом оказывается Энди. — Как можно вот так вот просто прыгнуть вниз? — Ну ты же как-то прыгнула с обрыва. Это не на много страшнее. Падение будет мягким и лёгким, а приземление комфортным. Не думал, что для тебя это проблема, — парень касается её плеча, пытаясь этим жестом поддержать Вики. Уж слишком часто он её касается. И смотрит неоднозначным взглядом с самого момента их первой встречи. Уокер никогда не против объятий или дружеских прикосновений, но с каждым разом жесты Энди начинают её всё больше и больше смущать. И это не то волнительное, лёгкое смущение перед человеком, к которому испытываешь лёгкие, тёплые и нежные чувства, а смущение от неловкости момента и ситуации. Лучше бы он её не касался. — Не знаю, мне всё ещё страшно, словно я могу ещё раз умереть. Я привыкла, что если я прыгну с обрыва, то обязательно последует что-то плохое. Сложно перестроиться за столь короткий срок. Ещё сложнее принять тот фак, что я больше никогда не умру, потому что я уже умерла, — Вики переводит взгляд с Энди на водоворот. Иррациональное желание прыгнуть вытесняет здравый смысл — если что-то пойдёт не так, ей будет больно. Ангелы и демоны чувствуют боль. Как объяснил Геральд, она помогает чувствовать себя живым. Но именно боли то и боится Вики. Ей страшно от осознания, что она всё ещё может сломать руку, может сломать шею, спину, да что угодно! У неё могут остаться синяки, порезы и шрамы. Нет! Такого ей счастья не надо. Она может чувствовать себя живой и без ощущения струящейся крови. — Не дрейф, Вики. Ты уже это делала. Просто прыгай и всё будет отлично, — Энди разворачивается спиной и, не глядя в пропасть, прыгает, да так легко, словно он был рождён в полёте или на такой высоте. Его лицо выражает истинное, неподдельное счастье. Видимо, крылья — это то, о чём он мечтал всю свою жизнь. Парить в небесах среди облаков. Заманчиво, притягательно, Вики бы хотела полетать, но пока её крылья слабы, и толком удержать себя в воздухе она не может, хотя предпринимала несколько довольно неловких попыток, пока никто из знакомых, да и вообще из обитателей замка, не видел. — Легко сказать! — выкрикивает Уокер напоследок, но Энди уже стал таким крохотным, маленькой точечкой внизу, похожей больше на букашку. Беспокойно оглянувшись по сторонам, чтобы понять, сколько человек ещё осталось у водоворота, Вики замечает ангела Фенцио. Ну, конечно! Он обязательно будет смотреть, кто струсил, а кто нет. И сейчас он уж точно сделал себе пометочку, что Вики в числе последних колеблется на обрыве. Но бояться не стыдно. Все так или иначе испытывают в своей жизни страх. Именно он порождает осторожность, близкую к параноидальному помешательству на собственной безопасности. Самосохранение, граничащее с психозом. За два шага Фенцио оказывается рядом с ней. Он заметил, что она смотрит, а не делает. Ну, и ладно! Вики с достоинством вынесет его насмешки, тем более осталось вокруг не так много непризнанных, кто мог бы стать свидетелем большого позора после маленькой победы. — Не помню, Уокер, чтобы давал вам больше времени на выполнение задания. Или вы реши отказаться его делать? Будто у Уокер есть выбор. Понятно стало практически сразу: здесь выбор не предоставляется. Можно бесконечно размусоливать тему «согласен — не согласен», но здесь спрашивать не собираются. Сказали — делай. Особенно если этот вопрос касается такого деспотичного преподавателя, как Фенцио. Наверное, с Мисселиной можно было бы поторговаться на этот счёт, но её сейчас тут нет. — Эм, на самом деле, нет, но я бы хотела… Договорить ей никто не даёт, мужские ладони грубо толкают Вики вперёд. Потеряв равновесие, она летит носом вперёд. Громкий, истошный крик вырывается из груди. Даже шум в ушах из-за потоков воздуха не заглушает его. Вики отчаянно барахтается в воздухе, машет руками, ногами, пытается махать крыльями. Она словно тонет, но вокруг нет толщи воды, есть только облака и утягивающий её поток. Все её внутренние органы словно прилипли к позвоночнику, да вообще к спине с внутренней стороны. Волосы хлещут по лицу, разлетаются в разные стороны, застряли уже во рту меж зубов и даже попали в глаза. Кажется, что в один момент её тело просто станет тонкой тряпочкой и будет развеваться, как кусок, оторванный от знамени или флага. На глазах проступают хрустальные слёзы. — Расслабься и перестань бултыхаться! — доносится со стороны голос, но он тонет в шуме и панике, полностью охватившей Уокер. И почему именно на её долю выпал весь этот кошмар? Почему именно она стала одной из немногих избранных? Что такого она совершила за свою коротенькую жизнь, что теперь удостоена «чести» стать не то ангелом, не то демоном? Мысли — один огромный спутанный клубок. Хочется только молиться. Молиться, молиться и ещё раз молиться, чтобы всё было хорошо, не произошло ничего дурного, не сломались ноги, не раскололась голова, как огромный переспелый арбуз. «Я не умру. Я не умру. Я не умру!»  — истерично вторит сама себе Вики. Она не умрёт! Потому что всё и так плохо! Потому что она уже умерла! Смерть — это хуже, чем проваленный экзамен, чем заблёванный по пьяни ковёр, чем беременность в шестнадцать лет. Смерть хуже пристрастия к алкоголю или зависимости от наркотиков. Смерть — самая большая слабость, какая только может быть у человека. Ангел рядом с ней активно жестикулирует, старается привлечь внимание. Отвлечь её от криков, сделать хоть что-нибудь, чтобы Вики перестала беспомощно и бесполезно трепыхаться. — Что?! Я ничего не слышу! — Расслабься и ты перестанешь так стремительно падать. Просто перестань дёргаться. Легко ему говорить! Вики не чувствует собственные крылья, чтобы расслабиться и воспарить вверх, её даже не хватает на язвительный ответ, так сильно от страха захватывает дух. Да и парень исчезает, он уходит в сторону и словно растворяется в облаках. Те поглотили его целиком, приняли, как что-то своё. Вики стоит огромных трудов взять себя в руки и попытаться абстрагироваться от собственных переживаний, от леденящего страха, как кандалы, сковавшего её руки и ноги. Она перестаёт барахтаться. Просто расправляет руки в стороны, словно это крылья, глубоко вдыхает и повторяет, шевеля одними губами, словно мантру фразу «всё хорошо». И от этого действительно становится легче. Может она просто внушила себе успокоение. Неважно! Важно лишь то, что падение действительно замедляется. И Вики даже начинает нравиться, как обдувает её лицо прохладный ветерок. Но удовольствие заканчивается, как только начинаешь наслаждаться происходящим. Потоки сами переворачивают Вики, её ноги плавно и осторожно касаются земли. Как только рассеиваются плотные облака и исчезает водоворот, со всех сторон тут же подступает город. Шум проезжей части, гудки машин, чьи водители спешат по делам, радостные крики студентов и маленьких детей — через дорогу от колледжа расположилась школа. Яркие вывески с рекламой различной продукции, объявления, новости, где-то играет уличный музыкант, его не видно в плотной толпе, но можно услышать песню на расстроенной гитаре. Даже некрасивые, уничтожающие слух звуки и хриплое бездарное пение не раздражают Вики. Она на земле. Она ступила на родную землю, где прожила пусть и короткую, но счастливую жизнь. Теперь Уокер снова жива. Это не сравнить ни с чем. Глубокий вдох, такой, чтобы распирало лёгкие на максимум. Даже дым от машин, запах жжёной резины радуют её, но тут же в сердце маленькими шажками закрадывается тоска. Вики вернулась не насовсем. У неё есть два часа, чтобы выполнить задание, но где же её подопечная? Беспокойно оглянувшись по сторонам, Вики примечает девушку, стоящую у самых ворот, ведущих на университетский двор. Девушка прижимает к груди книги, но не решается ни зайти, ни уйти. Можно было и не оглядываться. От девушки так и веет нерешительностью и сомнениями. Всегда так. Судьба подкидывает нелёгкий выбор в самый ответственный момент жизни, когда всё только-только начинает складываться в твою пользу, тут же возникают странные обстоятельства, которые мешают исполниться желанному. Фенцио сказал, что подопечная Вики, Вероника, мучается из-за крохотного выбора. И кому-то нужно подтолкнуть её к принятию «правильного решения». С одной стороны — парень, который уедет в другую страну и навсегда бросит Веронику, если она его не удосужится проводить, а с другой стороны — учёба в колледже, важный экзамен, от которого зависит дальнейшая судьба. В обоих случаях жизнь Вероники изменится. И для неё это будут сложные перемены, которые ей нужно перенести с мужеством и стойкостью. Вики же нужно совершить выбор за Веронику. И лишь подсказать той, как действовать. Однако, для самой Вики выбор тоже не является простым. Чувствуешь свою важность, когда тебе доверяют совершить что-то за другого человека и как-то повлиять на его судьбу, но между тем взваливается чрезмерное количество ответственности. Где-то в груди, возможно в нерациональном сердце, копошится червячок желания помочь девушке в делах любовных, но разум отметает подобный вариант. Фенцио не даром подчеркнул, что любовь у Вероники — это лишь мимолётное, спорное чувство. Вероятно, в этом есть смысл. Иначе бы вряд ли ангел сделал на этом акцент. В этой ситуации нет правильного выбора, но есть меньшее и большее зло. Если Вики сейчас позволит Веронике уйти за парнем, то, возможно, жизнь той сложится во много раз хуже: она останется без образования, подведёт как преподавателей и родителей, так и себя саму. Парней в жизни Вероники будет ещё целый океан, а возможность построить перспективное будущее — одна. И лучше жалеть несколько месяцев, чем потом жалеть всю жизнь. Так почему же Вики не уверена в правильности своего решения? Учёба и любовь — вечное противостояние двух составляющих существования молодых людей, позднее учёбу вытеснит работа, а любовь заменит семья. Но всю жизнь до самого конца придётся выбирать, метаться то в одну сторону, то в другую. Это замкнутый круг, в котором очень тяжело найти баланс и добиться гармонии с собой. При жизни у Вики это не получилось сделать. Учёба вытеснила всё. Последние несколько месяцев Уокер убила на диплом, а несколько недель перед защитой — на подготовку речи и презентации. Она смогла, защитилась, но в этот же день, когда один огромный пласт в её жизни потерял всю важность и больше не имел никакой власти и влияния над ней, закончилась и её жизнь. Скорее всего, её диплом сейчас даже не у отца, и он не повесил его на стену в рамочку, чтобы помнить о своей дочери. Он в полиции, как вещдок, а может просто залит её кровью и пришёл в такое негодное состояние, что страшно об этом задумываться. Сейчас Вики поступает так, как поступила бы сама, делает тот выбор, какой сделала бы в своей жизни, если бы с ней такое произошло. Она заправляет прядь розовых волос за ухо, и то даже не прядь, а длинную косичку — дреды. Именно то, что со своими волосами бы никогда не сделала Вики. Может, в этом и плюс, что они перевоплощаются в недавно умерших людей, есть возможность примерить на себя чужую роль, пусть и на короткое мгновение. Уокер с напускной уверенностью подходит к встревоженной девушке. Не слишком ли долго она думала? Не опоздала ли её подопечная уже на экзамен? Каждая минута промедления чего-то да стоит. — Хей, Вероника! Рада тебя видеть! — глупо, совершенно неправдоподобно выкрикивает Вики, направляясь прямиком к девушке. Вздрогнув от неожиданности, Вероника испуганно оглядывается по сторонам и, заметив Уокер, с недоверием смотрит на неё. Во взгляде читается замешательство вкупе с удивлением и сомнением. Ну, конечно! Навряд ли Вероника когда-нибудь видела подобную девушку, а если даже и видела, то не верит, что они могли с ней общаться. Неужели её не могли закинуть в какое-нибудь менее вызывающее тело? Не тот случай, когда «привлекать внимание нестандартным видом» лучшая политика. — Простите, мы знакомы? — логичный вопрос. На что Уокер рассчитывала, что человек в растерянности и печали не обратит внимания на незнакомую фигуру. Что делать? Как вообще себя правильно вести на подобном задании? «Главное не теряться. Главное не теряться, Вики!» — уговаривает себя Уокер. Но как не теряться, когда каждая новая мысль обрывается, не успев даже полностью сформироваться. Она выглядит невероятно глупо. И если кто-то из ангелов или демонов наблюдает сейчас за ней, то самое время объявить первое практическое занятие триумфом позора Вики Уокер. Смущение, неловкость, неуверенность — всё это отягощает выполнение простого задания. Раньше она прекрасно врала что отцу, что немногочисленным друзьям, когда ей было нужно, но сейчас кажется, что она не сможет выдать ничего максимально правдоподобное. Но если начинаешь играть пьесу, то доигрывай её до конца, даже когда кажется, что все в зрительном зале молча тебя осуждают. — Ты что, совершенно меня не помнишь? Совсем-совсем?! — уголки губ опускаются, а брови, сложенные домиком совершенно не смотрятся на смуглом лице. Внешность, подаренная Вики волей случая, совершенно не подразумевает грусть и тоску. Округлое лицо, розовые дреды, колечко в левой брови — Уокер изучает себя в отблеске чужих очков — совершенно не вяжется с печалью и грустью. Девушка, в чьём теле она сейчас, чью личность забрала на короткие два часа, была неформалкой, возможно, той ещё оторвой, излишне эмоциональной, невероятно экспрессивной. Но выдавливать из себя грусть, видя, как трещит и рвётся изначальный шаблон, практически невыносимо. В голову закрадываются странные и интересные мысли: если все ангелы тоже лгут, чтобы склонить людей к правильному по их мнению выбору, то можно ли назвать их теми ещё грешниками? Одна из заповедей Создателя гласит о том, что лгать нельзя, если не хочется попасть в Ад. Тогда почему ангелам это не возбраняется? Вики неосознанно потирает подбородок тыльной стороной ладони. Не факт, что ангелы врут, но Уокер не видит никакого другого варианта, как добиться нужного результата. Но вряд ли здесь работает классическая поговорка про ложь во благо. С всё таким же грустным выражением лица Вики опускает голову и уходит, надеясь на то, что подобный психологический приём сработает, и она сыграет на эмоциях и чувствах Вероники. Многие люди, особенно переживающие из-за мелочей, склонны беспокоиться, не будут ли они глупо или грубо смотреться в чужих глазах, если ответят что-то не то. Не успев сделать и трёх шагов, чтобы уйти, Вики хватают за руку. Вероника осторожно трясёт её запястье. — Прости! Я могла совершенно забыть. Просто сейчас… В голове столько мыслей, накатила такая усталость, что я… Прости меня, совершенно голова забита другим! — вымаливая прощение, Вероника заглядывает ей в глаза. Губы Уокер трогает слабая улыбка. — Ничего, я всё понимаю. Сама иногда бывала в таком состоянии, что всё вылетало из головы, и я не могла вспомнить даже имя человека с которым разговаривала в кофейне или на перерыве в столовой. Иногда мысли бывают слишком тяжёлыми, что невозможно запомнить и вспомнить всё. И вся твоя жизнь словно вертится вокруг одной ситуации, ходишь вокруг да около, но никак не можешь решить, — вкрадчиво и осторожно начинается штурм крепости чужого недоверия. Вики нужно постараться, чтобы Виктория открыла ей сердце. Может, даже придётся вывести её на откровенную беседу. Если бы у них было чуточку больше времени, то можно было бы сходить в кафе съесть по мороженому или выпить кофе, и уже за этой чашкой кофе выведать всевозможные секреты. Но у Вероники экзамен, приходится работать исключительно в полевых условиях. — Да! Знаешь, я словно зажата в какие-то тиски. Постоянно прокручиваю в голове, что нужно выбирать между… — девушка замолкает, прикрыв глаза, морщит нос. Сболтнула лишнего. Ей хочется высказать, но рядом нет человека, который был бы готов её выслушать от самого начала и до конца, не перебивая и не говоря о своих проблемах. Люди любят, когда их слушают, и не любят слушать других. Сжав кончики чужих пальцев, Вики заставляет Веронику посмотреть на себя. Она не испытывает особого сострадания к ней, у самой у неё есть проблемы и похуже, в первую очередь собственная смерть, но сейчас нужно разобраться с чужой нерешительностью и заставить принять сторону. В своей голове она звучит практически как Геральд. Тот тоже с особым достоинством и помпезностью пытался вбить им, что, хотят непризнанные или нет, но выбирать им придётся, но лучше делать этот выбор от всего сердца, а не головой, как бы нерационально это не было. — Если тебе совсем не с кем поделиться, то я готова тебя выслушать. Это тяжело, когда всё копится внутри. На душе сразу неспокойно, каждую ночь тяжело уснуть. Гармония с собой — это самое важное, о чём не стоит никогда забывать. Но слова были подобраны неудачно. Вероника поджимает губы, прижимает ближе к своей груди тетрадки и высвобождает руку из хватки Вики. На что вообще рассчитывает Вики? Что по ней плачет театральный вуз и в ней умерла актриса? Из плохой пьесы очень сложно, а главное не нужно делать хороший спектакль. Важно лишь не отшатнуться в сторону, как ошпаренная. — Всё в порядке. Это… — Личное. Ты не обязана со мной ничем делиться. Но знай, что я сочувствую тебе. В какой-то момент я тоже чувствовала, что словно разрываюсь между учёбой, работой и семьёй. Это было тяжело. Уверена, что ты справишься. Мне нужно идти, надеюсь, что у тебя всё будет хорошо. Лёгкая, тёплая улыбка иногда так важна для заблудшей души. В глазах Вероники вспыхивает несколько искорок, так блестит надежда на то, что она разберётся с собственной проблемой. — Нет… Нет, всё хорошо. Просто, мне некому выговориться, но меня всё это так гложет. Ох, я не могу! Мой парень… Он уезжает сегодня в другую страну, но мы с ним поругались. И если я не встречусь с ним сегодня, не провожу его, то он меня бросит. Понимаешь? А я ведь так его люблю! Но мы постоянно ругаемся. И сегодня мой последний шанс что-то исправить, — по щеке Вероники скатывается одна сиротливая слезинка. — Но с другой стороны, сегодня у меня экзамен. Мой последний шанс не вылететь из университета. И я не знаю, что мне делать! Я просто… — Разрываешься, я понимаю, — Вики бережно берёт девушку за руки. — Но подумай, зачем тебе нужен такой парень, который готов тебя бросить из-за переезда в другую страну? Этих парней у тебя будут миллионы. Может, миллионов парней и не будет, но внушить надежду — самое то для отчаявшейся души. Уокер старается согреть чужие руки своими тёплыми ладонями. Странно, там наверху её руки были ледяными, как у трупа, словно она и не живая вовсе. — Да, наверное ты права… Не повод убиваться из-за него, но глупому сердцу не прикажешь… — Вероника, лучше подумай о своей учёбе. Это важнее, чем мимолётная влюблённость. Подумай о перспективах, которые даст тебе учёба. Возможно, ты сделаешь карьеру в научной сфере. Да даже просто работа. После колледжа она точно будет у тебя лучше, чем без диплома вообще. Подопечная внимательно прислушивается к каждому слову Вики. Может вместе с ангельскими крыльями ей достался и дар убеждения? Верится с трудом. Но в животе робкой птицей взмахивает крылом лёгкое волнение и радостный трепет от выполнения задания. У Вики точно получилось, в этом не стоит сомневаться. Да, она ещё не услышала окончательный ответ, но не испытывает никаких сомнений насчёт того, что Вероника направится именно на экзамен, а не к своему парню. — Думаю, ты права, — с улыбкой произносит девушка. — Моя мама еле нашла деньги на то, чтобы я училась в этом колледже. В первую очередь, я не могу её подвести, иначе она расстроится. Да, и в конце учёбы мне обещали стажировку, после которой я смогу работать. В мыслях Вероники словно произошло просветление, о чём говорят её глаза, в момент ставшие радостными. Лицо девушки, обрамлённое каштановыми волосами, просветлев, приняло мягкие черты. Покой, вот что воцарилось в её душе. Вернулось равновесие и понимание. Тяжёлое решение фактически принял за неё другой человек. Сейчас у себя в голове Вероника точно переложила часть ответственности, если не всю, за принятое решение на Вики. Пусть так, с ней они больше никогда не увидятся. И Уокер уж точно не будет сожалеть о том, что предпочла направить всё не в любовное русло. — Я пойду на экзамен! К чёрту Дрейка, пусть катится, куда его глаза глядят. Есть вещи и важнее, чем какой-то самодовольный козёл. Давя смешок, Вики ободряюще касается чужого плеча, похлопывает по нему: — Тогда тебе точно пора спешить. Разве экзамен ещё не начался? Вероника издаёт звук, одновременно похожий на «ой» и на писк маленького котёнка, порывисто обнимает Вики и, не прощаясь, убегает ко входу в учебное заведение. Иногда незнакомцам проще доверить свою жизнь, чем близким людям. Вряд ли незнакомцы будут осуждать, узнав непристойные или неприятные подробности, а если и будут, то какое до этого дело? Они же всего лишь незнакомцы, а не авторитетные персоны. Вики остаётся стоять одна, пока плотный поток из студентов, спешащих на занятия и с занятий обтекает её, словно не замечая присутствия. Теперь мозг намекает, что пора бы подумать и о себе. Выключаются все рубильники, отключаются механизмы, ответственные за отчаянную попытку не думать о прошлой жизни. Один огромный вихрь из мыслей врывается у её голову. Они вращаются, бесполезно вылетая одна за другой. И с каждой новой оборванной мыслью Вики всё больше загорается желанием узнать, кто был в том минивэне, летевшем за ней по дороге.

***

Она не отдаёт себе отчёта о том, что совершает. Сердце стучит как исступлённое, каждый его удар отдаётся эхом в ушах. Оно, как маленькая бомба, тикает с невероятной скоростью, готовое в любой момент взорваться. Вот только от этого взрыва вряд ли пострадает кто-то кроме одной Вики. Дыхание захватило где-то в самой глотке. И Уокер совсем не уверена, что то, что она сделала — это правильное решение. Знакомый автобус подвёз её к самому дому, теперь же она стоит за калиткой, не решаясь войти. Так же, как и Вероника. Но у Вики же всё совсем иначе! У неё нет выбора, есть строгое правило, которое нельзя нарушать, и желание разобраться во всём с самого начала, распутать клубок и докопаться до мотивов преступников, но, прежде всего, взглянуть хотя бы одним глазочком на папу. Как он там? и теперь, долетев до дома за пятнадцать минут, сомнения одолевают её. Она уже решилась приехать сюда, не задумываясь о смысле, но разве может Вики так просто броситься к дому отца, начать барабанить в дверь и кричать: «Папочка! Папочка! Я вернулась домой. Это я, твоя дочь!»? Ещё один выбор. Каждый вздох — это выбор. Сжав ладони в кулаки, Вики делает глубокий вдох. Несколько шагов. Остановка, чтобы выровнять дыхание, прикрыть глаза и постараться взять себя в руки. Она уже здесь, она пришла, ведомая одним лишь желанием — знать. В окне, сквозь тонкие полупрозрачные занавески можно разглядеть кусочек кухни, и мужчину, сидящего за столом перед раскрытым альбомом с фотографиями. Этот альбом стоял у них на каминной полке в гостиной, и в нём одни только фотографии Вики с самого её детства до уже сознательного возраста, запечатлено каждое памятное событие. Это тот самый альбом, который бы Вики точно не хотела показывать своему молодому человеку, но отец бы настоял, и она бы краснела до самых кончиков ушей, сидя на голубом диване в гостиной и испытывая невероятный стыд. И откуда только у родителей есть эта дурацкая черта показывать всем, кому надо и не надо, как ты в год сидишь с горшком на голове? Отец выглядит осунувшимся. Кажется, не прошло и недели, но он постарел уже лет на двадцать, а то и на все сорок. На лбу залегли глубокие морщины, лицо осунулось, а сам он поник. Жалость к отцу, к самой себе шпицем завывает на душе. Отчаянно скребёт лапками, царапая и без того истерзанное нутро. Слёзы опять струятся по щекам. Забыв о всякой осторожности, Уокер в теле другой покойной девушки, почти прилипла носом к окну. И это выходит ей боком. Отец, словно чувствуя, что за ним наблюдают, поднимает голову, отрывая взгляд от альбома, тянет рукава старого свитера, видимо, чтобы согреть руки, и оборачивается к окну. Он замечает её. И Вики со свистящим визгом отлипает от окна. Делает несколько шагов спиной вперёд, быстро разворачивается и по узкой тропинке удирает обратно к калитке. — Подождите!.. — голос, как монета достоинством в двадцать пять центов, падает в пустоту, ударяется об стенки и дно её черепной коробки. Нужно убежать. Нужно убраться отсюда куда подальше. Зачем она вообще приехала к дому отца, чтобы увидеть, как ему больно и как он страдает, а после этого понять, что глупое сердце в груди болезненно сжимается в тисках тоски и желания вернуться? Расстояние болезненно, но чем короче оно стало, тем хуже оказалось. — Девушка, подождите! Вы что-то хотели? Вы знали мою дочь Вики?! Ну, куда же вы?! Мольба и надежда с которой сыплет вопросами отец действуют, ошейником давят на горло. Поводок натянулся, и Вики встаёт, как вкопанная, не в силах сделать ни шага. Собственное бессилие разрезает на ровные лоскуты. И хочется закричать, завопить во всю глотку. «Я твоя дочь, папочка», — мысленно плачет Вики. — «Я твоя дочь. Я жива! Со мной всё хорошо, видишь?!» Вряд ли татуированная афроамериканка с дредами похожа на его дочь, вряд ли он поверит во весь этот бред с ангелами, демонами и небесной школой. Она бы сама себе не поверила, сочла бы не просто сумасшедшей, а умалишённой. Глупая маленькая Вики решила, что от встречи с отцом ей станет легче и проще, сердце потребовало сократить расстояние. Но теперь ей нестерпимо больно. Надо убежать, бросить отца стоять на пороге и больше никогда не возвращаться. Может, в этом небесные создания были правы, когда сказали, что лезть в своё прошлое, пытаться вернуться опасно. И дело, вероятно, даже не в физической опасности, а в том, как нестерпимо больно и тяжело перетерпеть. Вики оборачивается. Глупая маленькая Вики не может стоять спиной, чувствуя, как её сверлят взглядом. Вытирая слёзы тыльной стороной ладони, она поднимает глаза на отца. Он не плачет, но плачут его руки, сжимающие в руках конверт, плачут его брови, сложенные домиком. Покрасневшие глаза — свидетельство долгих бессонных ночей. И всё из-за неё, из-за её смерти. Косвенно она виновата в его совсем плохом состоянии. Но она не сама себя убила! Кто-то другой сделал это. И мотивы не ясны. — Скажите честно, вы знали мою дочь? Вы дружили с ней? — Я не знаю, о ком вы! Я проходила мимо! Просто проходила мимо! И всё равно ей хочется приблизиться к отцу, обнять его, прижаться, как в детстве уткнуться в тёплую немного колючую щеку, и плакать. Реветь так, чтобы солёные слёзы смыли всё горе. Лучше бы всё это было сном, лучше бы она просто умерла, а не стала «избранной». Мужчина отшатывается в сторону, словно своей фразой Вики отвесила ему хлёсткую пощёчину. Он разворачивается и уходит, понуро опустив голову, даже не обращает внимания на то, что обронил письмо, которое не крепко держал в руке. Она приняла правильное решение, но от этого её выворачивает наизнанку. Отец скрывается за дверью дома, неплотно закрывая её за собой. Так и уходит её последняя возможность связаться с частичкой старой жизни. Слёзы застилают глаза. Крепкая рука хватает её за локоть. Парень, неожиданно возникший рядом, встряхивает Вики, как тряпичную куклу, такую же безвольную, бесхребетную тряпку. — Что ты творишь? Ты вообще не знаешь правил, неужели вам в голову ничего не вложили?! Как знал, что за тобой нужно смотреть в оба. Спасибо хоть на том, что ничего не рассказала. Уходим отсюда! Быстро!