Paris

У неё не было права на ошибку. Только единственный шанс из пары тысяч, который выпал именно в этот день, сегодня. На часах стрелка медленно к двенадцати, а за окном сгущалась зимняя темнота, неприятная и холодная. Пара фонарей под окном пускали слепящий желтоватый свет, и в один момент ей нестерпимо хотелось отвернуться. Почему-то показалось, что в таком случае ничего не произойдёт. Может, они ошибутся домом или поднимутся не на тот этаж. Может, дверь квартиры откроет миссис Вильямс из квартиры напротив, обругает их за прерванный просмотр прогноза погоды, и они уйдут, пристыженные и озадаченные. На часах стрелка неминуемо полезла к шести. Ещё немного — и образуется чёткая линия на светящемся в неприятном полумраке циферблате. Мишель должна прийти через полчаса. Сегодня пятница, не так давно она прекратила жаловаться на новые отчёты и с улыбкой начала щебетать о молоденьком заместителе. Она должна будет прийти в пустую квартиру, где гореть будет только одна лампочка ночника в удалённой от входной двери спальне. Должна прийти… И поэтому у неё не было права на ошибку. Темноволосая, с едва заметными в полумраке отросшими корнями, она стояла у окна и смотрела на входящих в подъезд мужчин. Трое. Ещё двое остались внизу, плюс один в машине. Всё же решившихся зайти этим вечером именно в этот подъезд. Она всё ещё надеялась, что они ошибутся дверью. Секунды шли, как и длинная минутная стрелка медленно, но верно пыталась заползти на единицу и отсчитать ненужное ей сейчас время. Оно ползло вместе с теми, кто поднимался по лестнице. Вот загудел звонок её квартиры. Всего лишь короткая трель, чтобы проверить, забросить удочку или отвлечь. Всего лишь пара секунд такого знакомого звука и вновь тишина. Она правда надеялась, что они уйдут. Мишель всегда говорила, что она слишком уж верит в лучший исход. Не с её работой. В замочной скважине заскрежетала отмычка. Она бы могла им сама открыть дверь, встать на пороге и встретить незваных гостей лёгкой улыбкой. Но миссис Вильямс не простит им, если всё вдруг случится на лестничной площадке. Звуки борьбы или даже стрельба отвлекут её от прогноза погоды. Эта старая женщина даже её пугала. Щёлкнул замок. Из коридора полился слишком яркий искусственный свет. Лёгкий запах улицы, свежесть, которую всегда с собой приносила Мишель и которая не должна была появиться вместе с одеждой незнакомцев. Хотя нет, она их знала. Первым в квартиру конечно же войдёт Джордж. Высокий, с сединой на висках и подбитым недавно глазом. Его сероватая радужка всегда ей напоминала туманное утро. Он был таким же непонятным, слишком эфемерным, будто сотканным из плавных линий. Это помогало ему проникать в самые щели и искать лучший проход. Этому он научил и её. Вторым зайдёт Бади. На самом деле его звали Фердинанд, но он ненавидел своё имя. Тогда Джордж стал звать его Бади. В шутку, но что вызывает улыбку, то уже принято обществом. Бади конечно же будет держать наготове свою пушку. С мелким калибром он казался каким-то новобранцем. Светлые волосы и едва заметные веснушки создавали такой лёгкий ореол молодости, отчего он выглядел младше своих лет, шутил, что алкоголь ему продают только после предъявления жетона. Последним зайдёт Фрэнк. Он напоминал ей борова, который всегда готов нанести удар. Малоразговорчив, скрытен, но при этом совершенно не умеющий скрывать своего присутствия. Он был хорош в бою. Ей нравилось с ним драться во время спаррингов, нравилось, как двигалось его сильное тело и с каким грохотом оно падало на пол спортивного зала. Ей нравились эти парни. Она готова была провести в их компании пару лет, может, пару десятков лет. Но так сложилась судьба, а в неё она верила. И ошибиться не могла. Именно поэтому первым своим движением она вырвала из рук Бади пистолет. На самом деле ей следовало бы больше бояться действий Джорджа, но огнестрел был только у этого светлого одуванчика, плохо орудующего своими слишком длинными руками. Быстрое движение, удар по костям запястья, и в темноте квартиры, рассекаемой только светом фонарей с улицы, слышен глухой удар пистолета о пол. Бади тихо поскуливает, но замолкает, стоит ей резко опустить ребро ладони на его шею. В лёгком движении штор в зале она видит силуэт Фрэнка, но тот не успевает к ней даже добежать. Она знает эту квартиру лучше них. Всё же планировкой занималась она, Мишель терпеть не могла возиться со шкафами, обоями и краской для пола. Жаль будет оставлять этот дом. С тяжёлым вздохом она вогнала свой локоть в крепкие мышцы живота Джорджа, решившего, что можно легко к ней пробраться сзади. Он учил её скрываться, но не драться. Поэтому он конечно же никогда не мог её победить. Стон позади, и Фрэнк с топотом стремится в прихожую, откуда только-только выбрался, надеясь найти её в гостиной. Джордж пытается выпрямиться, но она резко разворачивается, врезает своё колено в его нос, ударяет по уху и толкает в сторону открытой двери ванной. С ним у неё никогда не бывало проблем. Джордж хорош только в слежке. А вот Фрэнк… Он заскакивает в прихожую, будто большой медведь, который среди камней пытается найти жертву. В общем-то, в этом и была её уловка. Она никогда не позволяла получить преимущество над собой, всегда выбирала место, где бы могла легко развернуться, быстро ударить и сбежать окольными путями, о которых никто, кроме неё, не знал. Сейчас Фрэнк видел темноватый силуэт, движение на фоне слабоватого света, что ещё пробивался сквозь почти закрытую дверь. И не более. Она бы хотела с ним сразиться по-настоящему, желала вновь встретиться в настоящей битве, с улыбкой сойтись в сражении, встретить его кулак своей ладонью, но светящийся в темноте циферблат говорил, что Мишель совсем скоро будет подниматься по лестнице на их этаж, рыться в сумочке в поисках ключей, возвращаться домой. У неё нет времени на ностальгию, у неё нет времени на любимые забавы. Из-за этого она с силой толкает тумбочку из-под обуви под ноги Фрэнку, а когда тот спотыкается, опускает прилично тяжелую вазу на его массивную голову. У неё правда нет времени на игры. Когда Фрэнк тяжелой тушей валится на пол прихожей, дверь квартиры тихо открывается. Свет из коридора прорезает темноту, натыкается на неё и будто распадается на две равные части. Щелчок выключателя, тяжелый вздох. А она и правда вовремя справилась. Мишель входит в квартиру, осматривая удивлённым взглядом Бади, обходит ноги Джорджа и останавливается возле неё. Она бы обернулась, но уже добрую сотню раз видела, как она с тяжелым вздохом опускает свою сумочку на пол, стягивает перчатки с тонких ухоженных рук и снимает с копны светлых волос забавную шапочку с двумя помпонами. В прошлый раз это случилось летом. В Испании. На Мишель был лёгкий сарафан, но соломенную шляпу она снимала с такой же обречённостью, как и свою шапку. — Я хочу во Францию, — спокойно произносит Мишель, убирая носком сапога осколки со своего пути. — Раз уж нам придётся куда-то бежать опять, то я хочу в Париж. И на мансарде жить. Где-нибудь поблизости с Эйфелевой башней. Они всё равно тебя находят, так почему бы не насладиться красотой, пока можно. Она вздыхает и всё же оборачивается к девушке, смотрит на её порозовевшие от мороза щёки, изгибает удивлённо бровь, но ничего не говорит. — И в Россию я снова не хочу. Мне прошлого раза хватило. — Мишель насупила свой аккуратный носик и сдула выбившуюся прядь со лба. В её карих глазах опять осуждение, но с этим уж как-нибудь можно будет прожить. — В Париж? — всё же произносит она, поднимает руку и легко касается её щеки. Она холодная, но всё такая же нежная. На ладони остаётся влажный след от снежинки, и она понимает, что за эти полчаса на улице пошёл снег. Самый настоящий. Декабрьский. Мишель его ждала ещё в конце ноября и с удивлением смотрела на чёрные провалы тротуара каждое утро. Она с детской наивностью ждала этих хлопьев замёрзшей воды и всегда её корила за столь глупое отношение к такому простому счастью. — В Париж, — весело кивает она и тянется за быстрым поцелуем, чтобы в следующую секунду сбежать в зал за сумкой, вечно собранной у них для таких моментов. Казалось бы, за десяток лет стоило бы оставить уже её в покое, но города сменялись, Мишель тяжело вздыхала, а компания присылала за ней людей в надежде, что хоть кто-то заставит её вернуться. Джордж в ванной с глухим стоном поднялся на колени. Она тяжело вздохнула, глядя на его потуги держаться за скользкую плитку и пытаться остановить кровь из разбитого носа. В этот раз они прислали её друзей. Что ж… Она была рада их видеть, но не более. Мишель вышла в прихожую с двумя сумками и улыбкой на лице. Джордж только скользнул по ней взглядом, кажется, узнавая, шарахнулся было в сторону, но неудачно прошёлся по стене и завалился назад, скрываясь из их виду. — Нам надо купить пистолет, — просто произносит Мишель, перешагивая Фрэнка и осторожно ступая через осколки. — Пуля между глаз, и навряд ли кто-то захочет к тебе снова заявиться из их компашки, родная. Она забирает у девушки одну из сумок, ставит её у двери и тянется за курткой на вешалке. Может, Мишель и права, но лучше уж сломанный нос и разбитая голова, чем прерванная жизнь. Поэтому дверь закрывается с той стороны, щёлкает замок, а миссис Вильямс, вышедшая к ним навстречу из своей квартиры, только удивлённо осматривает их, но ничего не говорит. Но ведь это не главное. Внизу их ждёт ещё один, кому придётся сломать нос или руку, а тот, что в машине, скорее всего, лишится пары зубов. Она надеялась, что они ошибутся дверью. Правда, надеялась.