Ожидание вечности

Я стояла в одном из многочисленных коридоров корабля. Рядом со мной прохаживался Шеат, а напротив суетился гном. Невысокий, как и все их представители расы, чернявый и почти квадратный, в типичной для гномов форме мастеров со знаками отличия, которые я уже не понимала. Но судя по трем красивым блестящим кружкам, гном не последний. — Сейчас все будет, — гном извлек из продолговатого футляра нечто… даже не знаю, как это назвать. Оно было похоже на множество тонких стальных полос, связанных между собой с помощью ярко-малиновых с красноватым отливом камней. Первые камни легли мне на колени, и только тогда я поняла, что это нечто странное, не украшение, не просто прихоть, что-то мощное и в то же время довольно красивое. — Это тебе поможет… — Шеат внимательно осмотрел меня. — Что ж, дела пусть и не совсем плохи, но ты уже определись, что ли… — С чем определиться? — я флегматично наблюдала за действиями гнома, соединяющего металлические полоски на голенях и переходящего на бедра. Еще одна пара камней оказалась в аккурат посередине бедра, а следующая уже в районе тазовых костей. Тех костей, которые должны быть у нормального живого существа, но не у меня. — Сама посмотри, — дракон фыркнул и мысленно передал мне образ того, как он меня видел. Я слегка ужаснулась. Меня будто было две в одном и каждая делила тело… На одной половине головы росли длинные черные волосы, почти что по бедра, прямые и слегка жесткие. На второй — короткие, обрезанные почти до ушей ярко-рыжие пряди. Это выглядело так, словно бы мне хотелось сделать каре, я начала и передумала, решив оставить так. Лицо все так же оставалось белым, но вот глаза… На рыжей половине светился ярко-синий глаз, на черной — такой же черный, без зрачка и белка. Меня будто и правда раздваивало, и не понятно, к чему это должно привести. Зато все, что ниже шеи приобрело веселенький светло-зеленый оттенок, словно я надела такой облегающий комбез. Выглядело это все до того нереалистично, что в первый момент я даже не поняла, что показанное драконом нечто — это именно я. К моменту, когда я смогла соображать, шустрый гном уже укладывал мои руки в свое изобретение. На каждой фаланге пальца светился теперь крошечный камень, на запястьях еще по камню и так дальше до локтей и плеч. Дальше гном прикрепил три камня на спине вдоль позвоночника, два на груди, там, где у нормальных женщин должна быть грудь, если быть точной. Моя же нынешняя форма предпочла избавиться от лишних выпуклостей. Самый большой центральный камень гном буквально впихнул в плазму в живот, заставив меня зашипеть от боли — эта зараза практически тут же взялась поглощать и так небольшое количество моей энергии. — Это ненадолго, — Шеат успокаивающе похлопал меня по плечу. И действительно, болеть вскоре перестало, плазма передумала надкусывать камни, памятуя печальный опыт, а вот раскидистая сеть из тонких серебряных полос практически превратилась в некий каркас, поддерживающий мое тело. — Прекрасно работает, — гном легонько повернул центральный камень в животе, и тут же серебристые полоски стали превращаться в сплошной доспех. Они раздвинулись так, словно бы в каждой было по нескольку еще таких и таким образом полностью покрыли мое тело от шеи до кончиков пальцев. — Отличная работа, мастер! — довольно улыбнулся дракон. — По крайней мере мы будем знать, что искать в следующий раз. — Искать? — я удивленно повернулась к нему, с трудом оторвавшись от созерцания бликов света на камнях. — Да, мы уже устали разыскивать нечто, то ли плазменное, то ли не слишком, вечно ищущее, что пожрать несмотря на отличную кормежку, и постоянно лезущее не в свое дело. Вот что у тебя на руке? — он ухватил меня за левую руку, принадлежащую черной половине и показал на черную маслянистую жидкость на кончике пальца. Это не было плазмой, но и не являлось чем-то съедобным, как и ядовитым. Просто нейтральное нечто. — Мне приснилось… — я с трудом вспомнила свой сон. Черная жижа, вытекающая из тел людей. Черный мор, черная смерть… жижа поглощала тела людей, переваривала их изнутри, вытекала из них и бросала пустые смятые оболочки… — Где-то произошел черный мор. Я не знаю где, — мне показалось, или Шеат на самом деле обеспокоился? — Покажи мне все, что видела, — он буквально впился взглядом мне в глаза, не давая возможности отвернуться. За пару мгновений просмотрел обрывочный сон, скривился и очистил мою руку. — То, что у тебя на пальцах — не мор. Это производное твоей плазмы, которое ты создала во сне. Так порой бывает. Но то, что видела, могло произойти на самом деле. — Наверное, — я пожала плечами. Мне было все равно. Мой сон мог отражать реальность, мог показывать будущее, какую-либо вероятность, возможность этого будущего, а мог быть далеким прошлым. Или вообще фантазией, выдумкой моего больного сознания. За два месяца снов я видела много чего и ничего конкретного или важного. Это очень странно, но так и есть. — Что ж, мы со всем разберемся. Но ты все же постарайся быть осторожнее, — Шеат вздохнул. В зеленых глазах блеснула грусть. — Я надеюсь, ты все это перерастешь. Это такой этап жизни, как у подростков. Или какой-то еще, но конечный. — Или период становления личности. Формирования из тех обломков, в которые она превратилась по милости твоих и не только собратьев, — ухмыльнулась я. — Шеврин говорил, что будет сложно, но не говорил, насколько. С каждым разом все хуже. И ведь хуже не только в бытовом, но и в психологическом значении. Сколько мне еще осталось? — Немного. Но это по нашим меркам. Для тебя же твои мучения могут показаться вечностью, — дракон огорченно скривился, будто бы вспомнил что-то нехорошее. — Ты умеешь обнадеживать, дорогой, — я попыталась улыбнуться, но получилось как-то криво и только у черной половины. У рыжей лицо словно закаменело. Как же все сложно. Как сложно понять, что происходит. Как тяжело быть тем, кто появляется раз в два-три месяца и внезапно узнает, что без него тут собственное тело живет своей жизнью и как бы не страдает. И сложно осознавать, что у тебя нет четкой даты, когда все это закончится. Сказал бы — еще десять лет, и мне было бы легче. Но никто не говорит. Быть может, потому, что просто не знает? От незнания хуже всего. Но ничего, я выдержу и разберусь. Но все же надо что-то делать в самой собой и этим вынужденным «подростковым» бунтом огрызков личности. Или не делать. Пусть все идет так, как ему положено, без перекосов. В конце концов двойная прическа и разноцветные глаза еще никому не мешали жить.