Ожидание вечности

Я проснулась от острого ощущения неправильности. Что-то было не так, но что именно? Приподнялась на локтях и увидела рядом с собой чью-то голову с разметавшимися по подушке волосами. По темной подушке. А у нас никогда не было темного постельного, ну, или я никогда не видела его. Этот некто был похож на эльфа островатыми чертами лица и длинным заостренным ухом, виднеющимся из-под волос. Я призадумалась, но никого похожего вспомнить не смогла. Как и не смогла понять, где я вообще нахожусь. Спальня была отделана в темных тонах. Везде висели шторы — толстые, тяжелые даже с виду, украшенные золотистыми завитушками. Вместо двери у входа тоже висела такая же штора. Это явно не корабль. Я медленно и осторожно спустилась с кровати, чтобы не разбудить спящего, и поплелась в ванную. Руки на поверку оказались вроде бы моими, плазма медленно перетекала, словно спрашивала — какого черта тебе не спится? Самое время, глухая ночь. В ванной в зеркале отражалась все та же я. Слегка помятое лицо, всклокоченные рыжие волосы, просящие расчески, едва заметные мимические морщинки у рта. И седая прядь, стыдливо прячущаяся среди ярко-рыжих, она мелькнула лишь на миг, не позволив мне забыть, кто я на самом деле. Насколько я помню, у параллелей седых волос не было. Ни у кого. Ни у мертвых, ни у живых. Я зачесала эту прядь так, чтобы ее не заметили, и только сейчас рассмотрела ванну в форме чаши с вылепленным внутри сидением. Абсолютно белую, до рези в глазах, такую же белую раковину и странноватой формы кран, напоминающий клюв. Это точно не корабль. Ну что ж. Начинаем сначала. Или похищение, или параллель, другого мне не дано. Похитители вряд ли позволили бы мне свободно бродить и выдали бы красавчика скоротать ночь, так что параллель. А теперь осторожно. В комнате, откуда я вышла, послышались шаги. Я сдернула с веревки полотенце и сделала вид, будто умываюсь. Вряд ли кто-то вешал камеры в ванной, но все же… И пока я макала пальцы в воду и размазывала ее по лицу, прислушалась к разговору. Уши навострились сами собой, словно только и ждали команды. Ну что ж, я еще не растеряла всех способностей. Говорили скомкано и непонятно, но чем больше я слушала, тем больше обтекала. Красавчика, похоже, разбудил некий визирь — вот интересно, что ему могло понадобиться глубокой ночью, когда все приличные разумные спят? Этот странный тип стал укорять красавчика в том, что тот опять и допустил снова… Красавчик оправдывался и ныл о том, что ничего не мог сделать и она сама захотела. Я задумчиво пожевала полотенце, не понимая прикола. Визирь же стал отчитывать красавчика за то, что тот и так слишком часто рожает, частые роды вредны для здоровья и вообще… Моя челюсть едва удержалась от падения в раковину, да и то благодаря полотенцу. В голове пронеслась целая кавалькада мыслей о том, кто тут еще от кого рожает. На миг взметнулась паника, я зажала рот полотенцем и успела лишь услышать, что вот снова это произошло в три часа ночи. Ну, я так понимаю своими куцыми плазменными мозгами, что зачатие, не роды уж точно. Мысли в голове резко стали квадратными, вспомнился тот несчастный мир с омегаверсом, где мы греблись достаточно активно, но все равно пока не могли выгребти все проблемы, предрассудки и огромную кучу ментальных наслоений всякой вредной всячины. Про унижение омег и всего прочего. Ведь если выкинуть все остальные предрассудки, то это такие же два пола, как и м с ж, вот только у обоих есть член. Да, не слишком-то шикарное приобретение, могу сказать… И что же это получается — у меня тут неизвестно где теперь есть еще и жена с членом или как? Решив прояснить ситуацию, чтобы не впасть в истерику и не сломать им тут что-нибудь важное, если это все-таки корабль, я выползла из ванны. И похоже, в аккурат вовремя. Человек в темных одеждах (человек ли?) вежливо поклонился. А после пригласительно протянул руку и попросил меня выйти с ним поговорить. Крайне вежливо и крайне деликатно. Руку я все же проигнорировала — хрен их знает, как тут у них все вообще происходит, а вот выйти вышла. В коридор, находящийся за очередной толстой шторой, слабо освещенный в ночное время какими-то желтоватыми круглыми фонарями, вделанными в стены. — Ваша сила растет, миледи, — вежливо произнес визирь и поклонился. Я кивнула, мол, принимаю к сведению. — Мы боимся, что от этого могут быть неприятности, — степенно продолжил он и на миг умолк, вглядываясь в мое лицо. — Так наденьте на меня ограничитель и все, — я привычно протянула руку. Это уже стало ритуалом. Еще неизвестно, во что меня нарядили дома. В других мирах на мне ограничителей не было. — Увы, у нас нет ничего подобного, — он вытаращил глаза, но через миг вернулся к своему обычному виду. Лицо как лицо. Те же глаза, нос, рот, брови еще острые такие прикольные и все. Ничего иномирного, в принципе. — Ну хорошо, тогда заприте меня где-нибудь, — предложила я и увидела его вытянувшееся лицо. — Да как можно-то императрицу запереть?! — возмутился визирь до глубины души. Так… Я медленно потянула носом воздух, надеясь вдохнуть, но плазма отказалась дышать странными ароматами курений и вытолкнула все обратно. Императрица, значит. Точно параллель, Но что я могу сделать, чтобы… Мир мигнул, перевернулся и я оказалась в родимом корабле, в родимом кресле, примотанная к нему, точнее, закутанная в большой толстый клетчатый плед, действующий не хуже заправского ограничителя. Мысли взметнулись в панике. Я не успела понять и помочь. Не успела спасти того парня или что оно там такое. Плазма вредна для неплазменного организма, она будет медленно подтачивать его и переделывать под себя. Очень медленно, очень болезненно, опасно для жизни и рассудка. Тут Шеврин сходил с ума от одного плазменного кусочка в зубе, а там внутри этого парня не пойми что и не пойми как… У меня невольно вырвался вскрик, и все домашние всполошились. Шеат так и вовсе решил, что начался процесс перерождения, спешно вытащил меня из кресла и начал накидывать какие-то заклинания, да такие плотные, что я и двигаться не могла. Не сумев словами внятно объяснить проблему, я просто показала ему увиденное и передала огромную просьбу спасти этого несчастного, чем бы он там не оказался. Он не заслуживал таких мучений. И не обязан был терпеть закидоны параллели, даже если она считала это нормой. Даже если она там императрица. Даже если это ее персональная постельная игрушка, которую ей не жалко. Это все-таки личность, какого бы она там пола ни была. На счастье у нас уже было утро и особо я никого до инфаркта не довела своей мини-истерикой. Мини, потому что я постаралась быстро взять себя в руки, прекратить рефлексировать, лишь попросила просканировать на всякий случай. Естественно, кроме плазмы мое тело больше не содержало ничего, и все это было всего лишь страшным сном. Ненормальным, пугающим и очень реалистичным. Звуки, запахи, вещи, тяжесть штор, скудное освещение… это было слишком реально. Я даже не подумала про сон, я думала, что меня занесло туда целиком. — Все нормально, успокойся, — Шиэс вручила мне стакан апельсинового сока. Кисло-сладкий вкус заставил наконец-то вернуться в реальность. Я уныло потянула губами трубочку. — И что это было вообще? Мы сможем его найти? — Попробуем, — Шеврин повторно вытащил образ этого недоэльфа, похмыкал, но возмущаться не стал. По видимому, тоже испугался, но больше за меня, чем моего состояния. Мне хотелось спросить, что это были за заклинания и как они работают, больно уж крепкие получились. Но я промолчала, не вмешиваясь. Они профессионалы своего дела, а я и так слишком часто приношу неприятности или влезаю в них с песнями и танцами. Нет, теперь сделаем все так, как положено. Официально, без лишних эмоций и полностью под контролем. Пусть они помогут его найти. На поиски понадобилось чуть больше суток. Выяснилось, что это два в одном — параллельная реальность и очень далекий мир. Корабль не стал лететь так далеко и отбиваться от привычного маршрута, но драконы смогли совместно создать что-то типа гибкого пространственного зеркала и показали мне несколько образов. Свою надменную рожу я узнала быстро, как и то, что эта версия меня предпочитала коротенькие халатики на голое тело. А я джинсы люблю. И блузки с длинными рукавами. А еще у нее были слишком темные глаза, почти черные. А вот того парня удалось найти в соседней комнатке возле спальни. И выглядел он не очень даже на мой неискушенный взгляд. — Тяни, — просто предложил Шеврин. Шиэс обняла меня за плечи, будто давая точку опоры. Шеат схватил за руку. И я потянула. Не руками, просто силой мысли и желания. Просто хочу, чтобы этот несчастный был здесь. Пространство зарябило, на мир парень раздвоился, а когда рябь схлынула, то зеркало показывало лишь серую муть, а это чудо в перьях сидело на полу, скорчившись. То ли от шока, то ли от боли. — Все нормально, — Шиэс отвела меня подальше, пока Шеат поднимал сие несчастье на ноги. Красавчиком я его назвала зря. Под глазами у него залегли темные круги, лицо еще больше заострилось, движения были дерганными, будто он боялся лишний раз сделать шаг или махнуть рукой. Переводчик мы на него лепили уже всем миром. Из плюсов его поведения была покорность, из минусов — полное нежелание признавать факт переноса и помощь. Он все твердил то, что это его обязанность, что он должен быть при императрице и даже если он умрет, то ничего катастрофичного не случится. — Случится! — припечатала Шиэс и вытолкнула меня вперед. — Так, ты для него императрица, вот и веди его в лазарет и быстро. Я невольно ухватила это несчастье за руку. Холодную и слабую, безвольную. — Идем. Нам надо тебя осмотреть и вылечить, — я пыталась его рассмотреть, но он замотался в широкий балахон и понять, что к чему было сложно. В лазарете я оставила его на попечение доктора со сканером, а сама плюхнулась в первое попавшееся кресло. Руки начали нервно подрагивать от всей этой ситуации. Что, если он уже частично плазменный и придется либо добавить ему плазмы, либо помогать полностью пройти превращение? Это больно, это будет очень неприятно. Судя по его виду, он такое переживает уже не раз. И я не понимала, чего добивается параллель. Просто показывает свое превосходство, передавая плазму таким странным образом? Нарочито издевается? Не умеет контролировать свои части тела? Приманивает его обещанием вечной жизни или еще чего-то? Выводит гибридов? Черт ее знает. — У вас очень интересный экземпляр, но боюсь, ему нужна срочная операция, — врачом на этот раз был бионик из последнего поколения с типичной слегка подкорректированной под эльфов внешностью и непривычно короткими, почти полностью состриженными волосами. — Делайте все, что считаете нужным. Можете его усыпить на время. И скажите, что я разрешила, — я устало потерла лицо. — Хорошо. Нам понадобится емкость для содержания плазмы, — предупредил он, и я повернулась к Шиэс. — Сделаешь? — Какого размера емкость? — деловито спросила дракошка. Доктор скатал руками шарик чуть побольше апельсина. Нехило… — Где-то так. Это похоже на яйцо, но оно содержит плазму и… эта плазма отличается от всех тех, образцы которой у нас хранятся, — ответил он и вышел. В комнате ожидания остались мы с Шиэс. Шеат пошел смотреть, что там происходит, но мне запретил, чтобы я не истерила лишний раз. Дракошка передала силовой контейнер одной из помощниц доктора и уселась рядом. — Хочешь еще сока? — спросила она словно мимоходом. — Хочу яблоко, — вздохнула я. Сок все еще булькал в теле, медленно впитываясь, будто плазма хранила его про запас. — Мне страшно думать о том, что она… — Тихо, — Шиэс легонько хлопнула меня ладошкой по щеке. — Тихо. Это сделала не ты. Это не твоя вина. Мы его спасли. Сейчас из него удалят плазму и все закончится. — А если он умрет? Если уже началось превращение? — я опасливо взглянула на нее и получила в руки яблоко. С красным бочком, аппетитное и так сильно пахнущее, что от укуса удержаться просто невозможно. — Если, если… Давай думать проще. Он переживает это не в первый раз, а если после первого раза не умер, то и сейчас не должен. — Мы не знаем, какая у них там медицина и вообще. Быть может, цель этого всего не смерть, а мучения. Сначала подкинет плазму, а потом вытащит и так по очереди, сколько хочешь… — нервно протянула я и стала потихоньку подгрызать красный бочок яблока. — Да ты знаешь толк в садизме, — покачала головой дракошка. — Ладно, чего гадать, сейчас все сделают. Но ты не ходи, не надо тебе это видеть. Потом еще и тебя откачивать будем, и так на святом духе держишься. — Да уж… — я догрызла яблоко вместе с косточками и хвостиком. Судя по количеству праны, «святого духа» во мне хватает, а что не пользуюсь им, так сама виновата. Надо пользоваться. Спустя час один из помощников притащил силовой контейнер с чем-то очень похожим на яйцо. Это нечто свободно лежало на дне и размером было и правда чуть побольше апельсина. Странное какое-то… — И оно плазменное? — удивилась я, глядя на контейнер в руках Шиэс. — На ощупь как настоящее яйцо, только большое, — пожал плечами паренек. — Но крепилось на пуповине, как ребенок. Не знаю, что это. — Так, стоп… — я взглянула на него более внимательно. — Тогда получается, что слова того визиря про роды были не просто метафорой, а в прямом смысле и эти опыты, они… — Это гермафродит. Очень странный. Идемте, уже можно, его уже зашивают. Мы последовали за помощником. Он шел впереди, шуршал штанинами медицинского костюма и выглядел хозяином положения. Доктор встретил нас будучи в весьма хорошем настроении. — Ну что могу сказать — благодаря этому парню или девушке мы открыли новую расу, — произнес он и показал на экране результаты сканирования. То, что мы там увидели… Да, внутри он и правда не был человеком. Легкие больше размером, сердце крупнее, кости прочнее. Кишечник в разы меньше, чем надо бы и сейчас абсолютно пустой. — Он не ел как минимум двое суток, — пояснил врач. — Но вы на почки посмотрите, а? Вот почки, вот мочеточники, а впадают они, а? А? В толстую кишку! От природы так. Как у птички, понимаешь? У него нет мочевого пузыря. А теперь смотри прикол, — он повернул экран ближе к Шиэс. — Это все сделано для того, чтобы внутри умещалась матка. Вот так вот. Тут вот она уже оперированная, видите шов, — он показывал карандашом на экране. — Угу, — флегматично кивнула дракошка. — Ну и вот, получается, мы имеем гибрид человека с птицей, причем очень хорошо выполненный гибрид. Он легче обычного человека, ест чаще, но меньше — желудок тоже небольшой. Подозреваю, когда-то эти существа могли и летать, вот только сейчас от крыльев остались лишь рудименты, — он повернул картинку сканера так, чтобы показать тело сзади и обвел карандашом небольшие чуть изогнутые косточки на лопатках. — А что это было за… яйцо? — тихо спросила я. — Подозреваю, на нем проводили опыты гибридизации с плазмой, — доктор нахмурился. — Точнее скажу, когда мы его изучим получше. Но просто сам факт того, что он совмещает мужское и женское начало довольно любопытен. Из-за этого должен быть нестабильный гормональный фон или он должен чем-то регулироваться в разные периоды жизни. Вот, смотрите, это один большой яичник, сейчас он не работает, подозреваю, что у бедняги будет небольшая гормональная буря после такого. Но ничего, переживет. Сама матка пока увеличена, но постепенно уменьшается, очень быстро, у него отличная регенерация. А еще один интересный момент — у этого существа есть только одна клоака, откуда и выходит все лишнее из организма. Это не гигиенично, так что наверняка у него есть какие-то механизмы защиты. Посмотрим… Он приблизил изображение настолько, что мы почти что погрузились в чужие внутренности. — Так есть, тут отличные сфинктеры и много желез со слизью, — деловито заключил врач. — Ладно, он может принести нам какую-то свою инфекцию или что-то вроде того? — спросила я, когда тот наконец закончил рассматривать сфинктеры и вернулся в реальность. — Мы обработали его как положено, на данный момент никаких инфекционных возбудителей не обнаружили, но подержим пока в карантине, чтобы он не контактировал с теми, кто болезнь точно не перенесет. — А ему плохо не будет в одиночестве в карантине? Птицы они же… стайные… — Не думаю. При таком количестве медперсонала, который там собрался, хоть бы ему плохо не стало уже от избытка народа. Все же сенсация. И заметьте — все не так, как у ваших этих… Я махнула рукой, вспомнив про омегаверсный мир. Да уж, не так. У тех хотя бы мочевой пузырь на месте. И кишок хватает… Вот же ж ученые, нельзя просто оставить беднягу в покое, надо разобрать на запчасти, спасибо хоть виртуально, а не на самом деле вскрыли. Ну а что, все равно ведь операция, от него не убудет, полежит в регенераторе на пару часов дольше… — Ладно, если он начнет бузить… — Мы дадим ему успокоительное. Анестезия на нем работает изумительно, остальные лекарства тоже. Будто идеальный лабораторный образец… Эти слова ударились в голову набатом. А что, если он такой один в своем экземпляре и действительно лабораторный? Об этом еще предстояло подумать и подумать хорошо. Как и о том, не припрется ли к нам его разгневанная хозяйка. Хотя… Я вспомнила, как он раздвоился и вздохнула. Не припрется. Для них ничего не изменится. Это мы создали его себе сами, схватили фактически копию, чтобы не нарушать естественный ход событий.