Холмс? Нет, Мориарти

За окном бушевал ветер, а раскаты грома заставляли находившуюся перед окном девушку иногда вздрагивать, зарываясь носом в воротник белого свитера. Кроны деревьев качались из стороны в сторону, облокачиваясь друг на друга, и из-за силы ветра казалось, что сейчас их вырвет прямо с корнем, но они не давали друг другу упасть, ветками цепляясь друг за друга. Темно-синие, почти чёрные облака давили своей тяжестью, а молнии сверкали так ярко, что их свет заполнял всю комнату Вендетты, освещая всю мебель и уставший, исхудалый силуэт девушки. Тяжелые капли били по стеклу, ударами отзываясь в голове Ванды. Она не знала сколько было времени, не знала какое сегодня было число. Единственное, что она знала было то, что погода полностью передавала ее душевное состояние и приободряла, хоть она уже и не рассчитывала на это. Ей нравилась такая погода. Вендетта лежала на спине на полу около своей кровати и немного подрагивала от холода, передаваемого сквозняком от открытого окна. Сейчас ей было абсолютно плевать заболеет ли она, было плевать на все. На кровать ложиться не хотелось, не хотелось вообще двигаться, так что она лежала на полу, повернув голову к панорамному окну из ее комнаты, которое она считала единственным спасением в этом ужасном доме. Тяжелое дыхание идеально ложилось на стук капель о стекло, а свежесть дождя, наполняющая комнату, помогала не переставать дышать. Но вдруг в песню капель и дыхания добавился новый звук, враждебный и резкий. Звук поворота дверного замка с наружной стороны, который заставил Вендетту прикрыть глаза. От бессилия и полного отсутствия желания с кем-то общаться девушка не нашла лучшего решения, чем притвориться мертвой, поэтому она затаила дыхание и сложила руки на животе, который весь день по непонятной причине волновал девушку. Открыв дверь, в комнату зашёл Себастьян. Ванда поняла это по шагам, они были гораздо тяжелее, чем у Мориарти, и в тоже время они были осторожными и медленными, Моран всегда ступал так, как будто боялся побеспокоить девушку, и это его выдавало. — Вендетта? — Не заметив девушку на кровати, Моран прошёл вглубь комнаты и обнаружил ее лежащей на полу. Когда по его лицу прошёл легкий холодок, он обернулся и заметил открытое окно. — Если притворяешься мертвой, то это не поможет. По крайней мере в этот раз. Окно с небольшим треском закрылось под натиском мужчины, и он сел на кровать, опустив голову и перевёл взгляд на девушку. — Что, Моран? Пришёл опять сказать, как Мориарти недоволен тем, что я вновь проигнорировала его приглашение на ужин? Или мой отказ от прогулки на лошадях? — Всё это время девушка говорила с закрытыми глазами, что позволяло Морану в открытую любоваться ее лицом. В его сознании оно было идеальным: бледно-молочным, почти фарфоровым, а зелёные изумрудные глаза ярко выделялись на фоне темных бровей и алых губ, озаряя всю комнату своим светом.  Чем дольше он его рассматривал, тем больнее становилось. Тяжесть слов, которые он должен ей сказать, и устрашающие последствия крутились в его голове, и он впервые за все время зажмурил глаза, прекратив любование девушкой. — Вендетта, я пришёл чтобы помочь, — девушка не открыла глаза. Конечно, она ему не поверила. Надежда на спасение для нее давно умерла. Никто и ничто не могло помочь ей выбраться оттуда, она пыталась. Столько раз, сколько не сосчитать, и каждый раз это было провалом. Девушка прокрутила в голове то, что Мориарти сделал с ней в качестве наказания в последнюю её попытку, и скривила губы. — Никто не может помочь мне и ты это знаешь. Своими словами ты лишь вновь заставляешь ещё не зажившие раны кровоточить. Моран встал с кровати и сел на колени рядом с девушкой, сжав ее руку в своей. Она была холодная. Источала такой же холод, как когда зимой берёшь горстку снега без перчаток. Ее рука не вздрогнула, безучастно уместившись в тёплой мужской руке. Девушка распахнула глаза, и ей наконец открылось лицо Морана. Он тоже был подавлен, но в нем все ещё были силы. Несмотря на все то, что он пережил, его лицо все ещё сохраняло живой вид, чего было нельзя сказать о Вендетте. Брови были сдвинуты к носу, а ресницы немного подрагивали. Он говорил серьезно. — Я помогу. У меня есть план. Голос как-то странно звучал, Вендетта даже не могла объяснить что именно ее напрягало, но его слова заставили ее сесть и заглянуть в его голубые глаза. Сейчас ей так хотелось обладать даром прорицания, чтобы понять, говорит он правду или нет, но, к сожалению, не могла. Что-то в душе кричало о том, что доверять ему ни в коем случае нельзя, но другой голос верил этому мужчине. Другой голос готов был бросится за ним, был готов на все, что угодно, только бы сбежать из этой тюрьмы. И малейшая надежда, звучавшая в низком голосе мужчины, навевала мысли о его правоте. Немного помолчав, пытаясь разглядеть что-то в глазах Морана, девушка моргнула и перевела взгляд на окно, за которым все ещё был ураган. — Но как? Разве ты не боишься того, что сделает Мориарти? Слегка задравшийся на спине девушки свитер открыл Морану вид на ещё не зажившие шрамы после последнего побега. Голова наполнилась криком девушки, пронзительным и громким, но также нечетким, ведь она со всей силы закрывала рот руками, чтобы хоть немного заглушить громкий звук. В тот раз Мориарти был особенно жесток. Сглотнув, Себастьян посмотрел на затылок девушки. — Я не боюсь его, Вендетта. В этот раз у тебя буду я. Мы справимся. Девушка резко повернула голову и заглянула в глаза Морана. В ее глазах он увидел настоящую войну с самой собой. Две враждующие стороны ее личности вели безжалостную битву, выражаясь на лице девушки неуверенностью и сверкающими от слез глазами. — Я помогу тебе, Вендетта. Шёпот заставил девушку улыбнуться. Не так ярко, как она улыбалась раньше, но всё-таки это была улыбка, которая сподвигла Морана улыбнуться в ответ. Он так давно не видел ее улыбки. Он скучал по ней. Девушка вытерла слёзы тыльной стороной ладони и резко встала, слегка придерживаясь за тумбочку. — Когда идём? Что мне делать? Как мы это провернём? — Вопросы вылетали из уст девушки с бешеной скоростью, и Себастьян усмехнулся, приложив к своим губам палец, призывая Вендетту быть тише. Та кивнула и уставилась на Морана в ожидании ответов. Сказав, что он все расскажет по дороге, он взял ее за руку и вывел из комнаты. Дома как всегда было темно, коридоры освещались лишь вспышками молний за окнами. Тяжелые потолки давили и своей тяжестью, казалось, прибивали к полу, а скрип деревянного пола эхом раздавался по всему зданию. От каждой вещи здесь веяло холодом. Даже от пледа и камина. Огонь здесь был другой: холодный и беспощадный, как и обладатель этого дома. Девушка шла, крепко сжав руку своего спасителя, и оглядывалась по сторонам в надежде, что она видит это все в последний раз. Чувство волнения в перемешку со страхом быть пойманными переполняло грудную клетку и заставляло сердце бешено стучать, гоняя кровь по венам. Себастьян завернул в очередной коридор и, заметив выход, девушка улыбнулась, но тут же Моран свернул в противоположную сторону. Тревога потихоньку начала наполнять сердце девушки, и она провела языком обветренным губам. — Себастьян? — Испуганный голос девушки лишь ускорил шаг Морана, и он сильнее сжал ее руку, на что девушка безуспешно попыталась вырвать ее из его хватки. Перед глазами появилась открытая дверь, из которой виднелся слабый голубой свет, ярко выделяющийся на фоне тёмного коридора. — Куда мы идём? — Она попыталась остановиться, но Моран лишь дёрнул ее руку, приближая к себе. От силы хватки и ощущения беспомощности по щеке девушки подкатилась слеза, и она вскрикнула, прося его остановиться, на что тот лишь зажмурился и покачал головой, как будто путаясь заглушить ее просьбы. Когда они дошли до комнаты, в ней девушка увидела лишь одинокое кресло с множеством ремней и белую тумбу с каким-то препаратом. Ужас сковал все ее тело, и она начала дергаться, пытаясь вырваться из хватки наёмника, но он был слишком сильный. — Прошу, Себастьян! Не надо! — Она кричала, понимая безвыходность этой ситуации, но все-таки старалась уцепиться за малейшие способы сбежать. Наступив на ногу Морану, ей удалось ослабить его хватку, но не успев выбежать из комнаты, он подхватил ее на руки и понёс к устрашающему креслу. Вендетта как змея извивалась в его руках, не поддаваясь, но была гораздо слабее Морана, и истощение организма давало о себе знать. — Пусти меня! Усадив ее на кресло, он начал по одному застегивать ремни на ее руках, а затем ногах и шее. Все это время Ванда не сидела на месте, дёргала руками и ногами, стараясь спастись, но все было тщетно. Она пыталась посмотреть в его глаза, но он игнорировал ее взгляд, сосредоточившись на деле. Его руки тряслись, и не всегда с первого раза удавалось застегнуть ремень. — Выпусти меня, Моран! — От криков в горле запершило, и она опустила голову, пытаясь прокашляться, пока по щекам текли прожигающие кожу слёзы. Застегнув последний ремень, Моран отошёл к стене, и взору Вендетты открылся Мориарти. Он вышел из тёмного угла, держа в руках какой-то шприц, вид которого мгновенно парализовал тело девушки. Голубой свет подчеркивал болезненность его лица, и он ещё больше пугал девушку. — Зачем же так кричать, дорогая? — Его голос заставил девушку перевести взгляд на Морана в поисках его прежнего взгляда, но он стоял как оловянный солдат, опустив голову вниз. — Выпусти меня, ублюдок! — Дёрнувшись ещё раз, она оскалилась, глядя на Мориарти. — Вот это слова. Ай, как нехорошо. Мне снова наказать тебя, да, Ванда? — Он медленно подошёл к ней и положил шприц на столик. Не оставляя попытки выбраться девушка крутила головой, избегая взгляда Джима, на что тот больно сжал ее подбородок, поворачивая ее голову на себя так, чтобы она взглянула на него. Наконец посмотрев ему в глаза, девушка увидела там абсолютное безумие. Безумие, захватившее его сознание, навязчивую идею, которая заполонила его душу. В ее же глазах была мольба. Страх. Две эмоции, которые он так любил. — Тебе не хватило того, что ты и так сделал со мной? — Сил на крик больше не было, но девушка не прекращала попытки выбраться из мертвой хватки ремней, а Мориарти улыбался, упиваясь ее болью и тревогой. — Я еще ничего не сделал, и ты это знаешь. От меня ничего не скроешь, Вендетта. Ты сама этого хотела. В тебе столько же желания и страсти, ума и тяги к опасностям, сколько и во мне. Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь, и это заставляет тебя пытаться это отрицать. Всеми силами показывать свою добрую сторону, скрывая настоящего дьявола внутри. Только мне хватает смелости это показывать. Ты изо всех сил стараешься преподнести образ хорошей девочки, но не мне. Когда ты со мной, я вижу твою другую, сокрытую сторону, которая, я признаю, нравится мне гораздо больше, — он убрал руку от ее подбородка и развернулся к ней спиной, отойдя на несколько шагов. — Не волнуйся, милая. Я не сделаю тебе больно. Ты ведь знаешь, какой я могу быть нежный. Отвращение переполняло девушку, заглушая страх. Его сумасшедшая улыбка пробирала до глубины души. Даже зажмурившись, она все ещё стояла у Вендетты перед глазами ярким светом. Ничего не помогало, а все тело уже ломило от неудачных попыток вырваться. Она старалась найти поддержку в глазах Себастьяна, ее не покидало до невозможности слабое чувство веры в то, что это часть плана, что он спасёт ее, но нет, он не двигался и лишь сверлил взглядом свои ботинки, пока Мориарти измывался над ее беспомощностью. Она разочаровалась в наемнике, и разочарование заполонило ее сознание, смешавшись с всепоглощающим страхом и безысходностью. Мориарти вновь взял в руки шприц с длинной иглой. Ноги девушки свело судорогой, и она начала тяжело дышать. — Это ради твоего же блага, моя дорогая миссис Мориарти. Когда ты проснёшься, все будет хорошо. Острая игла начала приближаться к левой руке Ванды, и она закричала из последних сил, чтобы хоть как-то заглушить боль. — Ты псих, Мориарти! — Я знаю, милая. Холодная игла вошла под кожу и через несколько секунд, почувствовав, что сознание ее покидает, девушка дёрнулась в последний раз и прикрыла глаза. В холодном поту открыв глаза, девушка резко села на кровати, но тут же облокотилась на стену, не в силах прямо держать спину. Боль пронзила все тело, и, отдышавшись, она вновь легла. Осознание всего, что с ней произошло в тот момент после выстрела медленно проявлялось в ее голове. Воспоминания как по полочкам расставлялись в глубинах подсознания, и пока девушка не могла точно понять, что она чувствует по этому поводу.  Попытавшись глубоко вдохнуть, девушка почувствовала боль в груди, немного скривилась и решила отложить эту затею, начав дышать медленно и неполной грудью. Все тело ужасно ломило, как при лихорадке. Но лихорадки не было. Хоть и в этом она тоже не была уверенна. Болели руки и ноги, а при воспроизведении в голове последнего падения болела ещё и голова. Что случилось после того, как она отключилась? Где сейчас Мориарти и что теперь делать? Не в силах справиться с потоком волнующих мыслей, девушка попыталась привстать, но голова закружилась, и она вернулась в исходное положение. Не двигая головой, она осмотрела помещение, в котором находилась. Комната была уютно обставлена, но не похоже, чтобы кто-то ночевал в ней часто. Книги, хоть и в небольшом количестве, аккуратно были расставлены на полках рядом с фигурками каких-то супергероев. "Либо коллекционер, либо ребёнок, " — пронеслось в голове у девушки, и она перевела взгляд на окно, чтобы получить хоть малейшее представление о своём местонахождении. Прозрачный тюль с вышитыми на нем цветочками закрывал обзор, и сквозь него были заметны только ветки дерева, которые  извивались на ветру, с глухим стуком ударяясь о стекло. Каждый звук доставлял Ванде дискомфорт, а каждое движение глазами заставляло кривиться от боли. В перегруженной голове было слишком много мыслей, которые сдавливали мозг и пытались проникнуть за рамки черепной коробки. Из последних сил она все-таки сжала руки в кулаки и попыталась хотя бы сесть на кровати, но вдруг дверь открылась, сподвигнув ее непроизвольно застыть, и после нескольких услышанных шагов по скрипучему деревянному полу Ванда увидела Себастьяна. Она не знала, как себя вести. В голове всплывало два образа, и они настолько различались, что хотелось забыть этого человека, сделать вид, что его никогда не было в ее жизни. Из-за нахлынувших воспоминаний Ванда поджала губы, и Себастьян, увидев это, сильнее сжал руки на чашке. Сейчас она испугалась. Она понимала, что Себастьян не тот, кого стоит бояться, но всё-таки было неспокойно. Воспоминание никак не выходило из головы. Его предательство сжигало изнутри. Хотелось закричать, ударить его так сильно, чтобы он понял, как больно было ей. Сердце пропустило удар, и, собрав волю в кулак, она привстала на локтях на подушке и отодвинулась ближе к стене. Все тело вновь затряслось под одеялом, но теперь она точно знала, что холод в этом не виноват. Выдохнув, Моран округлил глаза и попытался подойти ближе к девушке, на что та помотала головой. — Отойди. Испуганный тон и дрожание в голосе заставило проявится в сознании Морана тот образ девушки, который он старательно пытался забыть уже многие годы. Образ, который не мог выйти из головы наёмника и каждую ночь снился в кошмарах, напоминая о том, что он сделал. Она выглядела так же, она говорила те же самые слова. Голос и тело дрожали точно так же, а мысль о том, что это его вина, съедала изнутри. Моран отошёл на несколько шагов назад, качая головой. — Прости, Ванда. Я принёс горячий шоколад, он должен помочь восстановить силы, — он начал протянивать большую чашку, наполненную ароматной жидкостью, а Ванда уклонилась от его руки, как от удара, и вжалась в холодную стену. Что-то в сердце Себастьяна кольнуло, и он поджал губы, поставив стакан и отошёл обратно к шкафу. — Вендетта. Она подняла на него покрасневшие глаза, и он кивнул. От ее взгляда становилось не по себе. Он манил как глубокий океан, и в нем было сокрыто столько же тайн и загадок, но если слишком долго наблюдать - выворачивало всего наизнанку. Глубина сводила с ума. Хотелось рвать на себе волосы и кричать, пытаясь искупить свои грехи, но он не сможет. У него их слишком много. — Ты вспомнила. Фраза, произнесённая хриплым голосом, прозвучала как итог, к которому они шли не один год. Она все вспомнила. Все, что Мориарти делал с ней. Сердце наполнилось всей болью, которую до этого заглушали эти проклятые таблетки. Казалось, сейчас оно просто разорвётся и из него польётся вовсе не кровь, а что-то чёрное, вязкое. Что-то, в чем с лёгкостью можно утонуть, задохнуться, и никто так и не вспомнит о такой девушке, как Вендетта.  Она и сама до недавнего времени не помнила. Они ещё несколько секунд безмолвно смотрели друг на друга. Оба не знали, что говорить. Не было ни сил, ни слов, но неловкой тишины тоже не было. Была осознанная тишина. Взгляды обоих не бегали по сторонам, а смотрели друг другу в душу, так, как будто они все понимали и им не нужны были слова, чтобы это объяснить. Когда она нерешительно потянулась, чтобы взять стакан, в боку что-то кольнуло, и девушка приложила руку к обитому вокруг ее талии бинту, который был пропитан кровью. Когда до слуха Себастьяна дошёл хриплый вздох испуга, он выпрямился. — Ты напоролась на что-то. Там открытая рана, но не переживай, жить будешь, — он старался говорить как можно увереннее, но нарастающая паника в глазах возлюбленной выбивала из колеи. Заметив во взгляде Ванды смущение, Моран отрицательно покачал головой. — Я тебя не трогал, Вендетта. Кэролайн помогла с этим. Услышав знакомое имя, девушка округлила глаза и наклонила голову вбок. В голове ненароком всплыл образ блондинки. Человека, которого можно было описать словами "воздушный", "легкий" и "до противного романтичный". Во всей этой суматохе на свадьбе, среди всех унижений и страха она была единственной, кто действительно помог. Пришла на помощь в самый нужный момент, не бросив Ванду. Для напуганной, загнанной в угол девушки она стала лучиком света, единственной подругой. Ее имя, произнесенное Себастьяном, было глотком свежего воздуха. — Позови ее. Фраза прозвучала грубо, не так как обычно общается Ванда, но сейчас она не могла по-другому. Ей нужно было время, чтобы привыкнуть, и Моран это понимал, поэтому лишь учтиво кивнул и, не задавая лишних вопросов, удалился, ненадолго оставив Вендетту одну. Когда дверь захлопнулась, она почувствовала опустошение. Душа болела вместе со всеми остальными частями тела, а сердце стучало так медленно, что, казалось, оно уже давно остановилось, и все, что происходит сейчас, - просто ее кошмары, что после смерти ее сослали в ад, хоть и не верила в его существование. Другого объяснения всем ее страданиям не было. Если это не ад, то что же это? Вместе с дверным скрипом комнату наполнил аромат Кэролайн. За все эти годы она не изменяла своему любимому парфюму.  Знакомый запах сподвиг Вендетту улыбнуться и посмотреть на подругу. Та безусловно изменилась. Она уже не выглядела беспомощной девочкой, которую легко сломать, сейчас она выросла во всех смыслах. В глазах читалась уверенность, на губах была лёгкая улыбка, а спина была такая прямая, что Ванда вдруг подумала о том, что вместо позвоночника у неё стержень. Она была одета по-другому: никаких цветочных принтов на коротких юбках и никаких ярко-розовых элементов одежды, белый цвет блузки идеально подходил к алой помаде на губах, а платиновые волосы отлично сочетались с голубыми брюками. Она излучала уверенность и тем самым придала немного уверенности Вендетте. Присев рядом на кровати, она заключила израненную девушку в объятья и лучезарно улыбнулась. — Ты вернулась! Я так рада, что вновь увидела тебе. Не представляешь, как я скучала! — Голос остался таким же: нежный, мелодичный и юный, наполненный какой-то неиссякаемой надеждой и верой в людей. Вендетта улыбнулась: — Я тоже скучала. Но как ты здесь оказалась? — Ох, это долгая история. И совсем не подходящая для кого-то в твоём состоянии, поэтому выпей горячего шоколада и поспи ещё немного, хорошо? Я останусь здесь, с тобой. Со мной будет теплее, а если я буду тебя гладить, то все кошмары и вовсе отступят, — девушка улыбнулась и взяла руку Ванды в свою, поглаживая ее большим пальцем. Ее присутствие успокаивало, хотелось, чтобы она никуда не уходила, ведь она давно не чувствовала спокойствия. — Хорошо Кивнув, Кэролайн устроилась рядом с Вендеттой и, приобняв ее, начала перебирать спутавшиеся волосы.