Примечание переводчика: George Harrison — Between the Devil and the Deep Blue Sea.
Хлоя прочистила горло и начала петь: — I don't want you but I hate to lose you You got me in between the devil and the deep blue sea I forgive you 'cause I can't forget you You got me in between the devil and the deep blue sea I want to cross you off my list But when you come knocking at my door Fate seems to give my heart a twist And I come running back for more I should hate you but I guess I love you You got me in between the devil and the deep blue sea Чувствуя себя слегка смущённо, Хлоя положила укулеле рядом с собой и потянулась за телефоном. — Довольна? Макс была в замешательстве. Текст песни был безоговорочно о ней, это было очевидно, но было что-то мечтательное в её выступлении. — Мне безумно понравилось. — Я на это надеялась. Ловлю тебя на слове, — пожала плечами Хлоя. Макс была рада тому, что они всё ещё могут шутить и веселиться вместе, даже спустя столько времени. — Знаешь, я не ожидала, что всё так обернётся. — Тогда чего ты ожидала, Макс? — не заметно, что ожидания Макс были для Хлои загадкой. Она знала. — Хлоя, если быть до конца честной, я ожидала, что после всего этого ты меня возненавидела. И я бы не стала винить тебя, будь это правдой. Я на самом деле заслужила всё это, — Макс больше не могла прятаться от всего, что она сделала Хлое, и прекратила утаивать слона в комнате. Нездорово было притворяться, что ничего не произошло. Этим Хлоя и занималась. Макс нужно было признать свои ошибки, прежде чем раскаяться в них. — Если ты и впрямь хочешь поговорить об этом, я выплесну на тебя всё то, что нужно высказать. Ты уверена, что хочешь это услышать? — поведение Хлои полностью изменилось. Макс нервно сглотнула и опустила голову. — Уверена. Просто слегка напугана, — призналась она с дрожью в голосе. Хлое пришлось собрать всю свою смелость в кулак, чтобы сказать то, что она хотела. — Макс, я… я и правда была долгое время зла. Я винила тебя во всякой херне, но правда в том, что я просто не могла долго на тебя злиться. Я никогда не могла. Каждый раз, когда я пыталась тебя ненавидеть, я слышала что-то, что звучало как твоё имя. Видя фотографии, перед глазами мелькали памятные вещи, которые ты мне оставила, ты посещала меня во снах, в каждом, просто заставляя меня требовать тебя обратно снова и снова. Знаешь… похоже, у меня тот грёбаный синдром. Как он называется… — …Стокгольмский, — пробормотала Макс, чувствуя стыд от того, что поняла, о чём толковала Хлоя. — Именно он. Будто я была твоей заложницей, и не важно, что ты мне делала, я всё равно продолжала тебя любить. Позволь спросить, знаешь ли ты, как это больно, когда ты включаешь радио и буквально каждая песня беспрестанно, в любой форме или смысле, напоминает о тебе? Как сложно выйти на публику и видеть людей с их лучшими друзьями, и знать, что ты никогда не почувствуешь того же, потому что закрылась ото всех и каждого? — …я знаю. Макс едва могла говорить. Сдерживать слёзы было почти невозможно. В этот мимолётный момент, Макс вспомнила своих «друзей» из Сиэтла. Она вспомнила то ощущение пустоты. Макс, тоже, никогда не смогла бы обрести с кем-либо ещё такую же любовь или связь. Как она бы смогла? Даже большая часть плейлиста Макс была будто про неё, напоминая о прошлом, которое она оставила позади. Макс чувствовала себя так, будто ей не было места нигде, кроме как с Хлоей. Эти слова глубоко задели её. Хлоя продолжила говорить, её сердце разбивалось сильнее и сильнее с каждым вздохом. — Я привыкла думать, что, после того, как ты уехала и я осталась одна, я буду в норме. Я привыкла думать, что это, блять, было моей судьбой. Тогда я проигрывала то сообщение, которое ты записала для меня в день похорон моего отца, и я проигрывала его, просто чтобы снова услышать твой голос. Потому что я слишком сильно боялась, что забуду, как ты звучишь. Ты… хочешь знать грустную часть? Я включала его каждый чёртов день эти пять лет. Просто чтобы напомнить себе, кто я. Напомнить себе, кем ты была. Напомнить себе, кем мы были. В этой кассете ты сказала, что всегда будешь любить меня, и что мы всегда будем Макс и Хлоей. Я просто хочу задать тебе один вопрос. Ты сказала это всерьёз? Ты всё ещё так думаешь? — Х-Хлоя, — глаза Макс были красными и опухшими. — я такая… такая, блять, тупая. — та боль, которую она причинила кому-то, кто любил её настолько сильно, заставила её ненавидеть себя ещё больше. — Ты всё ещё так думаешь, Макс? — проскулила Хлоя, подталкивая её к ответу. — …да, — Макс шмыгнула носом. — я так думаю… — Тогда давай снова будем Макс и Хлоей. Давай больше не будем чужими друг другу. Несмотря на то, что, как ты думаешь, я чувствую, я хочу, чтобы ты знала, что я тоже очень, очень сильно тебя люблю… всей своей ебучей душой. И я не хочу больше жить всю свою ёбаную жизнь без тебя. Я так долго ждала, чтобы сказать это тебе. Я так устала и заебалась притворяться, что тебя нет, когда люди говорили мне собраться и двигаться дальше. Я никогда не могла двигаться дальше, — на её лице возникло опечаленное выражение лица. — слушай, я звонила не для того, чтобы обвинить тебя в чём-либо. Я просто не могу больше злиться. Я это поняла. Истинная причина, почему я позвонила тебе, в том, что в этот день родился кое-кто очень особенный. Эту особенную зовут Макс Колфилд. И несмотря ни на что, я люблю её больше, чем… что-либо, — Хлоя начала плакать. Она наконец достигла катарсиса спустя время, которое казалось целой вечностью. Макс слушала, как Хлоя изливает свою душу, и ломалась. Всё, что она теперь могла делать — это плакать. Её телефон свалился ей на грудь, и Хлоя теперь могла видеть лишь потолок, слыша её всхлипы. И свои всхлипы тоже. Экран Хлои вдруг погас. Макс закончила вызов. — Макс? Не уходи. Пожалуйста. Не уходи, — взмолилась Хлоя. Она чувствовала себя совершенно опустошённой. Чувства того ужасающего дня вновь обрушились на неё, заставив её отбросить в сторону телефон и взвыть в агонии. Мечась по кровати как подстреленный зверь, душа Хлои рвалась на части. Её судьбой и правда было терять, до которых ей было дело. Все её усилия на то, чтобы вернуть хоть одну утраченную частичку её жизни, за которую она так держалась, провалились. В слепой ярости, она начала лупить кулаками свой матрас, крича до боли в лёгких. Она ушла. Снова. Это была её вина. Снова. Она навсегда отпугнула Макс. Джойс рванула вверх по лестнице, чтобы найти источник шума. Когда она открыла дверь, она столкнулась с эмоциональной Хлоей. — Я тону, мам, — выпалила Хлоя. — Как я поняла, твой созвон с Макс прошёл не слишком хорошо. Она присела рядом с ослабевшей дочерью. В попытке успокоить её, Джойс обняла Хлою одной рукой, но та уже зашла слишком далеко. До безутешности. Джойс могла предложить ей лишь свою мудрость. — Она сильно беспокоится о тебе, Хлоя. Мы все переживаем потерю по-разному. Она переносит её по-своему. Как и я, до того, как встретила Дэвида. Это было нелегко, очень нелегко, но боль для всех разная, и мы делаем то, что можем, чтобы её избежать. Я не хотела причинять тебе боль, когда решила съехаться с Дэвидом, и я уверена, она не хотела причинять тебе боль слишком долгим ожиданием перед воссоединением. Я не Макс, лишь она знает причину, но я могу понять, у неё есть свои способы нести этот крест. Так ты понимаешь, какую боль она переживает. Когда она будет готова, она придёт к тебе. Вы будете расти дальше вместе. Знаешь, в тот момент, когда ты привела её в наш дом, я знала, что так и будет, — Джойс не могла не вспомнить те волшебные дни. Как и ожидалось, Хлоя ничего не ответила. Осознавая, что ей просто нужно немного личного пространства, чтобы собраться, Джойс поднялась и вышла из её комнаты. Когда она спустилась вниз, она заметила, что входная дверь была открыта, и увидела, что Дэвид с кем-то разговаривал. Осознав, с кем именно он разговаривал, лицо Джойс просияло от радости. — Хлоя, открой окно. К тебе пришёл очень особенный гость, — крикнула Джойс. Хлоя подскочила, выходя из своего рода транса. Быть не может. Это… Звуки гитары едва слышимо доносились снаружи. Хлоя голой рукой утёрла слёзы и, не теряя времени даром, сдвинула в сторону штору и с силой открыла окно. А вот и она. Макс Колфилд начала играть одну из её любимых песен Сида Мэттерса. Точнее, ту, которая всегда заставляла её думать о Хлое. Она подняла взгляд на Хлою, потерявшую дар речи и стоящую у окна, и беззвучно сказала: «Ты всегда будешь моей лучшей подругой. Я люблю тебя». Дэвид Мэдсен и Джойс стояли на пороге и с тёплыми улыбками наблюдали за прекрасным воссоединением двух друзей. Они повернулись друг к другу, любовно заглядывая в глаза, когда Макс начала петь.Примечание переводчика: Syd Matters — Obstacles. НО, НО, В ДАННОМ КОНТЕКСТЕ ЛУЧШЕ ЗАЦЕНИТЬ КАВЕР ОТ ХАННЫ ТЕЛЛЬ, ТО БИШЬ, ОТ ОРИГИНАЛЬНОГО ГОЛОСА МАКС.
— Let's say, sunshine for everyone But as far as I can remember We've been migratory animals Living under Changing weather Someday, we will foresee obstacles Through the blizzard Through the blizzard Today, we will sell our uniform And live together Live together We played hide and seek in waterfalls We were younger, we were younger We played hide and seek in waterfalls We were younger, we were younger Someday, we will foresee obstacles Through the blizzard Through the blizzard Её голос был самым прекрасным звуком, который Хлоя когда-либо слышала. Никогда ранее она даже не знала о таком даре Макс, который та все эти годы скрывала от неё, даже когда они были вместе. Хлоя слетела вниз по ступенькам и через входную дверь мимо матери и отчима. Она метнулась к Макс с распростёртыми объятьями. Гитара выскользнула из пальцев брюнетки и повалилась на землю, когда Макс сжала Хлою в ответ так крепко, как только могла. — Ты… и правда здесь, — Хлоя не могла в это поверить. — Здесь и останусь, — Макс зарылась лицом в плечо Хлои. Вновь ощущая знакомое тепло, исходящее от Хлои, она почувствовала себя так, будто была на самой вершине мира. В конце концов, сегодня был самый лучший День Рождения, который когда-либо был. И её объятья были самым шикарным подарком, о котором она только могла просить. — Я никогда, за миллиард лет, не подумала бы, что Макс, мать твою за ногу, Колфилд, когда-либо снова появится у меня дома, ещё и споёт мне серенаду. Только ты так можешь, — изрекла Хлоя, всё ещё не веря, что она и впрямь держала в руках свою вторую половинку. — Песня за песню, помнишь? — припомнила ей Макс, продолжая утопать в объятьях Хлои. — Эй, Макс? — …Хлоя? — Я так люблю тебя за это, — Хлоя протянула руку к ладони Макс, её пальцы скользнули промеж пальцев Колфилд. И с того самого момента. После нескольких лет жизни вразнобой. После каждой преграды, пережитой вместе и по отдельности. Сквозь суровую метель их напряжённых отношений. Наконец, пришла весна. Дружба Макс и Хлои вновь начала расцветать. Только в этот раз она будет длиться… вечно.