Любопытный ворон

-Низменные человеческие прихоти, доставляющие вам такое же низменное, но легкодоступное удовольствие, вы, люди, зовёте грехами и кичитесь, кто из стада больше остальных невинная овечка, кидаясь камнями в тех, кто, отражаясь в ваших тупых прямоугольных зрачках, поблёскивает клыками и не отказывает себе в развлечениях, пусть даже самых порочных и, как вы говорите, грешных, -полуночный гость внезапно опустевшей таверны мерно постукивал жилистыми когтистыми пальцами по импровизированному столику, по которому струился тонкий рубиновый ручеёк, капающий на заляпанный в грязи и остатках мушкетного пороха пол в такт когтям одинокого посетителя, -не могу только понять, зачем?       Вопрос был, само собой, риторическим, ибо никто из разорванных в клочья инквизиторов, чьи внутренности развешивались по стенам и столикам подобно рождественской мишуре, вряд ли могли возразить выдвинутому тезису, даже если бы захотели.       А они хотели.       Та ненависть, слепая ярость и жажда крови, с которой они, разрывая ночную тишину и вялое стрекотание сверчков, гонялись за грешниками, отринув луну, освещая свой праведный крестовых поход лишь искусственным светом ламп на китовом жире, повергала в недоумение всех. Кроме тех, за кем они гонялись.       Грешники, ведьмы, колдуньи, язычники и сатанисты - люди, примкнувшие к свету луны и вставшие под её хмурое покровительство, -именно они понимали инквизиторов, ибо те были близки им по духу ближе, чем сам Дьявол, что истязал лишь уже падших. -Для детоубийцы, ты многовато рассуждений на себя берёшь, ур-род, -один из крестоносцев начал отплёвываться кровью и попытался подняться, опираясь на стену, но поскользнулся на луже чьей-то крови, -ещё и обозвал нас словом таким. Инквизиторы. Сам-то знаешь...       Таверна оказалась пуста. Лишь одинокий ворон выклёвал глаза тем, кто в них уже не нуждался, жадно заглатывая их в крючкоподобный клюв, заляпанный свежей кровью. И глаза эти появлялись на голове птицы, устремляя взгляд на единственного выжившего, проявляя нечеловеческий интерес, который ворон в скоре заметил и решил послушаться новых органов, насмешливо прыгая по столикам, приближаясь к окровавленному телу в доспехах.

***

-Ты слышал что-нибудь? -демасийский солдат вскочил, роняя колоду карт, неуверенно направляя копьё с фонарём в сторону молчаливого леса, гнетущего своей, казалось бы, медленно ползущей к затухающему костерку тьмой, норовя подпортить караулу смену. -Если ты будешь так орать, -второй игрок, кряхтя и отряхиваясь, встал и подошёл к краю освещённого тусклым костерком пространства, -то я больше ничего и никогда в своей жизни не услышу. Чего там? -Н-нет, -копьё с фонарём медленно опустилось, угрожающе тыча ближайшему муравейнику, -ничего. Птица, кажется.       Копьё, вместе с лампой на конце, выпало из рук окончательно расслабившегося солдата, оставляя ночной патруль в полной темноте.       Ненадолго. Свет снова осветил место привала. -Тю, малец! Думал, ты совсем лампу разбил! Остались бы мы с тобой тут... -По-прежнему держа свой фулл хаус в руке веером, солдат оглянулся. Ни упавших карт, ни напарника с копьём и лампой рядом не было. -Ты-ы-ы слы-ыша-ал что ни-ибу-удь? -Скрипуче протянул силует с лампой в культе, направленной в сторону, явно в попытке скопировать интонацию автора фразы.