Fallen Angel // BNHA

— Я всегда знал, что однажды не смогу сдержать свои эмоции. — Шото опустил голову вниз, в попытках скрыть подступившие на глаза слезы. Да... он определенно не был готов к тому, что однажды проявит слабину и заплачет на виду у Бакуго. До обиды стыдно... — Но я так ничего и не предпринял. Его голос слегка дрожал, то ли от холода, то ли от эмоций, что тщательно пропитывало атмосферу тревожностью. В тщетных попытках расслабиться, Шото высунул из кармана пачку «Данхилл», протягивая упаковку рядом стоящему другу с предложением прикурить вместе с ним, но тот с благодарностью отказался. Не настаивая, Гетерохромный зажал одну сигарету между губ, аккуратно поджигая один конец с помощью левой ладони. Он сделал долгую затяжку: неприятный запах тут же разнесся по воздуху и горечью внутри легких. — Ты не виноват. — Бакуго облокотился о холодную стену позади. Ему было совсем неприятно наблюдать за тем, как его очень хороший друг медленно убивал себя. Немного странно, как-то искореженно было слышать слова поддержки от блондина, и это вовсе не из-за его взрывного характера, а потому что тот был в курсе абсолютно всех произошедших ранее ужаснейших событий. И почему нельзя вернуть время назад..? Ну или хотя бы стереть всем память. Казалось, все события происходили ровно так же как и всегда: Шото в очередной раз поругался со Старателем из-за его открытых эгоистичных планов на своего сына, а парень, тем временем, со скандалом сбежал из дома. В детстве все было так просто... Если что-то не нравилось, ты не имел права высказать это, потому что взрослые сразу же начинали давить на тебя своим высоким положением. Поэтому приходилось просто держать все в себе. Никаких скандалов. Никаких видимых недопониманий. Всегда хороший и послушный ребенок. Но став старше, понимаешь, что всю свою жизнь ты жил в океане лжи и своей беспомощности. Этого не должно было случиться, но почему-то это случилось. Ты утопаешь в омуте несправедливости. В омуте, в котором все плевать хотели на твое мнение, чувства и внутренние переживания. Сбежав из родного дома, Гетерохромный отправился в академию, туда, где его всегда встретят как личность, туда, где его не осудят за собственное мнение и интересы. Встретившись со своими друзьями, тот был больше не в силах держать себя в руках, страшно теряя внутреннее равновесие, что привело к большой ссоре. Очень опасная ситуация, ведь парень имеет не самую слабую и «доброжелательную» силу, и если вдруг что-либо произойдет, окружающие могут серьезно пострадать. И именно в тот самый момент, Изуку изо всех сил попытался успокоить взбесившегося парня, потому что друзьям нужно всегда помогать, тем более в таких эмоционально нестабильных ситуация. К несчастью, Шото не мог себя контролировать, окончательно сходя с ума. Все происходило будто в замедленной съёмке: Тодороки остался наедине с зеленоволосым и, абсолютно не контролируя себя, выместил всю свою скопившуюся злость на бедном парне. Хоть произошедшее и было чистой случайностью, но это уже не имело никакого значения, ведь сейчас беспричудный лежал в больнице, изрядно покалеченный неконтролируемым огнем Шото. — Я так больше не могу. — по щеке Тодороки скатилась прозрачная слеза, аккуратно упавшая на левую руку парня и эффектно испарившаяся из-за повышенной температуры кожи. — Ты же знаешь, что пользы от меня в моральной поддержке никакой... — горько ухмыльнулся Бакуго, выдыхая теплый пар изо рта. — Но ты все-таки должен собраться с духом и подняться к Деку. «Должен собраться с духом и покончить со всем этим.» — пролетело у половинчатого в голове. — Эй! Ты меня слышишь вообще?! — возмутился рядом стоящий парень. — Я же не со стенкой разговариваю. — Да. — внезапно ответил Тодороки. Его голосу была присуща решительность, а следы бессилия бесследно исчезли. — Нужно подняться к Деку. Пошли. Шото потушил сигарету и выкинул в ближайшую мусорку. Поднимаясь по ступенькам вверх, в глазах отражались лишь безжизненные стены здания, проходившиеся отдаленным холодом по струнам души. Это одновременно пугало и странным образом завораживало... Мидория к этому времени уже почти оправился и мог спокойно передвигаться самостоятельно. Повреждения, которые нанес ему Половинчатый, были в основном термическими, из-за чего врачи с причудами исцеления смогли достаточно оперативно помочь пострадавшему. Друзья неожиданно столкнулись в просторном больничном коридоре, когда зеленоволосый медленно шел из столовой с ужина. Настойчивый взгляд Шото встретился с растерянными глазами Изуку, которые с неуверенностью бегали по забытым, но родным чертам лица. — Как себя чувствуешь, Деку? — внезапно для всех спросил Бакуго, перешагивая через возникшую в воздухе тишину. — Время посещения уже давным-давно закончилось. — равнодушно просопел Мидория, в наглую игнорируя заданный вопрос и продолжая движение в сторону своей одиночной палаты. — Не строй из себя глухого. — уже с небольшой злостью прорычал Кацуки, на что получил весьма неодобрительный взгляд Шото. — Хорошо, — выдохнул зеленоглазый. — Сейчас уже лучше. — застенчиво улыбнулся тот, нервно поджимая губы: «И вовсе ничего хорошего» — пронеслось у того в голове. Повисла нагнетающая тишина, но слова, казалось, были бы сейчас такими лишними. Пространство напоминало щедро наполненный стакан, очевидно еще одна капля, и вся содержащаяся в нем жидкость полилась бы через верх. — Мидория, я хотел... — когда друзья зашли в палату, Тодороки все-таки решил нарушить эту повисшую в воздухе щекотливую нервы тишину, наконец произнеся свои извинения. Хотя с той самой злосчастной перепалки и прошло уже больше месяца, они виделись впервые. — Не нужно. — без эмоционально отрезал Изуку. Он не питал к другу особой обиды, а был лишь ужасно расстроен произошедшим. — Ты ведь знаешь, что мне очень жаль. — начал оправдывать Гетерохромный, понимая, что Деку держится из последних сил, и его напущенная стойкость может вот-вот сломаться буквально напополам. — Знаю, Шото. — неровно выдохнул тот. Он не желал выслушивать извинения от друга, потому что в этот самый момент, именно Шото выглядел жалким, выглядел таким ужасно уязвимым, что жалеть по-хорошему пришлось бы его. — В таком случае, — Тодороки продолжил, шумно сглатывая, в тщетных попытках избавится от давящей сухости в горле. — Если тебе не станет легче от моих слов... Что-то изменить, очевидно, уже слишком поздно. — Наверное, ты прав. — Изуку бросил рассеянный взгляд на Бакуго, ища в его поведении и лице хоть какие-то объяснения того, что сейчас происходило с их другом. — Поправляйся, Мидория. Тодороки бросил последние слова, болезненно принимая ситуацию. Его сердце билось в тысячу раз сильнее обычного, словно пытаясь вырваться наружу, ведь парень прекрасно понимал: ничего уже не будет как раньше. Мидория даже и разговаривать с ним будет без особого энтузиазма и желания, не то чтобы близко общаться как раньше. Шото быстро скрылся, бесшумно растворяясь за дверьми палаты. — Увидимся! — в спину кинул Изуку и неожиданно продолжил: — С ним все хорошо? — это было единственное, что его так сильно интересовало. — Не думаю. — блондин подошел к койке друга и сел рядом. — Он до сих пор не может себя простить. Вернее, я абсолютно не понимаю, что происходит у него в голове.  В последнее время, он словно изменился. Может быть, история с тобой тоже как-то отвратительно сказалась на его эмоциональном состоянии. — Но со мной ведь уже все хорошо... — без особой уверенности произнес тот, не глядя в глаза Кацуки. — Нет, Деку, мы прекрасно знаем, что с тобой все не так уж и хорошо. Будто преподаватели в академии не обсуждали это с твоими лечащими врачами... — И он тоже знает? — Да, все знают. — пожал плечами Бакуго: знают, что исцеляющие причуды уже бесполезны при дальнейшем лечении, знают, что на реабилитацию уйдет куда больше времени, чем планировалось изначально. Парень мысленно промотал у себя в голове все факты, что он знал про текущую жизненную ситуацию Гетерохромного, чтобы чуть больше рассказать Мидории. — Но, к сожалению, ваша перепалка лишь одна из его несущих проблем. Шото уверенно направлялся на последний этаж больницы, будто наизусть зная туда дорогу. Мысли путались, как и бесконечные ступеньки под ногами. Хотелось просто убежать, навсегда спрятаться и потерять связь с окружающим миром. Ему нужно было срочно выйти на крышу: Тодороки отчетливо знал, что это здание являлось одним из самых высоких в их большом городе, и эта мысль доставала трепещущее и нервное чувство где-то глубоко внутри. Он давно все для себя решил. Бесконечные неприятности с отцом, дурная слава из-за родного брата, неудачи в учебе, хотя он всегда был лучшим. И последнее, элементарная неспособность справиться со всем этим в одиночку, что ужасно выбило из колеи, подло ставя подножку. «Герои никогда не сдаются.» Это не так. Истина в том, что когда твой внутренний голос истошно кричит «Мне страшно», лицо безжалостно заставляет молчать, терзая разум в тщетных попытках скрыть поражение за поражением. И лишь люди, поверившие в тебя, заставляют держаться за этот прогнивший мир. Поэтому один шаг может решить сотню проблем, одна из которых: мираж счастливой жизни. Ведь пролетая над ярко горящими окнами зданий, ты становишься по-настоящему свободным: от вечно терзающих внутри мыслей, сомнений, общественного давления, от самых сильных страхов... Это не может быть ошибкой, если избавит от всех проблем. «Это решит все мои проблемы.» Звучит так сладко и заманчиво. Ведь это именно то, что нужно было Шото. Весь город как на ладони. Потрясающе. Темные тучи заслонили собой теплое солнце, принося с собой атмосферу страха, отдаленного безумия и навязчивого одиночества. Парень безвольно закрыл глаза, заставляя себя расслабиться. Он глубоко вдохнул режущий легкие промерзлый воздух, казалось, в последний раз, и сделал решающий широкий шаг вперед. «Шаг вперед. Так символично» Холодный воздух мгновенно заполнил внутренности с новой силой и волной мимолетных болевых ощущений, заставляя смиренно принять свой выбор. Он ведь поступил правильно..? Ведь лучше исчезнуть, избавить этот мир от бесполезного героя, который даже со своими проблемами справиться не в состоянии. Но в один момент наступила долгожданная темнота, абсолютно не несущая за собой никакой боли... Так странно и умиротворяюще. «Я умер?» — пронеслось в голове новоиспеченного суицидника. С опаской продумывая все возможные варианты дальнейшей судьбы у себя в голове, Гетерохромный немного приоткрыл глаза... После чего он еще больше разочаровался в себе. — Неужели ты думал, что мы позволим умереть такому сильному герою? Этот противный голос... Шото инстинктивно зажмурил глаза из-за резкой вспышки света, но прекрасно успел разглядеть тех, кому теперь будет безвольно должен всю оставшуюся жизнь. — Я убью тебя... Шигараки.