кровосос

сегодняшняя ночь настолько жаркая, настолько по-июльски душная, что сложно дышать. валера сбивает простынь в ноги, ещё не до конца проснувшись, в надежде что свежий воздух поможет охладиться. но понимает — ему всё ещё удушающе жарко. постепенно выплывая из тяжёлого сна, парень понимает, что у жара есть вполне ощутимый источник, двигающийся, извивающийся по его телу. бешенная мысль возникает в сознании и тут же начинает биться о черепушку как птица в клетке, животный страх прошивает тело. четвёртый год в лагере, и вот, пришло его время быть кормушкой для упыря. валера не успевает закричать — узкая, нечеловечески сильная ладонь ложится на рот, пока вторая щекотливо отводит ворот футболки. сейчас здесь только один вампир, который может валеру тронуть — его давний «друг», странный мальчик с ровным голосом, под которым постоянно ходит весь отряд. друзьями они были только на словах, на деле валера остерегался даже встречаться взглядом с этим лёвой, а тот только и лип при любой возможности. четыре года на одной смене, в одной комнате, иногда и в одной постели… как сейчас: пальцы с нажимом гладят горло, мягкие губы касаются загривка, пока без клыков, лишь лаская. — кивни, если не будешь кричать, и я уберу руку. валера думает — ровно две секунды — и осторожно кивает, решив не наводить шуму. ему никто всё равно не поверит, даже если покажет белые шрамики на грани ключицы, скинут на насекомых или ещё что-то. но валера отчётливо помнит свои двенадцать и то, как лёва хлопов впервые на него напал. валера в лёвиных руках пульсирующий, живой, такой вкусный. яремная вена, словно подсвеченная в темноте, притягивает взгляд, манит сладкий вкус чистейшей крови. у каждого вампира есть любимое блюдо, что-то вроде родственной души, лучшее из лакомств. если таких находят, то уже не отпускают, и лёва не отпустит. он прижимается к ней губами, сразу же выпуская клыки. валера от неожиданности вздрагивает, пытается избежать колящей боли, но вампир лишь крепче прижимает его к своей груди. горячая, терпкая, кровь толчками вливается в глотку. лёва чувствует как его мёртвое сердце заходится в бешеном ритме, качая чужую кровь, разносит её по всему телу с колкими крупицами яркого удовольствия. организм оживает. парень в его руках перестаёт вырываться, напротив, изгибается с ломанным стоном — это яд растекается по венам. маленький подарок жертве от хищника. в прошлые разы валере было просто тупо больно и муторно-страшно, но сейчас он впервые почувствовал то, как кусают взрослые вампиры. хочется высосать его досуха, особенно когда валера откидывает голову на его плечо, подставляясь. как хорошо, что помнить он будет это весьма смутно, а то с валериной гордостью он мог бы скинуть «друга» в святую воду при ближайшей возможности. — п-пиздец, — еле выговаривает, спотыкаясь, он, когда чувствует, как клыки больно выходят из тела. вампир широко проводит языком по месту укуса, собирая рубиновые капли, зализывая рану, будто пёс. сознание уплывает из ослабленного тела. на утро раны на шее сладко пульсируют какой-то особенной болью. валера записывает в дневник: вампиры обладают ядом.