***
Сострадание Жун Цзю легко переросло в рабскую зависимость, стало привычкой, что въелась глубоко под кожу. Он налил воду в таз и намочил в нем тряпку. Стоя на коленях на полу в тускло освещенной комнате, он принялся за работу, смывая последствия ужасной ночи с лица и шеи Мо Жаня, прежде чем его руки скользнули под тонкую накидку, предоставленную домом развлечений. Мо Жань вздрогнул, когда пальцы Жун Цзю скользнули по его коже, как всегда соблазнительно, пока он не обнажился, сидя на полу освещенной свечами комнаты. Нежные пальцы поднимали мурашки по коже в том месте, где касались его сквозь ткань. Густой макияж потребовалось немного оттереть: он потрескался, отслоился и окрасил ткань в красный и белый цвета. Кожа под ним покраснела от рыданий, а веки стали опухшими и ярко-красными. Прохладная вода успокаивала кожу, унося за собой все чувства. Жун Цзю зашипел сквозь зубы, когда увидел след крови на накидке. — Значит тебе попалась какая-то тварь в первый раз... Я этого никогда не понимал. Наш первый раз стоит им дороже, почему бы не относиться к нам как к драгоценным вещам, которые они купили? – он стащил ткань с тела Мо Жаня, вытер засохшую кровь и попытался успокоить боль от царапин на бедрах. — Так бывает не всегда? — Не всегда. — А ты... Цзю-гэ… Можешь меня научить? Мальчик выглядел таким уязвимым и маленьким. Челюсть онемела, как и нос и глаза, после продолжительного плача, и это было заметно. Жун Цзю не нужно было объяснять, чему его просили научить. – Нас обоих слишком жестоко использовали, поэтому я не могу показать всё сегодня. Но я могу показать тебе, как быть нежным. Жун Цзю сидел позади Мо Жаня, расчесывая спутанные волосы мальчика; терпеливо, едва касаясь кожи. Он заметил, как с каждым движением гребня дыхание мальчика, казалось, становилось немного спокойнее. И довольно скоро он перестал дышать прерывистыми испуганными вздохами, и пальцы Жун Цзю могли пробегать по густым волосам, словно это была вода. Он перекинул волосы Мо Жаня через плечо и поцеловал его в затылок. Он позволил своим губам задержаться и почувствовал дрожь, когда он поцеловал засос прямо под челюстью, заставляя течь кровь по жилам быстрее, прогоняя ощущение того, что это всё сон. Но покалывание в губах не заставило Мо Жаня полностью расслабиться. Жун Цзю достал с полки слегка надушенное масло и налил немного на руки. Его пальцы начали светиться, размазывая масло по линии спины мальчика. Еще слишком молод, чтобы иметь мускулы. Конечно. И их не будет, пока он не выйдет. Здесь их недостаточно хорошо кормили. Голос мальчика дрожал. Мо Жань пытался казаться равнодушным, наслаждаясь ощущением ловких нежных прикосновений; как мило. — Ч-что ты делаешь? — Некоторые из твоих клиентов придут развлекаться, некоторые чтобы позаботиться, а некоторые просто потрахаться, – Жун Цзю сильнее надавил пальцами на скованные мышцы Мо Жаня; улыбнулся, когда услышал пронзительные крики и почувствовал, как тот медленно уступает. —Все они хотят отвлечься. Ты можешь снять напряжение, от которого они хотят избавиться, одними лишь руками. Это делает их немного более насладившимися, прежде чем вы перейдёте к основному, менее жесткими. Он провел ногтем по щеке Мо Жаня, вызвав дрожь. — Это... Кажется, приятно, –признался мальчик. — Ха, могло быть и лучше. Благодаря этим мелочам мы отвлекаем наших клиентов от того, чего мы не хотим, чтобы они с нами делали. Именно эти мелочи возвращают нам силу. Шея и плечи мальчика больше не ощущались болезненно напряженными, расслабившись под умелыми пальцами. Жун Цзю встал и протянул руку. Мо Жань посмотрел на него с некоторым недоумением: одно мгновение обожает, другое – не доверяет. — Пойдем, я покажу тебе еще пару приёмов. Он подвел Мо Жаня к кровати, нежно взяв за талию, он усадил мальчика на край кровати, встал на колени между его ног. Мо Жань тяжело сглотнул, стоило поймать взгляд Жун Цзю из-под длинных густых ресниц. Жун Цзю весело рассмеялся, когда понял, о чём подумал Мо Жань: — Не сегодня. Мне нужно, чтобы ты мог сосредоточиться, чтобы учить тебя, не так ли? – Он приподнял ногу Мо Жаня. Не сомневаясь в том, что он начисто отмыл мальчика, так что смело поцеловал ступню и ласково забормотал, не отрывая губ. — Некоторым клиентам нужна только одна часть тебя. Ночи с такими клиентами – наименее болезненные ночи из всех, что будут у тебя здесь, — Жун Цзю помассировал ногу так же, как и плечи до этого. — Позволь им делать, что они хотят, и тебе начнут поклоняться. Мо Жань распахнул глаза от восхищения, когда язык Жун Цзю прошёлся по пальцам ног; он вспыхнул от странного, дразнящего ощущения, что дарили эти красные накрашенные губы, сомкнутые сразу вокруг двух пальцев. Жун Цзю ухмылялся, когда его язык протискивался между ними, когда он нежно посасывал пальцы. Жун Цзю заметил румянец на юном личике. Так лицо Мо Жаня выглядело намного здоровее, чем то бледное от ярости и страха, каким оно выглядело раньше. Он отстранился, улыбаясь тому, что помог мальчику отвлечься и немного расслабиться: — Разве это не великолепно? Чтобы кто-то так поклонялся тебе? — И есть люди, которые хотят со мной такое вытворять? — Конечно, или чтобы ты делал так сам. А ещё... – он переместил ногу Мо Жаня себе на плечо и сделал вид, словно Мо Жань отталкивает его назад. — Некоторые получают удовольствие от того, что их топчут, – Жун Цзю распахнул собственную накидку и показал небольшую выпуклость в его штанах. Наполовину твёрдый от такого нежного соблазнения, он не хотел ещё сильнее давить на бедного мальчика. — А некоторые хотели бы, чтобы ты смотрел на них свысока, когда доставляешь им удовольствие... Хочешь попробовать? Я буду направлять тебя. Мо Жань пялился на то, как ему улыбаются. А потом Жун Цзю поставил его ногу на свой полувозбуждённый член. — В одежде? – спросил мальчик. — Ты бы предпочел, чтобы ничего не мешало тебе, Жань-эр? — Да… Жун Цзю развязал штаны и сдвинул их вниз, обнажив тонкий, но длинный член. Мо Жань смотрел как тот, кто все ещё не привык видеть члены других людей. Он неуверенно водил ногой по воздуху, пока Жун Цзю не взял ее обеими руками и не направил вниз. Жун Цзю дрожал, когда тёрся своей эрекцией о ногу Мо Жаня, до тех пор, пока его член не встал полностью. Довольные вздохи наполняли воздух. Он открыл глаза и увидел, что Мо Жань тоже наслаждается этим, весь возбужденный, хотя Жун Цзю вел себя эгоистично и еще не прикоснулся к нему должным образом. Он зажал головку своего члена между пальцами ног Мо Жаня и осторожно надавил на них, чтобы заставить Мо Жаня сжать и потереться. Жун Цзю вздохнул и закусил губу, когда Мо Жань понял что делать и начал ласкать его в собсвенном темпе. — Ах... Жань-эр… Быстро учишься... Вот, еще одна уловка. Всё, что можно сжать вместе, стоит смазать маслом – это приносит ещё больше удовольствия мужчинам, – он налил немного массажного масла на руки и размазал его по ступням Мо Жаня, прежде чем сжать их вместе вокруг своего члена и двинуть бёдрами в щель между ними. — Ступни, бёдра, сгиб руки или если у тебя есть мышцы на груди… Он заставлял ноги Мо Жаня двигаться, покачивая своими бедрами. Удовольствие от этого легкого скольжения было так велико, что Жун Цзю пришлось прикусить губу, лишь бы сдержать стоны. Он снова посмотрел в глаза и не смог понять, что чувствует Мо Жань — что-то между восхищением и страхом. Он остановился. — Ты не хочешь этого делать? Я остановлюсь. Голос Мо Жаня был тихим и заинтересованным: — Я хочу попробовать... – он поставил ногу на плечо Жун Цзю, медленно опрокинул его на спину и встал. Он загорелся восторгом, увидев, что его партнёр так охотно улегся. Жун Цзю усмехнулся над ним. — Это то, что тебя заинтересовало? Это весело, не правда ли? – он провел тыльной стороной ладони по икре мальчика. — Но я всё же хочу научить тебя смирению сегодня. Я могу научить тебя играть с доминированием и подчинением в другой раз, когда мы будем в лучшей форме. Он не пытался сопротивляться. Просто ждал. Мо Жань убрал ногу с груди Жун Цзю. Он сглотнул, когда увидел оставшийся мокрый след от естественной смазки и маслами, блестящими в слабом свете свечей. Жун Цзю забрался на кровать и помог Мо Жаню подняться, сказав: — Ложись. Я могу показать тебе больше. К этому моменту Мо Жань стал послушным, по-видимому, завороженный нежным тоном и заботливыми наставлениями. Он лежал на спине и смотрел на Жун Цзю, который седлал его: — Зачем ты мне все это рассказываешь? – подозрение промелькнуло сквозь пелену похоти. Остатки инстинкта самосохранения. — Разве для тебя не будет выгоднее, если я буду хуже, чтобы украсть твоих клиентов? Жун Цзю некоторое время смотрел, прежде чем разразиться смехом: — Малыш… Ты не сможешь украсть моих клиентов в ближайшее время. Не переоценивай себя, – Жун Цзю опустился на член своего нового любовника. Ощущение того, насколько большой был Мо Жань, когда его длина скользила меж ягодиц Жун Цзю, заставило вздрогнуть. Когда головка упёрлась в его анус, было трудно удержаться от того, чтобы просто не отдаться этому мальчишке. Он был так красив, и ни один из них не чувствовал себя обязанным перед другим... Это было уже в другой день. — Для тебя безопаснее всего быть сверху. Если ты берёшь клиента сзади, то ты полностью контролируешь ситуацию, но если он берет тебя, постарайся встретиться с ним лицом к лицу, когда катаешься на его члене. Если тебе приходится быть снизу, постарайся убедиться, что ты видишь, что они делают. Ты не можешь узнать, причинит ли клиент тебе вред и когда это произойдет. Тебе нужно быть осторожным. Жун Цзю дразнил его еще больше, целовал и покусывал уши мальчика, опускаясь всё ниже, когда он придавливал его, двигая бедрами достаточно, чтобы их члены соприкасались, пока его губы блуждали по телу Мо Жаня, ища слабые места на его шее, ключицах и сосках. — Любовь – это единственное, что ты получаешь бесплатно. Но ты должен продать её без колебаний. Большинству людей трудно причинить боль тому, кто заискивает перед ними. Мо Жань тяжело дышал. Ненависть к этому месту и этой профессии, отнимавшая желание говорить, медленно рассеялась под прикосновениями Жун Цзю: — Цзю-эр… Делает мне так хорошо… Ты научился этому от других шлю- ууу! Жун Цзю сильно укусил Мо Жаня за сосок, чтобы тот замолчал. Он поднял голову и схватил Мо Жаня за подбородок своей маслянистой, скользкой от смазки рукой. Его глаза горели: — Слушай, засранец, теперь ты один из нас, не называй меня так, блять. Не называй меня шлюхой или распутным, или любым другим словом, каким нас принято называть. Я терплю унижения только тогда, когда мне за это платят, – тут Жун Цзю увидел, как Мо Жань сжался от этого тона и понизил голос: — Но, отвечая на твой вопрос, отчасти. Была добрая женщина, которая научила меня надеяться в этой адской дыре... Но однажды один из постоянных клиентов заставил ее плакать, и у нее уже не оставалось надежды... Остальное я узнал на собственном горьком опыте. — Ты любил ее? — Кого? — Женщину без надежды. — Я не знаю. Я буду беспокоиться о любви, когда буду свободен. Советую поступить так же. Слишком опасно позволять себе чувствовать что-то в этом месте. — Это ужасный образ жизни... — Вероятно. Но до тех пор прижимай меня к себе, – Жун Цзю легко перевернул их обоих, позволив Мо Жаню лечь на себя, и провел нежной рукой по внутренней стороне бедра. — Тебе не обязательно что-то чувствовать, чтобы делать приятно другим, – Жун Цзю зажал член Мо Жаня между своими мягкими бедрами, обвил руками его шею и потянул вниз, чтобы шепнуть ему в губы: — Сегодня я разрешаю тебе использовать меня. Не придавай этому особого значения. — Цзю-эр, тебе кто-нибудь говорил, что… ты самый красивый человек... в этом городе? – простанывал Мо Жань, медленно толкаясь между бледными бедрами Жун Цзю. Он переставал говорить, прерываясь только на поцелуи. Жун Цзю задушено рассмеялся, когда его собственный член потёрся о живот Мо Жаня: — Ах… Раз или два, – он подумал, что это хорошо, раз мальчик стал более громким. В этом бизнесе лесть повсюду. — Слишком мало. Даже в подобном месте твои волосы и глаза такие блестящие. Твоя кожа нежная, бледная и приятная, как материнская грудь.Твоя— — Ты хочешь, чтобы я был тебе матерью? – Жун Цзю ахнул. Он мог чувствовать член Мо Жаня своей внутренней частью бёдер. Это заставляло его трепетать от желания. — Я не имел в виду ... — Я могу стать ей, – Жун Цзю поцеловал Мо Жаня в макушку и провел пальцами по его волосам. Его голос стал мягким, успокаивающим. — Жань-эр, ты мой хороший. Такой хороший мальчик. Так хорошо со мной обращаешься... Здесь ты в безопасности. Я понял тебя. Мо Жань издал низкий звук, похожий на всхлип. Это было мило. Жун Цзю был очарован такой реакцией. Если бы кто-то попытался успокоить его таким образом, Жун Цзю откусил бы ему член. Возможно, все было иначе, когда ты не презирал свою семью. — Мама понимает тебя, Жань-эр. Я горжусь тобой. Ах... – Жун Цзю почувствовал, как его охватила волна удовольствия, когда Мо Жань ускорил свои толчки, и его собственное трение об него начало переходить в безумие. — Такой... такой милый ребенок... так много делаешь для меня… Это было незадолго до того, как Жун Цзю кончил; он крепко цеплялся за Мо Жаня, а потом испытал оргазм. Они оба были измотаны еще до того, как начали. Их возможности были невелики и уроки всё время доводили их обоих до безумия. Мо Жань прижал Жун Цзю к своему телу, не обращая внимания на то, что он размазал сперму по всему телу: — Цзю-эр… Пожалуйста, не оставляй меня… — Я буду на твоей стороне, пока мы здесь. Но если ты хочешь уйти со мной, тебе нужно много работать, – Жун Цзю улыбнулся и уткнулся носом в шею Мо Жаня. — Когда-нибудь мы оба будем свободны, если не потеряем надежду.***
Прошел год, и Жун Цзю постепенно научил Мо Жаня своим уловкам. Долгими ночами или когда у них было слишком много порезов и синяков, мешающих показаться клиенту. Они ласкают друг друга, находят утешение друг в друге, учат друг друга тому, что недавно узнали. Однажды ночью в разгар зимы поднялась ужасная буря, сделавшая их работу невозможной. Никто не станет так рисковать, чтобы посетить бордель. Дом развлечений звенел веселым смехом и той музыкой, которую женщины играли друг для друга, пока на улице завывал ветер. Это, и еще кое-что. Бессмысленный возглас восхищенного Жун Цзю, когда Мо Жань показал своему учителю, насколько хорошо он усвоил каждый урок.