***
Владыка оказался гораздо приятнее своих подчиненных. По правде говоря, когда меня подвели к высокому светловолосому эльфу в сияющей кольчуге, я не сразу поняла, что это Тот Самый Трандуил, герой пафосных гифок и тонн фанарта. Он был очень похож на свою экранную версию, однако его лицо не напоминало высокомерную маску, как у того же Ли Пейса. Правда, эмоции, застывшие на нем, были не самыми солнечными. Между нахмуренными бровями пролегла глубокая складка, и вообще весь его вид выражал крайнюю тревогу. Когда я предстала перед ним, он что-то втолковывал помятому взъерошенному эльфу, то и дело довольно эмоционально указывая одной рукой на поле битвы; в другой руке он держал серебристый шлем. Наконец эльф, кивнув головой, кинулся прочь, и Трандуил обратил свой взор ко мне. Без всяких церемоний, вроде представления и приветствия, он тут же спросил: - Каким образом вы здесь оказались? Хм, хотела бы я сама это знать! Под взглядом эльфийского короля было крайне неуютно. Я наплела, что мы с подругой шли издалека в Эсгарот и "заблудились" (что, кстати, было почти правдой), а потом очень сжато пересказала свои похождения в горниле битвы (не найдя, впрочем, сил упомянуть о том, что за нас сложили головы двое его солдат), причем Трандуил усиленно кивал, как бы подгоняя меня говорить быстрее. Что же, его можно было понять. Я, если честно, удивилась, за каким чертом ему понадобилось допрашивать в разгар битвы именно меня - дел поважнее у него нет, что ли? Наконец, когда я закончила свой рапорт, он сразу перешел к делу. - Мои люди сообщили мне, что ты и полурослик обсуждали исход битвы, причем ты говорила о нем более чем определенно. - Ну... понимаете... - я замялась, не зная, что сказать, однако Владыка продолжил. - Я не знаю, правду ли ты говоришь, или ложь, однако я бы не хотел, чтобы ты преждевременно внушала эльфам и людям ложную надежду... - Повелитель! Возможно, вы не так поняли... - вдруг выступил вперед мой темноволосый сопровождающий и, наклонившись к Трандуилу, начал что-то еле слышно шептать. Я уловила только "подкрепление", "заметил", и "полурослик". Взгляд Трандуила становился все более заинтересованным. Наконец он что-то сказал по-эльфийски темноволосому, и тот удалился куда-то в сторонку. Владыка снова внимательно оглядел меня с ног до головы, да так, что я почувствовала себя как на рентгене. Бррр, как неуютно! - Ты не из этих мест, - вдруг глубокомысленно изрек он. У меня отпала челюсть: да ладно! Да вы проявляете чудеса дедукции, Ваше Величество! - Ну вообще-то я прямо так и сказала, - изо всех сил стараясь скрыть сарказм, проговорила я. - Совсем не из этих! - что-то в этом "совсем" мне не понравилось. Ну, это предположение тоже логично: вряд ли в этих местах носят джинсы и свитера с совами, да и на сленге таком мало кто изъясняется... - И дело даже не в твоем внешнем виде, - как будто угадав мои мысли, продолжал Трандуил и снова будто просканировал меня взглядом. Мне опять захотелось провалиться сквозь землю. Внезапно Владыка заговорил снова, резко сменив тему. - И мудрейшим не дано знать, что несет будущее, как бы близко оно ни было... - начал он откуда-то издалека, и снова уставился на меня. Это начало меня раздражать. Кругом мясорубка, блинский блин! Почему бы ему не пофилософствовать с кем-нибудь другим и в другое время? Зачем для разговоров о туманном будущем ему понадобилась такая сопля, как я? Пусть дождется, пока кончится битва, тогда и перетрет все извечные темы на пару с Гэндальфом. Видимо, мое лицо выражало искреннее недоумение. Трандуил продолжил: - Не думаю, что хоть кто-то на этом поле ожидал прибытия орлов... Меня будто лопатой по голове ударили. Так вот почему этот темноволосый эльфенок рядом тусовался! Эх, и кто меня за язык тянул тогда? Не стоило мне все подробности выкладывать - одним неприятным разговором было бы меньше! А теперь черт знает, что обо мне могли подумать. Интересно, а за нелицензированное Советом Пяти Магов колдовство здесь сжигают? - Ну-у, мало ли что я сказала, - на всякий случай я попятилась назад. - Просто представила, что это было бы здорово, я ничего такого не имела в виду... - А как же камень, который должен был упасть на голову полурослику? Черт, он слишком хорошо осведомлен! - Совпадение... просто совпадение... - Ты сама веришь в то, что говоришь? - холодно прервал меня Трандуил, однако тут же улыбнулся одними уголками рта. - Здесь тебе бояться нечего! Тебе вреда мы не причиним. - Ага... - окончательно запутавшись, пробормотала . - Ну... я пойду... пожалуй... Трандуил утвердительно кивнул. Я осторожно поползла обратно. - Постой! - вдруг велел он. Я обернулась, и встретилась взглядом с его серо-зелеными глазами. - Когда битва кончится, смирит ли Подгорный Король свою гордыню? - вдруг еле слышно спросил он. Я, парализованная этим странным глубоким взглядом, ответила против своей воли, не будучи в силах лгать. - Торин... да, он смирит свою гордыню... но будет слишком поздно... - еле слышно прошептала я. Лицо Трандуила оставалось непроницаемым. Он ничего не ответил, только кивнул, и я, повернувшись к нему спиной, наконец-то пошла прочь. Вернувшись к Алене, которая наконец-то пробудилась, я не сказала ни слова. И она тоже ничего не сказала. Молчал и Бильбо. Сидя втроем, мы смотрели на поле битвы. Где-то там, далеко, среди тысяч людей, эльфов и гномов, казавшихся с холма совсем маленькими, бился Торин II Дубощит, Король под Горой. И мы не знали, суждено ли нам увидеть его снова. Нам оставалось только наблюдать за тем, как орки снова усиливают наступление, а потом - как появляется здоровенный звериный силуэт, настолько огромный, что его можно разглядеть с холма, силуэт медведя-оборотня, который теснил дрогнувших гоблинов. Мы видели, как бежали враги, и как хлопали над их головами крылья орлов, как сияли в предвечерних сумерках эльфийские мечи, как долина будто бы очищалась от черных полчищ... А потом все было кончено.***
Победа, по меткому замечанию Бильбо, была действительно довольно безрадостной вещью. Мы с Аленой были настолько эмоционально измотаны, что не находили сил радоваться даже тому, что нас никто так и не прикончил. А ведь мы пробыли в битве, по моим подсчетам, едва ли больше часа! Что уж говорить о тех, кто целый день сражался внизу, даже не надеясь на победу? Мы медленно брели между рядами палаток. Отовсюду раздавались душераздирающие стоны раненых и умирающих.До этого момента я могла с уверенностью заявить, что виденная мной сегодня битва - страшнейшее событие моей жизни. Однако прогулка по этому лагерю сплошной боли и страдания была гораздо страшнее. Внезапно со стороны раздался голос: - Бильбо! Мы втроем обернулись. Рядом стоял высокий старик в сером плаще. Мы сразу признали в нем Гэндальфа. Рука у него была на перевязи, и весь его вид выражал дичайшую усталость, однако появление хоббита его явно обрадовало. - А кто твои спутники... - начал было он, однако, внимательно приглядевшись к нам с Аленой, резко остановился. Кажется, маг был не на шутку удивлен, хотя и довольно быстро скрыл свое удивление. Кажется, он все-таки узнал нас. - Идите за мной. Все трое, - приказал он. - Торин желает вас видеть! У меня внутри все нехорошо сжалось. Я с ужасом посмотрела на подругу, и прочитала безумную смесь тревоги и надежды в ее глазах. Но ведь раз Торин не в силах разыскать нас самостоятельно, то... Гэндальф подвел нас к очередной палатке - совсем не отличимой на вид от остальных. - Только не все сразу! - предупредил он. - Бильбо, ты первый... По тону мага невозможно было что-либо понять, однако слова говорили за себя. Я почувствовала, как в плечо мне утыкается лоб Алены; подругу била мелкая дрожь. Я, понимая, что сейчас сама грохнусь в глубокий обморок, еле держалась на ногах. Не знаю, сколько времени прошло, минута или час, когда нам наконец разрешили зайти в палатку. Торин лежал там, весь перебинтованный. Черты лица как будто заострились, синие глаза глубоко ввалились, однако, увидев нас, он слабо улыбнулся и поднял руку в приветствии. - Ну вот, говорил же, даст Махал - свидимся!.. Я почувствовала, как будто меня ударили по голове чем-то тяжелым. Значит, ничего изменить не удается... Мы не в силах противиться тому ходу вещей, который должен быть! Это разумно и правильно, но почему мне так больно и обидно? - Торин... мне... нам... - залепетала я, однако меня прервали громкие всхлипы Алены. Я обернулась и еле удержалась, чтобы не отвесить оплеуху подруге, которая все-таки разревелась. Неужели она думает, что Торин обрадуется, если его будут оплакивать при жизни, которая и без того стремительно подходит к концу?! Ну почему, почему она не может хотя бы чуть-чуть потерпеть? Я же сама сейчас разрыдаюсь, черт возьми! Мне же тоже плохо, хуже, чем когда-либо было в жизни, но я же... держусь... вроде бы... Тяжело вздохнув, я снова повернулась к гному, однако выражение лица, которым он одарил нас, повергло меня в прострацию. Такое же выражение лица я видела уже не в первый раз. Так Торин смотрел на все, что окружало его в России: на наши улицы, машины, колбасу и анимешников. Проще говоря, на его лице читалась смесь испуга и удивления. - Что это с ней? - хрипловато спросил он, и в его голосе читались знакомые сварливые нотки. - Но ты же... ты же... - глотала ртом воздух пораженная Алена. При всем ее странном представлении о Средиземье гномы при смерти так себя не вели. Гномы при смерти должны были ударяться в длинные печальные монологи, примиряться со всеми вокруг и провести как минимум по одной степенной беседе с теми, кто пришел проститься. Внезапно сзади раздался голос: - Дядя, как ты? Я обернулась. В палату заглядывало чье-то напрочь забинтованное лицо, в котором я с большим трудом признала... Кили? Да-да, это был Кили, живой и настоящий Кили, правда, с перевязанной головой и повязкой, полностью закрывавшей нос. - Какого лиха ты покидаешь свою палатку и шляешься по лагерю? - неожиданно строго, хотя и не очень громко, прокряхтел Торин. - Неужели орочья дубина вышибла из тебя последние мозги? Кили, видимо, был немного озадачен столь теплым приемом. Как и мы с Аленой, кстати. - Я всего лишь беспокоился, все ли с тобой в порядке... - начал оправдываться Кили. - Со мной-то все в порядке, а вот если с тобой из-за этих хождений что-нибудь случится и я буду вынужден отчитываться перед Дис... - Торин даже попробовал поднять вверх кулак и погрозить им, однако, зашипев от боли, уронил руку обратно на одеяло. - А теперь - марш к целителям! Кили дважды повторять не пришлось, однако я была готова поклясться, что, прежде чем он исчез, на его губах промелькнула улыбка. - Так ты... ты... - пробормотала Алена, смотря на Торина округлившимися глазами. - Что - "я"? - переспросил Торин, и тут до него дошло. - Вы что, решили, что я тут помирать собрался? - Угу, - тоненькими голосами хором с Аленой ответили мы. Вместо ответа Торин затрясся от безвучного смеха, однако тут же прекратил это занятие, поморщившись - видимо, любое телодвижение для него пока что было мучительно. - Но ты же лежишь... весь забинтованный... и синий... - жалким голосом промолвила я. - Посмотрел бы я на вас, если бы вы схлопотали столько же ран, сколько и я, - немного обиженно ответил Торин. - Одно Больговское копье чего стоило... Однако его слова потонули в счастливом Аленином вопле. Она подлетела к постели гнома и, пожалуй, все-таки замучила бы Дубощита объятиями, если бы я не удержала ее за капюшон. Я чувствовала, как по моему лицу расплывается самая широкая, глупая и счастливая улыбка. А потом мы с Аленой заговорили наперебой. В наших словах выразилось все: и томительно-тревожное ожидание, и испуг, и скорбь, и дичайшее облегчение... - Да вы еще ничего... Видели бы вы Взломщика... Зашел сюда бледный, как смерть, весь трясется, - фыркнул Торин. Кажется, они с Бильбо все-таки помирились. - А почему нельзя было это сразу сообщить? У меня же чуть ноги от испуга не отнялись! - возмутилась я, вспомнив серьезную мину Гэндальфа. - Так нам никто и не говорил, что он при смерти! - фыркнула Алена. - Так ведь книга... - Что же... видимо, и величайшую из книг можно переписать... Заглянувший внутрь палатки гном мягко намекнул, что нам с Аленой пора выметаться. Мы покорились. Однако напоследок Торин спросил: - И все-таки... Как же вы здесь оказались?.. - Я не знаю, - ответила я, не в силах убрать с лица улыбку. - Однако я счастлива, что это произошло.