Хоуп Энд

      Доминик распахнул дверь. На пороге стоял парень в той же одежде, что накануне. Его черные волосы торчали вверх.       — Давай уберемся отсюда! — Доминик поспешно вышел из номера.       Парень возражать не стал и пошел следом.       — Как ты меня нашел?       — Логически догадался, — пояснил тот. — Ты ведь не местный. Одет в явно дорогую одежду. Куда еще кроме отеля ты мог пойти?       — Ах, ну да, — усмехнулся мужчина. — Меня зовут Доминик, кстати, а тебя?       — Мэттью, но мне нравится, когда меня называют Мэтт, — ответил парень.       — Что здесь творится, Мэтт? — поинтересовался Доминик, когда они завернули за угол отеля и пошли туда, куда он еще не ходил. Смеркалось. На улице не было никаких признаков недавнего дождя. — Ты тоже видишь всех этих нереальных людей и… — он помедлил, — монстра?       — Ты о чем? — синие глаза недоуменно уставились на него.       — Забудь, — Доминик не хотел, чтоб парнишка посчитал его сумасшедшим.       А если Мэтт всего этого не видит, то оно нереально.       — Вчера ночью я искал тебя в парке… — продолжил Доминик.       Мэтт настороженно на него посмотрел.       — …и мне показалось, что я видел толпу людей. Звучит как бред, но…       — Не ходи здесь по ночам, — посоветовал парень.       Они шли спокойным шагом вдоль пустых улиц. Доминику казалось, что они вышли на обычную прогулку обычных людей, и что на улице как-то живо — дует легкий ветерок, шуршат кусты и деревья.       — Так зачем ты пришел ко мне?       — Ты же меня искал, — констатировал Мэтт.       — Да, но… — Доминик ничего не понимал, — откуда ты узнал?       Парень ничего не ответил.       — А куда мы идем?       — В место, которое я люблю.       — Мэтт, а куда все-таки подевались все люди? — не стерпел Доминик.       Он хотел знать ответы на мучающие его вопросы, хотел услышать подтверждение того, что прочитал в полицейском участке и отеле.       Парень остановился, изучая его лицо.       — Я не знаю, так же, как и ты, — пожал он плечами.       — Ты разве ничего не слышал об эвакуации в 1992 году, связанной с НИИ Нуклеар Фарм? Будто они производили токсичные выбросы в воздух?       — Я не помню, мне тогда было десять лет.       — Если всех людей эвакуировали, почему ты здесь? Где твои родители?       — Мы пришли, — Мэтт побежал в сторону высоких железных ворот.       За воротами располагался парк аттракционов. Заброшенный. На высоте десятиэтажного здания зловеще возвышалась ржавая американская горка. Доминик последовал за парнишкой. Он еще ни разу не гулял в таком месте.       — Давай покатаемся, а то мне одному скучно! — предложил Мэтт. На его лице сияла улыбка.       — Но ведь они не заведутся, — Доминик в удивлении приподнял брови.       — Заведутся! — пообещал парень, и Доминик понадеялся, что Мэтт не потащит его на старую скрипучую горку.       Парень побежал вглубь парка, и Доминику пришлось нагонять его. Мэтт остановился возле аттракциона, на цепях которого висели двойные стулья по кругу.       — Садись! — подтолкнул он Доминика, когда увидел замешательство на его лице.       Доминик уселся в пластиковое кресло, ожидая дальнейших указаний. И по его спине пробежался холодок, когда он увидел, как в воздух над каруселью вздымаются те же предметы, которые он видел в парке над головой парня. Мэтт стоял, подняв руки вверх, и словно руководил ими.       — Эй, а это не опасно?! — встревожился Доминик, не зная, чего ожидать.       Но Мэтт ему не ответил. Он махнул левой рукой вправо, и предметы, которые уже образовали ровный круг над аттракционом, стремительно закружились, сливаясь в неразличимое пятно.       — Йуху! — взвизгнул Мэтт, и побежал к Доминику, запрыгивая на сидение рядом. — Давай, поработай ногами, нужно разогреть механизм!       Мэтт, отталкиваясь пятками, привел карусель в легкое движение. Доминик незамедлительно начал повторять за ним, и вскоре неведомая сила подхватила конструкцию, и она стала кружиться, словно невидимый оператор нажал на кнопку, приводящую аттракцион в действие.       — Это невероятно! — воскликнул Доминик, когда увидел, что они приподнимаются над землей, и больше не надо разгоняться ногами. Было и весело, и страшно.       — Я знал, что тебе понравится! — Мэтт пытался перекричать ветер.       — Но мы ведь не пойдем на американскую горку?! — уточнил все же мужчина.       — Неа, у нее не хватает секции рельс в одном месте! — ответил Мэтт. — Так бы я давно привел ее в действие!       Доминик с облегчением вздохнул. Он смотрел на довольного парнишку, тот был еще совсем ребенок. И на мгновение Доминик подумал, что у него сейчас мог бы быть такой же сын. Мэтт повернул голову в его сторону, словно прочел мысли и улыбнулся.       — Как ты это делаешь? — спросил Доминик, когда карусель медленно остановилась, выпуская их наружу.       — Не знаю, — пожал плечами Мэтт. — Они меня слушают, — указал он на парящие предметы.       Доминик не нашел, что сказать на это.       — Тебе нравится физика? Ты учишься где-нибудь?       — Нет, — лицо Мэтта погрустнело. — Но хотел бы стать физиком. Это очень здорово.       — А что тебе мешает?       — Я не могу себе позволить учебу в университете, — пояснил парень. — Из-за чего мне не попасть в НИИ Нуклеар Фарм. А там у меня бы были большие возможности сделать открытия.       — А ты знаешь, где расположен этот институт?       Мэтт поднял руку, указывая по направлению на север:       — Там! За Саутгемптон Уотер на острове Уайт.       Странно. Доминик никогда не слышал про такой институт на острове Уайт.       — А ты там был?       — Нет.       — Он все еще работает?       — Я не знаю, — парень пожал плечами. — Ладно, мне пора!       Он развернулся к выходу из парка.       — Стой! — окликнул его Доминик. — А где ты живешь?       — В приюте Святого Себастьяна, — ответил тот и поспешно вышел из ворот.       Доминику стало жаль парнишку. С виду он был очень умным. Почему именно у таких детей случается в жизни беда? Интересно, его родители погибли? И что Мэтт делает в этом забытом богом городе совсем один?

***

      На улице стало темнее. Доминик совершенно не знал, что ему делать и куда идти. Нужно выбираться из города как можно быстрее. Что если он зашел в город с одной стороны, а сможет выйти с другой? Он развернул карту, пытаясь понять, где находится.       — Вот же я дурак! — укорил он себя. — Мэтт наверняка знает, как покинуть этот город. Надо было спросить его, и вообще предложить Мэтту пойти вместе. Уехать к черту из этой дыры! Здесь у него все равно никого нет, а Доминик может забрать его с собой в Лондон.       Он бросился вслед, но парнишки нигде не было видно.       — Мэтт! — крикнул он, но так и не дождался ответа.       Он снова развернул карту и изучил оставшуюся неизведанную местность, нашел приют Святого Себастьяна.       — Не близко, — отметил он.       Но Доминик твердо решил увезти отсюда Мэтта. Не место ему тут. Он уже представил, как помогает парнишке поступить в университет Лондона. Он не должен пропадать здесь.       Доминик решил, что нужно поспешить добраться до приюта. Он вспомнил наставление Мэтта, что лучше не слоняться по городу по ночам. Он решил пойти широкими улицами без всяких подземных переходов. Чем меньше приключений, тем лучше. Доминик пересек почти полгорода, и оставалось совсем чуть-чуть, когда шоссе перегородила высокая бетонная стена без намека на дверь. Тупик.       — Этого не было на карте, — стал он судорожно ее разворачивать. — Откуда она здесь?       На карте и правда не было никакой стены, ну или ее не удосужились нанести.       — Чертовы картографы!       Самое отвратительное, что ближайший путь пролегал через кладбище. И Доминику очень не хотелось туда идти.       — Только не это! — вновь выругался он, но делать было нечего.       У него появилось мрачное предчувствие. Кладбище было не маленькое, и чтобы его пересечь, понадобится около часа, а к тому времени уже порядочно стемнеет.       Доминик добрался до главных ворот и очутился среди могил. Все выглядело запустевшим, никто здесь не прибирался, не ухаживал за памятниками. Надписи были потерты, но те, что Доминик мог прочитать, датировались между 1965 и 1992 годом, более свежих могил он не нашел. Ему показалось, что на кладбище очень много детских могил, он еще ни разу такого не видел. Странным выглядело и то, что на многих не было даты смерти, словно они были без вести пропавшими. Доминик старался придерживаться главной дороги, настороженно оглядываясь, и тут его взгляд остановился. На одной могиле лежали красные цветы. Он подошел ближе. Могила выглядела ухоженной, словно свежей, на надгробном камне было высечено:       «Кэролайн Уайтхолл, 08.02.1962 — 17.10.1987»       — Этого не может быть, ее кремировали, — пробормотал Доминик. — И кто принес цветы? Мэтт? — он огляделся по сторонам, словно таинственный посетитель все еще мог находиться поблизости. — Разве Кэролайн жила в Хоуп Энде?       Рядом находилась пустая могила, над которой возвышался памятник, сообщающий о том, что она уготовлена Доминику:       «Доминик Ховард, 07.12.1962 — 18.05.2000»       — Я все-таки умер? — Доминик окончательно запутался.       Сумерки вокруг постепенно сгустились, и Доминик почувствовал на спине взгляд. Он обернулся и увидел вдалеке толпу, парящую над могилами.       — О нет, нет, нет! — он рванул вперед по направлению к заднему выходу с кладбища, куда, собственно, и шел. Казалось, что толпа нагоняла его и что-то шептала.       Доминику уже осточертело играть в спринтера, но он не мог себе позволить сбавить темп. Выбежав с кладбища, он миновал проезжую часть, пробежал через несколько дворов и оказался на улице, где располагался приют. Странная толпа отстала. Доминик побежал медленнее, хотя не запыхался, и направился ко входу. Его встретило заброшенное двухэтажное здание. Дверь и окна были заколочены досками.       — Вот это поворот!       Доминик поднялся по скрипучим деревянным ступенькам и потянул за доски на двери.       — Мэтт! Ты здесь?!       Он прислушался, но не услышал даже эха собственного голоса. Да и откуда там быть Мэтту? Парнишка явно солгал. Или он призрак, а Доминик просто не заметил его могилу на кладбище. Он спустился вниз с крыльца и решил обойти здание по кругу. С обратной стороны в торце здания зияла дыра.       — Мэтт! — крикнул он в темноту. — Мэтт, пойдем со мной!       Он вслушался: тишина.       Перед Домиником стояла дилемма: попытаться найти выход из города во тьме или же переждать ее в приюте. Он выбрал заброшку. Что-то ему подсказывало, что кошмары достанут его везде, пока он находится в этом чертовом городе. Пригнувшись, Доминик пролез в дыру. Внутри пахло пылью. Все было перевернуто, стены исписаны, словно здание забросили еще задолго до всеобщей эвакуации и тут успели потусить вандалы. Было очень темно, если ближнюю половину кое-как подсвечивало уличное освещение, то в глубине — выколи глаз. Но, судя по обстановке, Доминик оказался в каком-то кабинете.       — Черт! — выругался он, думая о том, как будет пробираться во тьме.       Напротив была дверь, а значит возле нее на стене должен быть выключатель. Доминик почти на ощупь дошел и ткнул его. Свет не включился. Тогда он дернул дверь, но она оказалась заперта. Он ударил плечом, навалившись на дерево всем весом, затем еще и еще, но дверь не поддавалась. Он устало прислонился к ней спиной. И тут заметил за ближайшим шкафом еле различимую щель в стене. Доминик напрягся и толкнул его, шкаф со скрипом отодвинулся, и он протиснулся через дыру. С той стороны тоже было темно. Он двинулся вдоль стены, но тут послышалось потрескивание зарождающегося электричества в старых лампах, и коридор подсветил тусклый свет.       — Датчик движения? — удивился Доминик. — Мэтт! Ты здесь?! — попытался он еще раз.       Но ответом была привычная тишина.       Он увидел перед собой обветшалый коридор. Здание точно пустовало уже очень давно. На стенах кое-где висели групповые фотографии детей, в других местах виднелись контуры отсутствующих рамок. Доминик всмотрелся в фотографии, они висели в хронологическом порядке. Приют был основан в 1928 году, о чем сообщало старое черно-белое фото: в центре стояли основатели — мистер и миссис Фишер, а по бокам от них — восемь детей. Лица разглядеть было невозможно. Доминик рассмотрел все групповые фото за разные года, последнее было датировано 1982 годом. Ни на одном из них не было ребенка похожего на Мэтта. Да и откуда на них взяться Мэтту, по расчетам Доминика, он только родился в 1982, плюс минус год. Но если приют пустует уже почти двадцать лет, то, где тогда он живет?       Доминик двинулся дальше. Некоторые комнаты были открыты. У некоторых попросту отсутствовали двери. В одной он увидел класс с партами и доской, в другой — столовую. Посередине вестибюля была лестница, ведущая наверх. Доминику стало любопытно, и он решил подняться. На середине лестницы под его ногой резко треснуло, и сердце от страха сделало кульбит.       — Твою мать! — позволил Доминик себе выругаться. Он уже был на пределе.       Нога по щиколотку провалилась в дыру, гнилые щепки впились в кожу и не хотели отдавать ногу обратно. Доминик аккуратно поелозил ногой и высвободил наружу. Щиколотка саднила.       Поднявшись наверх, он увидел, что в крыше здания зияет дыра.       — Ах вот оно что, здание пришло в негодность, и его решили закрыть, — пробормотал он. — А что стало с сиротами?       На втором этаже располагались общие спальни — слева для мальчиков, справа — для девочек. Доминик свернул налево и открыл дверь. Пустое темное помещение встретило его своей прохладой.       — Мэтт!       Доминик зашел внутрь. По обе стороны просторной комнаты стояло около десяти кроватей. Вдалеке, на тумбочке возле последней кровати, горел красный ночник.       Доминик двинулся туда, думая, что, может, там и живет Мэтт. В этом странном городе он уже ничему не удивлялся. Невозможно было с первого раза сказать, принадлежит постель парню или кому-то другому. Возле подушки сидел мишка клиники New Life. На стене над ночником висели фотографии. Доминик подошел поближе, чтобы рассмотреть их.       — Откуда они здесь?       На многочисленных фото, развешанных в хаотичном порядке, была Кэролайн: вот она улыбается в компании друзей. Здесь показывает кому-то язык в гримерке стриптиз-бара, на ней одни лишь трусики, и она прикрывает руками грудь. Кэролайн с двумя подружками на фоне Лондонского моста, у них в руках мороженое, и им весело. На одном из фото Доминик увидел себя; он сидит за барной стойкой с бокалом пива, сзади его обнимает счастливая Кэролайн; Доминик тоже счастлив.       — Откуда здесь мое фото? — недоумевал он.       Он стал вглядываться в каждую фотографию. Снова нашел себя, явно надравшегося, глаза почти не открываются, Кэролайн целует его в щеку, и Доминик улыбается во весь рот.       — Я даже не помню такого, — опешил он.       Еще ниже висела фотография Кэролайн с годовалым ребенком на руках; на ней она совершенно была не похожа на ту, что встречала его в стриптиз-баре по пятницам и субботам. Она была такой домашней и уютной, без излишка косметики, никто бы не догадался о ее профессии. На фотографии рядом она весело смеется напротив мальчика; его щеки раздуты, и он готов задуть свечи на торте.       — У Кэролайн был сын?       Доминику стало досадно.       — Что же я натворил? Что стало с ее ребенком?       Он ни разу за тринадцать лет не думал о том, что гибель Кэролайн может ужасающим образом отразиться на чьей-то судьбе. Всю жизнь Доминик думал только о себе. Даже в ту злополучную ночь, когда Доминика вытащил из постели телефонный звонок.              «Это было 17 октября 1987 года. Доминик никогда не забывал эту дату. Была суббота, около семи утра. Жуткое похмелье после бурной ночи, рядом Николь или Клара, или еще кто-то из его временных девиц. Диспетчер клиники просил Доминика срочно приехать и провести операцию, хотя это была не его смена. Говорил, что у них нехватка хирургов, что произошла авария, и все находятся в операционных. Доминику тогда было почти двадцать пять, и он успел провести несколько успешных операций как практикант скорой помощи, ему доверяли. Он был одним из тех студентов, что подают огромные надежды. Никто даже не догадывался, что у него проблемы с алкоголем.       Он поднялся с постели, сунул голову в ледяную воду, прополоскал рот освежающей жидкостью и поехал на работу.       В операционной его встретил Крис, на ходу рассказывая о поступившей девушке: у нее черепно-мозговая травма, но серьезных повреждений нет. Поэтому Доминик с Крисом, который параллельно учился на анестезиолога, смогут сделать все сами без посторонней помощи.       Когда Доминик подошел осмотреть пациентку, он замер. На столе лежала Кэролайн. Она была такой же красивой, как и когда Доминик видел ее последний раз много лет назад.       — Ты ее знаешь? — поинтересовался Крис, увидев реакцию друга.       — Нет, не думаю, — соврал Доминик. Крис не посещал с ним злачные места, а значит, не мог знать о Кэролайн ровным счетом ничего.       Привычная операция на мозге не должна была вызвать никаких проблем. Но руки Доминика предательски дрожали с похмелья. И он допустил ошибку.       Доминик закрыл глаза, вспоминая тот момент, как стремительно начал падать пульс. Как Крис вкалывал адреналин, как они пытались завести сердце дефибриллятором. Но аппарат предательски пищал, показывая ровную линию. Доминик случайно перерезал дрожащей рукой артерию, и мозг перестал отдавать сигналы сердцу.       — Ты пил? — злобно спросил Крис, когда они бросили попытки вернуть к жизни девушку.       Доминик молчал.       — Ты пил, мать твою?! — он настойчиво переспросил.       И Доминику пришлось утвердительно кивнуть.       — Ты осознаешь, что твоей карьере пришла пизда? А заодно и моей? Ты нас подставил!       — Да, только если я не напишу в отчете, что она потеряла слишком много крови, и мы сделали все возможное, — Доминик серьезно посмотрел на Криса.       — Именно так ты и сделаешь, иначе я прирежу тебя собственными руками вот этим скальпелем! — Крис угрожающе помахал перед его носом острым предметом.»              Доминик тяжело вздохнул, но вздоха не услышал. Он обернулся и увидел посередине спальни того же маленького мальчика в полосатой кофточке. Он стоял неподвижно и смотрел на Доминика.       — Ты сын Кэролайн, не так ли? — спросил мужчина. — Что ты здесь делаешь?       Мальчик молча стоял.       Доминик сделал к нему и шаг, и мальчик опять побежал от него.       — Стой! — крикнул Доминик и рванул следом.       На этот раз он должен догнать его. Это же всего лишь мелкий пацан. Спускаясь по ступенькам, мальчик сбавил темп, короткие ножки не позволяли бежать быстро. Доминик ускорился, протягивая руку вперед, и почти схватил его за шкирку, как старые доски вновь треснули под ногами, лестница обрушилась, и Доминик полетел далеко вниз.       Он падал во тьму и орал, и казалось, что время остановилось. Создавалось впечатление, что он просто завис на одном месте, словно текстуры не успели прорисоваться, и Доминик оказался в черной дыре пространства. Но вскоре перед его взором показалась мутная вода, и он неожиданно мягко плюхнулся в нее, задержав дыхание, чтобы не зачерпнуть носом и ртом.       — Вот ведь гадость! — поднялся он на ноги.       Воды было по колено. Какой-то канализационный тоннель. Доминик поднял голову наверх, чтобы увидеть, откуда свалился, но там был лишь бетонный потолок.       — Ну да… — только и смог он вымолвить. — Куда теперь? — спросил он, вглядываясь в длинный тоннель, подсвеченный редкими лампами.       Потом подумал, что этот город ведет его туда, куда хочет сам, и направился вправо. Он брел вперед, с плеском разрезая ногами воду, рубашка и брюки противно липли к телу, в боксерах что-то кололо, словно он зачерпнул со дна ил. Хорошо хоть ничем не воняло. Через полчаса впереди показался редкий свет улицы. Доминик обрадовался, подбежал туда, но увидел над головой решетку, до которой ему попросту было не допрыгнуть. Куцый свет говорил о том, что снаружи сумерки.       — Здесь время совсем не в курсе, когда ночь, а когда день?       Он осмотрелся вокруг, но не увидел ничего, что бы могло ему помочь вскарабкаться наверх.       — Проклятье!       Доминик обреченно побрел дальше. Если здесь есть решетка, значит, она есть где-то еще. Завернув за круглый угол, Доминик остолбенел. Перед ним, не шелохнувшись, стоял долговязый монстр. Потолок был слишком низкий, и ему приходилось пригибаться. В длинной, не пропорциональной туловищу руке, он сжимал рукоять моргенштерна, лежащего под водой. И он был так близко, что Доминик мог его рассмотреть. За доли секунды он увидел, что у монстра словно нет кожи, он состоял из пучков мышц, только коричневых, иссохшихся, и напоминал учебные трупы для студентов медицинского. Его глаза и рот были зашиты толстой нитью, уши отрезаны и образовывали собой сросшуюся ткань. Но как этот слепой, глухой, немой мог вообще слышать и видеть Доминика? Об этом он думал уже тогда, когда поднимал коленки высоко над водой, создавая волны беззвучных брызг, несясь без оглядки туда, откуда пришел. Позади него рушились стены, отбиваемые сокрушительным оружием. Еще чуть-чуть, и торчащие железяки воткнутся в него. По воде было очень тяжело бежать. Он ускорился, но оступился, и острый край вспорол ему спину.       — Твою мать! — заорал Доминик.       Он стал осторожнее, и каждый раз, когда слышал свист цепи, пригибался, и моргенштерн пролетал чуть ли не над его головой. Доминик уже решил, что погибнет в этом тоннеле, как впереди показался выход на свободу. Он вылетел из дыры, и тоннель обрушился, засыпая выход камнями, оставляя чудище позади. Дыра оказалось сточной канавой в Саутгемптон Уотер. Недалеко от причала у кромки воды сидел Мэтт и швырял в нее камушки. Они весело прыгали по глади, исчезая вдалеке. Мэтт обернулся, разглядывая грязное лицо Доминика.       — Ты долго, — сказал он.