Совместная группа

В песнях, над которыми работали Тим Бут и Анджело Бадаламенти, чего-то не хватало, тогда Тим решился на холодный звонок Бернарду Батлеру, недавно покинувшему Suede. Его пришлось немного поуговаривать, чтобы тот принял участие. В конце концов Бернард представил и записал семь песен для проекта, а также взял на себя обязанности по микшированию и заручился помощью Найджела Годрича, чтобы их спроектировать. Отношения между Тимом и Бернардом расцвели до такой степени, что легенда гласит, что Бернард пытался убедить Тима создать с ним группу, но чувство верности Тима James, с которыми он был в процессе написания и записи альбома Whiplash, победило. 2012 г. – А есть ли шанс снова поработать с Бернардом Батлером? Сможет ли он вовлечься в работу с James? – Не знаю, насчет James, но сам бы я поработал с Бернардом. Я люблю Бернарда, – Тим вздохнул. – Бернард хотел и просил меня, чтобы я оставил группу. Он переговаривался с Джеффом Трэвисом по поводу того, что это должно было быть как минимум два альбома. Но я не мог оставить группу в то время. Я не мог, в то время мы были в трудном финансовом положении, мне пришлось ответить «нет», – произнес он на одном дыхании. – Я точно не отказал ему из-за его способностей! Я считал его удивительным, и до сих пор так считаю. Один из величайших гитаристов, с которыми я когда-либо работал, – признался Тим. – Я бы с удовольствием поработал с ним, поэтому никогда бы ему не отказал, но он был немного расстроен этим. Так что, понятия не имею, где нахожусь в его привязанностях! – выпалил музыкант, после чего последовало благодарное за ответ «ммм...» журналиста, затем следующий вопрос, подводящий интервью к концу, ведь на главный вопрос ответ уже был получен. *** – Мы сделали это! Громко похлопав друг другу и поблагодарив всех принимавших участие в работе над альбомом, звукорежиссер и Бадаламенти отправились покурить, чтобы снять нервное напряжение. Надолго. В студии оставалось ещё четверо человек, но через пару минут, когда некоторые из них таки вышли по своим делам, количество людей благополучно сократилось вдвое. Сессия окончена, позволительно было разъезжаться на ночлег. Освещаемые приглушенным светом, на диване располагалось двое уставших мужчин. Их окружало некоторое число выпитых пивных банок, кола, а на полу одиноко валялась ещё не вскрытая пачка сигарет. Усталые, иногда зевающие, они сонно поглядывали друг на друга и даже умудрялись вести какой-то серьезный разговор, когда обстановка вполне позволяла поговорить о чем-то отвлеченном. – Вообще, твое предложение кажется заманчивым... – задумчиво произнес Тим в потолок. – Отбрось предрассудки, мы были бы ошеломляющими. Новые Моррисси и Марр, я говорю это со всей серьезностью, – заверял Бернард, не сводя с собеседника глаз. Сопоставление себя со «смитами» и вправду серьезно, однако последовал очередной зевок. Однако от оправданной усталости, а не некоторой затхлости речей. – Мне так понравилось работать с тобой, Бернард. Пока ты лучший из гитаристов, с которыми мне довелось работать. Я восхищен тобой. Но, признаюсь, до этого я не думал о продолжении сотрудничества с тобой, – Тим выдохнул. – Ты говоришь очень смелые слова, и со своей стороны, я рад, что ты это мне говоришь. – Ты же не так сразу в лоб отклоняешь мое предложение о совместной группе? – Вовсе нет. Мне требуется время, чтоб подумать об этом. – Только не забудь осведомить меня, когда примешь окончательное решение. Бернарду пришла в голову мысль встать и распаковать симпатичную пачку Marlboro, находящуюся под его ногами, однако в этой студии курить запрещалось. Покидать помещение не хотелось, ведь так разговор с вокалистом закончится, и тема о повторной совместной работе посчитается закрытой на этот вечер, следовательно, в выкуривании сигареты не было сильной необходимости. Имея репутацию танцора, который может танцевать до последнего издоха, Тим не стремился что-то кому-то доказать, вытанцовывая всю ночь. Усталость овеяла его, и он чуть было не хотел заснуть прямо на этой кожаной софе. Следовало бы вызвать такси до отеля, вырубиться, во сне обработать полученные впечатления, и, только хорошенько выспавшись, трезво оценить результат. – Ты засыпаешь что-ли? – отдаленный голос. «Как будто сам не видишь», подумал Тим. – Нет, просто немного выпал из реальности. – Прости, что загружаю тебя сейчас. Но всё не могу перестать думать об этом. «Вот ведь привязался. Не уж то эта идея захватила его с головой». Тиму хотелось было вежливо предложить Батлеру отправиться в отель и отдохнуть, без какого-либо торжества. Обыкновенная человеческая усталость находит не только на обыкновенный простой люд. Да и нельзя ему в таком состоянии напиваться, он «слишком в приподнятом настроении», значит, забудет о мере на этот вечер. А потом последуют и другие просьбы. Бернард выглядел жалостливо, будто жена, умоляющая своего мужа купить ей леопардовую шубу. Отощавший от былых переживаний, ещё не отошедший от постоянного стресса, в желтой блузке из хлопка, в черных облегающих джинсах, он, стоя на корточках, оперся на диван и смотрел на Тима сквозь спадающие на лицо каштановые волосы. На удивление для себя Тим пошел на попятную. – Слушай, Берни, если ты по-быстрому сделаешь мне чай, то я не против ещё поговорить насчет этого. – Мигом, – ответил Батлер и отправился исполнять просьбу. Есть люди представители, а есть исполнители. Одни берут ответственность на себя за театральное шоу, заигрывают с залом, стремясь обратить на себя внимание публики, чтоб она не сводила с них глаз до его окончания, а другие работают над технической стороной представления, работают над исправлением всех возникающих трудностей, и в самом зале, и на интервью скромно держатся в сторонке. Бернард был рожден быть вторым типом. Он готов был безвозмездно обслуживать, если увидит в каком-либо человеке большой потенциал или что-то близкое себе. Бут задумался о временах пребывания гитариста в Suede. Он ведь также делал всё возможное, сидел весь день в студии, кропотливо работая над идеальным звучанием, но в последние месяцы не смог дальше терпеть к себе скотское отношение и в разгар популярности покинул старых товарищей. Женился, чтобы заручиться постоянной поддержкой. Теперь же он всеми способами стремиться влиться в новый коллектив, либо создать его самому. Тиму даже стало его немного жаль. Лишились такого талантливого парня. Тим недолюбливал Бретта за то, что тот поспособствовал уходу Батлера, за излишнюю показушность, хотя им еще стоило посоревноваться, у кого выше эго, и ещё по каким-то мелким незначительным причинам, потому что считал его конкурентом. Также за то, что The Smiths – общая больная тема. – Чай готов, мистер Бут. – Благодарю, мистер Батлер, – улыбнулся Тим и взял в руки белую кружку с ромашкой, являющуюся мерчем James. «Какой я тебе дворецкий!» – вероятно, подумал бы Бернард, но сразу же вспомнил бы, что у него такая фамилия, да и не трудно было обслужить Тима. Оба рассмеялись. – У меня мысль. – У меня тоже, полно. Удивляюсь, как я ещё могу трезво рассуждать в такое время, – вздохнул Бут. – Я же сделал тебе чай! – оскорбился Бернард. – Рассказывай. – Я могу обратиться к Найджелу Годричу. – М-м... – Мы можем заключить контракт с ним на два альбома минимум, – заверил Бернард. – Тебя впечатляет? – Да, это круто, – ответил Тим, сделав небольшой глоток ещё не остывшего напитка. Как мило, что Берни догадался положить сюда веточку корицы, понаслышке о вкусовых предпочтениях собеседника. – Тим, послушай. Мы можем стать теми, что ты и представить не можешь, – повторял Батлер. – Невероятный вокал, невообразимая гитара. Выражение заезженное, но я думаю, сейчас оно применимо как нельзя. Потенциал у нас огромный. В ответ на молчание Бернард добавил: – Лично у меня мурашки по телу от твоего пения, потому что ты настоящий владелец своего голоса. В то время, как Бернард распинался и вновь учился убеждать человека словом, а не звуком, Тима терзали сомнения. Он мог вернуться к людям, что так давно его знают и ждут, а мог подписать контракт на несколько альбомов с тем, кто лезет вон из-под кожи, чтобы побудить его на дальнейшее сотрудничество. Соблазн во втором случае был очень велик, ведь Батлер и вправду такой хороший гитарист, и так вкрадчиво и соблазнительно заглядывает прям в душу. Едва можно устоять. Но тот словно почувствовал, что Тим колеблется между даже предположительным выбором. – Скажи, сколько мне тебя ещё хвалить? Ты же знаешь себе цену, знаешь, насколько хорош. – Спасибо. Милый, я всё же думаю, что не могу оставить Джеймс сейчас. Я обещал им вернуться после завершения альбома. «Что этот молодой человек подмешал в чай, что я начал оправдываться перед ним?» – встревожился Тим. – Не разочаровывай меня. – Я не хотел, мне самому не нравится это говорить. – Тогда, может, стоит ответить положительно? Эти слова несколько взбесили Тима. – Слушай, ты у кого этому научился? У придурка Бретта? Он хотел добавить ещё кое-что, но Батлер спохватился. – Извини, кажется, переборщил. Позднее время, усталость, уже говоришь всё, что в голову придет. Но ты все равно невероятный, – Берни посмотрел на него с тоской, как на нечто недосягаемое. Тим закатил глаза, но внутри ему это льстило. «На него это едва похоже. Неужели так рад окончанию работы над альбомом? Почему тогда не полез к Бадаламенти? С дуба рухнул». – Берни, хватит смущать меня. Наши пьяные переговоры никакого результата больше не дадут. Ты и вправду разошелся. – Ладно. Бернард встал с пола и присел ближе к Тиму. Последний взглянул на часы. Половина четвертого. Сессия окончена 20 минут назад, пора бы уже уезжать, поблагодарив ещё раз и обняв друг друга на прощание. – Не помню, когда у меня возникала такая жажда прикоснуться к мужским губам. Как человека, что за время работы над грандиозным творением стал моим хорошим другом, как того, кого я всегда уважал, кем восхищался, – Бернард нервно выдохнул. – Я просто хочу поцеловать тебя. Ты позволишь мне это сделать? «Как всё, оказывается, было просто, да и очевидно с самого начала разговора! Из-за усталости я не догонял такого дебильного намека». Бут был вполне расположен к нескромным намерениям коллеги, хоть внутри его это огорчало. Он один раз подумал, не застанет ли их никто, случайно зашедший в студию, чтобы забрать что-либо. «Лучше бы меня кто забрал отсюда, чтоб этого не происходило». Но уже поздно. «Оклемавшись, ты возможно возненавидишь себя за такое действо. А вот мысли о совместной группе после этого тебя посетят ещё не раз». – Что ж, это я тебе позволю. Иди сюда, солнце ты мое... Тим притянул к себе хитрого парня и запустил руку в его густые каштановые волосы. Он погладил его по щеке, но дальше позволил Бернарду исполнить свое желание и принял его робкое прикосновение губ. Тот был достаточно осторожен, чтоб не перейти дружеские рамки, но радовался, что это происходит. Тим, чувствуя, что ему нравится, взял инициативу в свои руки, и углубил поцелуй. Батлер покраснел, но был рад завершить разговор таким образом. – Солнце, – заговорил Тим, отстранившись, – Признайся, ты сразу попросту хотел этого, либо восхитился собственными мыслями о группе? – Очевидно, я хочу играть с тобой в одной группе. – Да, да, это очевидно. Но не уходи от собственных желаний. Я очень настойчивый. – Я ведь тоже, – Бернард смущенно улыбался, находясь в объятиях Тима. – Из Замши сбежал, от меня не убегай. А то прикончу. – И в мыслях не было. Бернард снова немногословен. «Добился своего и растаял от такой мелочи. Как немного ему надо для счастья. Но группа, ничего себе, мелочь!» Тим не удержался и поцеловал того в веснушчатую щеку, чтобы сделать его ещё счастливее. – Отложим серьезные решения на потом. Заказываем такси до отеля, к чертям всё это, время уже.