Великая сила любви

Достать информацию для Геллерта Гриндевальда не составляло никакого труда, особенно со связями его родственников. Он мог открыть любую дверь, не прикладывая усилий, либо любого человека мог достать из-под земли, накопать о нём абсолютно любую информацию, какая будет душе угодно. Геллерт Гриндевальд старался жить на максимум, и поэтому решил навести справки о том, кто же такой Гарольд Тэффет. Имя гриффиндорца отпечаталось в мозгу, словно сургучная печать. Когда-то этот полудурок посмел обижать Альбуса из-за собственных неудач, а значит, в скором времени его жизнь круто изменится. Геллерт Гриндевальд не хотел совершать ошибок своего напыщенного отца и деда, он старался выжать всё, чему когда-либо обучался в Дурмстранге, на факультете Гласиас. Например, жить на несколько шагов вперёд, продумывать все возможные варианты событий, чтобы не только не попасть впросан, но и демонстрировать окружающим свое превосходство над этим миром. Геллерт Гриндевальд — самый опасный хищник здесь, и даже венгерской хвостороге стоило бы побояться и обходить его стороной. (однако тут Геллерт сомневался с ответом). Подобный образ жизни был по душе Гриндевальду, он чувствовал себя самым опасным хищником на свете, сверхчеловеком. Ведь многие боялись его из-за стратегического и хладнокровного ума, а порой даже недооценивали, о чем потом горько жалели. Гриндевальд слабаком не был и получал у жизни то, что он хочет, любой ценой. С годами он понял, что ради собственного успеха и славы не нужно страшиться идти по головам, а ещё быть осторожным к своим ошибкам, более осмотрительным. Его мысли о собственном ещё только предстоящем триумфе прервал шум от взмахов крыльев, Геллерт поднялся с кресла и открыл окно, запустил огромного филина внутрь. К когтистым лапам птицы была привязана коробка. Гриндевальд аккуратно отвязал посылку и помог птице опуститься на подлокотник, а потом бережно, без какого-либо страха почесал её под клювом. Филин довольно заклёкотал от удовольствия и закрыл огромные янтарные глаза. — Ну-ну, ты отлично поработал, Гэтсби, — ласково заметил волшебник и расправил пергамент, лежащий на столе. Внутри было мясо крольчатины, аккуратно нарезанное на лоскуты, чтобы было удобно глотать. Геллерт взял содержимое пергамента и понёс к филину. Находясь в помещении, птица послушно сидела на своем месте и ожидала угощения. Гриндевальд выложил мясо на ладонь и протянул филину, тот с упоением вцепился крючковатым клювом в крольчатину и начал жадно заглатывать мясо в себя. Геллерт с некоторым удовольствием смотрел на то, как филин ужинает, с какой скоростью мясные лоскуты исчезают во рту, с какой безжалостностью птица утоляет голод. Именно так и должен жить чистокровный волшебник, брать от жизни всё и не чувствовать при этом угрызений совести. Наблюдая за своим филином, Геллерт подумал, приведёт ли когда-нибудь его жизнь к совершению убийства? Ведь по его мнению, большинство людей следовало убить без малейшего сомнения. После того, как Гэтсби насытился, Геллерт отправил птицу полетать и поохотиться, а сам медленно повернулся к посылке, на коробке сверху была выведена надпись «Гарольд Тэффет». Гриндевальд осторожно потянул за тесёмки и открыл коробку, заглянул внутрь. Там лежало несколько пузырьков с воспоминаниями, несколько тонких тетрадей, колдографии и папка «Личное дело Гарольда Тэффета». Подобные события дела лишали Геллерта сна, он мог провести всю ночь за бумагами, чтобы открыть для себя не только новые знания, но и открыться новым ощущениям. Например, Геллерт поймал себя на мысли, что готов убивать. И думал, что должен испытывать настоящий убийца? Как он обдумывает свой план, с какими переживаниями он сталкивается и сталкивается ли вообще? Гриндевальд подумал о том, что Гарольд Тэффет идеален для того, чтобы стать первой жертвой ради общего блага. Его жизнь ничего не стоит. Гриндевальд уже мысленно перерезал ему горло и старался ощутить чувство превосходства, кристаллически ясный от хладнокровия рассудок. Он думал о том, как избавится от свидетелей и магического патруля. В ту ночь у него созрел план. — Колдошлюшка, давай ещё! — пыхтел Гарольд Тэффет, покачиваясь над ведьмочкой в два раза меньше него самого. На девушке была шелковая черная мантия с красивой фибулой, и больше ничего, быть может ещё мягкие сапожки из сафьяна фиалкового цвета. Спутница не то, чтобы любила Гарольда, но испытывала к нему глубокую симпатию. И ведьме даже казалось, что сваренная амортенция пахнет его зубным порошком, воском для древка метел и абрикосами. Но это было не так. Гарольд был не лучшим любовником и даже не лучшим вариантом, но все же лучше, чем ничего. Жизнь её закадычного любовника этим вечером должна была кончиться записью в некрологе «Ежедневного пророка». Спустя три года выпуска из Хогвартса здоровяк по имени Гарольд Тэффет, уяснил для себя одну вещь, которая в дальнейшем проложила его жизенный путь. Тэффет понял, что в квиддич ему не попасть, а поэтому попытался найти работу, хотя бы как-то связанную с любимым видом спорта. А поэтому устроился в лавку «Все для квиддича», с должности продавца его сняли за попытки воровать деньги из кассы, а вот реставратором метел оставили. В скором времени хозяин лавки, сомневавшийся в честности Тэффета, понял, что принял верное решение. Ведь у Гарольда руки растут действительно из того места, откуда надо. Да и сам Гарольд очень сильно влюблён в квиддич, что значительно выделяло его на фоне других молодых коллег, не так сильно заинтересованных в квиддиче. И Гарольд продержался больше всех, даже смог вернуть доверие хозяина лавки. Последний настолько сильно прикипел к своему помощнику, что доставал для него и для себя бесплатные билеты на квиддич в лучшие места. Он руководствовался мыслью, что жена квиддич не любит, а коллега очень даже обрадуется. И Гарольд радовался, каждый раз, как ребёнок. Немало воды утекло, однако доверие было восстановлено. Став реставратором в лавке мётел, Гарольд продолжал активно изучать мастерство квиддича и по выходным устраивал небольшие сходки между своими друзьями и уличными мальчишками во дворах Косого Переулка. Здоровяк-гриффиндорец все ещё любил хвастаться о былых временах, каким великолепным капитаном он был, учил своим навыкам мальчишек, а на вопросы: «А почему ты не стал спортсменом?» — мог залепить собеседнику пощёчину или выбить зуб. Спортивный агент сказал ему, что для построения карьеры в квиддиче необходимо быть мобильным и быстрым в воздухе, а не огромным верзилой, размером с Исчезательный Шкаф. Да и нужно привлечь женскую аудиторию, а поэтому участники Пушки Пэддл должны быть симпатичным, а не амбалами, которые нелепо смотрятся в седле. Эти слова Гарольд Тэффет находил оправданием для своей холостой и разгульной жизни. Он водил дружбу с несколькими ведьмочками из Косого Переулка. Кристина Флёркс была его фавориткой, собственно, именно её он и называл колдошлюшкой во время занятий любовью. Причина выбора Кристины была довольно простой… Её способность глубоко заглатывать огромный член Тэффета и не давиться им до слёз, а ещё, как поговаривал Гарольд своим друзьям, у Кристины была узкая пиздёнка. Ведьма была ещё одной причиной для хвастовства Тэффета, ведь главная неудача в его жизни уже случилась: он не смог стать успешным спортсменом, как мечтал. Кристина Флёркс не то, чтобы действительно обладала проворной глоткой или навыками японских гейш, а была очень умной и опытной зельеваркой. С помощью зелий она моделировала свое тело, как было угодно ей самой, чтобы избежать неприятных ситуаций. Именно зелья делали из неё настолько превосходную любовницу, но довольно ленивую и поэтому неприхотливую в выборе своих партнеров. В её уютной квартире над магической аптекой всегда можно было найти множество склянок и баночек по уходу за собой или по совершенствованию своего тела. И её маленький секретик перед Гарольдом заключался именно в зельях. Однако… Скажи она ему об этом, этот остолоп подумает, что она его приворожила. Поэтому о своей тайне Кристина предпочитала не распространяться. Вот и теперь мисс Флёркс кое о чем умолчала, пока Гарольд Тэффет кряхтел и пыхтел, покачиваясь в её теле и называл её колдошлюшкой. В этот момент возле каменного косяка в темноте мелькнул тонкий силуэт Геллерта Гриндевальда, он неспеша прогуливался по улицам Косого Переулка и медленно свернул за нужный угол, извлек из нагрудного кармана часы на длинной серебряной цепочке, а потом спрятал их обратно: «Что-то сегодня они дольше обычного», — хмыкнул волшебник и недовольно цокнул языком. Впрочем… Тэффету же лучше, ведь никто не сможет сказать точно, когда в следующий раз этот остолоп будет способен кому-либо вставить. Быть может, в следующей жизни. Возле черного входа в лавку «Все для квиддича» горел свет, но его было недостаточно, чтобы осветить тонкокостную и изящную фигуру Гриндевальда. Настроение было убийственное. Геллерту не нравилось, когда кто-то обижал или покушался на его собственность, даже если это было в прошлом. Как посмел этот остолоп Тэффет когда-то унижать Альбуса? И теперь Геллерт оказался в нужном месте в нужное время, чтобы совершить возмездие. Гарольд Тэффет только казался порядочным коллегой и реставратором, но его тщеславность, какой позавидовали бы слизеринцы и ученики факультета Гласиас, шла впереди него. Несмотря на хорошие отношения с владельцем лавки, Тэффет не отказался от возможности осквернить кабинет своего начальника и не раз. Он не только любил там потрахивать Кристину, но и дрочил на колдоснимки с голыми ведьмами. Он даже был этому рад, это была его тихая месть за то, что когда-то начальник лишил возможности брать деньги из кассы. И хозяин лавки никогда не узнает о случившемся. Никогда. Тэффету хватало ума и сноровки все прибрать за собой, однако сам факт… того, что именно на этом столе он не раз вставлял Кристине и ещё парочке ведьм, за которым хозяин лавки по утрам любит пить чай с лимонным печеньем. Сам факт того, что однажды Кристина сосала ему, пока он сидел на кресле начальника, был превосходным. Вот только всему этому вот-вот должен был настать конец. С Гарольдом все оказалось ещё проще, чем он мог себе представить. Батти как раз собиралась писать книгу о волшебниках, у кого якобы не задалась магическая карьера. Кто не смог стать премьер-министром или спорсменом квиддича. И тщеславие Гарольда Тэффета подтолкнуло его же самого к тому, чтобы написать Батильде Бэгшот, отправить ей все нужное в коробке самолично. Ну разве не кретин? Геллерт подумал о том, что убийство Гарольда Тэффета будет таким же лёгким, как воткнуть нож в спину свиньи, чтобы узнать, насколько толстая у неё жировая прослойка. Гриндевальд отправил ответную весточку Гарольду Тэффету с благодарностями и уточнением: «Где мы можем увидеться, чтобы я могла лично задать вам несколько вопросов?» Самодур Тэффет был очень доволен происходящим, в своем мозгу он уже вынашивал план, как магическое сообщество будет извиняться перед ним за отвергнутый талант и предложит ему какую-нибудь великолепную должность в Министерстве, связанную с квиддичем. Вероятно, ему даже предложат компенсации и захотят написать о нём не одну книгу, а его лицо будет украшать обложку «Мистера Магии» целых полгода. Гарольд Тэффет последние несколько дней настолько был преисполнен мыслями о своем звездном часе, что последовал и учёл пожелания мисс Бэгшот никому не распространяться до поры до времени о происходящем, пока он не получит в руки книгу одним из первых, как волшебник, поведавший свою историю. И сдержал обещания: никто не знал о том, что Гарольд Тэффет скоро станет частью истории. Правда, какой именно, никто не уточнил. Он отправил срочную кричалку Кристине со словами: «Я хочу сказать тебе кое-что важное». Кристина была настолько воодушевлена кричалкой от любовника, что пришла к нему в одной мантии со словами: «Бери меня, я вся твоя», — она ждала предложения о замужестве, а поэтому сейчас хотела максимально насладиться их занятием любовью и даже сегодня позволила называть себя колдошлюшкой. Геллерт услышал это и с усмешкой мысленно пожелал Кристине Флёркс как можно скорее смыться с места преступления, иначе ей тоже не поздоровится за компанию. — Ой, кажется, я забыла утюг выключить дома, — заметила Флёркс, сдвигая ноги. Магической салфеткой она промокнула промежность и сожгла промокашку в руках. Ведьма ловко спрыгнула со стола, очистила все магией и побежала к выходу, забыв, зачем пришла. — Я тебя провожу, — низко пророкотал Гарольд и вышел следом за ней на улицу. В освежающую летнюю темноту, под блеск масляной лампы. Тэффет лениво затягивал потуже тесемки на своих штанах, довольно улыбался, глядя, как в темноте исчезает Кристина Флёркс. Напоследок ведьмочка игриво задрала на себе мантию в темноте и продемонстрировала обнажённые покатые бёдра и круглые ягодицы, легонько пощипала себя за них и окончательно исчезла в темноте. Тэффет улыбнулся в ответ и послал воздушный поцелуй вслед. Со своей невероятной реакцией он и не заметил, что в паре метров от него стоял Геллерт Гриндевальд. «Ну наконец-то», — подумал волшебник, выступая из темноты навстречу к Гарольду. — Доброй ночи, — любезно поздоровался он, мягко улыбаясь. Однако мягкая и учтивая улыбка была обманом. В глазах плескалась неистовая злоба и желание убивать за причинение боли близкому и любимому человеку. — Доброй… Ночи, — немного растерялся Тэффет. — Впустишь добровольно или мне тебя затолкать в эту чертову дверь? — спросил Геллерт, мягко наступая. — Не понял, — ещё больше растерялся Гарольд. Но додумать ему возможности не дали. Геллерт напрыгнул на здоровяка, повалил его на пол в коридоре и принялся мордовать. Последний даже заикнуться не успел, когда с одного удара Гриндевальд разбил ему нос. Тэффет пытался скинуть с себя Геллерта, но тот вцепился в него словно клещ и продолжал наносить удары по голове. — Кто ты? Кто ты, черт побери? — Вот именно, лучше черт побери, потому что я тебя убью, — еле слышно прошелестел Геллерт, извлекая из-под рукава шелковой рубашки керамбит. — Что? — Гарольд попытался смахнуть с себя Геллерта, и у него даже это вышло, но Гриндевальд был куда проворнее. Без палочковой магии он прижал Тэффета к стене, не давая ему возможности как-либо сбежать или перехватить инициативу в драке. Такой верзила, как Гарольд, запросто мог бы порвать Геллерта на лоскуты. Поэтому противодействие не должно знать пощады. Горло Тэффета оплетали магические путы, они медленно, словно ниточки, разрезали кожу на его шее. Далеко не самая приятная процедура. — Кто ты? Кто ты такой? — прохрипел Гарольд. — Как я уже сказал, я твоя смерть, — пояснил Геллерт, беспалочковая магия с помощью пут усилила нажим на шею Гарольда, как все забрызгало кровью. — Так-то лучше, — выдохнул Геллерт, швыряя труп на пол. Кровь с бульканием вытекала на пол, глаза Тэффета закатились. — Никому не позволю обижать Альбуса. Он без какой-либо жалости посмотрел на труп, лежащий на полу. Кровь все ещё бурлила, вытекая из шеи, через узкие, но глубокие порезы. Глаза закатились. Геллерт аккуратно пододвинул ногой голову Тэффета и присел на корточки перед ним, чтобы подчистить последние воспоминания у трупа о своем появлении. Волшебник вложил в руку Тэффета записку и поспешил прочь. Увы, горький опыт в Дурмстранге научил колдуна, что насилие на виду — это плохо. Насилие всегда должно оставаться в тени, невидимым, чтобы оно оставалось безнаказанным. В прошлый раз такая ошибка слишком дорого стоила Геллерту, чтобы совершать её вновь. Гриндевальд вышел на улицу, ощущая полное удовлетворение содеянным. Он считал, что по-другому быть и вовсе не могло. Если бы не ублюдок Тэффет Дамблдор сейчас не испытывал бы столько стресса и неудобств от одного слова «квиддич», вероятно, его отношения с братом были бы не столь искалеченными, хотя это неважно. Думая об Аберфорте, Геллерт плотоядно усмехнулся: было бы неплохо проучить мальчишку тоже, однако несмертельно, чтобы у Альбуса не возникло никаких подозрений относительно его новоиспеченного и малость кровожадного любовника.