Осеннее чудо

Я брел по безлюдному парку, нарочно шаркая ногами – уж очень мне нравилось, как шелестит под ногами пожухлая опавшая листва. С удовольствием вслушиваясь в этот едва ли различимый и заметный в городской суете и шумихе звук, я с не меньшим удовольствием глядел по сторонам. Обычно я мало обращал внимания на то, что меня окружает, предпочитая погружаться в себя, полностью сосредотачиваясь на своих мыслях. Но сегодня, лишь немного поменяв свой обыденный маршрут, я с удивлением понял, насколько красивые места могут затаиться в самом сердце города. Чувство нереальности происходящего не покидало меня почти всю дорогу, с каждым шагом лишь усиливаясь. Вид осеннего парка - с его ажурными коваными скамеечками, слишком пестрыми и разноцветными деревьями, а также пустыми дорожками - больше напоминал мне изображение с картины какого-нибудь известного художника, но никак не взаправдашнего скверика. Разве что серое небо выбивалось из общей картины, будто художник пролил на него баночку с грязной водой, которая смешала в единое месиво аккуратно нарисованные кисточкой солнце и облака. Тусклое, бесформенное, размытое, с цветными подтеками и тёмными разводами… В любом случае, на фоне маловыразительного небосвода неожиданно четко и ярко вырисовывались верхушки красочных осенних деревьев, которые чуть заметно покачивали своими полуголыми ветвями, словно в такт неслышной мне мелодии. Может, именно на этот эффект и надеялся безызвестный художник?.. Изредка с тёмных ветвей слетали листочки, в плавном танце опускаясь на землю. Кажется, скорость их падения задавала всё та же тихая мелодия, которой сейчас беспрекословно подчинилась вся природа. И я неспешно шагал, пытаясь не нарушить всеобщего покоя, хотя неведомого ритма уловить не мог, слишком слабо моя душа ощущала колебания окружающего мира. Но в любом случае, домой я не торопился, скорее наоборот. Однако, когда я свернул вместе с пляшущей дорожкой на очередном повороте, моему взору открылась картина, которая поразила моё воображение. Нет, это был всё тот же парк, те же деревья и то же небо. Даже скамейка, вполне обычная скамейка – деревянная и на железных кованых ножках, как и десятки других по всему парку, - стояла рядом с дорожкой. Но, к моему удивлению, на ней сидела девушка. Просто сидела одна и… читала! Почему-то мне сразу подумалось, что она гармонично вписывается в общую картину, будто бы всегда являлась и является частью этого парка, чем-то постоянным и неотделимым. В цветастой курточке, с ветхим толстым томиком в руках и с копной медно-рыжих волос - сидит и просто читает. Как жаль, что я не художник или хотя бы не фотограф! Я бы точно запечатлел эту картину для себя и своих потомков, чтобы не одно поколение могло полюбоваться этой гармонично-волшебной красотой. Но, увы, я не имею природных талантов, так что могу рисовать лишь словами на бумаге. Словно сбросив минутное оцепенение, я сделал пару шагов вперед, идя даже медленнее, чем прежде, будто боясь спугнуть какое-то дикое животное или привидение. Но увлеченная книгой девушка, казалось, меня даже не замечает. Оставаясь не обнаруженным, я подошел к скамейке и сел на её дальний край, не решаясь придвинуться ближе. Только тогда незнакомка наконец подняла на меня свой взор. При этом она сохраняла спокойное выражение лица, хотя мне почему-то казалось, что девушка улыбается. Улыбается не губами, а всем своим существом. Незримая улыбка даже притаилась где-то на самом дне её озорных зелёных глаз, которые горят каким-то необыкновенным светом. Точно незнакомка вся светится изнутри, и лишь плоть скрывает это от чужих взглядов. Наверное, обычный человек вряд ли выделил бы эту рыжеволосую девушку из толпы. Она не отличалась ни особенной красотой, ни влекла какой-либо тайной, точно открытая книга, что лежала у неё на коленях. Но почему-то сейчас я отметил, что она – одна из прекраснейших людей, что я встретил в своей жизни. Пусть незнакомка и не соответствовала идеалам о внешней красоте, она могла бы стать отличным примером внутренней красоты - что-то щемяще-очаровательное сквозило в каждой миловидной черточке её лица. Я собирался было заговорить – не знаю даже, может, просто поприветствовать или просто спросить что-то, - но девушка уже отвернулась, вновь уткнувшись в книгу. Несколько мгновений я просидел тихо и неподвижно, ни о чем не думая и просто наблюдая, как кружатся в вальсе тёмные листья, пока их не примет в свои долгие объятия земля. Потом я перевел взгляд на незнакомку и наблюдал за каждым её движением, словно завороженный: как она моргала, взмахивая густыми чёрными ресницами, как заправляла за ухо медную волнистую прядку, как меняла положение тела. Она двигалась мягко, по-кошачьи плавно. Наконец, меня заинтересовала книга, что рыжеволосая девушка держала в руках. К сожалению, я не имел возможности посмотреть название и автора, но всё равно еле слышно придвинулся ближе и начал бегать глазами по словам. Сам того не замечая, я очень увлекся, перепрыгивая со строки на строку, глотая каждое слово, каждое предложение. Даже не мешало то, что я начал читать не с начала, почти с середины, потому что всякий новый абзац был целостным образом, отдельной самостоятельной мыслью, хотя всё это перетекало плавно, почти незаметно. Когда мне оставалось дочитать до конца страницы всего пару предложений, девушка, про которую я уже успешно успел забыть, собралась перевернуть её. Сам ещё не осознавая, что делаю, я сказал: - Подождите, я ещё не… И только тут понял. Наверное, такого смущения и неловкости я не испытывал ещё с поры начальной школы, может, даже мои щеки украсил румянец. Незнакомая до сих пор девушка подняла на меня взгляд и улыбнулась одними уголками губ. Видимо, заметив мою робость, она сказала: - Нет, вы читайте, мне не жалко. Я лишь кивнул в ответ и вновь погрузился в чудесный мир книги: почему-то мне сейчас не хотелось ронять лишних слов, как деревья роняют свою ненужную листву. Впервые ещё со времен детства я точно знал, что стоит делать, а что нет, однако тогда и не замечал этого. Кажется, это была русская классика. Да, девушка читала – да и я читал вместе с ней – нечто классическое. Однако я до сих пор не мог определить не то что название произведения, но даже автора. К сожалению, я не особенно увлекался работами наших чудесных отечественных классиков, меня больше тянуло к фантастике: будущему, новым мирам, чудесам. Я всегда пытался убежать от реальности. Мне казалось, что там лучше, чем тут. Может быть, я ошибался и именно поэтому был таким неприспособленным к жизни, любящим витать в небесах. Кажется, про таких людей говорят "не от мира сего"? Но разве эту девушку можно назвать обычной? Конечно, нет. Однако она сейчас всё равно сидела со мной рядом и читала ту же книгу, что я. Значит, где-то я всё-таки допустил ошибку. Над этим стоит задуматься на досуге. Но тогда мне было не до этого, только чуть позже я осознал многие важные вещи. Например, что чтение делает людей ближе друг другу, чем объятия или поцелуи. Очень глупо, но люди пытаются сделать ближе тела, чтобы получить ощущение привязанности к другому, но почему-то забывают про собственные живые души, что жаждут тепла ничуть не меньше плоти. В первую очередь, души должны сблизиться, только тогда ты сможешь по-настоящему понять человека, привыкнуть к нему, полюбить его. Душа намного чувствительнее тела, ей и надо любить, а не наоборот. Да, наверное, я именно полюбил эту незнакомую девушку. Она за этот вечер стала мне намного роднее, чем некоторые другие мои знакомые за годы общения. Есть много вещей интимней физической связи. В нашем случае это одни мысли и одна книга на двоих, разве нет? И почему-то мне сейчас казалось, что мы с этой необыкновенный незнакомкой понимаем друг друга. Думаем почти что об одном. Я чувствовал это даже не телом, чем-то другим, и точно так же понимал по сбивчивому иногда дыханию, учащенному сердцебиению, удивленному или облегченному вздоху. Мы переживали одну историю и переживали её вместе. Я потерял счет времени. Совершенно дезориентировался. Кто я? Что я? Где я? Очнулся я лишь тогда, когда девушка вдруг прикрыла книгу и посмотрела на небо. - Скоро стемнеет, - заметила она. – К сожалению, мне уже пора. Я услышал её слова, но не сразу их понял, из-за чего ответил только после небольшой паузы. Девушка уже встала и укладывала книгу, название которой я так и не узнал, в свою сумку. - Да-да, конечно. Извините, я не заметил. Спасибо вам большое, – мой голос чуть заметно дрожал. Она улыбнулась, будто говоря «не за что», и спросила: - Надеюсь, вы никуда не торопились? - Нет, я даже ещё посижу. До свидания, - ответил я и, отведя взгляд, стал смотреть на небо, которое, и правда, успело заметно потемнеть. Где-то далеко, за тёмным куполом туч, сгорал закат, но он лишь окрасил мутный горизонт еле заметными алыми полосами. - До встречи. Всего два слова на прощание. Всё, что у меня осталось – надеяться на встречу в этом огромном мире. Наверное, сейчас мне надо вам признаться. Да-да, рассказать именно Вам одну вещь, что грызет меня почти всю мою осознанную жизнь. Я… боюсь людей. Как бы странно это ни звучало. Это какой-то неоправданный страх, подсознательный или инстинктивный, если можно так сказать. Хоть сейчас он, возможно, и перерос в простую неприязнь к общению и большим скоплениям народа, но мне всё равно очень сложно знакомиться с кем-то, выстраивать беседы и выражать собственные мысли. Не знаю даже, что заставило меня сегодня сесть рядом с незнакомой девушкой, а не развернуться и пойти себе дальше по безлюдному парку, ведь мне всегда нравились одинокие прогулки наедине с мыслями. И всё равно мои колени дрожали, я весь дрожал. Надо было собраться с мыслями, обдумать тысячу вещей. Хотя, наверное, я неправильно попрощался и стоило бы взять у рыжеволосого чуда, скрывшегося за поворотом, хотя бы номер телефона… Черт возьми, я даже имени её не знаю! Да и книгу мы не дочитали! Я глубоко вздохнул, будто собираясь всеми силами и прошептав что-то вроде «ну всё к дьяволу!», бросился вслед за незнакомкой в надежде её догнать. Не идти же такой прекрасной девушке одной до дому, право слово! Потом всё обдумаю, всё потом! А где-то далеко за крышами домов, купаясь в тёмных кучевых облаках, догорал закат…