***
Удивляться потом пришлось ещё как минимум пару раз, не только необычному приглашению Ривет. Как минимум тому, что приглашённым оказался именно Рэтчет. И это оказалось вполне себе кстати: рыжий ломбакс и сам искал повод куда-нибудь пригласить свою очаровательную «альт-версию», но только когда грохот сражения сменился тишиной наступившего мира, осознал это максимально отчётливо. Правда, перед реализацией своего спонтанного плана Ривет с Рэтчетом всё же пришлось немного подождать: остальные, нарадовавшись поражению Императора и навеселившись от встреч со своими копиями из двух измерений, всё же вспомнили о главных виновниках торжества и, буквально окружив со всех сторон, торжественно заявили, что не отпустят, пока достойно не отметят славную победу. Наверное, в Пабе Зурки на Скарсту ещё никогда не было так многолюдно. Вернее, было – перед битвой, но там собрались далеко не все, плюс, сейчас повод был куда более радостный. Хотя, как правильно заметил Кланк, обоим капитанам всё же было, чему поучиться: Кванту – в красноречии при составлении настоящих геройских речей и поздравительных тостов, а Кварку – как не делать свои речи столь пафосными (что представлялось маловероятным). После речи для Рэтчета с Ривет, когда все вновь плавно переключились на общение со своими версиями, веселиться и вспоминать «самые крутые» моменты закончившейся битвы, Рэтчет и решился шепнуть хорошему другу, что хочет поговорить с Ривет. Смышлёный робот понял всё, как показалось рыжему ломбаксу, с полуслова, добавив: «Для того друзья и нужны, понимать такие вещи», а заодно согласился немного подыграть и отвлечь Кванта и Кварка проигрыванием записей с речами последнего в качестве «примеров для подражания». Так под шумок пара ломбаксов улизнула из Паба, быстро добравшись до своего звездолёта, и Ривет театрально-пафосно, словно изображала капитана Кварка, объявила: – Следующая остановка – Саргасса, дом, милый дом! Они вместе посмеялись над этим, но Ривет за собственной усмешкой удалось скрыть… волнение. Как описать то странное чувство, когда ты вышла победителем из жестокой битвы, приложила руку к спасению не одной реальности, и после всего этого в душе соседствуют покой, ясность вместе с неописуемой радостью. Да, Ривет определённо была… счастлива. Но всё ещё не знала, как это выразить. Пожалуй, она была уверена в одном – она была неописуемо счастлива, что Рэтчет сейчас перед ней, слегка потрёпанный (в Пабе она видела, как Фантом сказал ему снять рукав костюма, чтобы обработать большую царапину биопастой), но живой. И она обязана извиниться перед ним за то, что была такой резкой в своих словах про «героя, который боится». – Такая тишина тут теперь, даже непривычно как-то. – почувствовав, что неловкое молчание как-то затянулось, сказал Рэтчет, когда звездолёт уже пролетал над покрытыми тонкой бледно-зелёной дымкой кислотными болотами Саргассы. Ривет кивнула, отведя взгляд. Ох, это подзабытое ощущение умиротворения. Теперь хотя бы тишину над её домом нарушает один лишь их звездолёт, а не боевые фрегаты с крейсерами да огромные левитирующие насекомые… – Да, это дорогого стоит. – ответила его спутница. – Теперь небо над Саргассой в кои-то веки станет мирным… Почему-то от последней реплики Ривет стало немного неловко. Они и так молчали большую часть пути – девушка только призналась, что приглашает Рэтчета в свой дом, «в знак глубокого доверия» – а сейчас она что-то мечтательно лопочет про небеса. Интересно, он не сочтёт её странной? – Лучше сразу приземлимся у моего жилища: часть мортов ещё осталась на гелатониевой фабрике, чтобы другие могли отметить в Пабе Зурки. Не будем им мешать. – объяснила ломбакс, взяв курс левее замаячившей на горизонте фабрики. Приземлились они на небольшой площадке позади скальной гряды, где Ривет оборудовала себе убежище: это была невысокая, но достаточно широкая, чтобы тут мог сесть корабль, расщелина, где стоял один из передвижных промышленных харвестров. И сюда же в день знакомства Ривет с Кланком и нагрянула сканопендра – восстановить выломанную роботом-переростком стену так и не нашлось подходящего момента, так что Ривет со своим дорогим гостем, поднявшись по камням, как по ступеням, вошла не через вход в пещере, а через образовавшееся «панорамное окно». – Ничего, всё равно тут не помешал бы ремонт. – словно предчувствуя от рыжего ломбакса слова сожаления по поводу урона жилищу, сказала Ривет. – А так хоть будет повод устроить тут балкон или окно панорамное. – Нет худа без добра? – Рэтчет попытался улыбнуться, но побоялся, что прозвучало это слишком цинично. Он всегда был так придирчив к собственным словам, или только сейчас такое проявилось? – Ну да, вроде того. – к счастью, его воинственная подруга отнеслась к этому скорее с юмором, ибо ответила вполне честной улыбкой. – Добро пожаловать, герой. Присаживайся, я на одну минутку. – она показала на любимый синий диван, к спинке которого прислонила свой молот, а сама ушла в сторону дальнего угла убежища. Только сейчас Рэтчет увидел, что за одним из больших мониторов, левее входа, стояла старенькая ширма, из-за которой выглядывал краешек какого-то не то ящика, не то простой коробки. Впрочем, на диване, куда гостеприимно предложила сесть Ривет, Рэтчет не задержался. Что-то всё-таки не давало ему покоя, хотя в данной ситуации это было странновато – они победили, можно было вполне заслуженно радоваться. Ломбакс заприметил отдельную полку, на которой стояла фотография в рамке и подошёл к ней, чтобы лучше рассмотреть. Ривет вместе с друзьями. Что тогда, что сейчас – ничуть не утратила красоты и этого огонька в глазах, настоящий образец оптимизма. Единственным отличием было то, что с фотографии на Рэтчета взирала Ривет, ещё не потерявшая руку. Рыжий ломбакс только тяжело вздохнул: по пути он ловил себя на мысли, что хотел бы всё изменить. Сам был не единожды ранен, угораздило даже обзавестись переломом. По спине под шерстью пробежали мурашки от воспоминаний, как же больно это было. Каково же тогда пришлось Ривет?.. Всю руку, от кисти до плечевого сустава, пришлось заменить протезом. И ведь, похоже, сама Ривет правда не жаловалась, настоящий кремень… «Как же она выдержала?» – с этой мыслью Рэтчет поставил фото обратно, решив вернуться на диван. Наверное, вот она, ценность победы – пусть и не исправишь прошлого, но Ривет жива, как и все его друзья, и это главное. Неизвестно, влияет ли факт того, что они были вариациями друг друга из своих измерений, на синхронность мыслей, но Ривет, словно уловив невесёлый тон мыслей своего друга, поспешила это исправить. Со словами «Думаю, так гораздо лучше», она вышла из-за ширмы, заставив Рэтчета невольно прошептать «Вау!..». На смену плотному полевому костюму пришли зелёная майка с охровыми полосами, светло-коричневые штанишки, шею украсил золотисто-оранжевый платок, частично прикрывающий левое плечо, а голову – покрытый лиловым бархатом ободок с вплетённым в него цветком. Одним словом, Ривет словно преобразилась. – Ух ты. – Рэтчет не стал скрывать своего восхищения. – Прекрасно выглядишь. Ривет на секунду отвела взгляд. Интересно, шерсть на её щеках станет на пару тонов более розовой? Потому что она явно была слегка смущена. – Спасибо. Просто очень давно не было повода это надеть. – ответила девушка, вновь приглашая друга сесть вместе с ней на диван, что они и сделали. На какое-то время в убежище стояла неловкая тишина, а Рэтчет с Ривет вновь ненадолго почувствовали себя неловко: поднимут взгляд, посмотрят друг на друга секунду-другую, быстро отводят взгляд в произвольную точку, словно в очень странных гляделках. «Никогда не думала, что наступление мира так на нас повлияет. – думала Ривет. – Пора бы уже перестать так делать, ты же за этим его позвала, говорить, а не глядеть». – Рэтчет, я… – и всё же неуверенность по одному лишь щелчку пальцев не ушла, и Ривет, первой нарушившая тишину, словно не сразу подбирала слова. – Я хотела поблагодарить тебя. За всё. – Ох, Ривет, не стоит. – теперь уже у Рэтчета взгляд забегал по сторонам. – Это не моя заслуга, а наша, вместе же бились… – Да, но ты действительно очень помог. Всем и… И мне тоже. Без тебя я бы в лучшем случае билась с Императором до скончания времён, а в худшем… Рыжий ломбакс не дал ей договорить – нечего было сейчас снова поднимать эту тему. Он мягко коснулся её ладони, решив в ответ на гостеприимство и откровенность самому побыть честным. Рэтчет успел за время полёта обдумать наболевший вопрос, из-за которого они чуть не повздорили перед решающей битвой. Да, наверняка тема поиска измерения, куда ушли ломбаксы, ещё всплывёт – если не в разговоре с Ривет, так с Кланком или Гэри, он-то явно знает о мультивселенной побольше Рэтчета. Был только один очень «тонкий» момент, и ломбакс был даже рад тому, что Ривет привела его на Саргассу – при всех он бы ни за что не решился это сказать. – Не думаю, что «герой, которому страшно искать ломбаксов», заслуживает такой похвалы. Ривет тут же поджала губы, отведя взгляд и устыдившись собственных слов. В конце концов, она тоже об этом успела подумать – как и том, что чувствовала себя не в своей тарелке, боясь, что не успеет к месту сражения с Императором вовремя и уже не скажет это другу лично. Она резко – так, что Рэтчет даже навострил уши – накрыла его ладони своими, чуть помедлила и, глядя в глаза, с искренним раскаянием в голосе ответила: – Нет, Рэтчет… Я тоже хотела об этом сказать: я тогда сильно погорячилась. Я не должна была называть тебя, фактически, трусом. Это твоя жизнь и твой выбор. Можешь сказать, что ты – это я, но… не мне за тебя решать, кем быть и как поступать. Договорив, она выдохнула. Удивительно, но на душе как будто стало полегче. Словно долго-долго несла что-то, и теперь могла наконец оставить. А Рэтчет ответил молчаливой улыбкой, затем осторожно взял её за руку. Теперь уже положил свою ладонь поверх её, а взгляд его словно говорил без слов: «Я тронут…». В иной раз он счёл бы мысль, что шла вслед за этой, очередным проявлением своей неуверенности или малодушия, но иной раз Рэтчет думал, что попросту сварится в этой мысли, как в супе, если не выскажет её Ривет. Никому более. Ведь ему тоже было страшно, либо самому не выйти из того боя, либо Император в их с Ривет поединке окажется на шаг впереди… Но Ривет сейчас была здесь, с ним, а ему хотелось быть с ней. И сейчас, пожалуй, был лучший момент сказать это. – Спасибо тебе, Ривет. – поблагодарил тронутый Рэтчет, на момент побоявшись, что от подступивших эмоций начнёт заговариваться. – Мне вдвойне приятно, и от твоих слов, и от того, что ты так думаешь. Потому что я хотел сказать ещё кое-что, но думал, что снова сочтёшь меня трусом. Имела бы право. – он виновато улыбнулся. – Знаешь, зачем мне всё и сразу? Зачем искать сразу всех ломбаксов, когда я… уже нашёл того, кто храбрее и решительнее всех, кого я знаю. – ломбакс поднял взгляд, заглянув Ривет в глаза. – Ты такая одна, Ривет, в тебе ни я, и никто другой не усомнится. Ты невероятная, и с тобой просто хочется быть. Не самая лучшая речь, подумал рыжий ломбакс, излив подруге душу и поделившись сокровенным. С эмоциями всегда так, мысли бегут впереди слов и трудно подобрать подходящие. Но взгляд порой мог сказать куда больше слов – не зря глаза называют «Зеркалом души». И Ривет не увидела в этом зеркале ни капли приукрашивания, а только то, что переполнявшие душу и сердце чувства оказались абсолютно взаимны. Может, версии из разных измерений и вправду думают одинаково? Не зацикливаясь на этом вопросе, Ривет сделала то, что в иной раз назвала бы «сделать глупость», точнее, поддалась эмоциям: поджав губы из-за страха, что всхлипнет от переизбытка эмоций («Когда я успела стать ходячим водопадом эмоций?» – только и успела подумать Ривет), она обняла друга, который так ей помог и стал так дорог. Несколько оторопев от внезапности произошедшего, Рэтчет ответил тем же самым, Ривет с замиранием сердца почувствовала, как его ладони коснулись её спины, одна даже легонько опустилась вниз, нежно гладя расчувствовавшуюся девушку. – Ты тоже, Рэтчет. – прошептала Ривет. – Ты лучший из всех моих знакомых. – Так ли уж из всех… – Тсс… Пожалуйста, просто будь рядом. Рэтчет ощутил, как сердце пропустило удар-другой. Может, он тоже стал не в меру сентиментальным, но о том, чтобы дать отрицательный ответ, речь могла идти только в каком-нибудь кошмарном сне. «Я буду, Ривет» – прошептал он. Со стороны отсутствующей стены потянуло сквозняком. Только сейчас Рэтчет от чего-то обратил внимание, что был ранний вечер. Со стороны убежища вида на горизонт не было, но солнце уже окрасило в желтоватые цвета прилегавшие к убежищу скалы. – У тебя нет лишнего покрывала? – спросил Рэтчет, крайне нехотя прервав греющие душу объятия. Ривет, показалось, еле заметно встрепенулась, а щёки тронул румянец. – Нет. – стараясь делать вид, что спокойна, Ривет в ответ мотнула головой. – И отопления нет. Батарею сломала сканопендра. – Ничего. По взгляду обоих, ломбаксы поняли, что сегодня единственным, что согреет их, будет тепло друг друга. Рэтчет снял свой подшлемник и отодвинулся назад, чтобы опереться на спинку дивана. Ривет уже хотела подсесть рядом, но подумала, что правая рука металлом и выступающими частями будет неудобно давить другу на колено и грудь, и решила отсоединить свой протез – перед тем, кто открыл ей душу, прекрасно её понимал и, без сомнения, был готов поддержать, смущаться подобного не было причин. Положив протез на стол, роль которого играла пустая катушка для кабелей, Ривет придвинулась поближе к Рэтчету, уложив голову ему на плечо. Душу и разум сейчас наполняли такой покой, такая ясность… И не хотелось, чтобы заканчивалось. Во всяком случае, эта ночь точно будет только для них двоих. – Хм… – мягко улыбнулась Ривет. – Я, может, испорчу момент, но я гляжу на телек, вспоминаю, как когда-то пыталась успокоиться, когда безнадёга на мозги давила, просмотрами голо-видео. У меня было одно такое**, я его иногда называла «странным». – Да? И почему? – полюбопытствовал Рэтчет. Ривет слегка пожала плечами: – Очень интересная авторская задумка, смешать съёмки полётов военных звездолётов с такой душевной музыкой… – Покажешь? Пошарив ладонью по промежутку между подушками дивана, Ривет с облегчением выдохнула – в кои-то веки её привычка бросать пульт там же, где она его оставляла, позволила не вставать с места, оставшись рядом с Рэтчетом. Совсем скоро динамики и экран включились, по убежищу поплыли музыкальные переливы и вкрадывающиеся в душу слова первых куплетов**.Mr. Sandman,
bring me a dream.
Make her the cutest that I’ve ever seen.
Give her two lips like roses and clover
and tell her that her lonely nights are over.
«Да, теперь всё плохое точно позади. – думал в тот момент Рэтчет. – Можешь не бояться, что бой отнимет часть тебя, Ривет. И я сам буду готов сберечь тебя. Ты больше не будешь одна против неприятностей».Sandman,
I’m so alone.
Don’t have nobody to call my own.
Please turn on your magic beam.
Mr. Sandman bring me a dream.
«Спасибо, Рэтчет. – чувствуя прикосновения друга к своему плечу, Ривет накрыла его ладонь своей и взяв за руку. – Ты тоже больше не один…».***
Mr. Sandman,
bring me a dream,
Make her the cutest that I’ve ever seen.
Give her the word that I’m not a rover
and tell her that her lonely nights are over.
Oh, Sandman,
I’m so alone.
Don’t have nobody to call my own
So please turn on your magic beam
Mr. Sandman bring me a dream.
Oh, Sandman,
Bring us a dream.
Make her the cutest that I’ve ever seen.
Give her two lips like roses and clover
and tell her that her lonely nights are over.
Oh, Sandman,
I’m so alone!
Don’t have nobody to call my own
so please turn on your magic beam.
Mr. Sandman bring me a dream.
Mr. Sandman,
bring me a dream.
Make her the cutest that I’ve ever seen.
Give her two lips like roses and clover
and tell her that her lonely nights are over.