Званый ужин

Вот и дернуло Рида связаться с этой шпаной? Мало того, что никакого кайфа в итоге не словил, так еще и наказание повесят. Жесть. Именно поэтому Гэвин стоит в данную секунду в кабинете декана Фаулера и слушает, насколько сильно их поколение прогнило. Ну, как слушает — делает вид, что слова декана производят на него неизгладимые впечатления. —…вот твое дисциплинарное наказание: соберешь после матча футболистов их формы, перестираешь до сияния и вернешь на следующую игру. Рида, доселе проморгавшего всю важную информацию, словно ведром воды окатило. — Чего? Я не буду этого делать! У мистера Фаулера задергался глаз. Рид мог себе представить, сколько бумажной волокиты и важных встреч висят на плечах этого человека в новой должности, но... Серьезно? Перестирать столько форм? Да ни за что! — Повыпендривайся мне тут еще! Если бы у тебя в голове ветер гонял — вылетел бы отсюда сразу, как пробка. А так я тебе даю шанс, — декан устало оперся на кулак. — Но…мистер Фаулер! Это несправедливо! Находиться с тухлыми вещами этих безмозглых паразитов!.. — А теперь представь каково мне, — теперь намёк был явно на Рида. Гэвин лишь обиженно скривился, невероятным усилием воли удерживая свой дрянной характер на точке спокойствия. Головой Рид понимал, что Фаулер к нему благосклонен, и вряд ли бы кто-то иной на его месте стал бы сюсюкаться и не выпроводил Рида из учебного заведения сразу же. Но задницей Гэвин хотел сопротивляться и защищать свою потрепанную честь. — Ключ от раздевалки возьмешь у тренера, — Фаулер закопался по бумажкам, что-то черканув себе на одном из листочков, — и, Рид, если я узнаю от команды, что формы не пахнут свежестью и горной лавандой — тебе конец. Уяснил? Рид вперился взглядом в Фаулера, не собираясь проигрывать этому мужику. Но декан был непреклонен и явно вывозил людей тяжелее, чем Рид. Иначе как бы он оказался на этой должности? Гэвин сдался и хмуро кивнул. — Тогда вон отсюда. — Есть, сэ-э-эр, — проворковал Рид, чуть не словив затылком запущенный в него карандаш. Рид, конечно, планировал сходить на предстоящий матч. Но в качестве болельщика, а не прачки. *** Гэвин хоть та еще заноза в заднице, но не идиот, чтобы жертвовать бесплатным местом в колледже. Наступит один раз на свою беснующуюся гордость, ничего не произойдёт. С болью в сердце и трепетанием ущемленного эго, Рид все же взял ключи у Аллена, дождался, пока все качки-футболисты сдрыстнут восвояси, и пробрался в раздевалку, с отвращением зажимая нос. Нужно было быть предусмотрительней и заказать противогаз. Ну и воняют эти чемпионы… Форма по цвету больше напоминала коричневую феерию, впитавшую в себя кровь, слезы, пот и боль. Как выводить из этого дерьма всю грязь до былого кипенно-белого, Гэвин не знал. Возможно, придется синтезировать новую ядерную бомбу. Это был бы единственный момент в жизни Рида, когда ему помогли пары неорганической химии в колледже. Сложив первую вонючую футболку в пакет, Гэвин с трудом начал осознавать свое тупорылое положение. Чтобы он еще раз… Гэвин остановился возле шкафчика капитана сборной. Сердце предательски кольнуло, подстегивая. Ну и ничем не отличается форма. Такая же пропитанная потом и грязью. Ну, подумаешь, что именно эта задница в форменных шортах смотрится лучше, да и сам капитан меньше остальных похож на обезьяну. Да и безмозглым Эйтса назвать сложно: он лучше всех на потоке разбирается в технических дисциплинах… Отставив свою минутную слабость и излияние слюней на форму капитана Эйтса, Гэвин принялся за работу. За свою поганую вонючую работу. — Ты не похож на фанатку. Гэвин испуганно дернулся, ударяясь об шкафчик рукой в тщетной попытке запихнуть форму назад. Ну и зачем? Идиот… Собравшись с духом, он развернулся и увидел капитана, одной рукой поддерживающего полотенце на бедрах, а второй — приглаживающей мокрые волосы. Капля воды заманчиво затекла за полотенце по идеальному поджарому животу, а все сложные речевые конструкции покинули Гэвина. Он с трудом оторвал глаза от водного представления, сухо скрипнув голосом: — Че? Коннор по-доброму улыбнулся одним уголком губ, сверкая своими шоколадными глазами. — Говорю, вещи зачем мои воруешь? — Приказ сверху. Подчищаю за вами, свиньями, чтобы позорно не вылететь за долги из колледжа. Эйтс натянул на лицо понимающую ухмылку, проходя до своего шкафчика. Выудил идеально сложенные джинсы и сменную футболку, манерно откладывая вещи на деревянную лавку. — Благородно со стороны Фаулера. Предыдущий декан заставил должников… — У тебя больше дел нет? Не с кем потрещать? — рьяно пытаясь спрятать невесть откуда появившийся румянец, пробубнил Рид. — Так я к тебе по делу. А вот это уже интересно. И с чего бы капитану оставаться одному в душевой и ждать какого-то непонятного чувырлу все это время? В голову лезли чересчур эротические мысли, которые сложно было блокировать. Но Эйтс решил сразу же их пресечь. — Моя бабушка хочет снова свести меня с бывшей. Поэтому приглашает на примирительный ужин… Гэвин почувствовал, как что-то острое шевельнулось в груди, разрезая моторчик на грани, но не стал обращать внимание. С усердием он впихнул еще в один мешок форму, запульнув пакет к выходу. — А от меня че хочешь? — Ты должен помочь мне сорвать этот ужин, — заявляет статный красавчик Эйтс, да с таким видом, что ему и не хочется противиться. — С хера ли я? — Потому что таких бестактных грубиянов на колледж всего один экземпляр. Гэвин пытается делать вид, что не заинтересован. Что Коннор предлагал это уже каждому в сборной. Или каждой девушке на потоке… И вообще — почему именно Рид?! Не то чтобы они друзья, так, пару раз болтали на учебе о футболе… — Тебе ничего не нужно делать — просто быть собой. Чтобы у моей бабки волосы на затылке дыбом встали. Поцелуи и секс в требования не входят. Ну…по твоему желанию. И улыбается, козлина, да так, что дыхание останавливается. Широко, лучисто, что в уголках глаз собираются солнечные морщинки. Гэвин мысленно дает себе оплеуху, заставляя не пялиться. — Ха-ха, шутник, блять. А если заподозрит, что мы поддельная парочка? Коннор отворачивается, а Гэвин старается избегать взглядом округлые ягодицы и невероятные ямочки на пояснице. Руки так и чешутся прикоснуться к ним. — Будем решать проблемы по мере их поступления, — через плечо бросает Коннор, облачаясь в черную футболку, и Гэвин буквально давится слюнями. — Я еще не согласился. Коннор развернулся, подмигивая сразу двумя глазами. Сумка на его плече, казалось, не весила ни грамма. Хотя, Гэвин готов поклясться, в ней личная форма, бутсы, пара учебников и бутылка воды. — Проси, что хочешь. Рид, кажется, потерял последние крупицы разума, если действительно обдумывает предложение. Всерьез. От объекта своего воздыхания хрен знает уже сколько времени. Соглашается Гэвин только ради бесплатной еды и выпивки. И совсем не потому, что это очередной легальный способ попялиться на милую мордашку вне учебных стен. Вовсе он не безответно влюблен в этот щенячий взгляд… А сейчас ему предстоит самая увлекательная ночь за всю его жизнь. В компании порошка и кучи отбеливателей с запахом горной лаванды. И с чертовым стояком на охерительную капитанскую задницу, блять. *** Парадный костюм с выпускного подвел: швы на заднице при малейшем движении норовили разойтись и продемонстрировать всему миру ослепительные труселя Гэвина Рида. Как бы Рид ни хотел — произвести эстетическое впечатление на семейку ему не удастся. Поэтому Гэвин наплевал на все, протирая сидение машины Коннора рваными джинсами. Черная футболка с логотипом «maneskin» и абстрактными сиськами сама влилась в композицию. Сам Коннор впихнул свое идеальное тело с белоснежную рубашку и узкие штаны, до невозможности красиво облегающие его задницу. Эйтс тихо хмыкнул, наверное, предполагая, что за один только внешний вид Рида придется неистово краснеть перед величественной бабкой. По рассказам, бабуля Аманда — олицетворение общества благородных девиц. И не выносит всех людей, которым с рождения не вдолбили правила приличия и вежливости. Из этикета Гэвин знал только то, что вилка — это столовый прибор. И есть нужно, как минимум, рукой, а не пальцами ног. Куда ни глянь, ситуация — дрянь. Но Рид думает, что все не так плачевно, как описывает Коннор. Все куда гораздо хуже. На фоне огромного четырехэтажного дома с наклоненной готической крышей, интерьером в стиле эпохи Ренессанса и мраморными статуями ангелов, Гэвин смотрелся дешевым сувениром, купленным на барахолке. Да даже не купленным, а отданным забесплатно по нелепой случайности. Коннор буквально отодрал его челюсть от начищенного белого кафеля и вернул на место. — Предупредить о том, что живешь в замке забыл, сраная ты принцесса? — прошипел Рид, еле сдерживая порывы смотаться сиюминутно из этой античной пафосной бессмыслицы в свою уютную комнатку. — Так ты и не стремился спасать меня из заточения, — подмигнул Коннор, подталкивая Рида за плечи вглубь дома. Гэвин почувствовал себя несчастным горошком в общей тарелке салата — его обязательно выковыряют вилкой и оставят неуместно валяться на салфетках. А может и запульнут кому-то в глаз. Да и какая разница? Ему всего лишь нужно отыграть свою роль. Не свататься приехал, все-таки. От этой мысли стало как-то спокойнее, хоть и укол упущенной возможности больно целился прямо в ягодицы. Коннор заставил сложить их вещи в общий чемодан, чтобы у Аманды точно не возникло вопросов о серьезности их намерений. Гэвин на это только цокнул — ну и женатики, ужас. Но противиться не стал: накидал туда различных вещей от ветровки до трусов, даже не глядя. Все равно на выходные приехали, авось пригодится. В гостевой комнате он тоже церемониться не стал — разбросал свои вещи по углам сам, отказавшись от услуг горничной, и довольный ушел рассматривать остальные комнаты. Аманда вышла к ним из своих хором только вечером, закрывая за собой тяжелые дверцы, украшенные живыми розами, с неуместно громким хлопком. Коннор, натянутый как струна, выдвинулся навстречу, остановился на приличном расстоянии и поцеловал ее руку. Три раза: от пальцев, унизанных дорогими кольцами, до сухого запястья. Как Гэвин понял из недолгого разъяснения в машине, Аманда была главой всего семейства и имела немыслимое влияние на каждого члена семьи. Что произошло с родителями Коннора Гэвин благоразумно спрашивать не стал — если Аманда стоит верховной, значит, на то есть весомые основания. Бороздить и без того огромные дыры в сердце — а Гэвин уверен, это именно так — он не хотел. Дети под опекой Аманды росли то ли в надежде доказать, что они не зря принадлежат к высокому роду Эйтсов, то ли в постоянном желании повеситься от немого дозора и вечных укоров. Сам Коннор считал себя невероятным счастливчиком, ведь улетел из гнезда и появлялся здесь не чаще, чем раз в месяц. А вот с младшими близнецами ситуация обстояла иначе — им до совершеннолетия и частичной свободы оставалось еще пять лет. — Бабушка, — Коннор сверкнул совершенно черными в этом освещении глазами, — прошу, знакомься: моя пассия — Гэвин Рид. И, черт, как же это красиво звучало. Гэвин на секунду потерял нить происходящего, все еще перекатывая по извилинам шелковый голос Коннора. Бабуля только молча недоверчиво зыркнула на Коннора, мол, серьезно? Эйтс коротко кивнул, не отрывая взгляда от ее стеклянных глаз. На величественном лице Аманды не дрогнул ни единый мускул. Она оценивающе мазнула взглядом по Риду от рваной коленки до взъерошенных волос, протянув плавным жестом свою руку. Гэвин широко улыбнулся и с удовольствием принял ее ладонь, вместо поцелуя хорошенько встряхнув. Да так, что браслеты чудом остались на законном месте. Коннор на это лишь поджал губы, явно скрывая веселую полуулыбку. — И где ты только нашёл такой… — Аманда с трудом проглотила невысказанное «кусок говна», вежливо оскалившись, — самородок? — Я тщательно искал, бабушка. И по-хозяйски приобнял Гэвина за талию. Рука Коннора так удобно легла, обжигая своим теплом, что думать головой Рид был больше не в состоянии. *** Гэвин портил ужин всем, на что только хватало его воображения. На узорчатые стулья Гэвин сел по-турецки, схватил сразу горсть винограда и принялся отрывать каждую ягодку ртом. Коннор сидел по правую сторону от Рида, все время кидая убийственные взгляды. А рукой под столом мягко сжимал его колено. И Гэвин понимал, что все делает верно. И что у Коннора такие сильные, но нежные руки, и даже через ткань чувствуется тепло его ладони, и… Гэвин старался как можно меньше думать об этом всякий раз, как Эйтс решит полапать его перед семейством за рандомную часть тела. Первый похабный анекдот Аманда выдержала с насмешливой полуулыбкой, мол, вот же дурень. На третьем веко под ее глазом выплясывало чечетку. Про столовые предметы Гэвин напрочь забыл. Кроме вилки. Ей он, как истинная принцесса подводного царства Атлантики, принялся расчесывать запутавшиеся от дурацкого лака волосы. Индейку Рид собственноручно разделил на куски без ножа, заливая футболку каплями жира и масла. После каждого глотка вина специально причмокивал и охал от «раскрывающегося букета изысканных нот…ну вот этой вот… Кон, ну как она там называется? Ай, бля, забыл». Пацаны за столом, точь-в-точь похожие на Коннора, только один с голубыми глазами — Ричард, а второй с чернющими — Сикстель, смотрели на Гэвина с нескрываемым обожанием. В этом доме таких экспонатов еще не водилось. Поэтому Рид давал таращиться на себя так, словно взращивался под четким надзором в Лувре. Нет, серьезно, у них что, копировальная человеческая машинка где-то в кладовой завалялась? Почему эти мальчуганы идентичны Коннору? Разве что без заманчивых родинок и лицом слегка поживее. Постная рожица Эйста-старшего была нечитабельна. Гэвин с трудом понимал эмоции на этой мраморной маске. — И, значит, подхожу я со стороны к этой красотке, зацениваю попутно ее вываливающиеся сиськи пятого размера, и вижу… Коннор наклонился к его уху, ласково целуя ниже мочки, незаметно прошептав: — Вспомни что-нибудь пожестче. Гэвин вздрогнул от волны мурашек, которую Коннор послал своими губами, сбившись. Дверь в зал скрипнула. На этот пронзительный петельный рев обернулись все, кроме Аманды. Она, кажется, и без того знала, кого еще могло занести в это царство морали и манер. Коннор заметно напрягся, а пацаны вперились недружелюбными взглядами на девушку, идеально вливающуюся во всю эту вакханалию. — Присаживайся, дорогая. Ты жемчужина среди болотной тины на нашем ужине, все только тебя и заждались. *** Гэвин старался не смотреть на Сабрину. Пытался не разглядывать ее хитрые лисьи глаза темного шоколада. Усердно отводил взгляд от иссиня-черных локонов, красивым водопадом спускающихся по открытой спине вечернего платья. Каждый ее притворный вздох застревал на барабанных перепонках, утонченные манеры, легкая полуулыбка и скованный высокий смех цеплялись за горло, обманчиво обвивали и душили до предсмертного хрипа — все было наиграно: так, как любила делать сама Аманда. И тут-то Гэвин понял, почему Коннор так сильно старался отмазаться от ужина — Сабрина полная копия его бабушки. С мелкими недочетами, которые Аманда в скором времени стерла бы с ее личности, как ненужный набросок карандашом. Сабрина расчётлива, умна, красива, с упругой задницей и шикарными длинными ногами, но такая же высокомерная, зазнавшаяся сучка. От таких лучше держаться подальше. На ней буквально висит эта табличка: «осторожно, стерва». Гэвин влил в себя какой-то по счету бокал вина, не стесняясь потянувшись за еще одной непочатой бутылкой. Коннор мягко коснулся его пальцев, предупреждая, что тому хватит, но отчего-то Гэвину прикосновение показалось резче удара током. Хотелось поскорее убрать свою ладонь. И вместе с этим самому убраться из поганого дома Эйтсов. Гэвин повернул голову, встретившись с носом Коннора. От внезапной близости сердце свалилось в пятки, и Коннор, кажется, это прочувствовал — как еще объяснить то, что он первый подался вперед, обжигая губы своим дыханием? — Подыграй мне… О, Гэвин с удовольствием поцеловал бы Коннора прямо на глазах у этих двух сучек! Если бы Сабрина не прервала их своим сладким, но твердым голоском: — Мне так хотелось бы лично побеседовать с Коннором, если это возможно. Наедине. Рид прикрыл глаза и разочарованно отстранился, так и не ощутив мягкость губ Эйтса на своих. — Я надеюсь, Коннор сделает правильный выбор, — проворковала Аманда, провожая взглядом внука и свою «выгодную партию». На Гэвина за вечер она так больше и не взглянула — отпала нужда. Компанию Рида она терпела только до того момента, пока в ней нуждался Коннор. Братья зашушукались, явно недовольные визитом девушки, но их Аманда тотчас приструнила — заставила рассказывать какую-то жуткую долгую считалочку на французском языке. Дабы тренировать память. Или засирать мозги, как думал Гэвин. Время тянулось вечность, а Коннор и Сабрина все так же не возвращались в зал. Монотонный гундеж близнецов на французском языке давил на нервы, словно разросшаяся опухоль. Победоносное лицо Аманды выводило из себя. Гэвин чувствовал себя идиотом. Коннор-то, походу, простил Сабрину и зажимает в каком-нибудь из углов дома — а Гэвин проверял, их очень много! — а сам Рид сейчас попросту теряет время. Поэтому Гэвин решительно встал из-за стола, еле не потеряв равновесие, договариваясь с противным вестибулярным аппаратом. Оглядел замолкнувших близнецов, уставившись в стеклянные рыбьи глаза Аманды: — Прошу простить, я носик при… ик!...пудрить. И удалился, до невозможного громко топая ногами по дорогущему кафелю, разнося эхо до самого коридора. *** Коннор и Сабрина нашлись в беседке, уютно устроенной на заднем дворе. Гэвин умостился среди шикарных кустов, стараясь устоять на коленях и не провалиться сквозь ветки. Лишнее внимание ему ни к чему. И плевать, что на крыше дома установлена камера, и все семейство еще месяц будет откровенно ржать над горе-любовником в лице Рида. Весь разговор Гэвин даже при сильном желании услышать бы не смог — дурацкий ветер трепал листья, шуршание сбивало и без того непонятный полушепот парочки. Коннор подался вперед первым, сбивая поток слов Сабрины. Девушка, кажется, была не против такого исхода — прижалась всем телом и жадно впилась в чужие губы. Вот же пиранья, блять. Смотреть на это было… Неожиданно больно, хоть Гэвин и догадывался. Осознание треснуло двумя томами атомной физики по голове — Рид здесь не в качестве протеста вездесущей бабке. Гэвин — всего лишь красная тряпка для быка, мол, смотри, Сабрина, я и без тебя неплохо держусь, вовсе ты мне не нужна. Коннор — ублюдок, думает Гэвин. Можно было не вовлекать его во все это ради примирения со своей потаскухой. Сабрина невесомо коснулась щеки Коннора, поправила поднявшееся платье, что-то шепнула ему на ухо и удалилась в дом. И тут-то Гэвин понял, что не сможет молча уехать домой, так и не высказавшись. — Ну и нахера я здесь, казанова? — несколько веточек затерялось в шевелюре Рида, ведь он не вышел — буквально вывалился из кустов. Коннор удивленно приподнял брови, загнанный в тупик, как молодой олененок при виде хищника. Гэвин явно перепил. И это вовсе не обида и ревность затапливают его хлесткой горячей волной. Это все вино. Аманда туда, видимо, что-то добавляет. Определённо… Да и какая разница? Выскажется, а потом в колледже они не будут пересекаться. И Рид перестанет ходить на матчи. Ну… Через какое-то время. Матчи ему действительно уже полюбились. — Мог бы и шалаву свою натаскать против норм этикета, а не меня волочить через три пизды от кампуса. А теперь ещё и вещи собирать, такси заказывать за миллиард долларов… Гэвин чеканил каждое слово, больно тыкая пальцем в грудь Коннора, прямо в сердце, отчаянно стараясь не схватить его за ворот и хорошенько встряхнуть. — Мы вместе отправимся утром на моей машине. Ты перепил. Зачем тебе уезжать сейчас? — Чтобы не видеть твоё сучье рыло. Коннор схватил Рида за локоть, едва не получив по зубам. Гэвин оскалился и принял оборонительную позу. Так легко Гэвин не сдастся. Коннор молча выжидал, снова нацепив на лицо безэмоциональность. Эта маска хорошо знакома Риду. Но он докопается до истины. — Объяснишься? — Не понимаю своего участия в этом спектакле. Верни девку и дальше высасывай у неё тонзиллитные пробки. Коннор скривился от глубины метафоры обычного поцелуя, а затем расплылся в самой похабной улыбке, еле сдерживая её закушенной губой. — Ты просто ревнуешь меня. — Вот еще… — Ревнуешь, — Эйтс отпустил локоть Рида, выжигая Гэвина до дна своими невозможными глазами. — Нет. — Бесишься. Коннор откровенно насмехался. И препирались бы они долго, пока Гэвин не рявкнул со всей злостью, накопленной в душе: — Кто виноват, что во главу футбольного клуба поставили лошару, который в глаза долбится? Я ни одного матча не пропустил, все на тебя пялюсь. И каждый раз себе задаю вполне логичный вопрос: а нахуя? Ты же все равно на меня не посмотришь. Гэвин отвернулся, чувствуя, как вся кровь переметнулась к щекам. Черт бы его побрал вообще идти на задний двор? Сидел бы себе, фуагра пальцами ковырял… — Я вообще не планировал в эти игры влезать, мне сейчас влюбленность вообще не всралась. Я планировал с тобой один раз трахнуться и разойтись — а нет, блять! Фигушки! Получай, дядя Гэвин, целую кучу гормонов… Коннор молчал. Просто стоял и смотрел, не отрываясь. По всей гамме эмоций Коннора, состоящей из трех цветов — негодования, умиротворения и злости, Гэвин не сумел определить, что же творится в голове капитана сборной. — Короче, забудь все, что я сейчас выпердел своим словарным запасом, я просто уеду, а родственникам скажи, что у меня несварение, и остаток ночи я провел в муках на толчке. Адьос, что ли, мудила… — Гэвин… Рид только хмыкнул, оставляя Коннора со всем этим высказанным монологом наедине. На языке горчило. Хоть весь свой яд Гэвин уже выплеснул словесно. *** По пути навязались два мелких чертенка. Гэвин хоть и шикал на них, пытаясь отпугнуть, но те держались молодцами — даже не докучали неуместными вопросами. И обещали молча отвести на шикарное озерцо. Вид был действительно обворожительный. Серебристый свет пробивался сквозь кучные облака, нисходил до водной глади, позволяя волнам подхватить себя и унести вдаль. Рид закурил. — Ты классный, Гэвин! — Научи нас так же рыгать сонату Бетховена! — И играть песни на резинке от трусов! Рид усмехнулся. А Коннор говорил, что этим паразитам обычно никто не мог угодить. Гэвин подумал, что все дело в его природном обаянии. Не иначе. Оба прижались к бокам Рида, даже несмотря на то, что видели его впервые в жизни. Гэвин грустно хмыкнул. Весёлые черти, чтоб их. Жаль, что видит он их в последний раз. Самый суровый перехватил сигаретку из пальцев Рида, за что получил смачный подзатыльник. Немного подумав, Гэвин отвесил еще один, только уже Ричарду. Тот обиженно надул щеки, зло зыркнув на Сиксти. — Мне-то за что?! — В целях профилактики, — Рид глубоко затянулся, смахнув пепел рядом с песком. — Будешь реагировать, как собака Павлова. Только в обратную сторону. Ну, ты понял, короче, отъебись. Гэвин по-доброму потрепал его по волосам. Пацаненок оживился, кажется, простив ему не только недавнюю обиду, но и все грехи жизненные отпустив заодно. Сиксти предпринял попытку снова своровать сигарету, за что получил по пальцам и тоже нахохлился. — Отдай сюда, шпана. Я вашей бабке и так не нравлюсь. — Ты лучше Сабрины. Ричард гордо вздернул свой красивый веснушчатый нос, сверкая почти прозрачными глазами. Даже озеро не могло позволить себе настолько притягательные краски, какие вместили в себя озорные глазища мальчика. Сикстель согласно кивнул. — Ваш братец так не думает. — Ну и дурак! Затушив сигарету о ближайший камушек, Рид улыбнулся непосредственности близнецов и поднял обоих пацанят за шкирку, собираясь вернуть их по кроватям. Не хватало, чтобы им влетело от бабули из-за дурного гостя. Стук в дверь немного отвлек Рида от важных дел. Коннор прошмыгнул в гостевую комнату, наблюдая, как Гэвин рьяно прыгает задницей на миниатюрном дорожном чемодане, собираясь втолкать туда все вещи, которые наскоро запихнул самым ублюдским способом. Не удивительно, что молнии трескаются: сложил бы Гэвин их нормально — место бы хватило ещё для двух таких количеств шмоток. — Ну и куда ты? В такое время сюда ни один нормальный водитель не приедет, — Коннор сел неподалеку, подперев голову кулаком, с интересом наблюдая за безрезультатными попытками, — даже за миллиард долларов. Гэвин молча передразнил его, кривляясь, устало пнув чемодан, вздыхая. Коннор подошёл ближе, сжирая своими ненормальными чёрными дырами вместо глаз. Гэвин отчаянно старался выбраться на здравомыслящий островок реалий, но тщетно затягивался в эту пучину. Тишина давила на перепонки. Рид отчётливо слышал свое сердце, попеременно барахтающееся то в горле, то в пятках. — Так, значит… На всех матчах был? Гэвин кивнул, мысленно отвесив себе оплеуху за то, что так быстро сдался. Обещал же себе не разговаривать с этим мудаком и не вестись на провокации… — И на последнем? — Вам тогда могло не хватить очка до победы. Но спас Джонсон. И все бы обошлось, если бы ты… Коннор обворожительно улыбнулся, собирая уголками глаз солнечные лучи. — В глаза не долбился, ага. Я помню. Коннор наступал, облизывая губы. В приглушенном свете единственной настольной лампы его глаза блестели хищно и непредсказуемо. Рид подавил в себе неосознанное желание отступить на два шага. — Ты в тот день сидел на третьем ряду. Выпил две бутылки воды и проторчал кучу времени у туалета. Поэтому опоздал на второй тайм. Рид озадаченно распахнул глаза, а немой вопрос так и застрял где-то в горле. Сердце шлепнулось на пол, уводя за собой всю кровь с лица. Так Коннор изначально все знал. А он как придурок распинался перед ним… — Так ты… — Ага. Рид в который раз за вечер почувствовал себя полным посмешищем. — А что твоя краля? Коннор окружил Гэвина кольцом из объятий, намекая, что выпускать из сильных рук его уже никто не собирается. Рид особо и не протестовал, знаете ли… — За ней был должок, но мы разошлись на дружеской ноте. Гэвин понятливо хмыкнул. Вот же мудак, а? — Если бы и Сабрина на тебя не подействовала, тогда бы я подумал, что действительно имею проблемы со зрением. И с восприятием. Потому что ты так очевидно на меня пялился весь сезон… — Почему просто не позвал выпить пива? — Боялся, что ты мне дашь в нос. Гэвин усмехнулся, с удовольствием отмечая, как собственнически чужие горячие ладони блуждают по пояснице. Недавнее чувство неудовлетворения за сорванный поцелуй маячило где-то на периферии. Нужно было срочно утолить тактильный голод. — Это я могу. Если не поцелуешь меня прямо сейчас. Рид только успел заметить широкую улыбку перед тем, как раствориться окончательно. Пальцы Коннора легко проехались по щетине Гэвина, цепляясь за подбородок, утягивая в тягучий, как нуга, поцелуй. В одном только жесте было столько уверенности и доминанты, что колени Рида чудом выдержали незаметную дрожь. Губы Коннора оказались невероятно мягкими, а язык до того проворным, что Рид оставил попытки лидировать, позволяя Эйтсу взять инициативу в свои руки. И не прогадал. Целовался Коннор потрясающе. Гэвин с трудом отлип от него, съедая того жадным взглядом с ног до головы. — Ты сказал, что за сорванный ужин я могу просить все, что пожелаю. Коннор коротко кивнул, притягивая Гэвина ближе, тесно прижимаясь к бедру. И, Господи, Рид готов поклясться, что почувствовал его стояк. Говорить стало проще, и Гэвин буквально выдохнул продолжение в горячий рот Коннора: — Так вот… желаю я тебя. — Банально, примитивно, — Эйтс облизнулся, вышагивая долгими шагами в сторону дивана, — но на то и был расчет. Рид упал спиной в ворох подушек, разгребая их руками и скидывая на пол. Чертовы подушки и блядская одежда, почему они сами не могут ликвидироваться сейчас, чтобы не мешать? Коннору, кажется, вообще было не до этих мыслей. Он ловко освободил пуговичку джинсов Рида из заточения, звякнув молнией. Гэвин рвано выдохнул, путаясь в горловине своей футболки. Первые поцелуи обожгли оголенную грудь, и Гэвин закусил два пальца, чтобы не застонать в голос. Гостевая вряд ли была рассчитана на толстые стены и надежные плотные двери. Коннор мазнул языком сосок, вбирая его в рот, подразнивая легкими покусываниями. Гэвин подумал, что ничего приятнее он не ощущал. И еще: руки, видимо, ему совсем не нужны, раз он никуда их не может пристроить. Рид оглаживал плечи Коннора, пока, наконец-то, не упокоил их на затылке парня, сжимая пряди в кулаке. Притянул Эйтса к своему лицу, рассматривая пожар в чужих глазах. В джинсах стало невозможно тесно. — Так весь этот цирк с бабкиным невыносимым ужином был только ради того, чтобы затащить меня в постель? Коннор неоднозначно улыбнулся, невесомо чмокнув Рида в плечо, переходя с поцелуями на ключицы, осыпая грудь с вьющимися волосками невесомыми поцелуями. — Тщеславный ты кусок говна… Эйтс хмыкнул, очерчивая прямые мышцы живота пальцем, спускаясь ниже к заманчиво ведущей дорожке из волосков… Гэвин напрягся, приподнимаясь на локтях. — Ну, ещё я ненавижу эти ужины. А после твоих выходок нас-то уж точно никуда не позовут. Рид усмехнулся. В самое яблочко. Не зря же он на все сто отыгрывал свою роль. Роль самого себя. А вот Гэвину уже не даются даже простые мысли, ведь Коннор без стеснений стягивает с Рида джинсы вместе с трусами, оценивающе зажимая в кулаке болезненно вставший член с налившейся головкой. И у Гэвина бесповоротно сносит крышу, когда влажный язык проходится по всему стволу. Медленно, словно издеваясь. А потом Коннор аккуратно насаживается до конца и выдает гортанный стон. Рид со вздохом плюхается обратно, понимая, что весь дом услышит его развратные крики. Коннор вбирает в рот так глубоко и ритмично, что перед глазами звезды рассыпаются, затем слипаются вместе и отталкиваются друг от друга с ослепительным взрывом. Эйтс не пропускает ни одной венки — ласково обводит каждую кончиком языка. Рид никогда бы не подумал, что тот умеет делать это так хорошо. Гэвин зажмуривается до темноты, стараясь не издавать даже шумного вздоха. А затем открывает глаза и видит перед собой красивое лицо, украшенное ухмылкой. Взгляд у Коннора дикий, от одного черного блеска этих томных глаз ноги разъезжаются в стороны. В приглашающем жесте. *** Ровно через месяц на письменном столе в комнате Гэвина обнаружилось официальное письмо в крафтовом конверте с необычной печатью. Рид долго крутил его в руках, прежде чем открыть, думая, что же могла написать Аманда после того фееричного вечера. Наверное, что Гэвин — полнейшее дерьмо, прилипшее к подошве ее дорогущих туфель. Или, что она никогда не допустит, чтобы такой «экземпляр» даже дышал рядом с ее драгоценным внучком. Но увы, мадам, желание Гэвина сбылось только с одной стороны. Хоть они и переспали, но разбегаться по углам после этого не собирались. Коннор был серьезно настроен попробовать больше, чем единственная проведенная вместе ночь. Так что Гэвину плевать, если там написаны не самые приятные вещи. Гэвин со злостью выудил маленькое письмецо, удивленно пробегая глазами по строчкам. Аманда лично приглашает Г.Рида на семейный ужин, дабы получше познакомиться с избранником внука. Снова. А в конце, рядом с ее подписью, стояли еще две — от близнецов. Также они приписали мелким шрифтом: «Ты крутой! С нетерпением ждем тебя ❤». У Рида в голове что-то поломалось. Потупив несколько минут, Гэвин усмехнулся и закинул конверт в самый дальний ящик. Туда же, где хранил все билеты с матчей команды капитана Эйтса. И нет, Гэвин совсем не проверял внимательность и заинтересованность Коннора, чтобы тот вспомнил, какие места на трибунах Рид еще занимал. Совсем нет. Но, к слову, Коннор успешно вспомнил каждый матч. Детально.