Братья Ким и крольчонок

Прохлада утреннего ветра проникает под тонкую оверсайз футболку, вызывая мурашки по всему телу. На улице месяц май и сегодня наконец пришла теплая погода, о чем говорило не только яркое солнце, которое своими лучиками игралось с высветленными и уже немного отросшими волосами. Чонгук уже второй день наслаждается этим теплом, вот так вот бездельничает, просиживая на балконе, прикрыв глаза и закуривая очередную сигарету уже по привычке скорее, кайфа они больше не приносят, стресс тоже вряд ли снимают, зато чувствуешь себя все равно немного иначе. Во дворе жизнь идет полным ходом. У людей тут денег не много, район старый с почти убитыми многоэтажками, преступностью и при этом, наверное, самым сильным духом. Когда всю жизнь не живешь, а выживаешь потерять все старания не может так просто, до конца борешься, все они борются. Даже сейчас, в это теплое время, вышли почти все на улицу и чем-то занимаются: кто-то высаживает цветы на клумбах, желая подарить этому уголочку больше уюта, кто-то в гараже работает, чинит свою старую машинку, чтобы еще хотя бы год на ней отъездить, а некоторые просто наслаждаются погодой на лавочках. Чон бы с радостью последил за ними или просто расслабился, но уже второй час, наверное, не может отвести взгляда от двух братьев, что занимались на турниках. О да, братьев Ким знает чуть ли не каждый в этом дворе. Те ведь довольно умные и перспективные парни, вот только в жизни им не повезло, родились у матери наркоманки, которая ради дозы детей продать могла, поэтому о каком-то высшем образовании и речи идти не могло. Школу закончили и хватит, а теперь оба работают, кажется, официантами в кафе неподалеку. Все они тут такие, обычные, забытые всем миром, живут, чтобы жить и каждый день зарабатывают на следующий день, чтобы хотя бы просто поесть, не остаться без крыши над головой. О каких-то сбережениях и мысли быть не может. Зато умеют действительно ценить эти редкие моменты радости, как сейчас. Парни, например, делают все вместе, помогают друг другу и за каждое выполненное сложное упражнение дают друг другу пять. Оба уже, кстати, давно без футболок, им и так, видимо, нормально. А Чонгуку даже завидно немного, он отсюда видит прорезающиеся кубики пресса и мускулистые руки, чувствует этот вайб, исходящий от братьев и почему-то хочет взглянуть на них вблизи, вот только спускаться не решается. Наверное, из-за того, что сейчас на балконе он сидит в одних боксерах, скрываемый железной перекладиной, а может быть от того, что боится своей же реакции на этих двоих. Они уже сейчас вызывают не самые лучшие мысли, заставляют чувствовать легкую дрожь в теле и желание потянуться к образовывающемуся бугорку между ног, но Чонгук ведь не гей (по крайней мере он так считает), поэтому продолжает наблюдать, держа между пальцев тлеющую сигарету. Та, кажется, была последней в пачке. Так проходит еще полчаса его жизни. Парень даже придвинулся ближе, чтобы наблюдать за этими двумя уже с другого ракурса, да и так можно было положить голову на ржавую перекладину, держать которую из-за лени становится тяжело, как вдруг его спокойствие нарушает устремившийся прямо на него взгляд снизу, прямо с турникетов. Джин заметил его и тут же посчитал нужным сообщить об этом Тэхену, который даже и не пытался скрывать того, что знает. Оба брата теперь внимательно наблюдали за маленьким шпионом с четвертого этажа. — Чего смотришь? — громкий крик Тэхена дает понять, что Чонгука окончательно раскрыли, поэтому парень встает со своего места и смотрит как-то немного испуганно на этих двоих. — Спускайся к нам, отсюда видок получше будет, обещаем, — Чон от этого глаза округляет и отрицательно машет головой. О нет, туда он идти не собирается, тем более после того, как его раскрыли. Парень делает пару шагов назад и скрывается за стенами своей родной однокомнатной квартирки. Теперь на балкон выходить будет страшно, надо посильнее его закрыть, а то, кто знает этих дикарей, еще залезут сюда, Чонгук видел, как эти двое отжимались, помеха в виде трех этажей их не напугает, уж это точно. Чон вроде в безопасности, совершенно один, вот только почему сердце колотится так сильно? Кажется, поспать нормально сегодня не получится. Да и в ближайшие пару дней тоже. *** Очередной рабочий день закончен и Чон получает на руки свои копейки. Он получил совсем немного сегодня, даже на ужин может не хватить, зато сделал это честно, своим трудом заработал на хлеб (на него то уж точно денег будет достаточно). Лезть в преступность не хотелось, да и страшно было переступать черту закона. Все знают, что это как с курением: переступил однажды, не побоишься дважды. Одной зависимости Чонгуку очень даже хватает, хотя от самой длительной он потихоньку начинает избавляться и это не из благих побуждений и желания быть здоровым, нет, уж это ему даже без курения не светит, просто бабла в последнее время критически мало, от части из-за того, что он наконец выплатил все долги по коммунальным услугам, а на жизнь не оставил совсем ничего. Вот и живет сейчас от вечера до вечера, пока не получит долгожданный ужин, который хотя бы на пару часов даст энергию, которая так необходима организму. Это вообще-то уже не в новинку, Тэхен так раньше жил, просто потом смог немного вкусить неплохой жизни, когда даже отложить что-то получилось. Но такое просветление обычно надолго не приходит. Сейчас, видимо, тоже решило, что долго задерживаться в старой ободранной квартирке не стоит. Там даже цветы жить не хотят, что уже говорить о привередливом счастье и уюте. Им нужны особые условия и, снова же, деньги. В них, наверное, сейчас почти все упирается. Даже автобусом приходится пренебречь и идти пешком пару километров. Зато снова же ЗОЖ. Может когда-нибудь Чонгук, как и братья Ким, выберется на турники. Кстати о них, больше с балкона Чонгук за ними не наблюдал, зато с грязного окна кухни вид был что надо, жаль только, что в последнее время они почти не выходили. Видимо, тоже заняты работой, как Чонгук, который от части им завидует. Они хотя бы вдвоем, идут в этой жизни рука об руку и, если заболеет один, ему явно поможет второй, а Чон совершенно один и, если он сдохнет в этой проклятой квартирке, никто ведь даже не заметит его пропажи. Бабушки скажут просто, что на еще одного наркомана меньше стало (они почему-то всех ими нарекают, хотя у Чонгука банально денег на еду нет, какие уже там наркотики). Наконец впереди виден родной двор, который почти не освещен фонарями, а совсем рядом и магазинчик, в который Чон почти сразу же заглядывает. Желудок неприятно ноет, просит что-нибудь наконец съесть, ведь последний прием пищи был часов двенадцать назад, и парень ему не сопротивляется. Он проходит вдоль полок и внимательно смотрит на стоимость каждого продукта. Цены опять выросли, кажется, на рис с сосисками денег может не хватить, поэтому немного обреченно выдохнув он берет одну лишь пачку риса и уже хочет идти к кассе, как слышит два знакомых голоса совсем рядом. Это братья Ким, сомнения нет. Чонгук даже немного рефлекторно поворачивает голову и, когда замечает, как те набирают целую корзину разной еды, включая пиздец какой дорогой сыр и излюбленные Чоном сосиски, тот обреченно сглатывает и снова опускает взгляд на пачку в своих руках. Стыдно становится, братья ведь могут заработать достаточно, чтобы так питаться, жить более-менее нормально, а Чонгук снова ограничивает себя. Он больше не стоит у стеллажа, идет к кассе, чтобы быстрее рассчитаться и побежать домой, там хотя бы нет этого нагнетающего чувства и мыслей о том, что можно было бы жить и лучше, поэтому Чон становится у кассы и прямо за ним, черт, снова Тэхен и Сокджин, берут еще и пару шоколадок, которые в последнее время превратились совсем в роскошь. Чонгуку снова хочется провалиться под землю, но он стойко держится, сильно сжимает пачку риса в руках и делает вид, будто бы ему только этого не хватает для полноценного ужина. Все мы всегда пытаемся создать ощущение, будто бы все хорошо, живем замечательно и никаких проблем нет и не будет, вот только продавщица смотрит на Чона с пачкой риса в руках и тяжело вздыхает. — Снова берешь только рис? Черт, провалился, хотя был так близок к побегу. Чонгук поднимает взгляд и коротко кивает, не желая вообще ничего говорить. Да, снова просто рис, как и вчера, и позавчера, и даже неделю назад. Он сосиски кушал давно, просто себя пытался обмануть, что все в порядке. Это конечно же не остается без внимания братьев, которые оба внимательно смотрят на Чона, что быстрее хватает упаковку этого долбанного риса и, отдав почти все деньги из кармана, чуть ли не выбегает из магазина. — Кто это? — с интересом спрашивает младший Ким, смотря на давно знакомую им женщину. — Чон Чонгук, хороший парнишка, только у него явно какие-то проблемы в последнее время, — женщина тяжело вздыхает и начинает пробивать продукты двух братьев, которые сейчас переглядываются. Знают, кто это такой и где живет, только имя загадкой было, а сейчас все становится более-менее ясно, — вам пакет нужен? *** Чонгук сегодня в магазин не заходил, дома осталось немного еды и появилась небольшая возможность отложить, хоть и немного, но какую-то сумму. Парень заходит в подъезд и нажимает кнопку вызова лифта, в это время думая о чем-то своем. С момента позора в магазине прошло уже ровно две недели. Чувство стыда все еще не покидает, зато с того момента он больше не видел этих двоих. Это немного облегчило жизнь, вот только странные мысли начинают волновать сознание: почему именно перед ними так не хочется ударить в грязь? На остальных уже давно все равно, привык к тому, что его за человека не считают, а эти двое смотрят иначе, неужели заметили ничем не приметного парня с четвертого этажа? Чонгук не знает и, на самом деле, не сильно то и хочет знать. Он вообще в последнее время погружен в мысли, зато тогда, когда, зайдя в лифт, слышит громкое «подождите», резко выползает из своих раздумий и смотрит прямо вперед. Черт. Это похоже на какое-то проклятье. Блондин очень хотел, чтобы лифт быстрее закрыл дверь, но два брата, видимо, так быстро отпускать его не хотят, ведь забегают внутрь намного раньше, чем дряхлые двери закрываются. И становятся прямо напротив, оперевшись спинами о холодную стенку. — Она слишком громко стонала, Тэхен, ты половину подъезда разбудил, — братья Ким даже внимания не обращают на забившегося в угол Чонгука и продолжают говорить о чем-то своем. Чону очень жаль, что он может это слышать, — в следующий раз идите к ней. — Ну я не виноват, что я слишком умело работаю язычком… — Фу, блять, заткнись, я даже не хочу это представлять, придурок, — Сокджин морщится, а Чон на них не смотрит, его взгляд снова устремлен на пакет с продуктами, который снова полный почти доверху. Они, наверное, не так уж и плохо живут, как многие считают, а может тут всем так хорошо и только один Чон живет изо дня в день, не зная, сможет ли покушать завтра. Похоже на какое-то предательство со стороны мира. — Поверь, а ей понравилось, особенно когда она просила меня войти глубже снова, снова и, — Чонгук слышит характерный звонок и выбегает из лифта на четвертом этаже, совсем не заметив, как выронил из кармана несколько купюр. Ему вообще сейчас на них все равно, потому что кровь решила прилить совсем не к тому месту. Лучше бы мозговую активность стимулировала, а не член, который неприятно ноет, сжимаемый плотной тканью джинс. Чонгук влетает в квартиру слишком быстро, даже не закрывает дверь на ключ и сразу же падает на пол в коридоре, опустив ладонь на вставший орган через ткань одежды. Дышать становится тяжело, а перед глазами этот блядский Ким Тэхен полуголый, который слишком хорошо работает язычком. Чонгук ему верит беспрекословно, братья вообще выглядят так, будто в сексе им лучше не найти, вот только парня пугает одна только мысль о том, что в его голове сейчас, когда рука гладит вставший член, не девушка, как это бывает обычно, а он, точнее они. Сокджин довольно быстро появляется в воспаленном сознании рядом с Тэхеном, такой же красивый, сильный и сексуальный, вот только Чонгук не успевает запустить ладонь в штаны, он только откидывает голову, как дверь с характерным скрипом открывается и внутрь заходят две пары ног, от чего младший дергается и испуганно смотрит на этих двоих. — Ты выронил там деньги… — Тэхен смотрит внимательно на эту картину и переглядывается с братом, который такими же немного удивленными глазами смотрит на то, что происходит в комнате. — Мы тебе помешали? — Мы точно ему помешали, братишка, — Сокджин, что стоял за спиной брата, вдруг расплывается в довольной ухмылке и подходит к сидящему на полу Чонгуку ближе, сев прямо напротив на корточки, — тогда, когда смотрел на нас месяц назад, тоже дрочил? — Ууу, непорядок выходит, — Тэхен подходит ближе и встречается с напуганным взглядом Чона напротив, который даже пошевелиться боится, смотря на этих двоих. Ему страшно, очень, вот только почему желание внутри, смотря на этих двоих, только возрастает. Чонгук уже мысленно ненавидит себя за эту слабость, за то, что загнанным котенком смотрит и боится сказать хоть слово. — Хочешь, чтобы мы тебе помогли? — Чон отрицательно машет головой, что вызывает лишь смех у двоих братьев, один из который идет закрывать дверь в квартиру, чтобы никто их не побеспокоил, а второй без лишних слов берет довольно легкого Чона на руки, который похудел в последнее время, и несет в единственную присутствующую в квартире комнату, которая оказывается спальней с двуспальной кроватью, которая осталась Чонгуку по наследству от прошлых жильцов. Никто не осматривается по сторонам, и братья даже свет не включают, оба полностью увлечены Чонгуком, которого плавно опускают на довольно мягкую поверхность. Джин оказывается сзади, буквально укладывает парня на свою грудь и тут же тянет его футболку в верх, в то время как Тэхен, не смотря на легкое, скорее чисто для приличия, сопротивление младшего в их компании, раздвигает его ноги и усаживается прямо между них. — Мы думали, что ты, зайчонок, слишком праведный, — Джин говорит это негромко, прямо над ушком, опаляя кожу своим горячим дыханием, — даже не дрочишь. — Бегал от нас, как монашка от грешника и даже в глаза не смотрел, — мужчина усмехается и, когда Ким старший поднимает один из элементов одежды их жертвы в верх, не выдерживает и сразу же наклоняется к розовым и чуть сжавшимся от прохлады квартиры соскам. Чонгук снова не оплатил счета, но это сейчас и не нужно, вместо отопления работают два брата, которые, наверное, своими играми хотят довести его до срыва, тот и правда не перестает так считать, ведь, когда горячие губы вместе с влажным язычком начинают играть с и так слишком чувствительным соском, Чон не выдерживает, спускает первый позорный стон со своих губ. Его тело слишком сильно реагирует на чужие прикосновения, может быть из-за того, что девятнадцатилетний Гук еще девственник и касался себя только сам? — Чего ты так испугался? — скрыть свою неопытность не удается, ведь грудь начинает часто вздыматься, а Чон от парализовавшего его страха, глазами бегает по комнате, боясь признаться в том, что черт возьми боится. Боится, как школьница перед первым сексом, потому что до своих девятнадцати так и не успел лишиться девственности. — Ты что...? — Тэхен этот взгляд сразу узнает, не раз уже лишал девственности, забирая первый раз, и, черт, вообще-то выходит не совсем правильно. Заходить слишком далеко сейчас нельзя, такой выбор они ценят и Джин, который до этого крепко держал младшего в своих объятиях, сейчас расслабил хватку и мягко прикоснулся губами к ушку. — Мы не зайдем далеко, не бойся, — следующий поцелуй приходится на горячую и немного влажную от испарины шейку, от чего Чон заметно расслабляется, — просто сделаем приятно. Так сказать, решим проблему, которую сами же и создали, — Чонгук чувствует и то, как Тэхен спереди наклоняется ближе и оставляет поцелуй с противоположной стороны. Они ничего не говорит, зато мягкие прикосновения рук говорят намного больше, чем просто слова. И почему Чону хочется им доверять? Он уже не смотрит загнанным зверем и не дышит сто раз в минуту, полностью расслабляется в крепких руках и прикрывает глаза. Для Тэхена, который сегодня решил заняться им, это значит зеленый свет, поэтому парень медленно опускается ниже и приспускает стягивающие уже давно стоящий колом член джинсы, а вместе с ними и боксеры, которые летят ко всем чертям на пол. Джин берет младшего за подбородок и сразу же впивается в его губы влажным поцелуем, проникая горячим язычком внутрь, пока его брат, совсем бесстыжий и смелый своими поцелуями выкладывает целую дорожку до чуть изогнутого члена Чона. Тот ему нравится, он довольно красивый, аккуратный и выглядит привлекательно. Ким этого не скрывает, облизывает свои губки и, пока брат отвлекает их маленькую жертву на поцелуй, склоняется ниже и обхватывает губами головку. Чонгук ожидаемо дергается, но крепкая хватка на бедрах и поцелуй старшего брата не дают этого сделать слишком резко. Тэхен ведь понял, после чего их новый знакомый возбудился, тому хватило всего пару слов о хорошей работе язычка, так пускай сейчас на себе это прочувствует. Ким младший ведь не жалеет его, сразу начинает посасывать выделяющуюся головку и языком пару раз проходится по уздечке, из которой продолжает выделяться естественная смазка. Комната тут же заполняется негромкими стонами Чонгука, которого Джин наконец выпустил из цепких лап своего поцелуя. — Нравится, да? — старший из их компании проходится язычком по загривку Чона, который от этого тут же покрывается мурашками. Он реагирует почти на все: каждое прикосновение, поцелуй или даже просто шепот над ушком. Видимо, и правда девственник, ведь все это для него ново, тем более с парнем, тем более не с одним. — Расслабься, наш крольчонок, два лиса тебя не покусают, — и после этих слов Тэхен, как назло, заглатывает член еще сильнее, громко причмокивая своими губами. О да, он умеет это делать и все смотрит в немного затуманенные глаза крольчонка, внимательно наблюдая за его реакцией. А он все бесконца стонет, все время глотает воздух и не перестает кусать свои губы от легкого волнения и еще одного распирающего изнутри чувства. — Я скоро… ах… остановись, я же кончу, — Чонгук опускает свои ладони на голову старшего и пытается как-то его отстранить, но Джин это тут же пресекает на корне, убрав немного дрожащие руки от брата. Тот лучше знает, что делать и как сделать приятно, поэтому крепко сплетает пальцы их крольчонка со своими, ощутив, как Чон в них вцепился. Мгновение и слышен последний громкий стон, а Тэхен, будто бы довольный кот, отстраняется от члена младшего и последний раз его облизывает, забрав вместе с языком остатки спермы. Он сглотнул все сам, довольно облизнувшись. Джин этому не удивляется, уже не первый раз с братом кого-то вот так зажимает, вот только Чонгука, который сейчас, устав после рабочего дня и переизбытка эмоций за вечер, отрубился, бросать одного со всем этим не хотелось. Как-никак, а если бы не они, он вряд ли сделал это. — Так быстро выключился? Я думал, что мы еще с ним поиграем, — Тэхен ухмыляется и забирает младшего из объятий брата, переложив худое тело на кровать. Джин тут же берет плед и укрывает им покрытого испариной парня. — Оставим его здесь? — старший осматривается и, кажется, видит пробегающего по стене таракана. — Гиблое место. — Решил заняться благотворительностью? Я думал, мы как обычно, используем и оставим, — Тэхен садится рядом с Чоном, который наконец начал дышать спокойно и сейчас, кажется, сильнее кутался в плед. В комнате все еще прохладно и, когда жар начал уходить, это стало ощущаться лучше. — Мне он понравился, — честно признается Джин и волосы младшего назад загребает, — жалко будет, если тут сдохнет от голода или еще чего-нибудь. — Тогда понесли его к нам, место все равно есть, хули нам, — Тэхен встает с кровати, которая не выдерживает и неприятно скрипит, после чего закутанного в плед пацана на руки берет. — Это сексуальное рабство? — Да ну, он сам этого захочет, вот увидишь, — Джин поднимает с пола джинсы и боксеры блондина и, сложив их, вместе с братом покидает мрачную квартирку. Чонгук, мирно сопящий на крепких руках, и не подозревает, что в его жизни начинается светлая полоса. Кажется, чудеса случаются не только в мультиках, только принца тут два и выбирать не приходится.