***
Се Лянь вошёл в кабинет, который, судя по всему, принадлежал его будущему, как он надеялся, боссу. Только вот в нём никого не оказалось. Се Лянь оглядывался по сторонам, но так никого и не увидел, а потом решил посмотреть на часы. Неужели он пришёл раньше? Но часы говорили о том, что всё верно, он пришёл в ровно назначенное время. Пока он думал об этом и уже почти успел разволноваться о том, что же ему делать, над его ухом раздался глубокий мужской голос, который чуть не выбил из него весь воздух: — Се Лянь, верно? — Д-да, — Се Лянь обернулся туда, откуда доносился звук, дрожа всем телом, потому что он правда ужасно испугался. Мужчина появился так внезапно, без единого звука, как призрак, а голос его звучал так близко, что мурашки сами по себе поползли по спине. — Присаживайтесь, — мужчина прошёл мимо Се Ляня, глядя строго перед собой и заложив руки за спину. Походка его была лёгкой, но уверенной, будто бы он уже прошёл через все трудности этой жизни, но, при этом, ещё очень молод. После себя он оставил шлейфовый аромат своего парфюма. Очень приятный, кстати, аромат. Се Лянь послушно сел на мягкий стул, в то время как этот шикарный мужчина занял своё рабочее место за столом. Он действительно был прекрасен как ни посмотри. Его красный, словно свежая кровь, костюм так идеально сидел на нём, подчёркивая все его достоинства, что Се Лянь чуть не задохнулся, когда он снял свой пиджак и повесил на спинку стула, оставшись в одной рубашке, которая ещё и так бесстыдно была расстёгнута на первые две пуговицы, что давало просто восхитительный обзор на его бледную шею, которую хочется вылизывать и кусать… Ох, мысли Се Ляня ушли явно не в ту степь. Он незаметно тряхнул головой, как бы пытаясь отогнать свои непристойные мысли, но вдруг из открытого окна подул ветер, который шелохнул длинные чёрные-чёрные волосы его будущего босса. Се Лянь смотрел, открыв рот, будто бы он голодал уже месяц, а сейчас перед ним оказалась очень вкусная еда. Картинка перед глазами будто бы замедлилась, как в слоу мо. Се Лянь отчаянно пытался подавить свою разыгравшуюся фантазию о том, как эти сильные красивые руки, которые сейчас держат его резюме, гладят, трогают, сдавливают, шлёпают… О нет, это не то, о чём сейчас нужно думать! — Вы же… Хуа Чэн? — Желая разбавить тишину, из-за которой в его голове уже был отснят целый порнофильм, осторожно спросил Се Лянь. Предположительный Хуа Чэн обратил на него своё внимание, подняв взгляд. На него смотрел… Один глаз. Обсидиановый глаз, в котором можно просто утонуть и даже не заметить этого! Взгляд его был неоднозначным — словно он был рад и не рад этому вопросу одновременно и теперь разрывался между мыслями об убийстве или помиловании. Интересный человек, но куда интереснее выглядит его лицо. Он явно продал душу дьяволу за то, чтобы обладать такими невероятными чертами лица, а, может, он и есть сам дьявол? — В этом есть какие-то сомнения? — Усмехнулся Хуа Чэн. — А? Нет-нет! Я просто наслышан о вас, но ни разу не видел даже ваших фотографий, вот и спросил, — это была правда. Се Лянь слышал о Хуа Чэне как о феномене, который появился как гром среди ясного неба и почти за год свергнул своих конкурентов с пьедесталов. И всё это в его двадцать пять. Рядом с ним Се Лянь чувствует себя реально неудачником. А ещё, как кролик перед удавом… В Хуа Чэне метра два роста, в то время как Се Лянь пытается делать вид, что у него рост сто восемьдесят, хотя, на самом деле, сто семьдесят восемь. Хуа Чэн приподнимает одну бровь, подпирает подбородок рукой и смотрит на Се Ляня так, будто он сейчас сказал полнейшую чушь. — Я знаю, это может быть немного удивительным. Просто я редко использую социальные сети или что-то вроде того, — неловко ответил на немой вопрос Се Лянь и опустил взгляд на свои пальцы, которые нервно ковыряли ногти. Кто знал, что, придя на собеседование, он будет волноваться не от самого факта собеседования, а от того, что его босс будет выглядеть так, будто он сошёл с обложки эротического журнала? И всё бы ничего, но у Се Ляня, в общем-то, очень давно не было секса и, если раньше его это не сильно волновало, то сейчас он ощутил всю суть человеческой сексуальной реакции, а также, все прелести долгого воздержания. «Какой стыд», — обречённо думает Се Лянь и прикрывает свою проблему краем пальто, которое он даже забыл снять. — Мне кажется, вы слишком нервничаете, — говорит Хуа Чэн. «Знал бы ты, насколько», — отвечает ему мысленно Се Лянь и кусает губы так, будто бы это сможет его отвлечь. Очень страшно поднимать глаза. Се Лянь понимает, что, если сейчас столкнётся с ним взглядом, он просто сорвётся с места и убежит. — Конечно, все ведь нервничают на собеседовании… — отвечает Се Лянь таким голосом, будто говорит самую очевидную вещь в мире, но он предаёт его где-то на середине и каждое следующее слово на его языке дрожит. Он находит в себе силы посмотреть на мужчину в такой соблазнительной белоснежной рубашке. Се Лянь с удовольствием порвал бы её в клочья, прижался бы телом к телу и тёрся, как животное… Се Лянь чуть не даёт себе пощёчину. «Боже, какой вздор. Соберись, Се Лянь!» — Чай или кофе? — Бесстрастно спрашивает Хуа Чэн. «Тебя», — иронично думает Се Лянь, но отвечает: — Воды… Хуа Чэн кивает, встаёт с места и идёт к кулеру, чтобы набрать воды. Се Лянь не ожидал, что он сам принесёт ему воду. Потом вспоминает, что он, как раз, сейчас проходит собеседование на роль того, кто должен выполнять и вот такие вот поручения, а это значит, что сейчас этим заниматься некому. «Если бы я попросил кофе, он что, пошёл бы заваривать мне кофе?..» — Се Лянь даже жалеет, что не попросил кофе. Тут же взгляд его цепляется за то место, которое разглядывать очень-очень неприлично, но Се Лянь просто не может оторвать глаз от этой задницы, обтянутой в узкие кроваво-красные брюки. «Господи, помилуй», — взмолился про себя Се Лянь, шумно сглатывая. Хуа Чэн ставит перед Се Лянем стакан воды и возвращается на место. Се Лянь просто очень радуется, что ему не пришлось принимать стакан из рук, иначе случайного касания его сердце не выдержало бы. — Спасибо, — улыбка озарила лицо Се Ляня, правда она была уже до предела натянутой. Смотреть на этого человека тяжелее с каждым его новым действием, каждое из которых пробуждает в Ляне миллионны чувств, которые были давно им позабыты. А тем более, зная, что у него такой восхитительный зад… — Давайте перейдём к делу, — говорит Хуа Чэн, а Се Лянь чуть не поперхнулся водой от двусмысленности этой фразы. «Я был бы очень не против заняться с тобой делом…», — лицо от этой мысли краснеет. Хуа Чэн снова поднимает взгляд, но не поднимает головы, когда слышит этот приглушённый звук «пф» прямо в стакан. — Всё хорошо? — Спрашивает он и смотрит так, будто его уже начинает это веселить. — Да, простите, — отвечает Се Лянь и хочет провалиться сквозь землю. Ему ужасно стыдно. Хуа Чэн смотрит на него недоверчиво, но снова опускает взгляд и принимается задавать типичные вопросы. Се Лянь отвечает честно, без приукрас, пусть и немного с задержками, потому что голос Хуа Чэна действует на него как гипноз.***
— Се Лянь, ну что, тебя взяли?! — С нетерпением лепечет Ши Цинсюань, который ждал его у дверей своего начальника. — Тише ты, — шикнул Се Лянь, но не успел отвести любопытного Цинсюаня подальше от дверей — оттуда вышел Хуа Чэн, хвала Небесам, уже в пиджаке. — Ши Цинсюань, у тебя мало работы? Могу добавить, — спокойно говорит Хуа Чэн, а Се Лянь еле держится на ногах, потому что видеть своего босса в деле оказалось слишком, мать твою, возбуждающим занятием. Он снова запахивает своё пальто в надежде, что никто не замечает его странного поведения, а уж тем более такой стыдной реакции его собственного тела. — У меня хватает работы, господин Хуа, просто сейчас обеденный перерыв, так что я решил проверить как дела у моего друга, это ведь не запрещено? — Важно отвечает Цинсюань, явно довольный своим ответом. Хуа Чэн только лишь фыркает и уходит восвояси. Се Лянь провожает его взглядом и мнёт края своего бедного пальто. — Се Лянь, всё хорошо? — Обеспокоенно заглядывает в лицо друга Ши Цинсюань. А Се Лянь хочет закричать и сказать, что нет, ничего не хорошо! Этот вопрос ему задают второй раз за день и он его жутко бесит. — Да, Цинсюань. Не стоит так разговаривать с начальством… — Ой, успокойся. Хуа Чэн, хоть и выглядит как сам дьявол, на самом же деле, довольно снисходителен к подчинённым. Ну, если только дело не касается чего-то очень важного — тогда он действительно страшный человек. Он иногда даже сам же с нами шутки шутит! Но это только если у него действительно хорошее настроение. — И часто у него такое настроение? — Продолжая буравить взглядом дверь, за которой скрылся Хуа Чэн, бормочет Се Лянь. — Ну… Не сказал бы, но такое бывает. А чего ты так спрашиваешь? Понравился? — Подмигивает Цинсюань. Се Лянь заливается смущённым румянцем и сильнее хватается за своё спасительное пальто. — Что ты такое говоришь? — Возмущается он. — Красавчик, да? Только мне больше его друг нравится, — мечтательно протягивает Ши Цинсюань и улыбается. — Друг? — Ну… Это его замещающий, Хэ Сюань. Когда Хуа Чэна нет на месте, он выполняет его обязанности. — Понятно… — Так что, тебя взяли? — Да, но, пока что, на испытательный срок. — Круто, Се Лянь! Я уверен, ты справишься, не просто же так я тебя рекомендовал. Ладно, я пошёл работать! До встречи завтра! — До встречи. Се Лянь смотрит вслед уходящему другу, а в голове его полный хаос. Завтра первый рабочий день, но как можно нормально работать, когда от одного лишь взгляда Хуа Чэна в его сторону, у него подкашиваются колени?***
Придя домой, первое, что делает Се Лянь, идёт принимать холодный душ. Пора охладить свой разум и что-то сделать с тем, что он сегодня целый день скрывал. Пока холодные капли воды, стекающие по телу, пытаются привести его мысли в порядок, он старается не думать о мужчине в красном костюме, с сильными руками, восхитительной задницей, глубоким красивым голосом… Чёрт! Выходит очень-очень плохо. Се Лянь злится на самого себя, пока внизу живота всё стягивается в тугой узел. Его проблема никак не хочет уходить и появляется всякий раз, когда ему стоит только на секундочку вспомнить о Хуа Чэне. Книги не помогают отвлечься. Готовка лишь на время помогла, но только лишь потому, что Се Лянь, снова задумавшись, чуть не спалил всю кухню. Фильмы все скучные, сериалы он не смотрит. Социальные сети, в которых он так мало времени проводит, привели к тому, что Се Лянь теперь залипает на фотки Хуа Чэна как обезумевшая фанатка. Пролистав все его фотографии в инстаграме, Лянь решительно заходит в гугл и пишет в поисковике «как соблазнить босса?».Подберите одежду, которая будет максимально выгодно подчёркивать достоинства вашей фигуры, и при этом не будет смотреться вульгарно или провокационно.
Се Лянь тут же подбегает к своему шкафу, чтобы посмотреть, что же такого он может надеть. Запас его одежды довольно скуден — джинсы да футболки со свитерами и рубашками. Рубашки! Се Лянь находит самую, по его мнению, удачную — просто белую, но довольно обтягивающую и находит в своём гардеробе самые узкие джинсы.***
— Ого, Се Лянь, ты сегодня выглядишь так… Необычно, — удивлённо подмечает Ши Цинсюань, крутясь вокруг друга. — Что за повод? — А? Да нет никакого повода, просто всё остальное в стирке… — отвечает первое, что пришло в голову Се Лянь. — Слушай, а я не выгляжу… Ну, глупо? — Неуверенно спрашивает он и краснеет. — Ты не выглядишь глупо, друг мой, ты выглядишь супер сексуально! Я подумать даже не мог, что у тебя такая классная попка, — и, в подтверждении своих слов, Цинсюань легонько шлёпает друга по заднице. Се Лянь вздрогнул и удивлённо вытаращился на Цинсюаня. — Цинсюань! Се Лянь воровато оглянулся, чтобы посмотреть, не видел ли кто такого бесстыдства, ведь они стоят на улице у здания офиса, и замирает, увидев, что позади, опираясь на дорогую красную иномарку, стоит Хуа Чэн, который спокойно себе курит. Он курит красиво, несмотря на то, что Се Лянь терпеть не может курильщиков. Вся его поза так и пышет величием, изяществом, важностью и пренебрежением к другим. Он зажимает фильтр между губ, крепко затягивается, прикрывает глаза в блаженстве, пропускает никотин через лёгкие и выпускает серый дым в воздух. Вау. С е к с у а л ь н о. Се Лянь чувствует, что его замечают, краснеет ещё больше и поспешно отворачивается. — Надо же, в первый рабочий день так опозориться, — в панике бормочет он. — Ой, да успокойся ты, я же по-дружески, — беззаботно отвечает Цинсюань. — Господин Хуа, доброе утро! — Кричит начальнику Цинсюань. Хуа Чэн лишь кивает в ответ, а Се Лянь очень сильно хочет исчезнуть. «Что, если он подумает, что мы с Цинсюанем не просто друзья?» Хуа Чэн, тем временем, докуривает, небрежно кидает окурок в урну и, не спеша, направляется к зданию офиса, как думает Се Лянь, но он останавливается рядом с ними. Все внутренности Се Ляня сделали сальто в этот момент, но он постарался взять себя в руки. Как хорошо, что он сейчас в солнечных очках — можно скрыть свои бесстыжие глаза. — Се Лянь, пройдёмте, я покажу вам ваше рабочее место, — говорит Хуа Чэн и, не дожидаясь никакого ответа, идёт дальше, уверенный, что Се Лянь последует за ним. — Господин Хуа, — зовёт его Цинсюань, увязавшийся за ними. — А давайте введём на работе дресс-код и будем одеваться как Се Лянь! Посмотрите как потрясающе он выглядит, я хочу, чтобы все были такими же, — лепечет Ши Цинсюань с довольной улыбкой. Се Лянь очень хочет убить своего друга! Хуа Чэн оборачивается, буквально секунду окидывает Се Ляня изучающим взглядом и снова отворачивается, ничего не отвечая. Лицо Ляня за эту секунду успело окраситься во все оттенки красного. — Не слушайте его, господин Хуа, он всегда говорит какую-то ерунду, — кинув недовольный взгляд на друга, сквозь зубы говорит Се Лянь. — Я знаю, — коротко отвечает Хуа Чэн, заходя в лифт. Цинсюань закатил глаза и покачал головой. Они поднимаются на лифте в полном молчании, пока он не приезжает на нужный этаж. Се Лянь выходит за Хуа Чэном, а Ши Цинсюань едет дальше, желая другу удачи.***
До обеда Се Лянь старается усердно заниматься работой, но в глубине души ждёт, когда же Хуа Чэн, например, позовёт его к себе в кабинет и он сможет разыграть какую-нибудь глупую сценку из фильма, по типу того, когда секретарша что-то якобы случайно роняет и очень медленно и сексуально, демонстрируя свой зад, поднимает. Но Хуа Чэн ровно до обеда не выходит из своего кабинета и вообще не обращает на Се Ляня никакого внимания, когда всё-таки выходит оттуда. Се Ляня это даже немножко злит. — Се Лянь! — Слышится издалека звонкий голосок Ши Цинсюаня. — Не кричи так, Цинсюань. — Ой, опять ты бубнишь, — с наигранной обидой сказал Цинсюань. — Слушай, я утром так хотел помочь тебе привлечь внимание господина Хуа, но, кажется, мне стоит дать тебе пару уроков по соблазнению. — С чего ты взял, что я хочу его соблазнить?! — Ты можешь кого угодно обманывать, но не меня. Раньше ты ни за что так не оделся бы. Да ещё и все эти твои двусмысленные взгляды в его сторону… А когда он на тебя внимание обращает, ты краснеешь как девочка. Я могу ещё долго перечислять, но, думаю, ты больше не будешь со мной спорить. — Блин, это так заметно, да?.. — С неким разочарованием пробурчал Се Лянь, опуская голову. — Ещё бы, — хихикнул Цинсюань. — Послушай, друг мой, у меня уже есть в этом некий опыт. — Не хочу даже знать откуда браться такому опыту, — недоверчиво проворчал Се Лянь. — Не будь занудой, — надул губы Ши Цинсюань. — Для начала расстегни первые две пуговицы на рубашке. Се Лянь неуверенно последовал совету друга, чувствуя себя при этом очень неловко. — Отлично, а теперь… — продолжил Цинсюань. — Распусти волосы. Лянь снял резинку и пропустил свои шикарные длинные каштановые волосы сквозь пальцы, чтобы хоть немного их причесать. Цинсюань с довольной улыбкой наблюдал за другом, сам поправил ему волосы таким образом, чтобы они красиво струились по плечам, но при этом не заслоняли обзор на превосходную бледную шею и выступающие ключицы. С распущенными волосами Се Лянь приобрёл более утончённые черты лица, что делало его слегка женственным, но это не лишало его юношеской красоты. Се Лянь внешне действительно застрял в возрасте семнадцати лет — чистая кожа без единого изъяна, стройная утончённая фигура, добрая улыбка всегда была на его лице, а взгляд его, несмотря на все трудности, с которыми он столкнулся, жизнерадостный, по-детски наивный. Он красив в своей простоте и детство, проведённое в роскоши, даёт о себе знать — Се Лянь имеет превосходные манеры, правильную осанку в любом положении. В каждом его движении чувствуется аристократизм, несмотря на то, что он уже давно не наследник именитой семьи и последние годы еле сводил концы с концами и, чтобы просто выжить, занимался тем, чем представители знатного рода не занимаются. — Се Лянь, ты божественно красив, — восхищённо просизнёс Цинсюань, не в силах отвести взгляд от друга. — Спасибо… — смущённо ответил Се Лянь и решил посмотреть на себя через фронтальную камеру телефона. Он нравился себе. Се Лянь не привык врать ни себе, ни другим. Он признавал то, что он симпатичный молодой человек. Не просто же так к нему клеились женщины, хотя сам он к ним никакого притяжения не испытывал. Ему нравились мужчины и этот факт он, хоть и не сразу, но принял. Но теперь весь его мир сузился до одного-единственного мужчины, который вызывал в нём такую бурю чувств, что Се Лянь действительно чувствует, что совершает подвиг, когда может выстоять перед ним на ногах. — Если Хуа Чэн не обратит на тебя внимания сейчас, то я правда буду подозревать, что он импотент, — заявил Ши Цинсюань, забавно нахмурившись. — Цинсюань, а вдруг его не привлекают мужчины… — робко спросил Се Лянь. Этот вопрос волновал его с самого начала. — Не беспокойся об этом. Хэ Сюань говорил, что его привлекают оба пола, правда, с кем попало он в постель не ложится — слишком себя любит. Се-сюн, тебе просто нужно продемонстрировать всё своё очарование! Хватит стесняться, будь уверенней в себе! — Только не трепись об этом направо и налево, очень тебя прошу, — зная характер друга, буквально умолял его Се Лянь. — За кого ты меня принимаешь?! Я — могила! Се Лянь покачал головой от такого сравнения и устало выдохнул. — О, сейчас уже перерыв закончится. Я пошёл! Помни, ты — секси! — Ага… Се Лянь всегда поражался умению Ши Цинсюаня находить со всеми общий язык, быть всегда раскрепощённым, уверенным в себе, упёртым и добивающимся всего, что он хочет. Он даже слегка ему завидует. Сейчас эти умения могли бы здорово ему помочь. Если бы Се Лянь только был менее застенчивым… Принимая очередной звонок, Се Лянь издалека уже заметил ярко-красное пятно, которое медленно принимало форму человека. Это сразу дало понять, что на рабочее место возвращается Хуа Чэн. Он, как всегда, был хорош собой и дьявольски красив. Лицо его не выражало никаких эмоций, взглядом его не был удостоин ни один человек, пока он уверенно шагал, а сотрудники перед ним расступались. Казалось, он возвышался над всеми как какой-нибудь Император или Бог, но Се Ляню больше нравится думать о нём как о демоне-обольстителе. Лянь расправил плечи, поправил волосы и принял самое беззаботное выражение лица, мол, я совсем тебя не замечаю. Подойдя к своему кабинету, Хуа Чэн обернулся на место, где работал Се Лянь и равнодушно спросил: — Сегодня есть что-то важное? Се Лянь быстро спохватился, закончил телефонный разговор и открыл свою записную книжку, где он теперь записывал все важные мероприятия или встречи, на которых должен был присутствовать его босс. Пока он задумчиво смотрел в записную книжку, даже не заметил как соблазнительно он прикусил нижнюю губу и заправил волосы за аккуратное ушко. Хуа Чэн терпеливо ждал, продолжая смотреть на своего секретаря и наблюдал за его движениями, которые были явно сделаны ненамеренно. Продолжая держать руку на дверной ручке, он неосознанно сжал её сильнее и прищурил глаз. Что-то в Се Ляне было не так… Что-то изменилось с тех пор как он видел его в последний раз. Но он никак не мог понять, что именно… — Эм… — начал Се Лянь, и Хуа Чэн быстро пришёл в себя, снова напустил на своё лицо маску безразличия ко всему живому, когда Лянь поднял на него взгляд. — Встречу с господином Цзюнь У вы сами попросили отменить, так что на сегодня ничего важного. Вот оно что! Он распустил волосы. Хуа Чэн понял, что его так заинтересовало. Кинув на секретаря последний взгляд, он скрылся за дверьми своего кабинета. Се Лянь тяжело сглотнул и выдохнул. Хуа Чэн смотрел на него не как обычно, это его озадачило. Неужели заметил смену в образе? Главное, чтобы он не подумал о нём что-то не то.***
Близилось окончание рабочего дня. Се Лянь был немного расстроен, ведь он никуда так и не продвинулся в своих попытках обратить на себя внимание своего начальника. Хуа Чэн весь день практически не выходил из своего кабинета и занимался накопившейся бумажной работой. У Се Ляня как раз появилась возможность к нему заскочить — нужно было подписать один документ.Не забывайте о том, какую роль играют прикосновения — всего пара ненавязчивых контактов руками и плечом могут натолкнуть мужчину на верные мысли.
Лянь прочитал эту глупую статью и теперь обдумывал свои дальнейшие действия. Звучало всё очень просто, но реализация — это уже другое. Секретарь прекрасно осознавал, что для него коснуться Хуа Чэна всё равно, что коснуться солнца — либо просто невозможно, либо сгоришь дотла. Поправив причёску и ворот рубашки, Се Лянь всё же встал со своего места, прижал к груди нужный документ и направился к кабинету. Неуверенно постучав в дверь, он дождался, когда начальник разрешит войти. — Входите, — сухо отозвался Хуа Чэн. Се Лянь робко приоткрыл дверь, сначала просто заглянул внутрь и, увидев, что Хуа Чэн кинул на него секундный взгляд, всё же вошёл. Его босс был очень сосредоточен на чём-то в экране своего компьютера. Брови его были нахмурены, губы задумчиво поджаты. Но даже так он не терял своего безупречного внешнего вида. Се Лянь почувствовал себя неудобно, но, прочистив горло, заговорил: — Господин, не могли бы вы подписать вот это? Хуа Чэн снова обратил на него свой взор, который выражал усталость. Он жестом попросил подойти, и Се Лянь послушался. Он подошёл прямо к рабочему месту своего босса, протянул ему документ и, не особо задумываясь над своими действиями, немного облокотился на стол, принимая почти что сидячее положение. Хуа Чэн принялся читать содержание документа, кинув на Се Ляня странный взгляд. Глаз его зацепился за вытянутые ноги, которые были обтянуты узкими синими джинсами. Се Лянь обладал такими стройными и ровными ногами, что позавидовала бы любая дама. Хуа Чэн поймал себя на мысли, что просто пялится, поэтому поспешил поставить подпись и отдать бумагу обратно. Тем временем, Се Лянь, как завороженный, наблюдал за тем, как Хуа Чэн, взяв ручку, зажал её между длинными изящными пальцами и быстрыми прерывистыми движениями оставил свою подпись. Увидев, что начальник протягивает ему документ, Се Лянь на мгновение остановил свои глаза на дорогих часах на запястье, которые так подходили под его костюм и, принимая бумагу, будто невзначай скользнул кончиками пальцев по кисти его руки. От этого невесомого и такого короткого касания его словно пробило током. Лянь быстро поблагодарил босса и пулей вылетел из кабинета. Оказавшись за дверьми, он глубоко вдохнул, но это не помогло успокоить его бешеное сердце. Он посмотрел на кончики своих пальцев, которыми он коснулся Хуа Чэна и сжал руку в кулак до боли от впившихся в кожу ногтей. Се Лянь чувствовал себя так, будто он совершил сейчас акт изнасилования. Он очень надеялся, что Хуа Чэн ничего не почувствовал.***
Вся неделя прошла в адских мучениях для Се Ляня, который больше не мог держать в себе своих чувств. Он избегал любого лишнего взгляда в сторону своего босса, а общался с ним только по рабочим моментам, но это было самым настоящим испытанием. Он чувствовал себя таким уязвимым перед Хуа Чэном, словно оголённый нерв. Казалось, будто он своим единственным глазом видит его насквозь как рентген, слышит все его мысли. Каждое слово, сказанное им в сторону Се Ляня, было трактовано в его голове всегда чем-то двусмысленным, отчего его лицо постоянно горело огнём. Все его мысли в присутствии этого демона в красном были непристойными, грязными и пошлыми. Хотелось властно сесть ему на колени, поцеловать страстно и горячо, вкладывая в этот поцелуй все свои невысказанные чувства, грубо сорвать всю одежду, блуждать руками по его совершенному телу, оставлять собственнические метки. Кусать его губы, шею, плечи. Тянуть за волосы, шептать на ухо всякие пошлости и слова о том, как же он красив, какой же он непревзойдённый. Хотелось, чтобы его большие ладони сжимали ягодицы, эстетичные пальцы расстягивали, а взгляд был туманным, полным желания. Хотелось почувствовать его всего в себе. Чтобы он брал его прямо на собственном столе, скинув всё ненужное и вгонял член так глубоко и так грубо, чтобы не оставалось ни одной связной мысли в голове, чтобы срывать голос, наплевав на всех в этом чёртовом офисе. Как же хотелось. Очень. Безумно. Сильно-сильно. Се Лянь не мог выносить этого. Он никогда, вообще никогда, не чувствовал настолько сильного желания. Хуа Чэн был чем-то настолько далёким для него, будто космос, в котором он парил, теряя голову. Он чувствовал себя жадным, бешенным, порочным и озабоченным. И невероятно ревнивым. Когда Хуа Чэн уделял кому-то внимание, тем более девушкам, которые, наверняка, тоже были бы не против оказаться в его постели, Се Лянь хотел встать между ними и закрыть его ото всех, чтобы всё внимание этого человека было обращено только на него, чтобы взгляд его принадлежал только ему. Хотелось прокричать: «вот я — весь твой, смотри на меня, бери меня и делай со мной всё, что хочешь!» Хуа Чэн замечал странное поведение за своим секретарём, но принял позицию «я ничего не вижу». Ему, по большому счёту, было всё равно, но, в то же время, интересно. Наблюдать за ним было весело, а особенно кинуть какую-нибудь неоднозначную фразу и видеть его реакцию. Как бы там ни было, Се Лянь не позволял себе лишнего, не крутился вокруг него слишком часто и не надоедал. Он выполнял свою работу лучше чем все его помощники вместе взятые до него, он действительно не зря ест свой хлеб, поэтому уже спустя неделю Хуа Чэн решил, что Се Ляня можно брать на эту должность на постоянную основу. Се Лянь не был тем, кто действует навязчиво и шаблонно, именно поэтому он вызывал интерес. Се Лянь был похож на подростка, который втайне подкидывал объекту своего воздыхания записки с признаниями в любви. Он не вызывал отторжения, не был бельмом на глазу. Он был таким робким и застенчивым, что это могло лишь вызвать улыбку. Хуа Чэну действительно было просто интересно — в этом он себя убеждал каждый раз, когда называл его ласковым «гэгэ», когда принимал от него маленькие знаки внимания, вроде кофе и свежих круассанов из кофейни напротив, когда мог засмотреться на его милую родинку на шее или еле заметные веснушки, которые появились у него с приходом весны. Когда специально снимал перед ним пиджак, чтобы остаться только в рубашке и смотрел как Лянь отводит взгляд в сторону и всеми силами делает вид, что ему не хочется смотреть на него. Когда оказывался слишком близко, наклонялся к его уху, чтобы сказать что-то по работе, опаляя горячим дыханием и щекоча своими волосами. Когда просто мог уделить какой-нибудь девушке больше внимания, чем требуется и наблюдал за реакцией своего секретаря, который сжимал ручку между пальцами чуть сильнее, поджимал губы и нервно заправлял пряди своих каштановых волос за ухо. Это просто интересно — не более того. Честно-честно.***
Новая неделя началась ровно также как и прошлая. Се Лянь, как обычно, пришёл на работу на пятнадцать минут раньше, при этом не забыв захватить кофе и круассаны для себя и Хуа Чэна в ближайшей кофейне. Это стало уже каким-то особым ритуалом. Без этого утро казалось мрачным и непривычным. Се Лянь узнал, что Хуа Чэн ярый кофеман от Ши Цинсюаня, поэтому решил однажды предложить ему кофе. Ему казалось, что со стороны это выглядело просто как дружеский жест, на самом же деле это подразумевало некую заботу. Хуа Чэн тогда принял кофе, даже сказал что-то вроде «очень вкусный» и для Ляня это звучало так, будто он похвалил не кофе, а его самого, что стало для него чем-то по-настоящему важным. С тех пор каждое утро на столе Хуа Чэна был ароматный кофе с круассанами. Сегодняшнее утро не было исключением. Се Лянь оставил всё на столе босса и ушёл подготавливаться к рабочему дню. Хуа Чэн появился в полдевятого утра, что было довольно поздно. Лянь отметил про себя его довольно помятый внешний вид — лицо выглядело бледным, взгляд уставшим, а небольшое покраснение вокруг носа говорило о том, что человек явно страдал насморком. Се Лянь понял, что Хуа Чэн приболел. Это было довольно необычным, но даже слегка милым фактом. Лянь решил не упускать возможность немного позаботиться о своём начальнике, тем самым проявив себя с хорошей стороны. — Доброе утро, господин Хуа, — с лучезарной улыбкой поприветствовал своего босса Се Лянь. Хуа Чэн кинул на него безразличный взгляд, но он был таким лишь из-за болезни, которая так неожиданно чуть не свалила с ног такого грозного руководителя. — Доброе, — чуть охрипшим голосом ответил Хуа Чэн. — Что на сегодня? — Сегодня у вас назначена встреча с госпожой Юйши Хуан после обеда. — Хорошо, — слабым голосом ответил Хуа Чэн и уже хотел развернуться, чтобы уйти, но его остановил Се Лянь. — Господин, вы неважно выглядите. Может быть, стоит отдохнуть сегодня? Думаю, господин Хэ всё уладит за вас, — Лянь с сочувствием посмотрел на начальника, который так мило шмыгнул носом. Он почувствовал такую нежность к Хуа Чэну. Это было что-то новое, потому что раньше он испытывал лишь животное желание, глядя на него, но сейчас хотелось завернуть его в плед как шаурму и отпаивать тёплым чаем с малиной. Выполнять любой его каприз, гладить по волосам и наблюдать как он умиротворённо спит в его объятиях… Эх, мечты. — Всё в порядке. На этой встрече я должен присутствовать лично, это довольно важная сделка, — отмахнулся Хуа Чэн. — Тогда, может быть, чаю? — Неуверенно спросил Се Лянь. — Не откажусь, — ответил Хуа Чэн и улыбнулся. От этой улыбки повеяло теплом. Се Лянь улыбнулся в ответ и ушёл заваривать чай.***
— Се Лянь, как дела? — Спросил энергичный Ши Цинсюань, наблюдая, как Се Лянь сосредоточенно заваривает чай с малиной. — О, Цинсюань, привет, — улыбнулся Лянь, не отрываясь от своего занятия. — У меня всё хорошо. Ты как? — Сойдёт, — махнул рукой Ши Цинсюань. — Для кого чай? — С хитрой улыбкой спросил он. — Для Хуа Чэна. Мне кажется, он приболел. — О, — удивлённо протянул Цинсюань. — А ты, я смотрю, такая заботливая жёнушка, — хихикнул Ши Цинсюань, словив недоумённый взгляд медовых глаз друга. — Это же просто чай… — с непониманием в голосе прошептал Лянь. — Ах, Се-сюн. Это не просто чай, это — забота, внимательность и всё по списку. Вот знаешь, кроме тебя, никто бы и не заметил, что он простудился. — Почему? Это же очевидно: он выглядит уставшим, бледным и постоянно шмыгает носом… А ещё, у него голос не такой как раньше… — Во-о-т, — довольно протянул Цинсюань. — Ты это заметил, потому что постоянно наблюдаешь за ним. За его настроением, внешним видом, мимикой и так далее. Это и есть внимательность. Любой другой списал бы это на то, что он такой плохой и злой, а сегодня просто ещё хуже. Я клянусь, никто, кроме тебя, даже не заметил, что ему нездоровится. — Возможно, ты прав, — признал Се Лянь. — Такая хорошая возможность поухаживать за ним, не правда ли? — Подмигнул Цинсюань. — Не смущай меня! — Се Лянь, милый, я просто даю тебе дружеский совет. Будь с ним заботлив, интересуйся его самочувствием. Сейчас, во время болезни, он может быть особенно чувствителен. Я думаю, что ему будет льстить твоя забота, тем более, больше заботиться о нём некому. Это идеальная возможность! Будь для него любящей мамочкой и он сам потянется к тебе, чтобы почувствовать твоё тепло. — Спасибо, Цинсюань, — улыбнулся Се Лянь и, взяв в руки кружку с горячим чаем направился к кабинету начальника. Всегда разговоры с Цинсюанем давали Се Ляню чуть больше уверенности. Он был благодарен другу за то, что он держит в тайне его влюблённость в босса, а также, даёт ему советы и поддержку. Ши Цинсюань действительно куда более опытен в отношениях, чем Се Лянь, поэтому его советы были для него как ценные уроки. Он сдерживался, чтобы не взять в руки тетрадь, ручку и начать записывать всё по пунктам.***
Постучав в двери, он дождался, когда Хуа Чэн, как обычно, скажет: — Входите. — Господин, вот ваш чай, — проходя в кабинет, с улыбкой сказал Се Лянь и поставил кружку на стол. — Спасибо, — устало ответил Хуа Чэн, откинувшись на спинку стула. — Как ваше самочувствие? — Лянь постарался сказать эту фразу таким тоном, будто это обычная формальность, но обеспокоенное выражение лица выдавало его с головой. Хуа Чэн усмехнулся и одновременно умилился. Ему было приятно, что за него переживают, учитывая, что по жизни он очень одинок и никто раньше, кроме Хэ Сюаня, не замечал его усталости или болезни. Ему казалось, что все думают, что он робот, который должен выполнять свою работу без перерывов, что у него нет чувств и эмоций, что он не может уставать и болеть. Весна всегда была для Хуа Чэна тем временем года, когда иммунитет его подводил, но даже так он неизменно работал как лошадь и одна неделя отпуска в год — это всё, что он мог себе позволить, чтобы немного отдохнуть. Сейчас же, почувствовав, что о нём беспокоятся, хотелось капризничать и канючить, как ребёнок, чтобы получить больше той заботы и ласки, которой ему так не хватало с самого детства. Пусть внешне Хуа Чэн строгий и непоколебимый, но и его сердце можно растопить. Внутри он всё тот же ребёнок, который тянет ручки к солнцу, чтобы получить хоть немного теплоты, но всегда по этим рукам его больно били, напоминая, что он обычный беспризорник, недостойный ни любви, ни нежности. А сейчас, находясь на вершине, ему вдвойне приходилось скрывать свои слабые места, отращивать панцирь и хранить все свои эмоции под замком, ведь, если хоть раз дать слабину, кто-нибудь обязательно захочет потанцевать на твоей могиле. На самом деле, Хуа Чэн очень ранимый. Просто жизнь научила, наступая в дерьмо, не топтаться в нём, а вытереть ноги и идти дальше. Прятать от всех своё истинное обличие. Быть жёстким и безжалостным. Хуа Чэн — это сборная солянка из детских травм, боли и отчаяния, но он научился не жалеть даже себя. И только Се Лянь напомнил ему о том, что где-то внутри него ещё теплится что-то похожее на желание быть любимым и отдавать свою любовь. Се Лянь смог обнажить его давно позабытые чувства. — Бывало и лучше, — ответил Хуа Чэн, не имея никакого желания врать о том, что он хорошо себя чувствует. Он чувствует себя отвратительно. Он ненавидит чувствовать себя слабым, но рядом с Се Лянем можно было не бояться подножки — он не тот человек, который пользуется чьей-то слабостью. — Я думаю, что после встречи с госпожой Юйши Хуан вы могли бы отправиться домой, чтобы подлечиться и отдохнуть, — Се Лянь еле держал себя в руках, чтобы просто не накинуться на своего начальника с объятиями. — Кто же тогда мне будет приносить чай? — С хитринкой в глазах спросил Хуа Чэн, приподнимая уголки губ в лукавой улыбке. Се Лянь почувствовал как его щёки начинают гореть. Это что, Хуа Чэн с ним флиртует? Неожиданно. — Ну… — Лянь смущённо потупил глаза. — Неужели больше некому? — Тихо спросил он, в душе эгоистично надеясь на то, что и правда некому. — Ммм, — Хуа Чэн принял задумчивое выражение лица. — Полагаю, что дома меня никто не ждёт, — с грустинкой сказал он. — Звучит грустно, — невесело усмехнулся Се Лянь. — Но я вас понимаю… — на этих словах он поднял свои светло-карие глаза и с какой-то непонятной надеждой посмотрел на своего босса. — Получается, мы оба одинокие одиночки. — Получается, что да, — рассмеялся Лянь. Хуа Чэн заразился смехом и тоже смеялся. Смеялся так, как не смеялся давно. — Гэгэ, — позвал Хуа Чэн, став серьёзнее. — Давай поужинаем вместе после работы? — Он и сам не понимает, почему это сказать было так волнительно. Почему его руки задрожали, а сердце стучало так громко и быстро, будто перед смертью. Почему так сильно боялся услышать «нет». — А как же… Ваше здоровье? — Ну, если гэгэ переживает обо мне, то он может позаботиться о моём здоровье сам, — Хуа Чэн не может сдерживать свой порыв подразнить своего секретаря, ведь он так очаровательно смущается. — Если позволите, то я с удовольствием, — смущённо ответил Лянь. — Позволю, — «я позволю тебе всё, что угодно, лишь бы ты никогда не оставлял меня», — этого он вслух не сказал.***
Сидя в дорогом ресторане, Се Лянь ощущал себя так, будто он находится не в своей тарелке, но каждый раз, бросая взгляд на Хуа Чэна, который расслаблено болтал в бокале красное вино, его губы трогала нежная улыбка и всё остальное становилось не важным. Всё-таки, он не должен был позволять ему пить алкоголь, он ведь за рулём. Некогда страстные чувства превратились в подростковую влюблённость. Когда хотелось не просто затащить в постель, чтобы утолить свою похоть, а когда хотелось оберегать, обнимать, целовать так трепетно и так чувственно. Когда даже тишина была уютной, а разговоры ни о чём заставляли забывать все заботы. Хуа Чэн смотрел на Се Ляня как самый преданный верующий смотрит на своё Божество. Он красив, как невинный белый цветок и прекрасен словно принц. Хуа Чэн влюбился — это чувство было похоже на вознесение. Он так благодарен судьбе за то, что Се Лянь появился в его жизни. И так благодарен Се Ляню за то, что он дал ему возможность почувствать это невероятное чувство, что он не отступал и был серьёзен в своих намерениях. Благодаря ему, Хуа Чэн чувствует себя счастливым.***
Се Лянь заплатил таксисту и вышел из машины, осматривая дом, в котором живёт Хуа Чэн. Он не предупреждал его о своём визите. Се Лянь настоял на том, чтобы его любимый взял больничный, узнал у Хэ Сюаня его адрес и попросил ничего не говорить об этом боссу. Весь день они были на связи и Се Лянь решил, что хочет устроить сюрприз. Он купил в аптеке необходимые лекарства, те самые круассаны и теперь стоял у ворот дома Хуа Чэна, собираясь с мыслями, чтобы позвонить в звонок. Он переживал. А вдруг он нарушил границы? Вдруг Хуа Чэну не понравится, что он пришёл без приглашения? Но, собравшись, он всё же нажал на звонок и стал ждать. Буквально через минуту ему открыли ворота, но не Хуа Чэн, а молодой парень в чёрном костюме, у которого были такие неприметные черты лица, что Се Лянь тут же забыл как он выглядит, когда этот человек ушёл оповестить Хуа Чэна о его прибытии. — Господин попросил вас войти, — сказал он бесстрастным тоном. — Идите за мной. Се Лянь ничего не ответил и пошёл за парнем. Внутри него разбушевалось странное чувство ревности. Он понимал, что этот человек близок Хуа Чэну и это его почему-то злило. Словно прочитав его мысли, парень сказал: — Моё имя Инь Юй, я личный помощник господина. — Я Се Лянь, его секретарь, очень приятно. Инь Юй кинул на него странный взгляд, будто сам себя спрашивал: «просто секретарь?». Се Лянь гордо улыбнулся и, увидев, что его возлюбленный восседает на большом диване в главном зале, поспешил к нему. — Привет! — Гэгэ, ты так неожиданно. Что-то случилось? — Спросил Хуа Чэн, улыбаясь. Се Лянь обнял его сзади, положив свою голову на чужую и, будто довольный кот, потёрся щекой о мягкие чёрные волосы, которые так приятно пахли шампунем. — Случилось, — надув губы, ответил Лянь. — И это очень срочно. Хуа Чэн поднял голову и, выгнув бровь, посмотрел на любимого снизу вверх. — Что такое? — Я соскучился! — Воскликнул Се Лянь, рассмеявшись. Хуа Чэн почувствовал себя невероятно влюблённым и таким счастливым, что, казалось, он сейчас просто взорвётся от нахлынувших чувств. Вместо того, чтобы ехать домой и отдыхать после работы, его гэгэ приехал к нему — разве это не счастье? — Я тоже, гэгэ, — со всей нежностью ответил Хуа Чэн. — Я не с пустыми руками, — сев рядом с начальником, который теперь и по совместительству его возлюбленный, радостно сказал Лянь. — Вот, это лекарства, а это твои любимые круассаны, — он протянул пакеты. — Не стоило… — Хуа Чэн словно расстерялся. — Ты сам сказал мне, что я могу позаботиться о твоём здоровье. — В таком случае, — сев поближе, с хитринкой сказал Хуа Чэн. — И я буду заботиться о твоём. — В смысле? — Се Лянь почувствовал как между ними почти не осталось свободного места, а расстояние между их лицами было неприлично маленьким, отчего он слегка задрожал. — Если я поцелую тебя, то ты заразишься и тогда я смогу заботиться о тебе, — сказав это, Хуа Чэн не дал Се Ляню ни секунды на раздумия. Он накрыл своими губами губы Ляня, который сначала шокированно распахнул глаза, но чуть позже блаженно прикрыл, с удовольствием отдаваясь в руки Хуа Чэна, который явно был ведущей стороной в их поцелуе. Несмотря на то, что они оба понимали, что их отношения уже вышли за рамки босс и подчинённый, всё же это их первый поцелуй. Он был таким трепетным, наполненным самыми нежными чувствами. Они целовались медленно, будто пробуя друг друга на вкус, но это так кружило голову, что все мысли улетучивались и оставался только лишь язык, сплетающийся с языком. Губы, мнущие губы. Это было приятно, так чертовски приятно, что не хотелось останавливаться.***
— Господин, на сегодня важных дел не осталось… Хотя, нет, всё же есть одно, — Се Лянь закрыл дверь кабинета своего начальника на ключ и стал медленно, с грацией кошки, приближаться к столу, по пути расстёгивая пуговицы на своей рубашке. Хуа Чэн немного удивлённо наблюдал за действиями секретаря и, почувствов, что стало жарковато, тоже расстегнул пару пуговиц. Тем временем, Се Лянь остановился прямо напротив него, сел на стол и медленно, очень соблазнительно, стал снимать одежду, не прерывая зрительного контакта. — Думаю, стоит заняться этим прямо сейчас, — поднимаясь со своего стула, горячо шепнул Хуа Чэн, сразу же утянув возлюбленного в страстный поцелуй. Се Лянь же, не теряя времени, уже снимал с него лишнюю одежду. Пока Хуа Чэн целовал его шею, плечи, слегка покусывая, он зацепился пальцами за ремень чужих брюк, будто притягивая ближе. Следующим движением, он расстегнул его, а вместе с тем и брюки, которые так сдавливали чужое желание. Легонько толкнув, чтобы Се Лянь лёг на стол, Хуа Чэн навис над ним, разглядывая превосходное тело своего возлюбленного, на котором остались следы их прошлых страстных ночей. Расстегнув джинсы, он снял чужую обувь и рывком стащил их с вместе с нижним бельём Се Ляня, что вызвало у последнего удивлённый писк. Перед его глазами была такая превосходная картина, что ему хотелось написать с неё икону, которой он мог бы покланяться. Се Лянь, лежащий абсолютно нагой на его столе, с вздымающейся грудью, расстрёпанными волосами и зацелованными губами. Это вызывало такой восторг, что невозможно было налюбоваться этой красотой. В нетерпении, Се Лянь чуть приподнялся и за шею притянул Хуа Чэна к себе, чтобы снова поцеловать. Вкус его губ всё ещё был с горьковатым, с привкусом табака, который Лянь так ненавидел и заставлял Хуа Чэна жевать мятные жвачки, но сейчас было не до этого. Было жарко, мокро и невероятно хорошо. Хуа Чэну повезло иметь такой большой рост — он с лёгкостью мог, оставаясь в стоячем положении, нависать над столом, но колени подкашивались от желания как можно скорее почувствовать эту узость, которой обладал его любимый, сколько бы раз за день они не занимались любовью. Руки Се Ляня жадно хватались за волосы, руки, на которые опирался Хуа Чэн. Это его безумная фантазия, которая наяву оказалось намного лучше, наконец-то сбывается и Се Лянь хочет закричать от удовольствия, но нельзя, чтобы их услышали — в офисе лишь пара человек знали об их отношениях и это Ши Цинсюань, который был невероятно горд собой после того, что узнал, что у друга всё получилось, и Хэ Сюань, которому было вообще до фени. Одна рука Хуа Чэна блуждала по телу любимого, так игриво обходя то самое место, которое действительно требовало его внимания. Подняв одну ногу Се Ляня, он положил её себе на плечо и, в слепую нашарив в выдвижном ящике смазку, он вылил даже слишком много себе на пальцы и принялся расстягивать тугой вход. Се Ляню было мало, так чертовски мало, что он выгибался, капризничал и буквально приказывал уже, наконец, войти, но Хуа Чэн слишком внимателен к своему гэгэ, слишком сильно любит его, чтобы доставлять ему хотя бы малейшие неудобства или боль, поэтому он мог лишь успокаивающе целовать его лицо, шептать, что нужно потерпеть. — Я готов, милый, я клянусь тебе, я готов, — как в бреду повторял Се Лянь. Хуа Чэн терял голову, последние остатки разума. Всегда их секс был такой нежный, без лишней грубости, что сейчас видеть умоляющего Се Ляня было чем-то фееричным. Он просил войти резко, грубо, не жалеть его и Хуа Чэн ничего не мог поделать — он привык потакать. Одним резким толчком он вошёл в него, выбивая из возлюбленного громкий вскрик. Такой громкий, что пришлось закрыть его рот ладонью. — Гэгэ, нужно быть потише, — шёпотом, практически задыхаясь от удовольствия, сказал на ушко Хуа Чэн, продолжая зажимать рот Се Ляня ладонью. Хуа Чэн решил не медлить. Се Лянь просил грубо — он сделает это так грубо, что он больше сидеть не сможет. Толчки были быстрыми, резкими, с пошлыми звуками и шлепками. Стол под ними скрипел и шатался, но это не мешало им совершенно. Хуа Чэн готов был потратиться на новый стол. Заменив ладонь своими губами, Хуа Чэн жадно пил все стоны любимого и еле держался, хмурясь, чтобы самому не зарычать. Чувствуя, что он подходит к финалу и больше совсем не может сдерживаться, он обхватил твёрдый член Се Ляня и, сделав пару движений рукой в такт фрикциям, излился прямо в него, а следом оргазм накрыл и Се Ляня. Хуа Чэн не спешил выходить, он просто тяжело дышал, не убирая своих губ с чужих и ощущая, как Се Лянь под ним содрогается. — Гэгэ, это было… Невероятно, — пытаясь отдышаться, сказал Хуа Чэн, глядя в глаза любимому. — Я так давно об этом мечтал, — лёжа без сил, тихо сказал Се Лянь. — Что? — Удивлённо переспросил Хуа Чэн. — Я мечтал об этом с самого первого дня. Именно вот так, на твоём столе. Ты не представляешь, сколько сил я приложил, чтобы не наброситься на тебя на собеседовании. — Гэгэ, ты станешь моей погибелью…