Десять дней.

- Кас! Кастиэль! Кас открыл глаза, не понимая, где он и что с ним сейчас происходит. Он оперся на локти, чуть приподнялся и, прищурившись, разглядел перед собой лицо Гарри. Тот держал Каса за плечо, немного улыбаясь и оглядывая лицо юноши. - Ты плакал? – участливо спросил Гарри и сел рядом с Кастиэлем. - Не столь важно, не обращай внимания, - пробурчал тот в ответ. Кас сел на кровати и протер лицо руками. Глаза немного болели, а голова кружилась. Кас не сразу понял, что произошло, но, видимо, наревевшись вволю, он просто заснул. Сколько времени ушло, Кастиэль не знал, да это было и не так важно. На душе у Каса скребли кошки, он расстроено вспоминал все, что произошло в столовой. - Гарри, - слабо протянул он еще сонным голосом. – Может, ты поговоришь с кем-нибудь? Может, кто-то захочет поменяться со мной местами в комнатах? - Нет, не получится, - парень грустно покачал головой. – Ты, Кас, попал, мягко говоря, к самым жестоким парням в Школе. Их боятся все, даже некоторые вожатые предпочитают обходить их стороной. У них нет друзей, все общаются с ними только чтобы не огребать, - он горько усмехнулся. – Стив и Макс – давние друзья, они приезжают в эту Школу уже раз в четвертый и живут в одном городе. В моем городе. У них нет каких-то моральных принципов, они испорченные и жестокие. Поэтому никто в целях собственной безопасности не согласится поменяться с тобой. И первоначально ведь вожатыми здесь должны были быть Кристиан и Келли из Третьего Звена, но как только та увидела Макса и Стива в списке Пятого, сразу же попросила перевестись. А я согласился перейти сюда. Кастиэль благоговейно посмотрел на него. - Если бы не ты, я бы умер. Гарри усмехнулся и, обняв Каса за плечи, прижал его к себе. Юноша уткнулся носом ему в грудь и всхлипнул. Вожатый крепко сжал его плечо, а свободной рукой погладил его спину. «Почему у меня никогда не было таких друзей?» - подумал Кас. Сейчас Гарри для него был словно старшим братом, готовым защитить его и поддержать в любой момент. И Кастиэль был ему за это очень благодарен, ведь так с ним не обращалась даже Анна. - Почему ты такой? – тихо спросил Кас. - Какой? – улыбнулся Гарри, взъерошив волосы на его голове. - Ты добрый. - Не я один добр с тобой, Кастиэль. Хотя нет, пожалуй, не так, - парень покачал головой. – Многие были бы готовы заступиться за тебя и помочь, но все останавливаются перед твоими мучителями. Хотя твое положение сейчас вряд ли пока можно назвать мучениями. -Что ты имеешь в виду? – Кас удивленно посмотрел на Гарри. - Дальше будет хуже, - предупредил его брюнет. – Ладно. Ты, между прочим, пропустил обед, ужин, знакомство участников Звена и подготовку к выступлению. Сегодня ты можешь не участвовать в вечерке, но впредь постарайся ее не пропускать. Чем больше людей задействовано, тем больше шансов на победу, - он хлопнул Каса по плечу. – Иди-ка, умойся и вперед в Зал. Будем ждать. И Гарри выпустил Кастиэля, встал и вышел, подмигнув ему на прощание. Кас с обожанием посмотрел ему вслед, мысленно благодаря Бога за этого человека. Почему Гарри не боится их? Почему он не смотрит на него с насмешкой, почему утешает? Кас не привык к такому отношению, он не знал, как правильно реагировать на действия Гарри, что говорить ему и как вести себя, чтобы выразить всю свою благодарность. Гарри был для него неким спасательным кругом среди этого моря ненависти и насмешки, и Новак решил держаться за него руками и ногами. Что ему еще оставалось? Потом Кас потряс головой, достал из сумки свое любимое полотенце с вышитым его именем посередине, сделанное на заказ, и пошел умываться. Вода снова пошла ему на пользу: Кас вмиг почувствовал себя бодрым. Отправив Анне сообщение, что у него все хорошо («Ну, не расстраивать же ее!» - думал Кас), юноша надел на шею бейдж и направился в Главный Зал. Почти все были уже в сборе. На сцене стояли девушка, которую Кас еще никогда не видел, и Джек Эливерс. Они разыгрывали какую-то сценку, и зал весело смеялся, часто аплодируя актерам. Кастиэль обиженно посмотрел на Джека и сел на крайнее место предпоследнего ряда, присоединяясь к зрителям. Сценка скоро закончилась, и объявили выступление Первого Звена. Несколько девушек вышли на сцену, стесняясь и тихонько подталкивая друг друга. Они выстроились в ряд и начали петь песню с текстом, переписанным под их Звено. Каждый куплет описывал каждую девушку или парня, хотя никто из них вроде ничем не выделялся, и все были похожи. Вообще песня получилась долгой и нудной, поэтому аплодисменты Первому Звену были жиденькими. Второе Звено разбилось по парам «парень/девушка», и они исполнили зажигательный танец, такой, что даже Кас в конце громко аплодировал им. Третье Звено сделало видео, но сути его юноша уловить не смог: какие-то переделанные ситуации, взятые из интернет-роликов, некачественная съемка, да и никакого таланта у народа не было. Наконец, объявили Четвертое Звено. На сцену вышла толпа молодежи, однако это был не весь ее состав. Тот парень, который сидел с Кастиэлем рядом на Общем сборе, вынес стул и поставил его на середину сцены. Будут петь, никак иначе. Молодежь расступилась, и вперед вышла девушка с гитарой в руках. Она скромно посмотрела на зал, аккуратно присела на краешек стула и взяла в руки гитару. Ловко ударила тонкими пальцами по струнам, извлекая из инструмента мелодичные звуки, мило встряхнула головой и запела, и в зале моментально воцарилось молчание. Ее сильный, но в то же время негромкий голос волной разнесся по залу, и публика замерла в немом удивлении. Кас смотрел на девушку и думал, что если ангелы и в самом деле существуют, то перед ним, несомненно, один из них. Девушка была маленькой. Чрезвычайно хрупкой, невысокой и худенькой, однако это не вызывало неприязни, а наоборот, очень красило ее. Белокурые кудряшки, пусть и завитые на плойку, обрамляли ее круглое личико, блестя от света падающих на девушку лучей прожектора. Большие, невероятно зеленые глаза светились счастьем и радостью, улыбка словно никогда не сходила с ее тонких губ. Тонкие пальчики с длинными ноготками, крашенные голубым лаком, изящно перебирали струны. Кас не мог отвести от нее взгляд, таких прекрасных созданий он еще не видел никогда. Девушка закончила петь куплет, и на припеве к ней присоединились еще несколько голосов, но все равно никто не мог перебить ее чистого, сладкого пения, от которого по всем телу пробегали мурашки. Зал был потрясен. После окончания выступления многие, аплодируя, даже встали со своих мест. Они хлопали не Звену, они хлопали именно ей, и девушка прекрасно понимала это. Она скромно поклонилась, взяла в руки гитару и сошла со сцены, усаживаясь в первом ряду. Первое место в сегодняшнем выступлении было ее Звену обеспечено. Кастиэль, потрясенный увиденным, не стал дожидаться выступления своих, он знал, что лучше предыдущего номера все равно ничего не будет. Поэтому юноша поднялся со своего места и незаметно выскользнул из Зала. На улице было свежо. Уже стемнело, и небо освещала почти полная яркая луна. Кастиэль задумчиво посмотрел на нее и улыбнулся. Луна была прекрасна, Кас всегда любил ее, но сейчас даже небесное светило не могло превзойти по красоте образ той девушки на сцене. Кас не думал, что влюбился, он считал любые чувства чуждыми для себя, а потому он просто не находил слов, чтобы описать свое состояние. Очарован? Да. Взволнован? Еще как. Кастиэль присел на край скамейки и снова посмотрел на небо. Впервые он обратил внимание на звезды. Они были необычайно яркими, а Кас редко видел нечто подобное. Сегодня он мог сказать, что ночь эта поистине звездная. После вечерней программы обычно устраивались дискотеки, поэтому у Кастиэля выдались свободные два часа, чтобы отдохнуть от чьего-то общества. Юноша был этому безумно рад, а вообще ему очень хотелось лечь спать, несмотря на то, что проспал он сегодня часов пять, не меньше. То, что Кас сегодня практически ничего не ел, его не беспокоило, ему было не в первой голодать, отец пытался воспитать в нем мужчину разными методами. Кас часто посмеивался над отцом, ибо того мужчиной, настоящим мужчиной, которым должен был стать Кас, назвать было нельзя. Постоянной работы у него не было, свободное время он любил проводить с друзьями, квартира их всегда была в захламленном состоянии, несмотря на то, что Кас тщательно убирался каждую неделю. Мама ушла из семьи, когда Кастиэлю было всего девять. Юноша до сих пор помнил каждое слово каждой ссоры его родителей, каждую разбитую вещь, каждый звон посуды. Мать прямо высказала Новаку-старшему то, что она о нем думает, и ушла, даже не вспомнив про сына. Позже Кас узнал, что мать до безумия влюбилась в своего сотрудника и, уйдя из семьи, стала настойчиво добиваться внимания мужчины. Но ее надежды на новое семейное счастье не сбылись: мужчина вежливо и доходчиво объяснил ей, что она его не интересует, и пусть даже не пытается переубедить его – возлюбленного вообще не интересовали женщины. Мать, потерпев поражение в этой войне, почти через месяц выскочила замуж за другого шалопая, который почти ничем не отличался от отца. Только денег у него было побольше, а возраст поменьше. На свадебное путешествие молодожены полетели в Рио, но судьба обошлась с ними жестоко.: их катер перевернуло волной. Супруга успели спасти, а мать никогда не умела плавать, и бросились за ней значительно позже. Отец, узнав об истории своей бывшей супруги, долго смеялся, а потом, при сыне назвав его мать шлюхой, моментально забыл об этом. С тех пор отец просто на дух не переносил людей с нетрадиционной ориентацией или с доходом выше его и однажды сказал Касу прямо в лоб: - Станешь педиком – или побью, выгоню и откажусь от тебя, либо просто убью. Второе проще будет. Прими к сведению. Тогда Новак-младший прорыдал всю ночь. Почему-то именно об этом думал юноша, шагая к своему корпусу. Маму он помнил только благодаря фотографиям – когда она ушла, у ребенка случился стресс, из-за которого он просто забыл образ главной женщины его жизни. Все, что было связано с ссорами и разводом, почему-то прочно отложилось в его голове, но то, какой мать была до этого, стерлось, словно пыль. Кастиэль вошел в пустую комнату и сменил рубашку на просторную футболку с надписью AC/DC, в которой любил спать дома. Он никогда не слышал песен этой группы или слышал, но не уделял им должного внимания. Ему просто нравилась вещь, не столь важно, что на ней написано. Затем Кас забрался с ногами на кровать и достал из тумбочки дневник. Открыв чистый лист, он взял ручку и принялся писать: «Никогда не забуду этот лагерь – в первый день столько эмоций! Даже в школе никогда такого не было, все очень дружелюбны, меня никто не трогает, соседи по комнате - что надо… Хотя, думаю, дневник, ты уже раскрыл сарказм между строк… Почему со мной так? Чем я хуже других-то? Можно подумать, что если меня не будут унижать, то я просто разрушусь, завяну как цветок без воды! Почему люди не хотят делать мне добро или хотя бы не причинять мне зла? Я же им зла не желаю! Наоборот, я стараюсь тянуться к людям, которые добры ко мне. Взять того же Гарри –моего вожатого. Он не видит во мне ничего смешного, можно сказать, моя опора и защита, но черт возьми, почему только Гарри?! И сначала все были вроде радушными, улыбались мне, я уже начал думать, что все будет иначе… Кто сказал, Кас? Тебе по жизни не повезло!!! ТЫ ВСЕГДА ПОПАДАЕШЬ В СТАДО!! Туда, где у людей нет собственного мнения, нет доброты, и они из страха к какому-нибудь быдлу, начинают тебя изводить! Презираю людей, презираю эту толпу, среди которой можно найти только одного, кто хоть как-то бы выделялся! Скорее бы я уехал отсюда. Тема: «Воспитание лучших качеств в молодежи»! Это смешно, потому что большинство этих людей интересуется только плохим! И ничего человечного в них не воспитаешь. Сегодня меня унизили в столовой, но никто не выручил и не пришел на помощь. Даже предал человек, которому я уже вроде начал доверять! Бездушные уроды! У меня все!» Кас со злобой захлопнул дневник и отбросил его в сторону. В душе зародилось желание вырвать и выбросить эту запись, но жалость портить столь любимую вещь остановила его. Поэтому Новак кинул дневник в тумбочку и упал головой на подушку. Его всего переполнял гнев, из груди рвался крик о помощи, но Кас старался держать себя в руках: нельзя допускать, чтобы все было так плохо, это ведь только первый день. Еще девять впереди. Но Кас выдержит. Девять дней - не десять лет школы. В дверь постучали. Кас пригласил стучавшего войти. В комнату проскользнула Кейт Ноубел и встала над Касом, грозно уперев руки в бока. Кастиэль наигранно сжался и посмотрел на девушку невинными глазами. - На Общий Сбор! Живо! – скомандовала Кейт, смотря на юношу злобным взглядом, как вдруг одна прядь ее темных волос упала ей на лицо. Девушка сильно подула на нее, пытаясь убрать, однако прядь снова опустилась на прежнее место. Кейт попробовала еще раз. Ноль результата. И тогда они расхохотались. И Кас, и Кейт смеялись, не щадя животов, настолько нелепо сложилась вся ситуация. Нахохотавшись вдоволь, девушка с улыбкой посмотрела на Новака. - Правда, Кас, надо идти. Кастиэль тут же поднялся и поспешил надеть плащ. Вожатая открыла перед ним дверь, пропуская вперед, и они побежали к главному зданию. - Впредь старайся не пропускать Сборов – за это можно получить нагоняй от коменданта, - предупредила Кейт на ходу. Кас коротко кивнул в ответ. На Общем Сборе, в принципе, не сказали ничего важного. Оказалось, что Кастиэль проспал еще и традиционный квест, обычно проводившийся в начале Школы. Кас даже не удивился, что в нем победило их Звено: парни с легкостью выполнили все физические задания, а девушки – логические. Наградой Звену стали сто Общинок. Общинки, как объяснили Касу вожатые, - это местная валюта, которую можно было спускать в вечернем Казино, тратить на специальные услуги или накопить, а потом приобрести что-то на аукционе в самом конце Школы. Полученное было тут же распределено по команде – 10 Общинок на каждого. Стив уже порывался забрать деньги Каса, но Гарри перехватил их из рук парня в последний момент: - Будешь приходить и брать сколько тебе нужно, а пока пусть будут у меня, хорошо? – предложил он Касу, а тот был как раз не против. В вечерней программе, как и следовало ожидать, победило Четвертое Звено. Все снова громко хлопали и просили девушку выйти на сцену. И она снова вышла и поклонилась, а толпа щедро одарила ее восторженными криками. Их Звену достались так же сто Общинок, и комендант – молодой человек лет двадцати двух, в очках и с полосатой шапочкой на голове – вручил героине дня большой торт. Потом девчонка – вожатая Четвертого Звена , которая, очевидно, была организатором мероприятий, - объявила, чтобы все Звенья расходились на «Свечку». Как Кас и думал, их Звено недовольно загудело: - Пойдемте спать уже! – пробасил один из братьев-близнецов, кажется, его звали Томас. - Правда, мы, что, дети что ли? – вторил ему его брат Джереми. - Давайте в последний день соберемся и попрощаемся, - заключил Моррис. – А то я ваши рожи уже видеть не могу! Вожатые лишь пожали плечами. Девчонки разочарованно вздохнули и пошли в свои комнаты. Кас тоже направился домой, но Гарри задержал его. - Кас, - проговорил он, держа Новака за плечо. – Если что случится, приходи к нам. Мы в комнате №427, это на третьем этаже. - Спасибо, - ответил Кастиэль. – Но я надеюсь, что все будет хорошо. Я справлюсь. Гарри понимающе кивнул и, махнув ему на прощание, направился за Кристианом, ждавшим напарника у выхода. Кас пошел следом. Войдя в свою комнату, Кас, не обращая внимания на соседей, снял плащ и сразу же повалился на кровать. Рукой он попытался нащупать одеяло там, где видел его накануне, но его там не оказалось. Кастиэль огляделся, лежа на кровати, но ничего не заметил. Тогда он встал с кровати, но тут же услышал смешок за своей спиной. Конечно. Одеяло не пропало. Его забрали. - Прости, детка, - сказал Стивен, ухмыляясь. – Но я так мерзну по ночам, что боюсь, одного одеяла мне не хватит. Поэтому я позаимствовал твое, ты же не против, правда? Кас обернулся и бросил на него гневный взгляд. «Ненавижу! Ненавижу!» - стучало в его голове. - Ты такой милый, когда сердишься! - с сарказмом воскликнул еще один парень - Бран, сидящий слева от юноши. - Точно подметил, - поддержал его Стив. – Не переживай, детка, - он перевел взгляд на Каса. - Если замерзнешь, приходи ко мне. Для тебя у меня найдется место, - и он поднял одеяло, пригашая Новака лечь рядом. - Спасибо, перебьюсь, - прошипел Кас. Раз одеяла его лишили, то Кастиэль решил укрыться плащом. Все-таки тот был намного роднее и согревал не хуже. Уже засыпая, юноша подумал: «Хорошо, что в сутках двадцать четыре часа… И они уже закончились.» Луна освещала комнату, и предметы отбрасывали на стены причудливые тени. Город спал. Не просыпалась даже Мафия.