Десять дней.

«Ненавижу! Бездушные твари, неспособные сделать в этой жизни хоть что-то стоящее! Зачем вы приехали сюда? Хотя нет, зачем я проехал сюда, зная, что добром это не кончится?! Бесит, что сначала все хорошо, все прекрасно, вроде к тебе относятся благосклонно, но тут происходит какая-то ерунда, из-за которой ты падаешь в глазах других! Моррис, обращаюсь конкретно к тебе! Умри, величайшая ошибка Господа, который создал тебя, чтобы показать, каким огромным может быть внутреннее уродство человека! Подавись ты этим соком! Ненавижу тебя, и если сдохну раньше, чем ты, то обязательно попрошу Там приберечь для тебя отдельное место в Аду! Почему вы, люди, такое стадо? Неужели это так страшно выделиться и дать отпор? Почему вы все готовы стать рабами, чтобы вас лишний раз не тревожили издевками? Почему вы так боитесь объединиться и просто дать пинка тому, кто вас принижает? Он один, а вас армада! Против такого не выстоит никто! Все вы хотите самоутвердиться, но не стоите ничего, потому что постоянно боитесь тех, кто просто заставляет вас думать, что он сильнее вас! Где настоящие смелые люди, не боящиеся Тварей, под которыми трясется сама земля, чтобы он оступился и упал в бездну мрака, потому что не представляет собой ничто и выделяется только с помощью тупой силы? Тошнит от этого мира!» На большее Каса не хватило. Поставив жирную точку в конце, он захлопнул дневник и сильно сжал его, пытаясь перенаправить весь свой гнев на ни в чем не повинную вещь. После случая в столовой прошло уже полтора часа, и Кастиэль определенно не знал, чем себя занять. Возвращаться в Главное Здание на окончание проекта, презентацию и прочее было ни к чему, поэтому Новак решил высказаться с помощью письма. Написав небольшой рассказ, он к своему удивлению не успокоился, гнев, казалось, только усилился. Тогда Кас решил написать небольшую тираду, но и это помогало слабо. Тогда Кастиэль повалился на подушку, внимательно рассматривая потолок, и ему в голову пришла мысль позвонить Анне. Но никто ему не ответил – абонент был занят. Наверное, Анна опять кого-то нашла, и теперь болтает с ним сутками. А Кастиэль опять всеми забыт. Кас взглянул на часы: почти пять, уже началась презентация проектов, и тогда от нечего делать юноша решил пройтись до Главного Зала. В фойе было пусто, все смотрели презентации, Кас даже слышал, как звонко голосила девчонка из первого. Он, оглядываясь, медленно побрел к двери, ведущей в Зал, но тут его взгляд привлек некий предмет, лежащий в самом углу фойе. Это было нечто маленькое, черное и блестящее. Подойдя чуть ближе и присмотревшись, Новак понял, что перед ним лежал телефон. Совершенно новенький, без царапин и очень дорогой, его реклама как раз транслировалась по телевизору. Кас бережно взял вещь в руки и оглядел со всех сторон. Должно быть, его владелец из обеспеченной семьи, если может позволить себе такие дорогие вещи. Кас же таких телефонов никогда еще не видел, у него был простой, кнопочный, которому было уже семь лет. Но юноша любил свой телефон, несмотря на насмешки одноклассников, а что он мог собственно сделать? Зато телефон работал четко, бесперебойно и никогда не зависал, в то время как его одноклассники меняли свои средства связи через каждые несколько месяцев в связи с поломкой старого телефона. Кто мог быть владельцем этой вещи? Кас мысленно перебрал всех в Школе, но он не мог сказать, чтобы кто-то из них выделялся большим наличием денег. Все были простыми и одинаковыми. Может, кто-то из самих руководителей? Зам. Директора, например. Мистер Уилсон ведь был довольно обеспеченным человеком, всегда в костюме, аккуратный, с золотыми часами на руке. Но нет, Кас видел телефон Мартина, этот был совершенно другим. Тогда Кастиэль просто решил дождаться окончания презентации и прямо спросить о пропаже со сцены. Мысль эта необычайно обрадовала его, и юноша уже поторопился к дверям, но услышал за спиной голоса и шаги нескольких человек. - Может, ты его в комнате потерял? – спросил один из голосов. - Нет, я уже все обыскал! – прошипел кто-то в ответ, и Кас содрогнулся – Макс собственной персоной. - Тогда пойди сейчас в Зал и заяви о пропаже, - посоветовал третий голос. – Стив им даст поджопника, они быстро найдут. Кастиэль стоял, молча, не шевелясь. За минуту в его голове созрело много разных идей относительно телефона. Подойти и отдать Максу, может, лучше относиться станет? Макс? Конечно, и не посмотрит. Просто оставить на полу, на виду у парней и смыться? Не успеет убежать, они были близко. Спрятаться вместе с телефоном, чтобы его не заметили? Точно не пойдет, в этом просто нет смысла. Поэтому юноша просто стоял с телефоном в руках и ждал реакции хозяина телефона. Вся группа быстро высыпала из соседней комнаты. Макс тут же заметил Кастиэля и увидел свой телефон в его руках. Глаза его хищно сузились, он ухмыльнулся, и Кас вздрогнул, не ожидая от этой ухмылки ничего хорошего. О надежде на «спасибо» он вообще забыл. Макс жестом приказал его «свите» остановиться и медленно подошел к юноше. - Да, Ангел, - он задумчиво посмотрел на Каса, внезапно ощутившего себя еще более маленьким. Кастиэль невинно посмотрел на него и протянул телефон. Макс, молча, взял его и повертел в руках в поисках повреждения, а Кас немного успокоился – аппарат был в целости и сохранности. - Дай мне руку, - Макс потянул свою ладонь. Кастиэль непонимающе посмотрел на него. Зачем это делать? Он отвел свою руку за спину и чуть отдалился. Максу это заметно не понравилось. - Дай руку! – нетерпеливо сказал он. – Или ты уже так признаешься? Признается? О чем он говорит? Но Кастиэль решил, что все же лучше выполнить требование, чем признаться в чем-то неизвестном, поэтому он нерешительно протянул руку. Парень схватил его пальцы и оглядел кисть руки. Потом поднял на Новака хитрый взгляд, но сказал совершенно спокойно: - А ведь воровать не хорошо, Ангелочек. Воровать? Кас не поверил своим ушам: его сейчас открыто обвиняют в воровстве, которого юноша не совершал, да и вряд ли решился бы на такое. Не только с Максом, вообще он считал воровство бесчестным, моральные принципы и заповеди Господни запрещали ему делать нечто подобное. Кастиэль был сильно оскорблен в душе: издеваться – издевайтесь, унижать – унижайте, раз ваша жизнь не имеет большего смысла, но назвать вором, тем более такой дорогой вещи – простите, это уже слишком! - Макс, - торопливо сказал Новак. – Ты глубоко заблуж… Договорить ему не дал резкий удар по щеке тыльной стороной ладони. Кас где-то читал, кого зачастую бьют таким образом, и это его сильно задело. Кастиэль повернул голову, щека болела, все-таки удар был не слабым. От души, так сказать. - Но ты меня совсем-то за идиота не держи! – парень схватил его за грудки и грозно навис над сжавшимся Касом. – Кто это еще мог сделать кроме тебя? Кто? Только ты у нас особенный, да еще и обидчивый! И как оказалось, мстительный! Сначала я, действительно, думал, что потерял его, но тут ты сам спалился, причем совсем неудачно. На тебя ж посмотреть, так сразу поймешь, что ты отомстишь. А я бы тебе этого не советовал! – он потряс Каса, угрожая просто-напросто оторвать либо Каса от земли, либо кусок плаща. Ни второе, ни первое юношу не радовали. – Или ты на Майлса надеялся? Хрен ли он тебе поможет, если еще раз сунется, так мы его на место быстро поставим. А то возомнил о себе черт знает что! Короли здесь мы! МЫ, понял? И лучше не ищи себе Хранителей, пусть никто из-за тебя не страдает! А чтобы ты хорошенько запомнил этот урок… Макс оттолкнул Каса от себя и тут же со всей силы ударил его кулаком в лицо. Кастиэль слабо вскрикнул и упал на холодный пол, ударяясь виском о плиточную поверхность. Изо рта шла кровь, но зубы вроде все были на месте. Тут же Кас почувствовал сильный удар ногой по спине и сжался, закрывая лицо руками. Как нарочно, слезы застряли где-то глубоко, и это Новака всегда бесило. Физическая боль, пусть и сильная – ни одной слезы, даже намека, хотя иногда хотелось зарыдать. Но если унижение – обязательно застелет глаза так, что ничего не сможешь видеть. От этого Кас всегда казался себе еще более ничтожным и униженным, что душа болезненно сжималась, и приходилось бежать, как последнему трусу. Сейчас же Кастиэль гадал, сколько еще увечий он понесет на этот раз. Но Макс, видимо, решил ограничиться только двумя ударами. Он плюнул на пол рядом с Касом и повернулся к «свите». Новак слышал его удаляющиеся шаги, все еще лежа на полу и пряча голову из страха новых побоев. Но ничего не было. И вдруг Кас осознал, что в какой-то мере уважает своих мучителей: они все делали сами, не предоставляя «грязную работу» своим подопечным. Сами вынесли приговор – сами и исполняют, так сказать. А в обычной школе часто бывало не так. Кас приподнялся и огляделся, в фойе было пусто. Кровь все еще сочилась из разбитого носа и нижней губы, должно быть видок еще тот, но юношу интересовало не это. Он поднялся на ноги и испуганно осмотрел одежду: да, на рубашке были видны красны капли, но плащ остался чистым и незапятнанным, чему Новак сильно обрадовался. Он зашел в туалет и смыл с лица кровь холодной водой из умывальника – горячая была только в корпусах. Затем Кастиэль принялся изучать свое отражение в зеркале, но ничего страшного не нашел. Странно, что нос был не сломан, кровотечение почти сразу же остановилось, только нижняя губа разбухла и выглядела не очень приятно. Кас смочил носовой платок в воде и приложил ко рту, может, хоть немного сойдет. Внезапно в кармане плаща зазвенел телефон. Анна, кто бы это еще мог быть. Новак неохотно нажал на зеленую кнопку. - Алло! - Привет, Кастиэль! – весело прощебетала в трубку подруга. – Как дела? Кас тяжело вздохнул. - Хорошо все. - Ага, я прямо слепо верю твоему голосу! – с сарказмом ответила девушка. – Что случилось? - Отхватил ни за что, - проговорил Новак. - И там? – с ужасом спросила Анна. Кас понял ее. - И здесь. - Почему ты мне ничего не сказал? – упрекнула его Анна. – Я обязана была знать! Мы бы приехали и забрали тебя! - Не стоит, Анна, - прервал ее Кас. – Все нормально, по крайней мере, лучше, чем в школе. - Как издевательства могут быть лучше?! – взорвалась подруга на другом конце провода. – Как они вообще отличаются? Не будь дураком, мой милый! - Не ори, - спокойно попросил юноша. Голова его еще болела, и криков Анны он терпеть не собирался. Кас передумал идти в Зал и направился к себе принять таблетку от головной боли. - Все, правда, в порядке. Ну, почти. - Почему ты всегда все смягчаешь? – грустно спросила девушка. - Потому что тогда не так больно и обидно, - сказал Кастиэль первые слова, пришедшие в голову. - Не ври! Ты не это хотел ответить. - Да не знаю я, Анна! Не зна-ю! Правда,- отстраненно отозвался юноша. - Ладно, с тобой спорить бесполезно, непробиваемый, так что сделаем вид, что я тебе поверила, - примирительно сказала девушка. Кас перевел дух: разговор его откровенно напрягал, и юноша был рад, что все закончилось не ссорой. – Только если станет плохо, зови меня. Папа привезет. - Хорошо, спасибо, - ответил Кастиэль. Он уже подошел к своему корпусу и открывал дверь. Анна начала рассказывать ему о своем новом бойфренде, с которым познакомилась день назад, и Кастиэль поражался влюбчивости своей подруги. Анна меняла парней, как перчатки, вечно влюблялась с первого взгляда, а потом жалела об этом, находя в пассии большое количество недостатков. Кас в такие моменты обычно работал у подруги психологом, и работа эта его никогда не напрягала. Наоборот, Кас радовался, что хоть чем-то кому-то мог помочь. Он, молча, шел вперед к своей комнате, слушая болтовню девушки, но вдруг остановился у самых дверей, услышав громкие голоса. Соседи были дома, что очень огорчило Кастиэля, надеявшегося провести разговор в одиночестве и тишине на своей кровати. Он уже хотел уйти и поискать другое место, но его внимание привлекли слова, сказанные насмешливым голосом Стива: - «Дом-музей остался и простоял несколько лет. Все было так, как и хотел хозяин-псих». Кастиэль остановился и в ужасе оглянулся на дверь. - Прости, Анна, договорим попозже, - и, несмотря на недовольный возглас подруги, отключился. Казалось бы, что такого было в этой непонятной фразе, но Кас отлично понимал, что это были за слова. Это была цитата из одного из его рассказов. Судя по смеху и комментариям, у него появились нежелательные читатели. Кастиэль быстро распахнул дверь и замер на пороге: его личный дневник валялся открытым в стороне у ног одного из близнецов, на полу были разбросаны вырванные листы, а перед его тумбочкой на коленях в окружении трех любопытных взглядов стоял Стив, нагло перебирая вещи Кастиэля и бессовестно отбрасывая их в сторону. Юноша задохнулся от ужаса и посмотрел на Морриса стеклянными глазами, но тот, видимо, не замечал его, продолжая читать написанные рукой юноши строки. - «Потому что попасть в «Музей сломленных» не хотел никто», - закончил Стивен и, вырвав лист, смял и бросил его к ногам Кастиэля. – Боже, с нами живет писатель, подумать только! Не забудьте взять у него автограф, а то прославится еще, а нам с носом сиди. Под дружный хохот парней Моррис поднял голову и заметил Каса, все еще стоявшего в дверях с бледным лицом и слезами на глазах. Он удивленно повел бровями и улыбнулся. - Детка! А мы тут твой талант обсуждаем, - он потряс перед Новаком изрядно потрепанной тетрадью, которая уменьшилась в толщине почти наполовину. – Великий писатель, не дадите автограф простым смертным? – с издевкой протянул парень, и его соседи снова захохотали. Стив поднялся на ноги, продолжая насмешливо смотреть на юношу. - Что же вы молчите? Кастиэль снова сорвался с цепи. Он с кулаками бросился на Морриса с целью ударить этого урода и забрать столь дорогую тетрадь. Но тот лишь равнодушно хмыкнул, ловко схватил Новака за плечи и толкнул в сторону близнецов и Брана, вставших со своих кроватей. Кастиэль слишком поздно понял, что окружен. Инстинктивно он втянул голову в плечи, от бывшей решимости не осталось и следа. Кас приготовился к новым ударам, но Стивен ухмыльнулся. - Не бойся, детка, мы не бьем девушек, - с сарказмом успокоил его Томас. «Уроды!» - хотел крикнуть Кастиэль, но вовремя сдержался. Он был сейчас не в лучшем положении. - Чего же ты молчишь, а, Лев Толстой? – поинтересовался Стив. Обидное сравнение. Так могла говорить только Анна. И вообще, почему его постоянно сравнивают именно с русским писателем, если и в Америке их предостаточно? - Кто тебе дал право лезть в мои вещи? – прошипел Кас. - Тот, кто дал тебе право поливать меня своими слюнями, и тот, кто дал тебе право красть телефон Макса, - отчеканил парень, нагло улыбаясь. - Я его не крал, - с расстановкой проговорил Новак. -Детка, ну, ты же понимаешь, что тебе никто не верит? Стив, все еще держа в руках тетрадь, стал ходить вокруг него, призывая других присоединиться, и вскоре вокруг Кастиэля сформировался хоровод. Они ходили вокруг него, выкрикивая обидные и унизительные реплики, кривляясь, цитировали его рассказы, и между делом Стив вырывал из тетради еще не тронутые листы и осыпал ими Каса. Кастиэль стоял посреди комнаты со слезами на глазах и неотрывно глядел на падающие к его ногам страницы, исписанные аккуратным подчерком. Он ощущал себя человеком, стоящим у могилы кого-то столь дорогого ему, а толпа словно осуждала его, смеясь и унижая человека, которого он все еще любит. Было больно, нестерпимо больно, и Новак попробовал вырваться из круга, но Бран ловко поймал его и толкнул на кровать Стива. Кас безвольно упал на мягкую поверхность, глядя на приблизившихся к нему парней. Моррис метнул довольный взгляд в сторону. - А это, детка, - он наклонился и понял с пола дневник юноши. – Я заберу с собой. Многим будет интересно послушать мысли молодого писателя. И узнать, что же он думает о людях. Кас бросился вперед, но его снова ударили, на этот раз в скулу, и Кастиэль опять упал на кровать, захлебываясь слезами. - Пожалуйста, - умоляюще прошептал он. - Спасибо! – весело выкрикнул Стивен и ушел, уводя с собой соседей и унося в руках всю жизнь бедного юноши. Кастиэль не смог идти за ними. Он лишь добрался до своей кровати, слезы душили его, голова болела нестерпимо. Тело словно онемело, в виски ударила резкая боль, и Кас без сознания упал на постель, которая предотвратила болезненное падение. Кажется, отключаться не так, как надо, входило у Кастиэля в привычку. Только бы у него осталось сил совсем не покинуть этот мир…