Когда поёт лира. Акт второй: Фарс о бессмертном алхимике

       Когда из коридора послышался второй подряд звук закрывающейся двери, Клара мысленно досчитала до десяти, прежде чем выйти из комнаты. После разговора с Джессикой и Элизабет сталкиваться с ними снова ей ужасно не хотелось.        В целом эта странная беседа оставила у Клары неприятное послевкусие, приправленное кучей вопросов. Ими Клара задавалась во время своего ожидания за дверью комнаты. Что именно заставляет Джессику так твёрдо стоять на вине призраков? Она ведь в какой-то момент, казалось, была готова принять точку зрения Клары и довериться ей... Однако что-то остановило её. Элизабет? Корделия? Или нечто, пониманию Клары недоступное? "Нет, конечно, я не могу полностью отрицать всякую оккультную чепуху после того, как решила довериться ведьме, — рассуждала Клара, вновь пересекая коридор второго этажа и на короткий миг задерживая взгляд на окне. Её губы тронула слабая торжествующая улыбка. — Но всё-таки просто так сдаваться, когда мы ещё не перепробовали все пути, — верх глупости".        ...И что вообще значат слова Элизабет? Эта женщина ещё в прошлом мире (как, оказывается, легко привыкнуть к мысли, что теперь она в совершенно новом...) активно намекала на какую-то "избранность" Клары, но... почему? Она что-то знает про ту сторону? Ту самую, с которой за ними сейчас наблюдают (в этом Клара почему-то не сомневалась) Бернкастель и ещё одна жестокая ведьма, устроившая эту кровавую трагедию в Лунной гавани? А может, Элизабет Лавенца также является "фигурой" ведьмы, как Клара? И помнит предыдущий мир, где её постигла судьба Олимпии... или вовсе является организатором происходящего и происходившего. Недаром же сейчас буквально та же Элизабет так внимательно смотрит на Клару с портрета, когда она проходит мимо неё к безопасной левой лестнице...        Но всё это пока не более чем бесполезные мысли, которые ни к чему не приведут. Может, Юкари и говорила про важность мотива, да вот детективные романы и сериалы слишком прозрачно намекали, что в первую очередь надо полагаться на материальные улики. Такие, как обрывок верёвки у окна, так окрыливший Клару четверть часа назад, сразу после неприятного разговора. А Клара, хоть не была большой любительницей детективного жанра, кое-что всё-таки в нём понимала. Например, что убийца пойдёт на что угодно, чтобы запутать следы. На любую ложь, на любой трюк... даже если в нём замешан труп.        "Мама, конечно, издевалась надо мной тогда, за завтраком, — думала Клара, пока спускалась по лестнице, рассеянно глядя себе под ноги и скользя пальцами по перилам, — но рациональное зерно в её словах всё-таки было: труп дяди Такечи настолько изуродован, что всегда есть шанс, что это был вовсе не он. И, если я действительно хочу спасти кого-то, — она сглотнула и невольно затормозила перед самым поворотом, — я обязана проверять всё подозрительное. Даже если это трупы... нет, особенно если это трупы. Как бы неприятно и жутко это ни было..."        Именно к таким прагматичным и актуальным мыслям пришла Клара к моменту, когда её нога ступила на самую нижнюю ступень лестницы, отодвинув на задний план все более "глобальные" вопросы. И, ведомая данными соображениями, Клара уверенно двинулась вперёд — на выход из дома.        На улицу.        "Заодно проверю труп Коры-тян, — мысленно составляла список задач она, стараясь не вникать пугающий смысл того, что она собралась делать. — В конце концов, я не знаю, почему она умерла, и это тоже может помочь мне с ответами на какие-нибудь вопросы. Вот только..."        Идти на улицу, где стены не создавали слабой иллюзии какой-никакой защищённости, в одиночестве было как-то страшно. Даже Кларе, решившей отодвинуть все чувства в глубины сердца ради дела.        Чем ближе Клара подходила к дверям, тем тяжелее ей давался каждый новый шаг. Ноги, до этого легко носившие её по коридорам и лестницам дома, резко налились свинцом, так что их приходилось чуть ли не волочить. Сердце в груди как-то нехорошо сжималось, а строки проклятого стихотворения на гобелене у входа не только не становились чётче по мере приближения, но и, казалось, всё больше размывались. "Наверное, я становлюсь близорукой, как Лев", — иронически подумала она, стараясь унять подступающую к кончикам пальцев дрожь.        И вдруг справа от неё совсем рядом резко распахнулась дверь, и у Клары чуть не остановилось сердце от неожиданности.        Впрочем, в итоге остановилось вовсе не сердце Клары. Остановилась сама Клара, чтобы не столкнуться с тем, кто вышел из столовой, а также тот самый вышедший — и вот уже Клара стоит прямо перед старшим братом, с которым не так давно рассталась на не самой положительной ноте, и растерянно переглядывается с ним.        Для Льва, очевидно, эта встреча стала не меньшей неожиданностью, чем для Клары. Он не успел сделать и шагу наружу, когда практически столкнулся с ней, и теперь явно пытался сообразить, как ему лучше поступить. Впрочем, он же пришёл в себя первым: в какой-то момент, пока Клара тупо смотрела ему в лицо, Лев моргнул — а затем покраснел и, смущённо отводя взгляд, пробормотал:       — А, это ты, Клара-тян...        В этот миг из дверного проёма высунулась голова Каина. Одарив Клару быстрым взглядом, он с искренним удивлением переспросил:       — Клара-сама? А вы, смотрю, девушка бесстрашная — ходить одна по дому, когда тут произошли... всякие жуткие вещи.        Каин криво улыбнулся и всё-таки вышел в холл. Его слова наконец-то привели Клару в чувство. Слегка смутившись, она сложила руки за спиной и, отведя взгляд в сторону, совсем как её брат, поинтересовалась:       — Мне воспринимать это, как комплимент? В таком случае, Каин-кун, — она с коварной ухмылкой повернулась к собеседнику, — бесстрашный тут скорее ты. Такие вещи мне говорить при моём брате... Впрочем, удачного выбрал — братец Лаэрт бы за подобное тебя на месте придушил!        И она посмеялась. Улыбка Каина стала кривее, когда он почесал затылок, очевидно, в красках представляя реакцию Лаэрта, заставшего парня за флиртом с его сестрой. Лев же с неловким видом повёл плечом и заметил:       — Очевидно, с тобой всё в порядке, раз у тебя есть настроение для подобных шуток, Клара-тян...        За это Клара одарила его быстрым внимательным взглядом, которого он не выдержал и вновь предсказуемо отвёл глаза. Клара в ответ могла лишь закатить свои к потолку.       — Братец Лев, только не говори, что до сих пор чувствуешь себя виноватым? — устало уточнила она, заработав недоумевающий взгляд Каина.        Румянец на щеках Льва стал чуть ярче, подтверждая её догадку. Клара тяжело вздохнула и помолчала. А уже в следующий миг её озарила внезапная мысль, и на её губах возникла не предвещающая ничего хорошего улыбка.       — А вообще хорошо, что я сейчас встретила вас двоих: мне бы очень пригодилась ваша помощь в одном деле, — загадочно заявила она.        Лев мигом забыл всё своё смущение и быстро повернулся к ней, одарив вопросительным взглядом. Казалось, он всё это время ждал возможности как-то искупить свою вину перед Кларой за ту пощёчину и теперь был рад ухватиться за первый же предоставившийся шанс. Каин же отнёсся к её словам с долей здорового скептицизма: пару секунд он окидывал Клару оценивающим взглядом с головы до ног, прежде чем осторожно уточнить:       — О каком деле речь, Клара-сама? Надеюсь, — его очаровательная почтительная улыбка стала немного нервной, — вы не думаете лезть во что-то опасное?..        Лев повернулся к нему с встревоженным видом. Однако он не успел ничего спросить, а Каин не успел ему ничего объяснить: Клара скромно потупила взгляд и, мило улыбнувшись, объявила:       — Мне нужно, чтобы вы сходили со мной на улицу. Я, — продолжала она в ответ на испуганный взгляд Льва и шокированный — Каина, — хочу осмотреть трупы.        Если первая часть её заявления сбила с толку и встревожила парней, то вторая вбила последние гвозди в крышку их надежд на её благоразумие. Лев пошатнулся и был вынужден схватиться за плечо Каина, чтобы просто удержаться на ногах, в то время как тот застыл с раскрытым от шока ртом, не зная, как ему реагировать. Лев в этом смысле оказался более определившимся: в первую секунду смертельно побледнев, он быстро взял себя в руки и со смесью испуга и строгости в голосе уточнил:       — Ты хочешь сделать что?        В его глазах читалось неверие. Весь его вид кричал о том, насколько безумной он считает эту затею — особенно учитывая тему их разговора, завершившегося печально известной пощёчиной. Однако Клару это вовсе не смутило. Прикрыв глаза, она ровным тоном повторила:       — Я хочу осмотреть трупы. Я считаю тот факт, что труп дяди Такечи так изуродован, крайне подозрительным, и хочу увидеть всё своими глазами, чтобы проверить свои догадки и получить больше информации в целом, — спокойно объяснила она, поднимая глаза на собеседников, — и вдруг обратилась к Каину с невинным: — Каин-кун, ты не слышал того, что говорила мама в конце завтрака?        Каин настолько растерялся от этого внезапного обращения, что смог лишь с растерянным видом мотнуть головой. А в следующий миг он поймал на себе беспомощный, полный мольбы взгляд Льва, отчаявшегося убедить сестру, и, прочистив горло, осторожно начал:       — Клара-сама, я не уверен, что это в моих полномочиях, но позвольте уточнить: вы же понимаете, что труп — зрелище не для слабонервных? Тем более, — он вновь криво улыбнулся, — улица сейчас не выглядит самым безопасным местом — кто знает, где может бродить маньяк? Уж не сочтите за дерзость, но я бы не советовал выходить — если, конечно, вы не торопитесь умереть, — заключил он, неопределённо проведя рукой в воздухе.        Лев в знак поддержки усиленно закивал и со слабой надеждой взглянул на Клару. Однако объяснения Каина её не слишком-то впечатлили. В частности потому, что все эти аргументы она не раз проговорила в голове, идя от своей комнаты до места, где она сейчас стояла. Но хоть она и прекрасно осознавала опасность, хоть она и, честно говоря, до дрожи в коленках боялась выходить наружу, Клара знала: если она не пересилит себя и не будет действовать — она может получить второй "красивый" финал на кладбище. И в этом финале Лев, стоящий перед ней сейчас с таким умоляющим видом, очень даже может вновь оказаться с дырой в груди и с лицом в луже.        Клара помотала головой, отгоняя непрошенные образы, и решительно скрестила руки на груди. Одарив Льва и Каина уверенным взглядом, от которого последние огоньки надежды в глазах Льва окончательно потухли, Клара со вздохом признала:       — Каин-кун, я прекрасно понимаю всё, что ты мне сейчас говоришь, — но! — она сделала шаг вперёд, — при всей опасности, я понимаю ещё кое-что: я не готова сидеть сложа руки и ждать, пока меня убьют. Я, — Клара положила ладонь на сердце, — предпочту попытаться разобраться в том, что происходит, чтобы убийства остановить. В конце концов, умирать я пока не очень хочу — нас с девочками Кейтаро-кун на летние каникулы в гости звал, — с ухмылкой заключила она.        От подобного поворота Каин растерянно моргнул.       — У меня два вопроса: Клара-сама всегда была такой напористой? И нормально ли, что она собирается ехать в гости к какому-то мальчику, учитывая, что она там про реакцию Лаэрта-сама говорила?        Эти вопросы Каин пробормотал, обращаясь ко Льву. Тот же, слишком погружённый в свои мысли после короткого монолога Клары, рассеянно отозвался:       — Да, с Кларой-тян иногда случается, что она во что-то упрётся — не разубедишь... А Кейтаро-куна Лаэрт официально внёс в "белый список".        Каин растерянно вскинул бровь. Клара, видя его недоумение, хихикнула и объяснила:       — Ну, сначала, конечно, братец Лаэрт пытался выяснить, что это за подозрительный тип мне добавился в друзья после маминой встречи с бывшим приятелем Отца и его помощником... но потом пообщался с Кейтаро-куном и убедился, что он реально просто хочет со всеми дружить и в целом безобидный. Да и, насколько я знаю, — Клара с коварной ухмылкой отвела взгляд, — после того, как Кейтаро-кун попытался подружиться с братцем Лаэртом, тот его побаивается... В любом случае, — продолжала она после короткой паузы, вновь посерьёзнев и повернувшись к Каину и Льву, — возвращаясь к теме нашего разговора: я считаю, что, хоть я и не профессионал, осмотреть трупы хотя бы с некоторого расстояния — необходимость. И, если вы двое не пойдёте со мной хотя бы в качестве поддержки, я всё равно пойду туда, несмотря на все ваши попытки меня отговорить. Но, — она слабо, даже как-то робко улыбнулась, — я была бы благодарна, если бы вы меня не бросили. Всё-таки одной выходить и правда страшновато...        Каин смутился: на него её маленькая манипуляция эмоциями явно подействовала. Лев же...        Клара сглотнула, взволнованно вглядываясь в полное сомнения лицо брата: он, в отличие от прослужившего в их доме чуть больше года слуги, знал её достаточно хорошо, чтобы понимать, где именно она целенаправленно давит на чужие чувства, — да и в принципе Лев всегда достаточно хорошо распознавал неискренность. Вот почему его ответ для Клары, смешавшей в своём монологе правду и капельку притворства, казался решающим.        Наконец, Лев с тяжёлым вздохом положил ладонь на лоб.       — Раз уж ты так сильно хочешь заняться расследованием, — сказал он ("Раз уж ты так упорно игнорируешь мои предупреждения", — прочитала в его выражении и тоне Клара), — я не могу просто бросить тебя одну. Я пойду с тобой.        С этими словами он поднял на Клару усталый и несколько осуждающий взгляд. Однако само его согласие заставило Клару просиять. Старательно игнорируя его выражение, она включила режим милой младшей сестры и, сложив ладони перед собой, воскликнула:       — Ты лучший, братец Лев!        Лев страдальчески нахмурился.       — Пожалуйста, ну хоть не льсти сейчас так откровенно... — устало попросил он. А когда Клара, приняв его слова за сигнал, буквально в мгновение ока вернулась к своему обычному спокойному состоянию, он повернулся к растерянному Каину и произнёс: — Но ты не обязан никуда идти, Каин-кун. Я иду с Кларой-тян, потому что я её брат, а тебя я не хочу подвергать опасности попусту.        Лев сделал вид, что не услышал скептическое хмыканье Клары. Каин же улыбнулся обычной очаровательной улыбкой и, слегка прищурившись в своей фирменной манере, ответил:       — Не волнуйтесь за меня, Лев-сама: оберегать господ — моя работа, за которую мне очень даже неплохо платят. Так что помочь вам с Кларой-сама сейчас — моя прямая обязанность. И уж с ней-то я без труда справлюсь.        Улыбка Каина стала чуть самоувереннее, и Лев слегка покраснел. Под скептическим взглядом младшей сестры он отвернулся и тихо, неуклюже угукнул, точно не зная, как правильно отвечать на подобные проявления решительности. Каин беззлобно усмехнулся, но никак не прокомментировал его поведение. Вместо этого он повернулся к Кларе и спросил:       — Ну что, тогда выдвигаемся, Клара-сама?        Клара замялась, но затем уверенно кивнула. Резко развернувшись на каблуках, она вновь двинулась к выходу — однако теперь рядом с собой она слышала твёрдые шаги ещё двух пар ног и ощущала присутствие двух молодых мужчин. Это немного ободряло... но, если честно, не сильно успокаивало.        Да, хоть Клара и понадеялась, что идти в компании ей будет не так жутко, страх до сих пор не уходил. Напротив, с каждым шагом его липкие руки, казалось, лишь крепче обхватывали шею Клары, сдавливали горло, перекрывая дыхательные пути. Клара, конечно, старательно отгоняла ненужные эмоции — однако они так просто не уходили. Страх постепенно перерастал в самую настоящую тревогу, сначала смутную, но к моменту приближения к гобелену обретшую более ясные очертания, более чёткую форму.        Это форма — внутренний голос, буквально кричащий остановиться.        Лишь (с кажущейся уверенностью) положив ладонь на дверную ручку, Клара наконец-то признала в этом предупреждении знакомое проявление собственной интуиции. И, едва осознав это, она вся похолодела: в её жизни ещё не было ни одного случая, когда этот голос ошибался. "Тогда что меня ждёт за этой дверью? — спросила себя она, ощущая, как стремительно потеет её ладонь. — Новый труп? Сам убийца? Или что похуже?.."        Клара сглотнула. Она совершенно не хотела признаваться самой себе, что в этот миг гораздо больше всех маньяков вместе взятых испугалась возможности найти улику, подтверждающую одну из... нежелательных теорий.        Впрочем, все эти тревоги отсрочили момент достижения цели лишь в её голове. В реальности же Клара очень даже быстро и уверенно приблизилась к двери и решительно взялась за ручку. Лишь в самом конце произошла краткая заминка — и ей-то воспользовался Каин.        Быстро обойдя Клару, Каин осторожно выставил руку перед ней, привлекая её внимание. Не ожидавшая подобных визуальных образов в поле своего зрения, Клара моргнула и перевела на него вопросительный взгляд. Каин ответил ей смесью беспокойства и скепсиса.       — Клара-сама, позвольте уточнить: вы точно осознаёте всю опасность вылазки на улицу? Потому что, уж простите, ваше неосторожное поведение вызывает у меня сомнения, — с кривой улыбкой объяснил он. — Вы не подумали, что прямо сейчас за дверью стоит маньяк и поджидает какого-нибудь Сида-сама, чтобы убить его, когда он выйдет на перекур? А выйдете вместо него вы — вот будет убийце раздолье! Поймать слабую девушку вместо двадцатилетнего бугая...        Каин нервно хохотнул. Лев нахмурился.       — Ну, вообще-то Сиду двадцать один... — пробормотал он, вырастая за спиной Каина, — а затем покачал головой и со вздохом признал: — Но твоя неосторожность и правда поражает, Клара-тян. Может, всё-таки передумаешь? — со слабой надеждой спросил он.        От этого вопроса Клара, смущённая их замечаниями, упрямо поджала губы. Лев прекрасно прочитал её ответ по этому выражению, и из его груди вырвался очередной обречённый вздох. Наблюдая их немой диалог, Каин криво улыбнулся и, покачав головой, предложил:       — И всё-таки, Клара-сама, позвольте мне пойти первым. Уж простите, но ваша торопливость сейчас может выйти вам боком, — добавил он.        Клара одарила его оценивающим взглядом: спокойно глядя на неё в ответ, Каин сейчас выглядел достаточно надёжным, чтобы довериться ему. Она, конечно, могла бы и обидеться на все эти разговоры о собственном безрассудстве, но вовремя вспомнила, как полчаса назад едва не вылезла в окно, и прикусила язык. После недолгих размышлений Клара коротко кивнула и покорно отошла от двери, давая Каину пройти (со стороны Льва послышался облегчённый вздох). Каин также кивнул и под наблюдением Клары занялся дверью.        А действия, которые он совершал, простым открытием не исчерпывались. В отличие от Клары, Каин не спешил распахивать створки и выходить на улицу. Сначала он остановился у двери и, приложив к ней ухо, с сосредоточенным видом прислушался к происходящему снаружи. Пару секунд он, держа ладонь над ручкой, сохранял эту позу, пока Лев и Клара наблюдали за ним, затаив дыхание.        Наконец, Каин, очевидно, пришёл к выводу, что опасности нет, — но даже после этого открывать не спешил. Да, его ладонь наконец-то легла на дверную ручку, и он даже легонько толкнул створку — но вместо того, чтобы распахнуть её сразу, Каин стал открывать медленно, постепенно расширяя узкую щель так, чтобы движение двери не привлекало к себе внимания. При этом он непрестанно водил взглядом своих зелёных глаз снизу вверх и обратно, точно сканировал обстановку, и вообще выглядел настолько уверенно, будто каждый день открывал двери именно таким образом — ожидая самую страшную напасть за ними...        От этого зрелища по какой-то причине у Клары по коже пошли мурашки. "Наверное, он выглядит так умело потому, что достаточно давно работает слугой..." — попыталась успокоить себя она. Однако что-то всё равно её тревожило. Каин от этих простых действий открылся ей с новой стороны, и по какой-то причине Кларе казалось, что за этим напряжённым поведением кроется нечто опасное...       — Похоже, всё чисто, — вдруг тихо, практически одними губами произнёс Каин — и увереннее толкнул дверь, наконец-то готовый выходить и вести за собой остальных.        Звук его голоса, такой привычный за год его работы на семью Мизунохара, немного успокоил Клару, развеяв то странное тревожное впечатление и напомнив, что перед ней её старый добрый знакомый Каин-кун. На его вопросительный взгляд она слабо благодарно улыбнулась и кивнула. Лев же, по-прежнему напряжённый, также кивнул, давая Каину понять, что он тоже готов. Каин повернулся к нешироко приоткрытой двери и сделал первый шаг на улицу.        ...и практически тут же под странный свист отшатнулся обратно внутрь дома и, схватившись правой рукой за левое плечо, грязно выругался себе под нос.        Клара застыла от подобной реакции. Лев также растерялся — но первый пришёл в себя и, резко побледнев, подскочил к Каину с испуганным:       — Каин-кун!        И принялся суетливо осматривать плечо Каина, жмурящегося и тихо шипящего от боли. Клара также взглянула на него — и с удивлением обнаружила, что белый рукав его рубашки стремительно пропитывается кровью.       — Это?.. — заговорила она — но была перебита Каином, который, приоткрыв один глаз и глядя куда-то себе под ноги, хрипло пробормотал:       — Вот ловушки-то я и не учёл... Чёрт, как же больно! — выпалил он, крепче сжимая пальцы на плече. Лев, продолжая суетиться вокруг него и не зная, куда себя деть, нервно заметил:       — Р-рана выглядит плохо... надо срочно перевязать! Или продезинфицировать! Или сделать... надо хоть что-то с ней сделать! — панически заключил Лев, вертя головой из стороны в сторону, точно ища поддержки.        Клара же тем временем успела отойти от первичного шока и задаться вопросом, что всё-таки произошло. Обойдя Каина с другой стороны, она бросила взгляд ему под ноги — и её глаза распахнулись в неверии: на пороге дома она обнаружила самую настоящую, поблёскивающую острым лезвием, перепачканную в крови косу. Клара нервно сглотнула. "Это этим сейчас ранило Каина-куна?.." — спросила себя она.        Каин, заметив, куда она смотрит, криво улыбнулся. Затем он скосил глаза на Льва и объяснил:       — Не думаю, что всё так плохо, как тебе кажется: по-моему, эта штука, — он кивнул на лежащую у его ног косу, — когда вылетела откуда-то сбоку, просто немного распорола мне кожу на плече, только и всего. Возьму аптечку на кухне — и буду как новенький!.. И, кстати, — добавил он, переведя дыхание и кое-как выдавив ободряющую улыбку (на его лбу выступила испарина, а плечи мелко подрагивали), — не зря я первым пошёл, а вас не пустил, Клара-сама: я, конечно, не инженер, но, по-моему, эта коса бы вам, с нашей разницей в росте, влетела бы точно в шею!        Услышав это, Клара застыла — а затем коснулась горла и поёжилась, невольно представив эту картину.       — ...Памела-сан, доставайте аптечку — у нас ЧП!        Именно с этими словами ворвалась в кухню Клара, когда немного отошла от шока и её отправили предупредить Памелу, чтобы та не пугалась вида Каина. Впрочем, предупреждение вышло так себе: Памела, как раз в этот момент пробовавшая суп, застыла с ложкой у губ и скосила на Клару полный недоумения взгляд, явно не представляя, какое именно чрезвычайное происшествие случилось. Вид стоящей на пороге Клары ей ни о чём не говорил, так что в конце концов она отложила ложку (суп она таки успела попробовать) и, выключив плиту, обернулась к "гостье", уже готовая требовать объяснений.        Они, впрочем, не понадобились: уже в следующий миг Клара отошла от двери, пропуская Каина и Льва, буквально ведущего его под руку. Первый сейчас представлял зрелище не для слабонервных: бледный, ослабленный, дрожащий, с блестящим на лбу потом и, что самое главное, покрытый кровью — вся левая рука от плеча практически до кончиков пальцев, а также бок и немного бедро... впрочем, вся эта кровь была из одной-единственной раны на плече. При виде такого Каина Памела всплеснула руками.       — О боги! — негодующе воскликнула она, поворачиваясь к Кларе, ни капли не испуганная состоянием своего коллеги. — Сначала ты, Клара-тян, приходишь с подбитым глазом, теперь — приводишь раненого Каина-куна... Что дальше? Пришивать оторванные конечности будем или реанимировать труп?        Подобное замечание заставило смутиться не только Клару, вновь потянувшуюся было к щеке, но и обоих парней. Лев с виноватым видом отвёл взгляд и рассеянно заметил:       — Да вроде это был не совсем глаз же...        За это он удостоился особенно долгого проницательного взгляда Памелы и недоумевающего — Каина. Первая, впрочем, довольно быстро мотнула головой, демонстрируя, что сейчас это не так важно, и, кивнув на стул в углу, с тяжёлым вздохом попросила — нет, приказала:       — Ладно, ведите его сюда — посмотрим, что тут можно сделать. А ты, Клара-тян, — продолжала она, пока Лев и Каин выполняли её указания, — возьми аптечку вон на той полке, — она указала раскрытой ладонью нужное место, — раз уж не занята нашим... пациентом.        С этими словами Памела иронически усмехнулась. Клара, помешкав, кивнула и также занялась делом.        Когда Каин был усажен на стул, а аптечка оказалась у неё под рукой, Памела приступила к осмотру. Он заключался в том, что она под наблюдением взволнованного Льва и заинтересованной Клары некоторое время с близкого расстояния придирчиво разглядывала рану на руке Каина (тот смотрел в сторону и периодически слегка вздрагивал, явно чувствуя себя неуютно, но не имея никаких сил выразить хоть какой-либо протест). Наконец, Памела выпрямилась и, уперев руки в бока, заявила:       — Нет, это никуда не годится. Каин-кун, раздевайся.        Подобное требование, выдвинутое без каких-либо прелюдий, выбило из колеи абсолютно всех присутствующих. Пару секунд он не знали, как им реагировать. Наконец, Каин, которого оно касалось напрямую, покраснел и, после нескольких мгновений неверящих взглядов на невозмутимую Памелу и открывания-закрывания рта, пролепетал:       — Д-да нет никакой необходимости... Давайте просто рукав закатаю, и...       — М-м-можно же без этого обойтись, д-да? — вторил ему заикающийся Лев, непонятно отчего смутившийся, кажется, даже сильнее Каина.        Памела, однако, осталась глуха к их мольбам.       — Каин-кун, — сурово заговорила она, поднимая ладонь в останавливающем жесте, — если ты так хочешь, чтобы все эти торчащие нитки присохли к твоей ране, так что не выковыряешь, — твоё право, конечно, но... Я не смогу тебя нормально обработать, если ты сейчас продолжишь капризничать, словно ты девица на выданье. Так что прекращай выделываться и снимай-ка рубаху. А то это за тебя сделаю я, пока Лев-кун и Клара-тян будут тебя держать. Хотя... — она скосила глаза на Льва, поперхнувшегося от подобной идеи, а затем — на Клару, с интересом ожидающую развития событий, и кивнула сама себе, — думаю, одной Клары-тян на тебя хватит — Лев-кун не выглядит очень полезным. Так что давай-давай, Каин-кун, действуй! — заключила Памела, призывно помахивая рукой под кашель окончательно раздавленного чувством неловкости Льва.        Каин ещё несколько секунд смотрел на неё со смесью смущения и мольбы, однако в конце концов был вынужден сдаться и, отведя взгляд, с хриплым вздохом потянулся к шейному платку. Лев, с самого момента ранения Каина суетившийся возле него, наконец-то отошёл к столу в центре помещения, у которого всё это время тихо стояла Клара, и, встав подле неё, со смущённым видом кашлянул в кулак. После этого он тактично отвернулся, не убирая руки от нижней части лица. Клара одарила его коротким взглядом, но быстро потеряла к брату всякий интерес, больше увлечённая тем, что происходило в углу кухни.        А там Каин под бдительным оком Памелы, стоящей напротив него со скрещенными на груди руками, уже отложил перепачканный кровью платок на край стола и теперь дрожащими пальцами правой руки расстёгивал жилет. Когда с последней пуговицей было покончено, он ненадолго застыл, задумавшись, — а затем сглотнул (Клара с интересом проследила, как ходит вверх-вниз кадык на его довольно тонкой шее) и принялся расстёгивать рубашку. И вот уже из-под безукоризненной белизны выглядывает розовато-бежевая кожа груди, потом — рёбра, а затем — плоский живот...        Едва с расстёгиванием было покончено, Каин поднял на Памелу беспомощный взгляд. Та вздохнула.       — Поняла-поняла, всё-таки придётся отрывать эту кровавую тряпку от кожи и мяса... — прокомментировала она и склонилась к Каину. Тот болезненно зажмурился, в то время как она потянулась к его плечу, увещевая, как ребёнка: — Сейчас, потерпи немножко — будет больно...        Льва, слушавшего это, передёрнуло.       — Господи... — пробормотал он — и, также зажмурившись, перекрестил сначала себя, а затем, не глядя, — Каина.        Клара же, в отличие от брата, неотрывно наблюдала процесс от начала и до конца. Именно поэтому она видела каждый момент: как со страдальчески постанывающего Каина совместными усилиями Памелы и самого пациента кое-как стащили жилет и рубашку; как Каин, подчиняясь Памеле, с тихим болезненным цоканьем вытянул раненую руку; как Памела осмотрела ранение и констатировала, что, конечно, можно бы эту рану и зашить, но в целом ничего опасного нет; как она отмыла кожу Каина от крови, обработала края раны антисептиком и наложила чистую повязку. Лев с Кларой всё это время находились в кухне скорее на правах группы поддержки, хотя в какой-то момент под конец Памела и попросила кого-нибудь из них заварить чаю — Каин дрожал скорее от стресса, так что тёплый напиток ему бы не помешал. Лев на это с радостью оторвался от молитв за благополучие раненого и принялся за дело, так и не дав Кларе возможности быть полезной.       — И всё-таки точно ли с ним всё будет в порядке, Памела-сан? — с искренним беспокойством спросил он, ставя чай на столик возле платка Каина и старательно глядя куда угодно, но не на него самого.        Памела подняла руку в жесте, точно собралась похлопать Каина по плечу, отчего тот рефлекторно сжался, явно не готовый к подобным проявлениям благодушия. К счастью, Памела сдержалась и вместо этого фыркнула и ворчливо поинтересовалась:       — И чего ты так суетишься вокруг Каина-куна, Лев-кун, точно курица-наседка? Неужто, — продолжала она, не обращая внимания на яркий румянец на щеках Льва, — ты не доверишь одного поранившегося парнишку мне, вырастившей троих сыновей, а теперь заботящейся о двух внуках-сорванцах и внучке-непоседе?        Лев вместо ответа промычал что-то нечленораздельное, но явно не нацеленное на возражение Памеле. Та восприняла это как признание его поражения и с самодовольным видом кивнула. Каин же, потягивающий чай и действительно немного успокоившийся под действием тёплого напитка, с усмешкой заметил:       — Ты и правда чересчур переживаешь, Лев-са... ма. Умирать от такой царапины я уж точно не собираюсь — максимум останется шрам, которым, если извернуться, можно даже хвастаться! Так что, — он ободряюще улыбнулся в ответ на обеспокоенный взгляд Льва, который всё-таки нашёл в себе силы посмотреть ему в лицо, — волноваться действительно не о чем, раз я жив.        Губы Льва дёрнулись в подобии улыбки, и он кивнул, а затем вновь отвёл взгляд. Клара некоторое время наблюдала за их взаимодействиями с непонятным чувством. Было в них что-то странное, что-то... явно большее, чем отношения слуги и господина. Конечно, она знала, что её старший брат неплохо общается с Каином, но... сейчас они выглядели несколько ближе, чем просто "неплохо". Впрочем, эти мысли немного тускнели на фоне иного переживания...        А именно — осознания, что Каин оказался в таком положении в первую очередь из-за неё, Клары. "Если бы я его не позвала — он бы не поранился... — подумала она, закусывая губу, — но тут же мысленно добавила: — Но если бы я пошла одна, то могла бы умереть — причём глупейшим образом. Так что с практической точки зрения я поступила правильно. — Она кивнула сама себе... и тут же опустила глаза. — Но всё же..."       — И всё-таки, Каин-кун... — наконец-то подала голос она, впервые с тех пор, как отдала Памеле аптечку. Остальные присутствующие, практически забывшие о ней, подняли на неё заинтересованные взгляды. Клара едва не поёжилась, но, сделав вдох, продолжала: — Ты пострадал из-за меня. После всего случившегося, — она обошла стол и приблизилась к остальным, — я просто обязана извиниться. Мне жаль, что так вышло.        С этими словами она вновь вдохнула и, сложив руки перед собой, коротко поклонилась, выражая своё раскаяние. Памела одобрительно улыбнулась и, кивнув сама себе, отошла от Каина к плите, оставляя его на Мизунохар. Каин же вновь усмехнулся и слабо покачал головой.       — Клара-сама, что я вам говорил? Помогать вам — моя работа, за которую мне, собственно, платят. Так что вам не нужно извиняться, особенно учитывая, что, пойди вы без меня, всё могло бы закончиться хуже...        Клара выпрямилась и неловко усмехнулась.       — Ну, вообще я не только про твою рану говорила... — заметила она — и её улыбка стала кривее, когда она объяснила: — Я, конечно, не видела твой трудовой договор, но, насколько я могу догадываться, услуги стриптизёра в него не входят...        Едва она произнесла это, оба парня покраснели. Лев с выражением возмущения на лице открыл было рот — однако Каин опередил его, улыбнувшись ещё кривее, чем Клара, и прокомментировав:       — Раз вы это так хорошо осознаёте, Клара-сама, могли бы так откровенно не пялиться всё то время, пока Памела-сан оказывала мне первую помощь...        Настал черёд Клары краснеть. Убрав руки за спину, она поджала губы и смущённо буркнула:       — Не могла ничего с собой поделать — наблюдать за обработкой ран слишком интересно...        Брови Каина поползли вверх от подобного ответа. А уже в следующий миг на его лице отразился скептицизм: очевидно, объяснение Клары его совершенно не убедило. В этот момент ей на помощь пришёл Лев: он неловко усмехнулся и, подёрнув плечами, заметил:       — Ну, зная Клару-тян, похоже, это и правда было главной причиной... Она ещё в детстве, когда разбивала коленки, сначала плакала, а затем — с неподдельным интересом наблюдала, как ей ссадины обрабатывают, — пояснил он.        Клара подтвердила его рассказ слегка смущённой улыбкой. Каин ещё пару секунд переводил недоверчивый взгляд с неё на её брата, прежде чем с тяжёлым вздохом положить ладонь здоровой руки на лоб и прикрыть глаза. В итоге он решил просто принять сказанное как данность и пробормотал:       — Ну, тогда, видимо, я зря переживал, что ей будет некомфортно осматривать трупы...        А Лев тем временем покосился на его перебинтованное плечо и, чуть помявшись, смущённо заметил:       — А вообще, я так понимаю, мы ничем уже помочь не можем. Мы тогда, наверное, пойдём, — продолжал он, когда Каин поднял на него взгляд, и слабо улыбнулся. — Чтобы не смущать тебя больше.       — Тем более, — подхватила Клара, сложив руки домиком и возведя глаза к потолку, — смотреть тут уже не на что — всё самое интересное кончилось в тот момент, когда Памела-сан завязала на бинте узел.        Каин на это снова криво улыбнулся и издал красноречивое "Гм!".       — Вот вроде вы и подтвердили, что именно вас больше всего интересовало, Клара-сама, но почему-то всё равно звучит обидно... — пробормотал он, отводя взгляд в сторону.        Ответом ему была невинная улыбка Клары, а также последовавшие за ней тяжелый вздох Льва — очередной за этот день — и негромкий смешок Памелы, нарезающей овощи в другой части кухни.       — ...Когда ещё немного придёшь в себя, — говорила Памела спустя некоторое время после того, как Лев и Клара наконец-то ушли, — иди прямо в комнату и переоденься в чистое. И не беспокойся о Цудзуре-сама: она сейчас с Котобуки-сама, они с полчаса назад встретились тут и решили держаться вместе. И да, ни в коем случае не перенапрягайся сегодня. Всё понял, — Памела смахнула ножом порезанные овощи с разделочной доски в миску и обернулась к Каину, — Каин-кун?        Каин слегка вздрогнул от обращения и, оторвавшись от рассеянного рассматривания травмированной руки, перевёл задумчивый взгляд на Памелу. Стоя вполоборота, положив левую руку на край стола, та смотрела на него выжидающе, с обычным строгим выражением, за которым слабо проступала забота — глубокая и искренняя, практически материнская забота об очередном ребёнке-"сорванце", хоть и не связанном с ней по крови, но не менее дорогом, чем родные.        Не в состоянии долго выносить подобный взгляд, Каин вновь отвёл глаза и, непроизвольно сжав пальцы на ткани брюк и закусив нижнюю губу, коротко кивнул. Памела вновь удовлетворённо улыбнулась.        Однако не успела она вернуться к готовке, как в спину ей прилетел неожиданный вопрос Каина. Памела невольно широко распахнула глаза и, после секундного замешательства, вновь обернулась к нему, но уже в удивлении.       — Прости, что ты сейчас сказал, Каин-кун? — переспросила она, не веря своим ушам.        Каин чуть помолчал, а затем вздохнул себе под нос и хрипло повторил:       — Я спросил, почему вы зовёте меня "Каин-кун", даже когда господ нет поблизости, Мотоори-сан.        Памела — Мотоори Рурука — ответила не сразу. Прежде она некоторое время мерила Каина задумчивым взглядом, точно пытаясь прочитать его мысли. Он же, как назло, сидел на своём стуле с совершенно непроницаемым выражением: его губы были неплотно сомкнуты, а глаза рассеянно смотрели в одну точку на противоположной стене.        Наконец, уверившись в тщетности попыток понять его намерения, Памела с тяжёлым вздохом развернулась к нему полностью и, упершись обеими руками в стол за собой, прикрыла глаза и спокойно объяснила:       — Из солидарности. Ты, Каин-кун, — продолжала она в ответ на его недоумённый взгляд, — зовёшься так только на работе. Однако, выйдя из дома Мизунохара, ты тут же возвращаешь своё нормальное имя... и нормальную жизнь. А эти дети, — она опустила глаза в пол, — при всём своём богатстве такой роскоши лишены. И если Клара-тян и Сид-кун ещё могут произнести свои имена в привычной нам, не этой западной манере и притвориться, что они принадлежат нашему миру, то Лев-кун и Лаэрт-кун... У них выбора нет, — она подняла взгляд и невесело усмехнулась. — Так и будут всегда какие-то не такие и не от мира сего. Особенно старший, с его-то неуверенностью в себе... Жалко их. А так хоть, отзываясь на Памелу, я могу делать вид, что тоже как-то причастна к их миру. Что они в нём не одни.        Памела чуть помолчала. Затем она шумно выдохнула и, пробормотав: "Ладно, нам обоим пора возвращаться к работе..." — вновь повернулась к недорезанным ингредиентам, посуде и прочей кухонной утвари. Каин выслушал её, но ничего не сказал.        Повисла тишина.        ...Тем временем Клара и Лев, покинув кухню, расходиться не спешили. Стоя вдвоём в центре холла, они старательно не смотрели друг на друга, но при этом упорно не двигались с места. Клара — по двум причинам: во-первых, она теперь не была уверена, стоит ли так напирать на осмотр трупа и если нет, то куда именно ей идти; во-вторых... причина "во-вторых" хранила упорное и крайне задумчивое молчание, но Клара чувствовала: если она сейчас не поговорит с братом, то напряжение, возникшее между ними ещё тогда, в гостиной, так никогда и не разрешится.        Однако пока она мялась, не решаясь заговорить первой, тишину наконец-то нарушил Лев. Не глядя на Клару, он негромко поинтересовался:       — После случившегося ты всё ещё хочешь попытаться осмотреть трупы на улице?        Клара моргнула и быстро подняла на него взгляд: Лев стоял неподвижно, на его лице было выражение мрачной сосредоточенности, но, кажется, осуждения к ней не примешалось. Клара сдержала облегчённый вздох: она подозревала, что Лев может сердиться на неё за рану Каина, но его вид говорил скорее об обратном. Немного успокоившись от этого открытия, Клара слегка мотнула головой и ответила:       — Нет, пожалуй, не стоит. В конце концов, — со слабой улыбкой продолжала она, когда Лев наконец-то одарил её задумчивым, слегка недоверчивым взглядом, — не думаю, что у нас достаточно людей, чтобы испытывать каждую из потенциальных ловушек.        Лев страдальчески нахмурился.       — Клара-тян, сейчас не время для подобных мрачных шуток... — произнёс он.        Клара неловко усмехнулась и опустила глаза.       — Извини... — ответила она.        И вновь между ними повисла тишина. Однако в этот раз она не казалась настолько напряжённой — в частности потому, что Клара уже знала, что Лев готов к диалогу. И дело было не только в том, что он только что первым нарушил молчание, — нет, просто в этот раз он в целом казался каким-то... другим. То есть, конечно, это был тот же Лев, но... пожалуй, теперь он был не настолько мрачным и рассеянным, как тогда, в гостиной. Хоть он явно переживал о Каине, в то же время он был готов выслушать и Клару. Да и сама она...        Как ни жестоко это говорить, случившееся с Каином пошло на пользу её гордыне и взбудораженности: она немного присмирела и также была готова слушать. Впрочем, не только слушать.        Молчание продлилось не слишком долго. Внезапно Клара сделала глубокий вдох, вновь привлекая внимание Льва к себе. И, не успел он чего-либо сообразить, как она резко повернулась к нему, сложила руки перед собой, сжала пальцы на ткани юбки, отступила на шаг назад — и, поклонившись, кротко продолжала:       — И не только за шутку мою сейчас извини. Мне также жаль, что я отняла у тебя время на эту бестолковую попытку вылазки, что из-за меня пострадал Каин-кун... и что я тебе столько всего гадкого наговорила тогда, в гостиной. Мне действительно стыдно, что я так разозлилась и била в твои самые больные места. Прости, пожалуйста, Лев.        Лев, в первые секунды растерявшийся от её поведения, в конце концов выслушал её извинения до самого конца, не перебивая. Из-за положения Клара не видела его лица, но даже так слишком хорошо представляла все изменения в его мимике: как на смену удивлению приходит обычная мягкая улыбка, которую Клара всегда так любила, как Лев, вздохнув (это она всё-таки услышала), качает головой, точно говоря ей не винить себя, как он уже открывает рот...        Слишком хорошо зная, что именно он сейчас скажет, Клара нахмурилась и торопливо перебила:       — Вот только попробуй ещё раз извиниться передо мной за ту пощёчину — и я тут же заберу все свои извинения обратно. Мы оба слишком хорошо знаем, что я заслужила, — добавила она, в ответ на смущённое кряхтение Льва спокойно прикрывая глаза.        Лев промычал что-то нечленораздельное, и Клара ясно представила, как он приглаживает волосы и краснеет. Наконец, он вздохнул и, как бы сдаваясь, с улыбкой ответил:       — Я всё ещё считаю, что никто не заслуживает, чтобы его за что-либо били. Тем более, я не могу на тебя слишком долго сердиться — знаю же эту твою привычку говорить болезненные вещи, когда тебя доводят... и понимаю, почему ты так настаивала на расследовании, — добавил он, когда Клара слегка покраснела от его предыдущего замечания.        Услышав его последние слова, Клара быстро подняла голову и одарила его недоверчивым взглядом.       — Да ну? — переспросила она, подозрительно прищурившись, и, чуть подумав, уточнила: — Ты и правда не злишься?        Лев усмехнулся. Пару мгновений он колебался — а затем сделал шаг к ней и уверенно опустился на корточки напротив неё, так что теперь не Клара смотрела на своего высокого брата снизу вверх, а он на неё. Клара даже смутилась от подобного поведения и, вспомнив, как он так же сидел перед ней в прошлом мире, едва не отшатнулась. Однако Лев оказался проворнее: он вдруг взял её руки в свои и, заглядывая ей в глаза, мягко заговорил:       — Клара-тян, один из персонажей моей любимой книги как-то сказал главной героине: "I may be angry with you, but we shall never be enemies". Вот именно так я отношусь к тебе — разве что, как я уже говорил, даже долго злиться не могу. И логику твою я сейчас очень хорошо понимаю. Если это действительно убийства по тексту стихотворения с гобелена, то никто тремя трупами не ограничится, так что желание защитить себя и своих близких в этой ситуации имеет смысл. Тем более учитывая, что на полицию нам, кажется, в ближайшие пару дней рассчитывать не стоит, — он невесело усмехнулся, но тут же посерьёзнел. — Но, Клара-тян, и ты меня пойми: расследуя что-то, ты ставишь под удар в первую очередь себя. А вдруг с тобой что-нибудь случится? Что в таком случае почувствую я? А Лаэрт? А остальные? — Лев чуть крепче стиснул её ладони, и в его голос прорвалась боль. — Клара-тян, маньяк же не посмотрит, что ты ещё совсем юная девушка. Он уже убил Кору-тян, которая младше тебя. Разве не понятно, почему я так о тебе переживаю? Особенно учитывая твою привычку лезть на рожон, если вдруг тебе в голову что-то ударило...        Лев отрывисто перевёл дыхание, и это выглядело так, словно он сдерживает слёзы. Сердце Клары сжалось при виде его состояния — слишком ясно в его глазах читалась боль от пережитого вчера вечером, слишком ясно она видела в них искреннюю тревогу за неё, Клару, его дорогую младшую сестру. Ей в этот момент даже захотелось высвободить руку из его хватки и погладить его по щеке, уверяя, что всё будет хорошо.        Однако она лишь продолжала стоять, молча глядя ему в лицо.        Впрочем, похоже, каким-то образом в её выражении всё-таки отразилось её минутное желание. В привычной мягкой улыбке, которой ей улыбнулся Лев, читалась благодарность, и он слегка тряхнул её руки в новом пожатии. А в следующий миг он прикрыл глаза, сделал глубокий вдох — и, серьёзно взглянув Кларе в лицо, произнёс:       — Клара-тян, я знаю, какой решительной и упрямой ты можешь быть, но, пожалуйста, пообещай мне одну вещь: даже если ты решишь продолжать что-то выискивать, ради Бога, будь очень, очень осторожной и не лезь в самые опасные места, десять раз не оценив все риски и не сведя их к минимуму. Хорошо?        Последний вопрос он задал практически умоляющим тоном, глядя Кларе прямо в глаза со слабой надеждой. Видеть его с таким выражением было невыносимо. Клара сглотнула, ощутив, как от кончиков пальцев отступает тепло, несмотря на греющие их мягкие ладони Льва. Её разрывало в двух противоположных направлениях: она знала, что не сможет спасти этого самого Льва, с мольбой глядящего на неё сейчас, если не рискнёт собой и не найдёт убийцу, чего бы ей это ни стоило; в то же время, отказать ему в просьбе, когда он смотрел так, было практически невозможно.        В такой ситуации оставался лишь один путь.        Клара сделала глубокий вдох, собираясь с силами. А в следующий миг она ободряюще улыбнулась брату и, тряхнув их сцепленные руки, без тени сомнения заверила:       — Обещаю, братец Лев: я буду предельно осторожной и постараюсь лишний раз не высовываться!        И улыбнулась ещё ослепительнее.        Лев пару мгновений скользил взглядом по её лицу, точно пытаясь определить, насколько она честна. Наконец, напряжённость исчезла из его выражения, и он, кивнув и погладив костяшки её пальцев, только и произнёс:       — Спасибо, Клара-тян.        И больше он ничего не сказал. Их тёплые, полные заботы друг о друге взгляды говорили им гораздо больше всяких слов. Это обещание в очередной раз показало, как сильна связь брата и сестры.        ...Оба в этот момент прекрасно понимали, что Клара лжёт.