Гэри все устраивает.

Жизнь в Ньютон-Хэйвене никогда не отличалась... ну, знаете, насыщенностью? чем-то новеньким? разнообразием? Все разнообразие приходилось устраивать самостоятельно, и Гэри был и доволен, и не доволен этим фактом одновременно. Он привык, что жизнь идет своим чередом: мать идет на работу, он идет в школу, солнце встает, солнце заходит. Ничего необычного, кроме того, что ты придумал сам — а значит, можешь контролировать. Не хочешь чувствовать дыхание смерти на своем затылке — просто чилишь с приятелями. Хочешь чувствовать дыхание смерти — придумываешь такую херню, что закачаться можно, а Принц и Энди ржут после всего, что они наворотят, и пытаются его убить. Гэри живет с этим пятнадцать лет своей жизни. Гэри все устраивает. А потом в Ньютон-Хэйвен приезжает на летние каникулы он. Ник Энджел, присланный к троюродной тетке из Лондона на свежий воздух. *** Ник Энджел Кинга бесит до зубовного скрежета с первой же недели, что появляется рядом. Ник Энджел опрятно одевается, гладит, блять, брюки, прежде чем выйти в них на улицу, вежливо кивает прохожим, если те его окликают, помогает переходить бабулям через дорогу, догоняет прохожих, если те обронили даже пару центов... В общем, ведет себя примерно так, как должен вести себя полная противоположность Гэри Кинга. А еще он отказался пойти с Гэри выпить, когда он к нему подвалил, и... — Гэри, да брось, — говорит Стив, сидя на холме рядом с ним и пытаясь выбить из коробка спичек искру, чтобы прикурить косяк. — Он уедет через пару месяцев. Расслабься. Гэри только закатывает глаза. — Ты не понимаешь. Это оскорбление Королю. — Королю школы, Гэри, — тянет чуть ниже от него Энди. — Сейчас каникулы. Кто узнает? — Вы? Кто-то еще? Да бля, вы не понимаете, это же — репута-а-ация, — тянет Гэри последнее слово, выделяя его всеми возможными интонациями одновременно, как будто без этого его пацаны не поймут, что он хочет сказать. — Это, блять, важно. — Это лондонский хер, — выпускает дым в воздух Стив. — Ему насрать на тебя и твою репута-а-ацию. — Я уже заметил. Ник, блять, Энджел, лондонский хер, стал врагом Гэри Кинга номер один, потому что ни один подросток, мать его, в Нью-Хейвене не имеет права отказываться пойти с ним бухать, если уж ему предлагают. Гэри сделал персональное исключение для Сэм, только потому что это его добрая воля. *** Ник ведет себя как уебок. Конечно, это перспектива Гэри, но для Гэри важнее всего его собственная перспектива, поэтому Ник ведет себя как уебок. Больше всего Гэри, конечно, бесит, что вселился Ник неподалеку. Поэтому Гэри сразу узнал, что у них новенький в городе. Поэтому Ник мозолит ему глаза каждый долбанный день. Ник ведет себя так, как будто ему долбанные лет двадцать (нихуя!), Ник показывает себя умничкой (нихуя он не умничка, блядь), Ник здоровается с его мамкой (пидорас), Ник читает книжки сидя на крыльце своего домика (мудак), выписывает в тетрадку какие-то супер важные мысли (как будто умный) и ведет себя как заучка. Еще Ник каждое утро начинает с пробежки (самый здоровый нашелся), а после пробежки снимает майку (было бы что показывать) и делает зарядку под лучами недавно вставшего солнца. Гэри это все знает, потому что они живут забор к забору. Не потому, что Гэри следит за Ником. *** — Надо что-то делать, — говорит он Принцу и Энди, сидя в комнате Энди, забравшись на кровать с ногами в массивных черных ботинках. Он недавно покрасил волосы и снова не нашел чистых и не рваных носков дома, поэтому парится в ботинках, хотя Энди просил его снимать обувь. Он достаточно любит Энди, чтобы прислушиваться к его просьбам. Энди в принципе единственный, к чьим просьбам он прислушивается. Стив перебирает струны гитары и не обращает на него внимания. Энди залип в комикс. — Что-то делать, парни, — повторяет Гэри настойчиво. Он подергивает одной ногой и думает, что где-то там этот лондонский хер опять получает одобрение всех вокруг в городе. Не то чтобы его ебало, какое там одобрение этот хер получает, но потом же начнется: Гэри, почему ты не такой, как этот молодой человек, ах, Гэри, смотри, как хорошо он учится, какой он молодец, Гэри, от тебя несет куревом, а вот твой сосед Николас... Энди поднимает голову от комикса. Он оторвался только потому, что страница закончилась. — Ну выеби его уже, — говорит он недовольно. — Ты вторую неделю про него не затыкаешься и нихера до сих пор не придумал. Гэри сверлит его недовольным взглядом и вскакивает прямо на кровати, проходясь рядом с лежащим Энди и рискуя наступить на мягкие страницы комикса. Стив, отрываясь от гитары, заливается хохотом, и Гэри недовольно зыркает и на него. Но это наводит его на мысль, что он аж садится довольный обратно, закидывая свои длинные тощие ноги на массивную спину Энди. — Я придумал, — возвестил он, и это заставило парней на него посмотреть. — Я вотрусь к нему в доверие. И тогда станет понятно, что нужно сделать, чтобы его задеть. План кажется блестящим даже под издевательский хохот парней. *** Весь из себя правильный лондонский хер, так? Что нужно, чтобы втереться к нему в доверие? Предложить выпить точно не прокатит. А что прокатит? Читать рядом с ним книжки? Увести бабулю из-под носа и перевести самостоятельно? Сделать вид, что начал бегать по утрам рядом с ним? Лучшая стратегия, что у Гэри есть, срабатывающая безотказно — спросить что-то или попросить помощи в какой-то лютой мелкой херне, зная, что он может сделать это сам, но после этого — чел твой с потрохами. Но просить о чем-то лондонского хера? Да ни в жизни. Поэтому Гэри просто перелезает одним утром через забор, отчего забор качается под его весом: Ник как раз заканчивает очередную зарядку и стоит пьет воду, демонстрируя миру бледную кожу с веснушками на плечах, типа-бицепсы и мягкий животик. Гэри смотрит на него и шмыгает носом. Гэри не ложился спать, придумывая полночи под пивас охуенную обложку для своего охуенного будущего альбома. Пока что от альбома были только музыка Стиви и три идеи охуенной обложки, но Гэри это не останавливало. Залог ранней пташки — не ложиться, нахуй, ночью. — Привет, — машет он нахмурившемуся Нику. — Чо как. Как делишки. Занимаешься, да. — Ты не имеешь права просто так перелезать через забор и заходить на чужую территорию, — говорит ему Ник, этот правильный лондонский хер, и Гэри закатывает глаза и залезает пятерней в недавно покрашенную шевелюру. — А как имею права? — По приглашению. — Так пригласи меня, — ухмыляется Гэри. — Зырь, ну, типа, я вампир, весь такой готичный, и тебе надо меня пригласить, чтобы я... Ник коротко вздыхает, и это самое яркое проявление недовольства, которое Гэри видел за все это время, потому что обычно Ник похож на Пиноккио или как там эту деревянную куклу звали. Только Ник не врет. Походу, никогда. Живот урчит так, что слышно всем, наверное, соседям, и Гэри хочет проигнорировать этот звук, но лондонский хер уцепляется за него первым. Гэри думал, что Ник его выгонит. Честно-то говоря. Ну, типа, у него даже, блядь, плана нет. И знакомство не задалось. И вероломное проникновение на чужую территорию — явно не начало отличной дружбы. Ну, типа. — Ты завтракал? — спрашивает Ник, игнорируя его спич до этого. — Не, — признается Гэри. Не то чтобы дома было чем. Ник задумчиво смотрит на дом своей тетушки, потом со сложным лицом на Гэри, а потом накидывает снятую майку себе на плечи. — Приглашаю на завтрак, — говорит он. Это проще, чем Гэри мог предположить, поэтому у него свербит внутри опасение, что это какой-то хитрый ход со стороны лондонской цацы. Он все равно соглашается. *** Ник Энджел уебок. Чем дальше, тем сильнее Гэри в этом убеждается. А если Гэри что-то для себя решил или вынес мнение о человеке — то его уже не свернуть, это знают все. Лето в Ньютон-Хэйвене всегда самая скучная пора, так что найти врага номер один в лице Ника даже приятно. — Пошли бухать, — говорит Гэри врагу номер один, заваливаясь через забор к нему вечером, сразу после вечерней пробежки того. Веснушек на плечах Ника становится с каждым днем все больше. — Нет, спасибо, — вежливо отвечает ему Ник, и Гэри закатывает глаза и разваливается на крыльце. — Ну пошли, ну Никки. — Нет, спасибо. Тебе тоже не советую. Ты слишком молод, чтобы столько пить. Гэри хохочет и смотрит, как Ник делает эти свои упражнения, не обращая на него внимания. Он вот пойдет бухать. А перед этим смотреть с Энди фильм. В их дыру завезли какую-то прошлогоднюю премьеру, и это хоть какое-то развлечение. Тем более, что Энди угощает фильмом. — А ты бухтишь как будто слишком стар, — говорит он, разглядывая, как от наклонов двигаются острые лопатки Ника. — Это вредно для здоровья. — Жить вообще вредно. Сыш, чел, а в кино не хочешь? — Нет, спасибо. Гэри закатывает глаза и сползает по крыльцу, как будто он жидкость, а не человек, но продолжает разглядывать двигающиеся лопатки и видный при наклонах позвоночник Ника. — Ну и иди нахер, — мирно говорит он. Он никак не может понять слабое место Ника, и это бесит до усрачки. *** Гэри валяется на кровати Николаса и листает его книженции. В книженциях нет ничего интересного: какая-то там сложная математика, закончики Британии, исторические сводки, криминалистика. Криминалистика по названию нравится Гэри больше всего, поэтому он листает именно ее, когда Ник входит в комнату. — Гэри? — удивленно спрашивает он. — Хай, — машет ему Гэри, не отрываясь от книженции. — Меня тетка твоя впустила. Типа, я все еще вампир, не парься. — Ты что-то хотел? — спрашивает Ник, как будто Гэри нужен повод завалиться к нему или к кому угодно еще, а еще даже не хмурится, когда говорит это: Гэри слышит по голосу. — Почему книжка называется чо-та там по криминалистике, а там одна статистика по пьянству? Ник смеется и присаживается рядом с ним; Гэри чувствует, как старый матрас просаживается под его весом. Он червяком переползает подальше, чтобы дать Нику место. Ник заглядывает через его плечо в книжку. — Потому что большое количество преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения, — говорит Ник, и Гэри фырчит и чувствует, как дыхание Ника оседает у него на коже уха. — Поэтому не бухаешь? Типа, нахуярился, — тянет Гэри и переворачивается на спину, разглядывая Ника, — и бац — уже преступник? Типа, этот... Халк, типа? Иногда комиксы Энди пригождаются. Ник смотрит на него и улыбается. — Нет, — говорит он. — Не поэтому. Гэри хмурится и надувает губы. Не поэтому — не ответ, блядь. Заебал, уебок правильный, как не бухать — так первый, а как на вопрос ответить... — Ну, — спрашивает он недовольно, — а почему тогда? Ник продолжает улыбаться и выуживает книгу у него из-под затылка, почему-то аккуратно приподнимая для этого голову Гэри, и это вообще не похоже на то, как что-то такое обычно делает Энди, поэтому Гэри теряется. — А почему ты столько пьешь? — задает Ник вопрос вместо ответа. — Я первый спросил! — Гэри жалеет, что не придавил ладонь Ника затылком, пока у него была возможность. — Это весело. Ну типа. Мир такой смешной сразу. Прикольно. С пацанами тусить можно. — Чувствуешь себя взрослым? — уточняет Ник, и Гэри бесит его серьезный тон. — Да нахуй быть взрослым. — А что тогда? — Весело, — раздраженно говорит Гэри. — Говорю же, бля. — А без алкоголя — не весело? Гэри поджимает губы. Не, ну, весело — с пацанами или с травкой, но типа... Вот он еще не выслушивал такие вопросы от какого-то залетного, когда это даже матери неинтересно. Ник ждет ответа еще какое-то время, а потом садится на пол рядом с кроватью, открывая криминалистику. Гэри слушает его дыхание и шелестящие изредка страницы. Он уходит от Ника через окно, когда тот вызывается принести им обоим чай. *** — Итак, — говорит Стиви, и Гэри хочется понизить его из звания Принца куда-нибудь в конюхи, просто чтобы стереть его мерзкую улыбочку с лица. — Ты таскаешься за ним хвостиком уже скоро месяц как. — ...Я, блять, не... — Нашел слабое место? — тянет Стив, и Гэри нечем крыть, нечего отвечать, вообще блять, по нулям по всем фронтам мыслительной деятельности, потому что он даже объяснить не может уже себе, хули он так до Ника доебался. — Пока нет, — беззаботно отвечает Гэри и затягивается. Сигаретный дым летит по ночному воздуху, сливаясь наверху в воздухе с цветом облака, проплывающему мимо. — Да ты куда-то, — говорит ему Энди с другого боку, — не туда все смотришь. Чтобы слабые места искать. — Еще один гений, — тянет Гэри. — Ну и куда я не туда смотрю? — Ну, — Энди звучит так, как будто он хочет обернуть все это шуткой, но Гэри чудится что-то не то, хотя он не может сформулировать, — на его заднице ты слабое место точно не найдешь. — И в рот заглядывать не обязательно, — кивает Стив в тон Энди, только вот у него реально выходит ненапряжно, в отличие от того, — ну только если ты не планируешь туда что-то положить. Он мерзко хохочет, и Энди хохочет вслед за ним, и Гэри недовольно смотрит на каждого из них и не присоединяется к смеху, хотя обычно ему такие шутки заходят. — Не ревнуй, Стиви, — тянет он, ухмыляясь и разглядывая светлое облако на темном небе, — ты же знаешь, что всегда первый в очереди. Ник такие разговоры не поддерживает и на подъебы не ведется. И вообще лежит спит сейчас в своей кроватке, потому что через пару часов ему вставать на утреннюю пробежку. Гэри хочет досидеть до нее и подразнить Ника, прежде чем завалиться спать. Уебок, напоминает себе Гэри. Никаких слабых мест — полный уебок. *** Обычно Гэри пережидает такие моменты у Энди. Жопой чует, когда не стоит соваться домой, зовет парней тусить или зависает с новой девчонкой, гуляя полночи, а потом слоняясь по улицам до утра, когда глаза горят от того, насколько сильно их хочется закрыть. Но летом на улицах делать совершенно нечего, все разъехались, к Стиву он не сунется, чтобы не объясняться, и даже Энди забрали родители и умотали куда-то в отпуск. Поэтому Гэри негде пересидеть, и он пошел домой. Поэтому Гэри сидит сейчас на крыльце у Ника, нахуяренный в хламину, с разбитой саднящей губой, разбитыми коленями и представляет собой ту хламину, в которую он надрался. Блевать больше не тянет: тянуло с час назад и миссия была выполнена где-то в розовых кустах тетушки Ника. Он не уверен, почему он сидит здесь, а не заперся в своей комнате. Возможно, потому что запереться там можно только если подставить стул к двери — потому что замок сломан. Но стул тоже сломан. Гэри не уверен. Солнце поднимается над домами, лениво освещая белое крыльцо, зеленую траву и всю ту умиротворенную красоту почти-деревни, которую представляет собой Ньютон-Хэйвен. Срать Гэри хотел на эту красоту. — Эй, — слышит он голос Ника, и первый его порыв — уйти, сбежать, как будто он только сейчас понимает, что он сидел и ждал Ника. Голова почти не соображает. — Привет, ты рано. Гэри ждет, когда Ник спустится с крыльца. — Бля, — говорит Ник, и это первый раз, когда Гэри слышит, чтобы Ник матерился. — Что с тобой? — Упал. Норм. Бывает. Ник поджимает губы и присаживается рядом с ним. — Гэри, — говорит он осторожно, и Гэри срать на этот аккуратный тон. — Где ты упал? Ник перед глазами двоится. Приходится прислушиваться, чтобы понять, что он говорит. От заботливого тона тянет блевать и немного плакать. — Гэри, — повторяет Ник, и Гэри ждет, когда тот уйдет на пробежку, потому что Ник никогда не пропускает пробежек, но тот вместо этого, вставая, протягивает ему руку. — Гэри, идем. Когда Гэри руку не принимает, Ник склоняется и приподнимает его, удерживая за талию. Ник не очень хорошо понимает концепцию отказа в свою сторону. Утреннее солнце заливает светлую кухню, и Ник сидит перед Гэри на коленях, счищая кровь, видную на разодранных штанах. Последний раз кто-то так делал с Гэри, когда ему было лет пять, наверное. Гэри все еще слишком бухой, чтобы думать. Он следит за движениями Ника и думает, что тот уебок и пидорас. Зачем ему это? Хочет втереться в доверие? Чувствует свое превосходство над Гэри? — А губа? — спрашивает Ник, не отвлекаясь от дела, и Гэри чувствует, как коленки щиплет. — Ты подрался? Упал с чего-то высокого? Тебе дать воды? Гэри мотает головой, морщась от всего сразу. От яркого света в окне, от тона Ника, от того, как щипет ранка. Ник дует на нее, как будто это поможет. Гэри только несильно дергает ногой. Только бы не проснулась его тетушка, а. Тоже вопросы начнутся... Это последнее, что нужно Гэри. — Упал, — повторяет он. — С лестницы. Ну. Бля. Он косится в окно, в котором видно его собственный дом. Где-то там уснула мать, спустившая его с лестницы. Ничего такого, что стоит упоминать в разговорах с парнями, когда ты король этого гребаного города. Ник больше не задает вопросов, только смотрит на него, пока он задумчиво смотрит в окно. — Ай! — говорит Гэри громко, отрываясь от своих мыслей, и смотрит на Ника, не понимая, что только что произошло. Ник целует его в другую коленку, прежде чем подняться и заняться его губой. Гэри хочется плакать. Вместо этого он закрывает глаза, а потом идет отсыпаться в комнату Ника, когда тот предлагает. *** Камешек летит в окно Ника где-то через неделю после того эпизода. Гэри не показывался на глаза Ника. Гэри болтался со Стиви и бренчал на его гитаре. Гэри показывался дома, чтобы перехватить что-то из еды и пару раз попадался на глаза полицейским ночью и улепетывал от них через дворы. Жизнь Гэри Кинга, короля жизни, короля школы, короля Ньютон-Хэйвена, никак не поменялась от этого эпизода. И он совершенно точно не возвращался к нему мысленно, пытаясь сообразить: приснилось ему это все или нет. И он совершенно точно не надрался сейчас из запасов матери, чтобы у него хватило духу полезть к Нику в окно ночью. Ник спит. У него четыре с половиной часа до новой утренней пробежки и он наверняка за неделю только выдохнул, что Гэри от него отвязался. Гэри сейчас поторчит под окном, разочаруется и уйдет к холмам, смотреть на светлые облака на фоне темного неба. Окно открывается. — Ты с ума сошел? — громко шепчет Ник, свешиваясь по пояс. — Охуел совсем, — шепчет в ответ Гэри, ухмыляясь. — Пошли гулять, ангелок. Вот теперь Ник его пошлет, а Гэри пойдет к холмам, смотреть на светлые облака на фоне темного неба. Ник исчезает в окне. Гэри как раз прячет разочарование где-то внутри своей груди, заворачивая его в бухло, которое плещется в желудке, но Ник показывается снова, вылезая в окно. Смотреть на светлые облака на фоне темного неба они идут вдвоем. Гэри решает не рассказывать об этом Энди. Почему-то ему кажется, что тот будет не рад. *** Они торчат у Ника в комнате, пока раскаты грома херачат за окном как бешеные. Гэри выписывает в стащенный блокнот слова будущей песни, закинув на Ника ноги, пока тот штудирует очередную книжку. Гэри не уверен, с каких пор он стал проводить с Ником больше времени, чем со Стиви и Энди вместе взятыми. Очередной раскат грома и ослепляющая молния заставляют Гэри поднять голову и спрыгнуть с кровати. Ему нравится такая погода. Темно, только молнии озаряют иногда землю, и как будто ты не в Ньютон-Хэйвене, а где-то... ну, в нормальном таком месте. — Никки, — тянет он, открывая окно и высовываясь почти по пояс. Хлещущий дождь больно по нему бьет, волосы и футболка мокнут мгновенно. — А хули ты сюда поехал, в Лондоне же летом веселее. — В августе Суперкубок, — отвечает Ник спокойно. — Если Уимболдон снова выиграют, как на Кубке в мае, на улицы лучше вообще не выходить. Вернись и закрой окно, молния же влетит. Гэри как раз открыл рот, чтобы ловить струи воды языком, поэтому смеется он, запнувшись вначале. — Никки, тебя покусала какая-то бабуля! Восемьдесят восьмой год на дворе, а ты боишься молнии! — У нас свет включен. Закрой окно. Гэри недовольно захлопывает окно и направляется к Нику, тряся волосами. Капли щедро летят на Ника, и тот смеется, закрывая книгу, чтобы не попало на страницы. — Гэри, — говорит он через какое-то время, когда тот снова успел забраться на кровать и сложить на Ника ноги. — Ты же знаешь, что ты можешь обратиться в полицию или опеку, так? Гэри перестает пытаться додумать рифму. — Ну и с хера ты взял, что мне это надо? — Ты много пьешь, — спокойно говорит Ник, и Гэри злит даже сам тон, не говоря о том, что за слова тот произносит с уверенностью барана, знающего, типа, о чем он. — Ты принимаешь легкие наркотики. Воруешь. Большую часть времени проводишь на улице или у друзей, не приглашая никого к себе в дом. Неохотно упоминаешь свою мать. При этом... Гэри снова вскакивает со своего места, бросая на Ника злобный взгляд. Полицейский, блять, выискался. Психолог. Шерлок, блять. — Тебе не кажется, что это не твое дело, ангелок? — Мне кажется, что если ты кому-то расскажешь, то с твоей матерью как минимум поговорят и... Гэри молча на него зыркает и идет к окну, открывая его и примериваясь, чтобы в него вылезти. Ник оказывается рядом, бросив книгу, чтобы от окна его оттащить, придерживая за талию: крепко за нее обняв, чтобы Гэри стоял как дурак, глядя в открытое окно, и чувствовал спиной, как бьется чужое сердце. — Я просто спросил, Гэри, — говорит Ник, пытаясь звучать мягко. Гэри неловко оборачивается вокруг себя, надеясь, что не спугнет этим Ника и тот не уберет руки. Ник руки не убирает, и Гэри позволяет себе повеситься на нем, сгорбившись, потому что он выше Ника, уткнуться носом ему в шею. — Она моя мама, Никки, — бурчит он в чужую кожу. — Ты охренел, что ли... Он чувствует, как Ник плотнее его прижимает к себе, и они стоят как долбоебы, обнимаясь, и Гэри грустно, а за окном гремит гром. Потом Гэри зачем-то целует Ника, мягко касаясь его губ. Тот все еще его держит, и это первый раз, когда Гэри целуется не пьяным и не с девчонкой. Нос ужасно мешается на трезвую голову. *** Гэри отбирает гитару Стиви, чтобы на ней потренькать, и тот ничего не говорит, только смотрит на Гэри внимательно, как будто что-то о нем знает. Гэри не собирается говорить парням о Нике. Да и было бы что говорить. Он вообще больше не хочет о Нике ни с кем разговаривать. — Ну как там слабые места? — спрашивает Энди, недавно вернувшийся, с загаром, который сходит теперь полосками. Гэри рад его видеть, но малодушно хочет, чтобы тот уехал до конца лета, чтобы ему не приходилось выбирать между Энди и Ником. — Никак, — бурчит он. — Но Стив говорит, ты все пытаешься, — продолжает Энди, и Гэри недовольно откладывает гитару, потому что не может сосредоточиться. Он думает, что ответить, и думает слишком долго, потому что от взгляда Энди у него начинают бежать мурашки по коже, и ну что он скажет — что слабость Ника в том, что целуется он хуже чем Гэри, но ему об этом до Гэри никто не говорил? Бля. — Ну давай мы его уже просто побьем, — предлагает Энди и бросает короткий взгляд на Стива, — и дело с концом. Чо ты паришься-то так. Один против троих, нормально будет. — Не надо его бить. — Гэри, да еб твою мать, ну а что ты хочешь? Изощренную месть за один отказ? Да он изощренную, бля, не поймет, он же простой как палка. Побить и дело с концом, перестанешь за ним таскаться как на веревочке. — Я сказал, не надо его бить! — взвивается Гэри и возвращает гитару Стиву. Тот хмыкает, поднимая на него лицо. — Забили. Я сам решу, что делать. — Ну, сам так сам... — тянет Стиви, — Король. Тем вечером Гэри тащит на крылец Ника корзинку яблок. Тот любит. Эти все. Витамины. *** Гэри не знает, как так выходит, но в следующий раз, когда жопа подсказывает ему, что домой лучше не соваться, он не идет к Энди, хотя тот в городе. Он бродит по улицам до темноты, а потом перелезает через забор тетушки Ника и кидает камешек. В этот раз Ник не заставляет себя ждать. — Только на глаза тете не попадайся, — предупреждает Ник, как будто Гэри без него не знает, что взрослые не обязаны быть в курсе, что он здесь. Энди обычно оставляет Гэри спальный мешок, но у Ника нет спального мешка, а еще они уже трижды целовались, поэтому Гэри не видит причин, почему они не могут спать вместе на одной кровати. Ник не сопротивляется его выводам, потому что он уже понял, что спорить с Гэри себе дороже. Спорить с Гэри себе дороже даже самому Гэри, потому что лежа рядом с Ником под одеялом он думает о том, насколько тупо будет начать к нему приставать. Обычно Гэри не думает о таких вещах. Но обычно он думает, чтобы начать приставать, когда он бухой. И обычно это происходит где-то ну, не в постели, где вы оба лежите. И обычно с девчонками. И обычно перед этим он с ними не целовался и не обсуждал мамку. А если Никки его выгонит после этого? Никки весь такой... правильный. Они даже в кино ни разу не ходили. И вообще никуда не ходили. Кроме холма. На холме они уже тоже целовались, но тогда не приехал Энди, и Гэри не уверен, что потащит Ника на холм снова. — Не спится? — шепчет Ник, и у него в темноте профиль светлый, и нос кажется курносым, и волосы совсем-совсем светлые и тонкие. Гэри тыкает его пальцем в висок, чтобы потрогать волосы. Никки весь такой правильный и светлый, что в груди щемит. Гэри хочет написать про него песню, только ее нельзя будет показывать парням, потому что те сразу догадаются, что она про Никки. — Пошли завтра в кино, — шепчет Гэри в ответ. — У нас Восставшего из ада все еще крутят. Ник молчит, и Гэри почти страшно, что тот откажется. — На утренний сеанс, — говорит Ник. — Я днем тете обещал помочь. Ник засыпает, а Гэри еще долго крутится, трогая иногда Ника за плечи и перекладывая через него руку то так, то этак. Гэри еще никогда не спал ни с кем в одной кровати. Он засыпает после того, как Ник прижимает его к себе. Утром они идут в кино. *** Гэри остается у Никки на ночь. Даже когда жопа не говорит, что домой соваться не надо. Никки почему-то не против, и Гэри пользуется вовсю. У Никки дома не сломан душ, есть еда в холодильнике и мягкая постель. Никки не задает тупых вопросов и иногда слушает, как Гэри напевает, пробуя только что написанные тексты песен, только просит быть потише, чтобы тетушка не услышала, если Гэри делает это вечерами. Гэри — что-то вроде тайны Никки в Ньютон-Хэйвене, но Гэри об этом не задумывается, уверенный, что он отлично устроился и двигает их отношения туда, куда Гэри нужно. Гэри вообще не думал никогда, что у него могут быть какие-то там отношения. Это для слабаков и всех этих правильных мальчиков и девочек. И для взрослых, которые возвращаются с работы и сидят вместе на диване, а потом ложатся вместе спать. Гэри решил, что у них не такие отношения. Отношения, которые придумал Гэри Кинг специально для себя и Никки. Он даже не называет это отношениями, настолько он свободный от всего этого социального хлама. И не говорит об этом своим парням. Июль движется к концу, когда Гэри просыпается в кой-то веки раньше Никки. Спящий Ник ему нравится: у него ебало попроще, а еще он смешно морщит нос, когда солнечный свет пробирается к его лицу. Гэри его таким уже видел, правда, обычно Гэри не спал не уже, а еще. Иногда Никки оставляет ему открытым окно и ложится спать, и Гэри просто забирается и ложится рядом, а потом уже проваливается в сон и просыпается, когда Никки уже вернулся с утренней зарядки. У правильного Никки тоже есть утренний стояк, и это почему-то кажется Гэри смешным. Он все еще не придумал, как обставить дело для правильного Никки, но иногда закидывает на него ногу и трогает стояк коленкой, типа случайно. Никки никогда не комментирует, особенно если сам уже проснулся, а Гэри притворяется, что спит. Сейчас у Гэри самого утренний стояк, и он не спит, а Никки да, поэтому он прижимается к бедру Никки и закидывает на него ногу. Это приятно, только надо как-то так, чтобы Никки не проснулся. Ник все равно просыпается, когда Гэри, не удержавшись, кладет ладонь ему на трусы, поверх стояка, потому что он никогда не трогал чужие хуи и ему тупо интересно, будет ли это ощущаться так же, как потрогать свой. — Гэри, — хрипло спросонья бормочет Ник, и кладет свою руку поверх руки Гэри. Кинг замирает. Ему нравится голос Никки, а еще чужая ладонь поверх своей, при том, что он чувствует стояк под тканью трусов. Никки не убирает его руку, но и не делает ничего, и Гэри думает, что, наверное, тот уснул обратно. — Гэри, не надо, — говорит Ник, когда тот сжимает ладонь. — Да ладно тебе, — тянет Гэри, которому вообще не хочется слушаться, потому что происходящее слишком прикольно. Он тянется Ника поцеловать, но тот отворачивает лицо. — Ну Никки... — Ты занимался до этого сексом? — спрашивает Ник. Гэри думает о том, что руку тот все еще не убирает, хотя мог бы. — Конечно, — врет Гэри. Вообще-то, нет, потому что старшеклассницы не дают, а одногодок пока что сложно развести. Он только к этому лету вытянулся в росте, так-то. Ему только отсосали один раз, зимой, ему еще четырнадцать было, а Стиви добыл им вход на вписку старшеклассников. Одна старшеклассница была бухой настолько, что перепутала его со своим парнем, поэтому они сосались в туалете, а потом она ему отсосала. Но Гэри даже никому об этом не стал рассказывать, потому что он был слишком бухой, чтобы у него встал, а она потом обблевала его хуй и ботинки. Но, в общем-то, технически Гэри не врет даже. Ник смотрит на него серьезнее, чем надо в такой ситуации. — Гэри, это плохая идея, — говорит Ник, и Гэри не понимает почему. Он сжимает ладонь, и Ник тянет носом воздух, а потом убирает его ладонь, перекладывая ее выше, там где под мягким животиком прячется пресс. — Да почему. — Тебе сколько? Шестнадцать? Гэри недовольно на него смотрит. Ну да, Никки щас скажет, что ему самому на самом деле четырнадцать и это типа плохая идея и ему рано, потому что Никки весь такой правильный, как будто Гэри сам тут не превращается в правильного рядом с ним. — Пятнадцать, — говорит Гэри с вызовом, и это должно произвести на Никки положительный эффект, но вместо этого Ник только вздыхает тяжелее и проводит пальцами по его уху. — Пиздец, — говорит Никки. — Я не должен был позволять нам даже целоваться. Гэри нихуя Никки не понимает ровно до того момента, когда тот говорит следующую фразу. А после нее он возмущен и не понимает Никки вообще нихуя. — В смысле, бля, тебе восемнадцать, — возмущенно шепчет он после шиканья Ника. — Кто в восемнадцать соглашается на лето свалить в эту дыру вместо того, чтобы сидеть в Лондоне? Стояк у него все еще не проходит, и у Никки тоже, он чувствует коленкой, и теперь Гэри хочется даже больше — он, бля, почти что соблазнил чувака на три года старше, это ж, блять, вау. Это ж, блять, хер кому расскажешь. Лондонский хер, закончивший школу, с ним в постели. — Так вышло, — пожимает Ник плечами, на которых уже тонны веснушек. Ник ниже его. И не пьет. И весь такой правильный пай-мальчик. И Гэри никогда бы не подумал, что он старше, потому что Ник не ведет себя так, как будто он старше. Такие есть у Гэри в школе, да и вообще знает он по городу этих типа-почти-взрослых. Они же другие совсем, кичатся тем, что родились раньше. — Бля, — говорит Гэри и двигает коленкой, хитро на Никки глядя. Тот глубоко вдыхает и убирает ногу Гэри с себя. — Мы можем гулять и целоваться, — говорит Никки после паузы, от которой Гэри уже решил, что его сейчас выставят за окно и не пустят больше никогда. — И ты можешь приходить ко мне спать. Но на этом все. Хорошо? Гэри решает на него обидеться. Нихуя не хорошо, но он кивает. *** — Да бля, — говорит Гэри, когда они валяются в кровати в очередной вечер. На улице духота, и окно открыто нараспашку. — Никки, ну будь мы на пару лет старше, было бы уже насрать, не? — Через пару лет да, — соглашается Никки и гладит его по спине. — Ну давай решим, что пара лет уже прошла и уже насрать, а? Ник Энджел уебок, думает Гэри мрачно и дуется. — Но пара лет еще не прошла. Слушай, — сдается Ник и пытается объясниться. — Я понимаю, что это кажется тебе несправедливым. Но пойми меня. Ты же до этого вряд ли с кем-то встречался, так? — Но я трахался! — протестует Гэри. — И девка была старше. И ты трахался. И я не понимаю, в чем, блять, проблема, это даже не эта херь с, э-э, лишением девственности и все такое. Ну Никки, — тянет он, хмурясь. — И, бля, кароч, я возраста согласия, вот. Вот, вот тебе мое согласие, ну Ни-ик. Ник только продолжает гладить его по спине. — Ты не понял. Я вполне уверен, что ты согласен и ты не подашь на меня в суд, — фыркает он, и Гэри хмурится сильнее. — Но ты младше и ты... в уязвимой позиции сейчас, понимаешь? — С хуя ли? Ник мнется, прежде чем отвечать. По нему самому видно, что он не хочет об этом говорить, и Гэри не понимает, какого хуя тогда они об этом всем базарят и о чем Ник вообще. — У тебя просто какие-то тараканы в голове, Никки, — уверенно говорит он. — Просто поверь, все будет заебись. Мы ж не пятиклашки, чтобы за ручки держаться, ну. — Мне кажется это неправильным, — говорит Никки аккуратно и твердо, и Гэри смотрит на него с мрачным прищуром, но Никки когда смотрит так — он реально же имеет это в виду. Уебок. — Приедешь в следующем году, тогда поговорим, — бормочет он, закрывая вопрос на этот вечер. Никки бурчит что-то невнятное, и Гэри приподнимается на локте, чтобы залезть ему в рот языком. *** Это лучшее лето в Ньютон-Хэйвене, которое у Гэри когда-то было. Он все еще не сводит Ника и своих парней (Оливер и Пит тоже вернулись в город, и теперь он может безопасно тусить со всеми, потому что тема с Ника переводится легко и ненавязчиво), но ему и не надо. Он пытается прощупывать почву с Энди: Ник уедет, а Энди останется. Он пытается прощупывать почву с Ником: ну вдруг он сможет свалиться на него в Лондоне, если фортанет. Он почти не ругается с матерью и даже один раз идет с ней в кино, а потом в пиццерию, и они притворяются, что они дружная семья. Он таскает Никки спизженные яблоки, а потом они съедают по одному, пока несут корзинку обратно в тот сад, из которого Гэри их спиздил. Он выясняет, что Никки не поедет в Лондон, а поступил в Кентенберийский университет, и он не уверен, сколько из Ньютон-Хэйвена куда-то поступают, поэтому молчит и пинает камешек, пока они гуляют по городу. — Приезжай следующим летом, — говорит он, упрямо улыбаясь. — Ты не вспомнишь обо мне к следующему лету, — говорит не менее упрямо Никки, улыбаясь в ответ. Никки не прав, но Гэри бесит его убеждать и уговаривать, поэтому он просто пинает камешек в следующий раз чуть в сторону, чтобы дать возможность его пнуть и Нику. Никки переступает через него. *** Жизнь в Ньютон-Хэйвене никогда не отличалась... ну, знаете, насыщенностью? чем-то новеньким? разнообразием? Все разнообразие приходилось устраивать самостоятельно, и Гэри был и доволен, и не доволен этим фактом одновременно. — Да и забей хуй, — говорит ему Стиви и протягивает гитару, а Энди и Пит согласно кивают. Никки уехал в середине августа: заехать домой, а потом рвануть в свой университет. Никки с ним попрощался, и Гэри даже провожал его до автобуса, хотя знал, что их могут увидеть. — Реально, Гэри, — говорит Оливер, — дался тебе этот парень. Он привык, что жизнь идет своим чередом: ничего необычного, кроме того, что ты придумал сам — а значит, можешь контролировать. — Он приедет следующим летом, — говорит Гэри, хотя Никки ничего ему не обещал, ни в один раз, что они об этом говорили. Он даже не говорил, что хотел бы приехать. — Что, — хохочет Энди, — будешь дальше искать его слабые места? Ник Энджел — полный уебок. А если Гэри что-то для себя решил или вынес мнение о человеке — то его уже не свернуть, это знают все. Ник Энджел, лондонский правильный хер, сел в автобус, обнял Гэри на прощание, чмокнув его в висок. Ник Энджел никогда больше не появится в Ньютон-Хэйвене. Гэри живет с этим пятнадцать лет своей жизни. Гэри все устраивает.