***
Арсений Сергеевич, задрав подбородок и собрав руки в замок за спиной, рассказывал новую тему по русскому десятому классу, который, как ему казалось, просто испытывал его терпение непрекращающимся шумом и нулевой реакцией на замечания. За шесть уроков школьники словно бы высосали из него все силы, но преподаватель уверенно держался и создавал видимость абсолютного спокойствия, хотя на самом деле внутри бушевала агрессия и раздражение. «Нужно взять тренировку по боксу или сходить на силовую в зал, иначе такими темпами кто-нибудь получит в лоб» — думал преподаватель, сидя за столом и глядя в сторону ученика, который усердно пытался рассказать очевидно не выученное правило. Настроение испорчено максимально и преподаватель, рявкнув на класс, чтобы те закрыли рты, звонко хлопнул ладошкой по столу. Гомон в классе мигом прекратился, и десятиклассники разом подняли на него испуганные глаза и только тогда Арсений сдержанно кивнул головой и продолжил вести урок. От мысли о том, что через полчаса к нему придут одиннадцатиклассники на консультацию, становилось не по себе, а желание вернуться домой и уснуть до темна возрастало в геометрической прогрессии. Всё-таки это была не самая лучшая идея — возвращаться к работе учителем. В Петербурге он проработал в школе три года и к своему удивлению после распределения ВУЗа, попал в одну из лучших школ города. Сложно было, конечно, невероятно. Начальство много требовало, помимо основных уроков нужно было вести дополнительные занятия и привлекать, иногда ужасно ленивых, детей ко внеклассной деятельности, хотя в последнем он, конечно, был заинтересован и занимался этим с большим энтузиазмом. Но всё это, конечно оправдывало себя в конце каждого месяца, а если были премиальные, то до следующей зарплаты он мог позволить себе намного больше нужного. Но после переезда пришлось туго затянуть пояс и отказаться от многих своих привычек и желаний, что едва ли не превратились в потребности. Зарплата в Воронеже сильно отличалась, что первое время достаточно разочаровывало, но в любом случае пришлось привыкать. Тех трёх лет, как выяснилось позже, было действительно достаточно, чтобы перегореть к этой профессии и устать от детей, подростков, устать соглашаться с консервативными взглядами коллег и выслушивать замечания директора. Ему нравилось организовывать мероприятия и помогать с номерами, а иногда и самому участвовать в них. На прошлой должности он чувствовал себя свободнее и легче, не был обременён вынужденной серьёзностью и строгим графиком. Но в двадцать семь лет работать, дай бог, за двадцать тысяч, имея высшее педагогическое ему представлялось невозможным, ведь расходы были сильно больше получаемых денег и это, понятное дело, раздражало, поэтому пришлось искать другие варианты. Так совпало, что из этой же школы уволился преподаватель литературы, то ли переехал, то ли ещё что-то, Арсений вникать не стал, но для себя отметил, что это отличный шанс. Во-первых, ненужно снова привыкать к коллективу и внутренним правилам, а во-вторых ставка значительно отличалась и привлекала больше. Тогда казалось, что в нём осталась то непреодолимое желание говорить об искусстве, прививать детям интерес к литературе и безустанно повторять произведения любимых поэтов, рассказывая о том, какой в них был заложен смысл и как они прекрасны, но уже после едва закончившегося сентября, одного из самых сложных на его памяти, он начал сильно сомневаться так ли хочет продолжать преподавать. После того, как директор прочитала его достаточно объёмное и насыщенное резюме, отпускать его уже не хотели ни при каких условиях и, собрав комиссию, решила, что мужчина вполне может работать с одиннадцатым классом и готовить их к ЕГЭ, о чём Попова не предупредили и поставили перед фактом. Опыт в подготовке к экзаменам у него, конечно, был, но радости эта новость принесла совсем немного — на пару тысяч повысили изначальную ставку. Закончив урок, преподаватель, по обыкновению, прошёлся по классу, полил цветы, что стояли на подоконниках и те, что были в навесных подставках на стенах, протёр доску и, усевшись обратно за стол, наконец-то зашёл в телефон. В мессенджере он увидел несколько сообщений от Серёжи и пару записанных видео-кружочков. Мужчина писал, что в самолёте время пролетело мигом, на улице ужасно жарко, но им с Евой нравится, а в видео показал сначала приятный глазу вид на море, счастливо улыбающегося себя и весёлую девушку в плетённой шляпе с широкими полями и в сетчатой накидке на купальник. Арсений коротко хихикнул, записывая ему видео в ответ весь такой в строгом костюме, белой рубашке и с тонкой чёрной полоской галстука, пообещал, что после работы позвонит. В дверь постучались, и в кабинет вошли две девушки, что весело переговаривались друг с другом. Они вежливо поздоровались, сели за первую парту первого от двери ряда и начали выкладывать из сумки пособия к экзаменам и тетрадки. Кинув взгляд на часы, Арсений кивнул, отмечая про себя, что в целом может начинать консультацию. Привычно докурив сигарету до фильтра так, что она едва ощутимо обжигала губы, Антон махнул Поперечному на прощанье и посмотрев на время в телефоне, в ужасе округлил глаза. Консультация началась около пяти минут назад, а это значит, что кто-то получит в лоб от разгневанного преподавателя и ужасно долгую нотацию о его безответственности. Перескакивая через несколько ступенек разом — иметь длинные ноги в подобных ситуациях очень удобно — Антон, сломя голову спешил в нужный кабинет. В школе было относительно тихо — пересменка, те, кто учится с утра почти ушли, а те, кто с обеда, ещё не пришли, и парень мысленно был очень благодарен, что вдобавок ко всему не приходилось осторожничать на лестничных пролётах. Аккуратно постучав в дверь, он услышал недовольное «войдите» и открыл дверь, сразу наткнувшись взглядом на преподавателя, что внимательно всматривался в опоздавшего ученика, сложив руки на груди и приподняв одну бровь. — Арсений Сергеевич, извините за опоздание, можно пройти? — парень бегал глазами по кабинету, иногда поглядывая на девушек, что, кажется, вообще не заметили его появления и игнорировали всё существующее кроме своих тетрадей, смотрел себе под ноги, но так и не решался встретиться взглядом с преподавателем. Стыдно и немного страшно. Он ведь его предупреждал, что не станет терпеть опозданий на консультации, а что будет в наказание — одному чёрту известно. И то, если ему удалось бы что-то вытащить из преподавателя, который в гневе мог бы посоревноваться с самим дьяволом. В какой-то момент Антону показалось, что ещё несколько секунд и прожигающий взгляд, который он буквально чувствовал кожей расплавит его. — Ну вот, Шастун, начинается то о чём я и говорил, — выдохнул преподаватель, немного приподнимая очки и массируя переносицу двумя пальцами. — Арсений Сергеевич, я … — мальчишка попытался оправдаться, но его перебили, не удосужившись выслушать. Пусть нормального оправдания у него и не было. — Мне не интересно что ты, — отрезал преподаватель, — Я отсюда чувствую причину твоего опоздания и считаю её крайне неуважительной. Можешь даже не пытаться оправдываться. А сейчас садись за первую парту, чтобы дурака не валял, — стальной, строгий и колючий тон его голоса обжигал слух и парализовывал тело, что парень с трудом мог шевелить ногами в указанном ему направлении. — И, Шастун, если ты считаешь, что можешь пропускать дополнительные по моему предмету, бога ради — у тебя ещё целая куча на твой выбор. Сейчас я тебе всё сказал. Останешься не на долго, объясню тебе то, что ты посчитал не столь важным. Понял меня? — Арсений Сергеевич опустил взгляд на ученика, что всё то время пока он говорил, не сводил с него внимательных и испуганных глаз. — Понял, — сдержанно кивнул Антон, открывая в телефоне электронное пособие. Щёки горели и парню казалось, что он покраснел до самых кончиков ушей. Его так даже родной отец никогда не отчитывал. Хотелось провалиться сквозь землю, ощущая на себе раздражённый взгляд, и желание удрать домой становилось всё сильнее после каждого недовольного обращения к нему. Слушать размеренный голос преподавателя пока он маячил перед глазами было достаточно сложно, при том условии, что нужно смотреть в пособие и пытаться разобраться с заданием. Антон, всё-таки подняв взгляд на учителя, так и застыл с карандашом, прижатым к нижней губе и слегка приоткрытым ртом. Арсений Сергеевич в классическом костюме невероятно красив, и Антон, кажется, никогда не устанет об этом повторять. Парень позволяет себе немного забыться и рассмотреть преподавателя вдоволь, ведь смотреть на него — сплошное наслаждение. До тех пор, пока он не начинает ругаться, конечно же, потому что в такие моменты становилось натурально страшно. Мужчина сегодня чертовски раздражён, это заметно по вздрагивающим плечам и тому, как он перебирает пальцы, и напряжение в кабинете едва ли нельзя потрогать. Взгляд светло-голубых глаз за очками сосредоточен на экране открытого ноутбука, изящные пальцы аккуратно держат мышку, а носком ботинка он постукивал по полу. Учитель слегка жмурился и поддавался немного вперёд что-то читая и делая пометки в своём блокноте. Шастун, слегка наклонив голову вбок, задумчиво смотрел на лицо Арсения Сергеевича, в сотый раз восхищаясь им. Про себя парень отметил, что мужчина выглядел намного свежее, чем в прошлый раз и очевидно, неплохо выспался, даже если не учитывать его скверного настроения. Засмотревшись на преподавателя, Антон вздрогнул, осознав, что тот выжидающе на него смотрит, приподняв одну бровь и почувствовав себя ужасно неловко, парень поспешил сделать вид, что занят чтением следующего задания, но всё равно увидел, как мужчина недовольно покачал головой, возвращаясь к работе. Через некоторое время Арсений Сергеевич поднялся со своего места, подошёл к доске и вывел аккуратным почерком домашнее задание к следующей консультации. — У кого-нибудь есть вопросы? — услышав в ответ ожидаемую тишину, Попов кивнул сам себе и продолжил. — В таком случае, девушки, можете быть свободны, задание на доске. Жду вас в четверг также после уроков, — попрощавшись с ученицами, Арсений прикрыл за ними дверь и вернулся к своему столу, навалившись на него бёдрами. — Ну, что, Антон, как успехи? — в привычной манере хмыкнул он, глядя на ученика. — В целом, не так страшно, как казалось, — пожал плечами парень. — Я тебя предупреждал, что опаздывать на консультации плохая затея? Предупреждал. Так с чего ты взял, что можешь себе такое позволить? — Арсений не сводил с него взгляда, немного сощурив глаза, наклонив голову и сложив руки на груди. — Больше не повторится, Арсений Сергеевич, правда! — тихо проговорил он, глядя в парту перед собой и то застёгивая, то расстёгивая небольшую пуговичку на манжете левой руки. — Поверю тебе. Пока что, — он кивнул и, обойдя стол, постарался как можно удобней усесться на жёстком стуле и поправил чёлку, что слегка спадала на лоб. — А теперь рассказывай что читал из всей программы. Мы, в любом случае будем проходить всё ещё на раз, а если повезёт, то и не на один, но мне нужно знать каким произведениям уделить больше внимания, — Арсений Сергеевич подставил ладошку под щёку и принялся записывать вслед за парнем и иногда одобрительно кивал. — Хорошо, Антон. Это больше, чем я ожидал, но пробелов всё равно достаточно много и заниматься тебе нужно будет усердней. На следующей консультации будете самостоятельную писать по основным понятиям литературы. Подготовься, пожалуйста, и отнесись к этому ответственно, — преподаватель выжидающе смотрел на парня, бегая глазами по напряжённому лицу. — Я вас понял, — Антон на мгновенье столкнулся с ним взглядом и слегка вздрогнул, чем вызывал усмешку у мужчины. Убирая тетрадь в рюкзак, парень не понимал, почему учитель не сводит с него взгляда и выглядит, как минимум, недовольным. — Ещё что-то? — спросил он, стоя напротив Арсения Сергеевича. — Я тебя не отпускал, — Шастун, запрокинув голову назад, сдавленно и измученно простонал. — Не умирай, тебе ещё литературу сдавать, — хихикнул преподаватель, но тут же вернул свою серьёзность. — Я вчера разговаривал с Зоей Фёдоровной, узнавал про твою успеваемость, посещаемость, да и так, в целом. Знаешь, она мне рассказала, что ты достаточно способный, когда не ленишься. Хотя я и сам это успел заметить, но не важно. Но знаешь, чего я опасаюсь? — преподаватель сложил руки на груди и тяжело вздохнул. — И чего же? Что я не захочу к вам ходить и буду прогуливать консультации? Не буду ничего учить, буду игнорировать все ваши замечания и в итоге завалю ЕГЭ, а вы за это получите по шапке? — парень развёл руками, пожимая плечами, подбирая варианты. Было бы глупо предполагать, что мужчина опасается за его моральное состояние, за то, что парень возможно быстро перегорит и потеряет интерес и мотивацию. Его опасения ясны любому. — Пропусков и избегания, — Арсений Сергеевич согласно кивнул головой. — В прошлом году ты пропал почти на три месяца, насколько я понимаю без весомой причины. Ты должен понимать, что доверие стоит под вопросом и вернуть ты его можешь только своей усердной подготовкой. Я бы не хотел, чтобы эта история повторилась. Надеюсь, ты тоже, — в кабинете на пару долгих минут повисла тишина. — Антон, не расскажешь, что тогда произошло? — он слегка прищурился, заглядывая тому в глаза. — Арсений Сергеевич, я вам уже говорил, что пропускать не буду. Сегодняшнее моё опоздание больше не повторится, а то, что произошло в прошлом году — не ваше дело. Спросите у кого-нибудь ещё, может кто расскажет версию поинтереснее, чем она есть на самом деле, — мальчишка развернулся, направляясь к двери, но дальше учительского стола ему уйти не дали, схватив крепкой ладонью за тонкое запястье. Преподаватель не нарочно задрал расстёгнутый манжет и надавил на ещё не до конца заживший ожог под пластырем. Антон зашипел, но дёргаться и пытаться вырываться не стал. Во-первых, сделает себе только больнее, а во-вторых это было просто бессмысленно, ведь Арсений Сергеевич в несколько раз сильнее его самого. Парень смотрел себе под ноги, но настойчивый голос преподавателя вынуждал поднять на него глаза. — Да чего вам? Я сказал, что мои пропуски и их причина — не ваше дело. С вами делиться я не хочу и не собираюсь, так что оставьте свой интерес при себе, — Антон, в глазах преподавателя выглядел забитым котёнком, который из последних сил шипел, пытался бросаться и выпускал острые коготки. — Характер свой, Шастун, будешь с отцом дома показывать. Свободен, — прорычал преподаватель. Воспользовавшись секундой, в которую мужчина едва ощутимо ослабил хватку, переваривая всё сказанное подростком, парень высвободил ладонь, мягко потирая слегка покрасневшее запястье и застегнул манжет. Несмотря на те нежные чувства, что теплились в сердце мальчика к преподавателю, он не собирался терпеть и мириться с недоверием и пренебрежением по отношению к нему. Оставшись в кабинете в одиночестве, Арсений Сергеевич ещё с минуту смотрел в след ушедшему парню и слегка вздрогнул, потому что по коже прошёлся лёгкий ветерок из приоткрытого форточкой окна. «Не моё дело. Пф. Да Бога ради» — совершенно спокойно выдохнул Попов, начиная собирать свою сумку. Усаживаясь в машину, мужчина скинул Шастуну список литературы, которую стоит прочитать до следующей консультации и настоятельно порекомендовал прогуляться до библиотеки, а не листать в интернете наперебой с соц.сетями.***
Тихон, как и обещал брату, вернулся домой сразу после уроков, но зайдя в квартиру никак не мог найти себе места, представляя предстоящий разговор. Только открыв входную дверь, парень вдохнул приятный запах приготовленной еды и блаженно растянул улыбку. После утомительного учебного дня желудок настойчиво просил его накормить, сворачиваясь в тугой узел и не желая умолкать. Поздоровавшись с мамой, мальчик сразу ушёл на кухню, накладывая в одну тарелку суп, а в другую гречку с котлетами. Пока еда в микроволновке грелась, он заскочил в свою комнату, сменил одежду на домашнюю и, усевшись за стол, начал уплетать за обе щеки, испытывая самое большое наслаждение за целый день. На кухню пришла женщина и, сев напротив сына, начала расспрашивать о школе и оценках. Мальчишка жаловался на бесконечные контрольные по математике и ужасно скучного преподавателя по литературе, который сам едва ли не засыпает, пока ведёт урок. Пока они с мамой пили чай, на телефон парня пришла смс от Поперечного, в которой он писал о том, что придёт минут через двадцать и парень улыбнулся во весь рот, от радости едва не запищав, ведь он очень сильно успел соскучиться за то долгое время, что они не виделись. Он не стал спрашивать зачем тот идёт к нему, а просто начал суетиться, не уходя из кухни, быстренько сообразив бутерброды. Когда Тихон предупредил маму о том, что парень скоро зайдёт к ним, Оля просияла радостью и глаза её заблестели. Женщина за прошедший год полюбила рыжего пацана, как своего третьего сына и была очень ему благодарна за то, что оказался рядом с Антоном в самое необходимое для него время, когда она никак не могла ему помочь. Вздрогнув от неожиданного звонка домофона, мальчишка открыл дверь и, переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо ждал пока Данила поднимется на их этаж. — Даня, привет! — Тихон кинулся на плечи другу, крепка обнимая. Данила тихо посмеялся с него, обнимая в ответ. — Приветик, Тихон, приветик. Слушай, давай я сниму куртку, и мы поговорим, м? — улыбался парень, стаскивая с себя сначала лямки рюкзака, а следом вешая куртку. Пройдя вслед за младшим Шастуном, поздоровался с женщиной и слегка приобнял её за плечи. — Ну, давай, рассказывай, как ты вообще? — весело хихикнув, парень сел за кухонный стол и с удовольствием принимая чашку чая и откусывая предложенный бутерброд. — Я замечательно. В школе вроде всё терпимо, с друзьями в кино на выходных должны сходить, -Тихон воодушевлённо рассказывал обо всём, что произошло за прошлую неделю, расспрашивал Поперечного обо всём на свете и тот, конечно, с радостью отвечал на его вопросы. — Тишка, а ты же в седьмом классе, да? — мальчик согласно кивнул. — А чего, девчонка-то у тебя есть? — рыжеволосый парень заговорщически ухмыльнулся и вздёрнул бровями, отпивая чай, обхватив кружку обеими ладонями. Глядя на слегка засмущавшегося мальчишку, Данила предложил уйти к нему в комнату, думая, что он там будет чувствовать себя комфортней. — Дань, а тебе Антон рассказал? — завалившись на диван, спросил Тихон. — Он просто говорил, что поможет мне… — мальчик слегка нахмурил брови, — ну, вот и подумал. — Ну… не совсем, — пожал плечами он, усаживаясь в мягкое кресло и ухмыльнувшись уголками губ. — Тоха вскользь упоминал, а мне так интересно стало, что жуть просто! — на слова Поперечного мальчишка весело рассмеялся. Парни проговорили несколько часов кряду, Данила дал несколько советов Тихону, рассказал про свои последние и самые счастливые отношения, а Тихон внимательно его слушал, иногда хихикая, когда Поперечный забывался и отходил далеко от их разговора.***
Арсений, вернувшись домой с работы и пролежав практически без движений на диване не меньше пары часов, измученно выдохнул и решил, что прогуляться по центру — не самая плохая идея. Натянув на себя синий худи, что был на пару размеров больше поверх белой футболки, чёрные джинсы с драными коленями, мужчина закрыл дверь на ключ и, сев в машину, зацепился взглядом за только начатую пачку сигарет. Недолго думая, мужчина подцепил пальцами сигарету и, прикурив, открыл окно, выдыхая сизый дым в уже потемневшее небо. Курить он начал не так давно, всего-то около трёх лет назад в самый, по его мнению, лучший год в его жизни. Тогда он отмечал свой двадцать четвёртый день рождения только в компании девушки и бутылки дорогого шампанского. «Котёнок, ты когда-нибудь курил цыганочку? — спрашивала Кира, подходя к нему всё ближе, зажимая между пальцами длинный мундштук, а слегка пьяный Арсений только отрицательно помотал головой. — Давай попробуем», — вот так и начал. Только вот они расстались, а сигареты остались дурной привычкой. И, кажется, надолго. Включив полюбившихся ещё в подростковом возрасте Би-2, он плавно вырулил со двора и решил, прежде, чем ехать в центр, проехаться по Северному мосту. Он скучал по Питеру. Искренне и по-настоящему, как никогда не скучал даже по родной матери. Иногда ему безумно хотелось вернуться в свою квартиру на Чернышевской, ещё раз пройтись по невероятной парадной и прогуляться по любимым проспектам и улочкам. Пару раз он всерьёз задумывался над тем, чтобы бросить работу и вернуться в единственный во всём мире город, в котором он мог свободно дышать, но понимал, что ещё не готов. Знал, что воспоминания нахлынут с ещё большей силой, не дадут спокойно жить и перекроют воздух. Мириться с этой мыслью было мучительно-сладко, утешая себя тем, что наступит время и он будет снова по-настоящему счастлив в Петербурге. Остановив машину около одного уже закрытого торгового центра, мужчина вышел из машины и полной грудью вдохнул воздух. К его удивлению, на центральной площади было вовсе не многолюдно, но это только радовало. Гуляя по главным и заученным улицам, он свернул в один из дворов, в который раньше не заходил. Пройдя вглубь, он заметил памятник, сильно отличавшийся от всех, что видел до этого. Большое железное деревце, а на ветках котёнок и ворона. Подойдя поближе, лицо мужчины тронула мягкая улыбка — на шее у котёнка был завязан красный шарфик. На сердце стало необъяснимо тепло и Арсений провёл ладонью по шарфу и чуть покрепче его завязал. Выйдя на Московский проспект, он шёл, подняв голову вверх, разглядывая выученные надписи и рекламные заголовки и зацепился взглядом за вывеску «Библиотека.24/7». Попов, решив, что в целом мог бы взять книжку-другую, ведь всё, что было у него дома он давно перечитал, открыл тяжёлую дверь. Зайдя в тёплое помещение, он лучезарно улыбнулся женщине, что сидела за столиком с компьютером и та кивнула ему головой, предложив повесить куртку на почти пустую вешалку. Теперь кроме утеплённой куртки мужчины на вешалке была только лёгкая ветровка. Арсений даже слегка вздрогнул, представив, как же зябко на улице в такой одежде, а если ехать на автобусе — почти невозможно. Проходя между стеллажами с книгами, преподаватель вчитывался в фамилии авторов и названия произведений, вспоминая были ли они в списке, который он планировал прочитать. Взяв один из романов Ремарка, он кинул взгляд на наручные часы и увидев всего половину седьмого вечера, подумал, что возвращаться домой совсем не хочется и прошёл в читальный зал, уткнувшись взглядом в страницы книги. Сев за стол, мужчина, вовлечённый книгой перелистывал страницу за страницей, не обращая внимания до тех пор, пока не услышал тихое «Да Господи…» и глухой, едва слышный стук о дубовый стол. — Чего ты мучаешься, Шастун? — отодвинув своё удивление, усмехнулся Арсений, положив книгу раскрытыми страницами вниз, чтобы не потеряться в тексте. Услышав свою фамилию, парень вздрогнул, подняв голову и нахмурившись, узнал приятный бархатистый голос преподавателя. — Арсений Сергеевич? Добрый вечер, — слегка замявшись кивнул мальчишка, оставив ручку на раскрытой тетрадке и удивлённо округлив глаза. Вот кого-кого, а преподавателя он увидеть точно не ожидал. Мужчина, поднявшись со своего места, зашёл за спину мальчишки, заглядывая в его тетрадь и недовольно покачал головой. — Ты взял не того автора, — закатив глаза, он закрыл сборник, что лежал перед парнем и сказал, чтобы тот шёл за ним. Оказавшись около нужного стеллажа, Антон разглядывал мужчину с немного лохматой макушки до пяток, стоя за его спиной и наблюдая за тем, как он методично перебирал пальцами книги. Видеть учителя в обычной одежде было непривычно. В большом худи он выглядел мягким, домашним и до неконтролируемой улыбки уютным. Казалось, что от строгого преподавателя в нём остался только строгий, терпкий запах парфюма. Шастун, сделав шаг вперёд и опустив голову в пол, шумно втянул воздух, надеясь, что это действие останется не замеченным. Арсений Сергеевич непонимающе вздёрнул бровь, но оборачиваться не стал. Он протянул в руки подростка нужные учебники и попросил возвращаться за стол, сказав, что сейчас подойдёт. Мужчина, оставшись в одиночестве, попытался сообразить не показалось ли ему, но не стал сильно забивать свои мысли и, слегка тряхнув головой, ушёл обратно. — Давай, Шастун, помогу тебе не потеряться в определениях, — проговорил учитель, присаживаясь рядом с парнем. Антон бросил на него вопросительный взгляд, искренне не понимая куда делось то пренебрежение и откуда взялось желание помочь. — Арсений Сергеевич, спасибо, но я сам как-нибудь справлюсь, а вы вроде как читать собирались, — парень кинул мимолётный взгляд на мужчину, тут же опуская глаза обратно в стол. — Собирался, — согласно кивнул преподаватель, сдвигая тетрадь и пособие ближе к себе, — но Ремарк может подождать и год, и два, а тебе ЕГЭ сдавать совсем скоро, — услышав фамилию одного из любимых писателей, Шастун посмотрел на книгу, что всё также лежала кверху обложкой и хмыкнув, улыбнулся уголками губ. — «Триумфальная арка», — протянул название подросток, немного склонив голову. Преподаватель, повернувшись к нему лицом слегка вздёрнул бровь. — Прочитал прошлым летом, — пояснил Антон, — больно, интересно и очень красиво… — Не отвлекайся, Шастун. Открывай двадцать восьмую страницу, — Арсений Сергеевич кивнул на учебник и принялся объяснять, что к чему и с чего лучше начинать. Прошло, кажется, не больше часа, но по внутренним ощущениям парня — целая вечность. Ужасно некомфортно было пытаться что-то учить, когда совсем рядом, по левую руку сидит мужчина, образ которого не выходит из головы и не даёт покоя уже с год, не меньше. Антон зацепился за Арсения сразу. Как только тот пришёл к ним в школу в нежно-голубой рубашке и чёрных брюках, улыбаясь во все тридцать два. В тот день завуч попросила активистов класса пройти в актовый зал и познакомиться с новым руководителем внеклассной деятельности. Арсений, безоговорочно, понравился всем без исключения, что мужчина, конечно же почувствовал и был этому очень рад. Тогда он твёрдо решил, что начинает новую жизнь, в которой он будет счастлив. Но уже с середины зимы его начала грызть неведомая тоска, которую, как казалось, было невозможно чем-либо заткнуть, как бы он не пытался. Не мог, попросту не справлялся, но изо всех сил пытался не показывать своего состояния прилюдно. Разрешал себе быть собой только за закрытой дверью квартиры. Арсений зацепился взглядом за Антона сразу, как только тот закатился заливистым хохотом, хлопая в ладоши, и начал громко шутить. Когда парень первый подбежал и записался чуть ли не в главные помощники. Когда на первом мероприятии, которое они организовывали все вместе, очень волновался и внимательно наблюдал за всем, беспокоясь, что что-то может пойти не так. Арсений даже не уловил того момента, когда парень потерялся в жизни школы, потерялся в себе и перестал появляться на глазах. Арсений был слишком занят попытками удержать на себе счастливую маску, чтобы обращать внимание на подростка, который внезапно решил исчезнуть. Арсению было слишком плевать на чью-то потерянность, он слишком боялся потерять себя. Телефон мальчишки зазвонил и оба парня вздрогнули, не ожидав того, что идеальная тишина так резко прервётся. Взяв телефон, Шастун извинившись ответил на звонок. — Да, мам? — озадаченно ответил Антон, стараясь говорить как можно тише, поглядывая на учителя. — Антош, дорогой, давай возвращайся домой. К нам Данила пришёл, они с Тихоном уже второй час разговаривают, я так рада, что они так хорошо сдружились, — женщина говорила весело и спокойно, чем очень порадовала парня. — Хорошо, я в центре, в библиотеке. Минут через тридцать буду, — проговорил Антон, улыбаясь и закрывая учебники, за что получил неодобрительный взгляд от мужчины. — Я сейчас приготовлю чего-нибудь вкусного. Даня сказал, что останется и подождёт тебя. Давай быстрее, люблю тебя. — Отлично. Тоже люблю тебя, ма, — он отключил вызов и повернулся к преподавателю. — Арсений Сергеевич, меня мама домой зовёт, бежать надо. Я пойду. Спасибо, что помогли, — парень встал из-за стола, не переставая улыбаться и пошёл к вешалке, а вслед за ним встал преподаватель, захватив книгу. Мужчина завис, нахмурив брови, глядя как ученик надевает на себя ту самую ветровку, которой он ужаснулся на входе. — Ты в этом вышел вечером в октябре? — озадаченно оглянул его старший с ног до головы. Парень смущенно отвернулся, пожимая плечами. — Нет, Шастун, ты серьёзно, что ли? Ещё скажи, что поедешь на автобусе или, ещё лучше, пойдёшь пешком. — Арсений Сергеевич… — мальчишка был в полнейшем замешательстве, — я…да, наверное, поеду на автобусе. Я в толстовке, мне не холодно, если вы об этом, — сам не понимая для чего оправдывался подросток. Учитель на это лишь отрицательно помотал головой, потерев закрытые веки — глаза слегка пересохли из-за линз. — Антон, ну какой автобус… Боже, дай мне сил, — мужчина, надев куртку, махнул подростку в сторону двери, попрощавшись с женщиной за стойкой и придерживая дверь. Преподаватель, глубоко вдохнув морозный октябрьский воздух, слегка поёжился, сильнее кутаясь в куртку и накидывая капюшон. — Давай думать логически: ты сейчас пойдёшь по холоду в тонкой ветровке, без шапки, в тряпичных кедах и, понятное дело, заболеешь, следовательно, будешь пропускать уроки, а самое главное — консультации. Тебе оно, поверь мне, не надо. Поэтому не капризничай и не возмущайся. У меня машина стоит недалеко отсюда, я тебя отвезу, — закончил мужчина и пошёл вперёд, ожидая пока его нагонит ученик, но шагов за собой не услышал и обернулся. — Арсений Сергеевич, спасибо, но правда не нужно. Сам доберусь, не заболею, — парень переминался с ноги на ногу, надевая капюшон толстовки, обнимая себя руками и уже собирался идти в сторону своей остановки, но преподаватель взял его за локоть, совершенно не желая слушать возмущения. На все нелепые попытки высвободиться и слова о том, что на улице не так уж и холодно, преподаватель фыркал, совершенно не обращая внимания. До машины они дошли в абсолютной тишине и только Антон изредка смотрел на сосредоточенного на своих мыслях преподавателя и заглядывал в телефон, проверяя время. Учитель сел за руль, завёл машину и, глянув на слегка замявшегося подростка, открыл дверь и сказал ему, чтобы тот садился на переднее. Несмотря на то, что в машине Арсения Антон далеко не в первый раз, — в прошлом году они допоздна оставались в актовом зале или занимались написанием сценария, а после мужчина довозил его до дома, — неловкость парня всё равно никуда не уходила. Тихая музыка отвлекала мысли обоих и молчание не казалось гнетущим, скорее наоборот — так они чувствовали себя вполне комфортно. Навалившись головой на стекло, мальчишка, разглядывая фонари и вывески, что горели яркими цветами, задремал, поддавшись накопившейся за день усталости. Повернувшись в сторону подростка на одном из светофоров, учитель едва заметно улыбнулся и кивнул головой своим мыслям. Подъехав к дому подростка, преподаватель поспешил его разбудить, аккуратно потрепав за плечо. Антон, сонно зажмурившись, потёр глаза и огляделся по сторонам, туго соображая где он. Но как только понял, что до сих пор сидит в машине Арсений Сергеевича, а перед ним его дом, встрепенулся и быстро поблагодарив, вышел из машины и едва ли не бегом отправился к подъезду. На пороге квартиры его встретил Поперечный, который как раз выходил из ванной и, приобняв Антона за плечи, начал расспрашивать где он так долго пропадал, на что парень отвечал не слишком охотно. Пройдя на кухню, где сидели мама с Тихоном, Шастун жадно втянул запах жаренной картошки, облизнулся и сел за стол к остальным. За столом младший рассказывал, как они классно провели время с Данилой, и парни весело переговаривались, иногда смеясь, а женщина, наблюдая за ними, умиротворённо улыбалась, потягивая крепкий кофе.