***
— Аиджима? — удивлённо спросил Камю, осматривая досье. — Я должен стать для него «семпаем»? Чушь. Бред полный, я отказываюсь. — Господин Камю, боюсь, что это не подлежит обжалованию. Вы же не хотите, чтобы с вашей дорогой Королевой что-то случилось? Не так ли? — Вы шантажируете меня? — спокойно спросил граф, а внутри началась тревога. — Что вы, господин Камю, я лишь помогаю сделать вам правильный выбор. Королева же учила вас делать правильно, принимать решения верно? «Нужно было убить тебя ещё тогда, жирдяй высокомерный», — подумал Камю и ушёл из кабинета.***
Прошло ровно два года с того самого момента, когда Камю стал учителем для Аиджимы. Сказать, что было легко, нельзя. Это было сложно. А ещё сложнее ему сейчас, когда смотря на Сесиля, Камю и вовсе не понимает, что с ним творится. Вчера, Блистательный Саотоме сказал Камю о том, что Сесиль собирается уехать из дома обратно в Агнаполис, но Камю особо не поверил сказанным директором словам, хотя, он насторожился, не глупо. — Аиджима точно так просто не уйдёт. Ни за что, — в своей комнате, Камю сидел за столом, обсуждая услышанную директором новость. — Аиджима, наверное, глупо пошутил, и завтра, я всё равно увижу его наглое лицо, которое морщится по утрам от того, что от подушки отрываться не хочет, — возмущённо говорит Камю, хмыкнул, но вдруг, глаза заметили, что за кроватью стоят два чемодана, наверняка, принадлежащие Сесилю. Это слишком сильно поразило Камю, ведь и не думал, что уже совсем скоро, Аиджима покинет этот дом и эту комнату, в которой, кажется, станет намного пустее, чем раньше. — Аиджима, если ты серьёзно решил уехать, то я тебя ударю! Камю уже знал, что сейчас будет делать. Чтобы Аиджима никуда не уехал. Правда своё состояния, своих действий... Он объяснить и сам не может. Какое-то странное чувство, будто... Будто может его потерять просто навсегда, и больше никогда не увидеть. — Нет, я не дам уехать, ни за что, — Камю уверенно начал выбрасывать все вещи из чемоданов Сесиля, которые он собрал. — Ни за что! Ты останешься со мной и точка! Слышишь меня?! Тут, со мной! И мне плевать на то, что ты хочешь и какие у тебя планы и желания! Ты принадлежишь мне! Лишь сейчас, когда граф стал тяжко дышать от своих же чувств, ему дошло, что он вообще говорит, и лишь на долю секунды залился краской. — Что это такого я вообще говорю, а? — растерянно говорит Камю, смотря на рубашку Сесиля в своих руках. Сердце стучит, словно бешеное. Камю чувствует то, что совершенно ему несвойственно. Хочется плакать. Даже глаза налились слезами и произвольно, но Камю заплакал. Тихо, судорожно, не сдерживая реки слёз, но при этом, ни разу не закричав. — П-приз-знайся уже с-самому себе... — сквозь слёзы говорит граф, но не может закончить начатое. Не дают это сделать слёзы, застывшие на глазах, и осознание того, что с ним. Он наконец-то понял, что он его любит. Любит, потому и не пускает его от себя, не хочет, чтобы Сесиль бросил его одного. Не хочет никогда больше не услышать этот красивый, сладкий, магический голос, которым Камю искренне, хоть и скрытно, но наслаждался. Голос пленил, околдовывал, заставляя уловить эти волшебные волны, кажется, что они иногда снились Камю. Они светились самым ярким зелёным цветом, но он никогда не резал взор. Всегда красиво сияли, наполняли тело теплом, и желанием вечно слушать этот голос, чтобы он всегда был рядом, и в трудную минуту помог, поддержал... и что-то спел. Сесиль прекрасно поёт, и лишь недавно, Камю стал это осознавать.***
Камю очень хотел бы отменить сегодняшний день. Хотел бы повернуть время вспять, наплевать на гордость и обнять его. Просто обнять, наполнить его теплом и признаться во всём без слов. Сесиль же умный мальчик, он точно поймёт что у графа на сердце. Ему это точно под силу. Но теперь, он не может. Сесиль окончательно решил уехать, и Камю не стал ему перечить, пытаться как-то остановить. — Я хочу уехать отсюда, я же вижу, что наверняка задолбал, стоит лишь вспомнить одно из выражений вашего лица, — сказал Сесиль, перебирая скрещённые пальцы ладоней, явно волнуется о том, что скажет на это Камю. Хотя, что ему можно ожидать? Это же Камю — не раз жалующийся человек, которому невозможно как-то угодить, и Аиджима это уже знает. — Что ж, Аиджима. Буду совершенно тому не против, наконец-то, в моей комнате будет тихо и спокойно, не будет вонять котом, и никто не будет жаловаться на то, как ему неохота вставать с кровати по утрам. Ты же в этом мастак. Единственное, что у тебя хорошо получается. Камю уже понимал, почему Сесиль отсюда уезжает, и всё, что он может сделать - самому себе пообещать изменить своё отношение к кохаю. К милому, придурковатому, красивому, светлому. Это сейчас он может так просто называть его всеми этими тёплыми и ласковыми словами. В последний раз. — Как я и думал, - улыбнувшись, Сесиль наклонил голову вниз, к своим ладоням, которые нервно сжались вместе, и на них упала капелька с глаз. — Т-Точно же... С-Спасибо за то, что в-вы м-мне помогли... Сесиль поклонился, встав перед Камю, а после, быстро выпрямился и забрал свои вещи в чемоданах (Камю после своей истерики успел красиво и заботливо их сложить обратно), и уверенным шагом пошёл в сторону выхода из дома. Камю молча уставился в стенку, прожигая её своим взглядом. Вот он, этот день, которого он так не хотел. День, который для графа ознаменовал проигрыш, финал, день полного разочарования в самом себе. — И-Идиот, — с голубых глаз скатилась одна слеза, а дальше, Камю не стал сидеть на месте, понимая, что уезжает Сесиль не из-за каких-то делов в Агнаполисе, это вовсе не так. Во всём виноват граф. Его поведение, его общение с Сесилем. Сам Камю виноват в том, что Аиджима уезжает. И если сейчас что-то сделать, то можно хотя бы признаться в чувствах, и сказать самому себе: «Любишь - отпусти». Граф надевает на себя курточку, обувается, и это всё почти что со скоростью света, чтобы побыстрее добежать к ещё не ушедшему Сесилю, обнять и согреть, ведь на улице становится холодно. И не важно, замёрзнет ли сам Камю. Важно то, что Сесиль будет в тепле. Это и нужно графу, чтобы котёночек был обогрет, согрет, любим и одарён заботой. — Аиджима, стой! — кричит Камю, выбегая из дома, пока Сесиль незамедлительно покидает порог дома и направляется к выходу, а после, останавливается на его же просьбу, и обернувшись, собирается что-то сказать, но сразу же становится завербован в объятья Камю, который обнимает за голову и целует макушку, почти что судорожно. — К-Камю-семпай... — тихо говорит Сесиль, пуская с глаз слезу, а Камю лишь сильнее прижимает шатена к себе, боясь отпустить, чтобы не потерять его, что чуть не случилось. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — только и говорил Камю, целуя Сесиля в макушку. Говорить получалось рвано, дрожащим голосом, сквозь слёзы и поцелуи, которые Камю оставлял для него. Аиджима молча плакал, смотря на дверь дома, которая осталась открытой, пока мозг старался воспринять ту всю информацию, которую ему шепчут дрожащим голосом. Услышать от Камю, человека, который лишь несколько минут назад ему нагрубил, это как минимум - шок конкретный. — П-Прошу тебя, н-не уезжай... Прошу... Ты же такой хороший парень... П-прости, что я относился к тебе вот так, грубил, всегда, не имел понятия, что говорю... Я обещаю тебе, что точно изменюсь, лишь пожалуйста... Останься со мной тут, я не смогу спокойно жить, зная, то тот, кто мне нужен... Сейчас уедет, и из-за моего поведения и обращение к тебе... Но, я клянусь, я поменяюсь во всём, что мне под силу! — А вы же Камю, — вдруг, говорит Сесиль, улыбаясь слабой улыбкой, переводит взгляд на Камю и отпуская его, смотрит на заплаканное лицо, и проводит по нему рукой, вытирая слёзы из щёк. — Для вас не существует ничего не возможного, да? Сказанное заставило Камю упасть на колени перед Сесилем и закрыть лицо руками, осознавая, что только что, Сесиль вспомнил то, что когда-то, уже давно, говорил Камю при их первой встрече. — Алло? — говорит кому-то по телефону Сесиль, улыбаясь и вытирая свои слёзы. — Пожалуйста, скажите в аэропорту, что Аиджима Сесиль не едет. Благодарю вас за понимание. После разговора, столь короткого, Сесиль аккуратно садиться напротив Камю, и обнимает его, уложив голову на его спину, которую тот согнул. — Я не оставлю вас одного. Разве я так смогу? Когда вы мне в любви признаётесь, я не смогу спокойно сидеть дома, мне нужно быть с вами. Чтобы отплатить вам за вашу помощь, — Сесиль аккуратно стал поглаживать Камю по спине, и запел ему на ушко свою песню "Hoshi no Fantasia". — Мои объятья теперь адресованы только для вас, Камю-семпай. Только вас я буду обнимать со всем нежностью, которой меня наделила природа. Ведь я знаю, что в ответ, меня обнимут точно так же тепло, хоть он — "самый холодный айдол в Блистательном Агентстве", — после песни, Сесиль посмотрел на лицо Камю, которое первому удалось поднять, и совсем аккуратно слиться в нежный поцелуй, стараясь наполнить его своей любовью.