Ghost in the S.H.I.E.L.D.

23 октября, среда, 2013 год. Нью-Йорк. Анатолий Игнатьевич Петрушенко, более известный, как ‘Федя Дичь’, забил трубку сладковатым табаком и открыл книгу по закладке. Внучка просила почитать ей на ночь Гарри Поттера. Неподготовленным идти не хотелось. История мальчика-волшебника неожиданно увлекла, и Анатолий Игнатьевич, сам по себе, читал уже шестую книгу. Как раз на моменте, когда Гарри и Дамблдор собирались заглянуть в омут памяти Боба Огдена, в дверь кабинета постучали. Принесла ведь кого-то нелегкая в такое время! Андрей, личный охранник, впустил в кабинет огромного мужчину, кивнул куда-то в пол и исчез за дверью, словно и не было ничего. Анатолий Петрушенко был старым умным бандитом, уже сорок лет возглавляющим русские мафиозные семьи в Нью-Йорке. Он поднялся со дна стремительно, вертикальным взлетом, отстроил могучие стены своей немаленькой империи и правил. Долго. Мудро. Иногда он думал, что справедливо. Он был, черт возьми, в этом убежден. Он был царем и богом своей империи. Огромный мужчина, в надвинутой на глаза бейсболке, вдруг походя напоминает царю и богу, что цари и боги редко умирают спокойной смертью. А ведь еще ничего не сказал даже. Анатолий Петрушенко не имеет, как ни странно, ни малейшего понятия, кто этот человек. Но знает точно, зачем тот пришел. Шутка в том, что Анатолий Петрушенко может легко это дать. Даже просто так. Просто потому что его смерть точно будет выглядеть иначе. Хозяин просторного кабинета в подвальном помещении ресторана ‘Матрешка’ на Манхэттене, откладывает книгу и предлагает своему странному гостю сесть. Молча, только жестом — повелительной рукой с зажатой в ней тяжелой курительной трубкой. Гость поводит широкими плечами под темно-серой ветровкой и, не показывая лица, садится в кресло перед столом. Анатолия Игнатьевича немного берет жуть от того, что двигается тот совершенно бесшумно. Но, несмотря на это, он, с лицом вежливого хозяина, предлагает гостю выпить. Тот отвечает скупым кивком. И лицо его, почему-то все время остается в тени. — Я очень впечатлен вашим упорством, — начинает Петрушенко, тяжело усаживаясь в свое кресло, — очень-очень впечатлен. Я знаю, что вы хотите. Я даже расскажу вам, но мне как-то неудобно говорить, не зная даже имени. — Джон, — отзывается моментально гость, и это имя падает между ними на стол, как бетонная плита. Джон, как же. Но Анатолий Игнатьевич принимает эту игру, это не так уж важно. Он услышал голос, даже если все еще не видит лица. Огромная бесшумная тень, обретя речь, стала человеком. Тем, что можно убить. Если что. Из просто Джона — в Джона Доу— очень удобно. — что ж, Джон. Я расскажу вам то, что не рассказывал ни одной живой душе. Никогда. Но старания должны быть вознаграждены, тем более, что мне этот рассказ уже не навредит. Мне уже, — он усмехается, — мало что навредит. Теперь этим занят рак. Очень паскудная штука. Вы пейте, это прекрасный сингл-молт. Я долго хранил эту бутылку. Самое время сейчас для нее. Итак. Это произошло в Москве, в 1978 году. Наша группировка занималась продажей оружия. Мы были влиятельны настолько, что нам удавалось торговать под носом у Советских властей. Настолько под носом, что мы стали использовать стройку гостиницы Молодежная, как торговую площадку. Было очень удобно! Столько места... да и трупы всегда есть где прикопать. Однажды нам достался уникальный товар. Похоже, что-то из космоса. Загнав его, наша группировка стала бы самой влиятельной и богатой! И на наш товар нашёлся покупатель... способный оплатить заявленную нами цену. Обкашляли все быстро. На сделку поехали все, начиная от бухгалтера и заканчивая мной. Я был тогда всего лишь мальчиком на побегушках, принеси-подай/отъебись-не мешай. Но товара было много, а боевиков мало. И мне доверили вести одну из машин. Когда как водитель стал при стволе и присутствовал на самой сделке, я стоял у припаркованной возле забора стройки машины и курил. Уже была чертова ночь, и время сделки уже подходило, когда на последних из достроенных этажей началась стрельба... Черт знает, какой героизм дернул меня, но я помчался на выручку нашим. Когда я добрался туда, стрельба уже стихла. Выйдя на площадку, я будто попал в ад. Пол был не то что залит, он был как сделан из крови. Везде тела. И наших. И покупателей. Я понял, что не могу шевельнуться, и что я обмочился, как вдруг, будто свалившись с неба, передо мной упало тело. Всего три этажа недостроенных конструкций надо мной, а рухнуло так, будто им выстрелили из пушки прямо вниз. Фонтаном брызг залило все: стены, леса, меня. Прожекторы залило, так что свет стал красным. Вы когда-нибудь видели, молодой человек, как светит строительный прожектор сквозь слой человеческой крови? Я вот тогда видел. Свет становится темно-красным, с таким, розовым отблеском. За последующие годы я видел много крови и много трупов, но столько за раз — только тогда... Я сглупил тогда — я посмотрел. Я задрал голову наверх, к последним недостроенным этажам, но никого не увидел. Только тень. И тогда я почувствовал... Будто смерть дышит мне в затылок, но смотрит из той тени последнего этажа. И я бежал. Бежал оттуда. Из города, из страны. И оказался здесь. Единственный выживший. Единственный наследник богатств группировки, которой больше нет. Позже, я возвращался в страну не раз, даже, когда страны не стало, но я так и не узнал, не хотел даже узнавать, что же там произошло, будто это знание даст смерти, миновавшей меня тогда, забрать меня к себе. Вот такая история, Джон. Я бы спросил вас, зачем вам это, кто вы такой. Но я уже, признаться, слишком стар для этого дерьма. Да и умереть хотелось бы спокойно, книжку, вот, дочитать. Вы читали? Очень рекомендую. А теперь, позвольте вас проводить. Анатолий Петрушенко поднялся из кресла со скрипом высокой спинки и старых костей, обогнул стол, едва не отшатнувшись от вставшего со своего места гостя. Пропустил Джона вперед приглашающим жестом. Темная фигура занимала почти все поле зрения впереди. На выходе из кабинета Анатолий притормозил, все еще пытаясь разглядеть лицо этого Джона. Не удавалось. Но. — Послушайте, Джон. Это, конечно, странный вопрос, но. Не хотите на меня поработать? Вы настоящий талант во многом. Такие люди всегда нужны. И всегда, что прискорбно, редки. Подумайте немного, до завтра. А завтра — приходите. Джон кивнул молча, показалось даже, что угол его рта приподнялся, как в улыбке, и пропустил Анатолия вперед себя в коридор. Шел он рядом, видимо, из уважения. Если откажется, решил Анатолий Петрушенко, Андрюха найдет его и сделает Доу. Он отдернул тяжелые портьеры, отделяющие коридор от зала ресторана, пропустил вперед своего странного гостя. Зал был полон людей. Но. Что-то было не так. Сидели все как-то слишком странно, все — уткнувшись лбами в столешницы. Какой-то идиотский флэш-моб, что ли? Неслыханно, развели бардак! Анатолий прикрикнул: — Какого черта здесь проис... И упал на пол, грузным мешком, и следующая буква в слове прозвучала уже хрипом выбитого из трупа воздуха. Смерть всегда заканчивает начатое, возвращаясь вместе с призраками прошлого.