***
— Обычно такие травмы получают дикие птицы, заточённые в неволю, — Вера работала быстро и бережно. Она протирала каждое пёрышко вокруг раны, убирая кровь, и Диме было всё сложнее держать брыкающуюся Марго, — Дикие птицы готовы головы о клетки разбить, лишь бы вырваться наружу. Для ворон это не свойственно, особенно для ручных. — И что это значит? — Ну, — девушка задумчиво почесала нос, кинув испачканный кусочек ваты в мусорный контейнер, — Что у неё скверный характер? От недоумения Дима расслабил руки и птица вырвалась из его хватки быстрее, чем он смог сориентироваться. Она мстительно спикировала на его светлую голову, больно цапнув когтями по затылку, а потом гордо упорхнула на шкаф, пристраиваясь где-то в темном углу и обиженно что-то выкаркивая. — Что и требовалось доказать, — еле сдерживала смех Вера, тем не менее заботливо приглаживая взлохмаченные пернатой стихией волосы брата. — Может, это что-то другое? Болезнь какая-то? — Не думаю. Скорее всего просто стресс. Только представь: ещё совсем недавно она могла спокойно летать под высокими потолками загородного поместья известного миллиардера и трапезничать самыми редкими ягодами и фруктами, а теперь эта клетка и несколько дней без еды, — девушка посмотрела на птицу с грустью в глазах, в точности как Дима недавно, — Тебе будет трудно с ней справиться. Уверен, что готов? В дверь маленького кабинета уверенно заколотили, и ветеринар дёрнулась. Конечно, ведь Дима вырвал её с приёма. Там в коридоре ждали своей очереди питомцы всех мастей и пород, любимцы и любимицы своих хозяев. На шкафу грозно застучала клювом по дереву новая «любимица» Дубина, и он выдохнул с усталой улыбкой на губах: — Мне придётся. Выбора особого нет. — Ладно, хорошо, — девушка быстро засобиралась: натянула маску, шапочку, повесила на шею фонендоскоп, — Обрабатывай рану два раза в день, на всякий случай пару дней подмешивай ей в еду таблетки и, Бога ради, не держи её в клетке, — Дима уже прикидывал, каким раком будет снимать птицу со шкафа, когда Вера, уже почти выйдя за дверь, улыбнулась и кинула напоследок: — Если что, пиши.***
Первое время Дима даже особо не переживал за Марго. Она с первых же секунд, как открылась дверца клетки, упорхнула на книжный шкаф и практически не спускалась оттуда, только переодически недовольно каркая с высоты. Дубин понимал: это стресс, она адаптируется к новому окружению, поэтому не стоит часто её беспокоить. Что удивительно, проблем не вызывал даже приём лекарств. Ворона проявляла поразительную сознательность и прилетала всякий раз, как слышала шуршание пакета из ветаптеки. Может быть, пару раз цапала Дубина по пальцам из-за его неаккуратности, но он её прекрасно понимал и не винил. Однако в тот момент, когда рана почти зажила, Марго почувствовала себя хозяйкой положения и начала проявлять свой весьма скверный характер. Порванные подушки, разбитый компьютер, тарелки и кружки, разлетевшиеся на тысячи осколков — ворона бесновалась и останавливаться явно не желала. Дима писал сестре, спрашивал, что делать, но она внятного ответа не давала. Вера Прими, пойми, потерпи Парень пытался, конечно, остановить погромы, но всякий раз, стоило ему приблизиться к пернатой истеричке, она нападала на него в ответ, оставляя на лице и руках царапины и ссадины. Дубина совсем не устраивали огромные чеки на новую посуду и текстиль, но со временем он просто привык, меланхолично записывая в список покупок всё, что было ранее уничтожено. Он подумал, что вёл бы себя также, если бы его против собственной воли затащили в незнакомое место, разлучив с любимым и по-настоящему близким человеком. Марго редко приближалась к нему достаточно близко, но Дима всё ещё был уверен в том, что она всё так же напугана и растеряна. Ей просто нужно время. Побесится и успокоится. Однажды ночью, после тяжёлой смены на работе, Дима устроился есть прямо в кровати, не потрудившись даже свет включить. Усталость настолько сковала тело, что парень еле-еле двигал челюстями, с трудом пережёвывая сделанный на быструю руку бутерброд. Телефон сам собой оказался в руках, а лента в инстаграме затягивала в пучину бесконечного потока бесполезных, но очень интересных видео. Дубин вскоре начал проваливаться в сон, оставив недоеденный кусок бутерброда на груди, но его разбудили звуки хлопков крыльев. Сквозь дрему Дима даже не сразу понял, что произошло. Только осветив телефоном пространство вокруг, он наконец заметил Марго, что умостилась прямо на разорванной подушке и с интересом наблюдала за ним. Дубин опешил. Она никогда без действительно важной причины не приближалась к нему настолько близко, а последние дни так вообще его общество старалась игнорировать. Что же изменилось? Ответ дала сама ворона. Она осторожно приподнялась, неуклюже расставив крылья, протопала ближе к парню и медленно уселась ему на плечо. Дима даже дыхание задержал, чтобы не спугнуть питомицу, а она, видимо, восприняла это как положительный знак и ткнула клювом в экран смартфона. — Хочешь со мной ленту посмотреть? Марго каркнула что-то тихо, не так гневно и истерично, как делала последние дни. Дубин подумал, почему именно синий свет экрана так привлёк и одновременно успокоил птицу. Почему именно сейчас она приблизилась к нему максимально близко, чуть ли не к щеке прижалась. А потом до него дошло. И от этого осознания сделалось совсем паршиво и печально. — Ты так сильно скучаешь по нему, правда? — в темноте Дима не видел, что она делала, но коготки на плече несильно сжались и клювик ещё пару раз стукнул по экрану, — Ладно, давай что-нибудь посмотрим. Дубин открыл ютуб и ввёл в поисковик: «Смешные видео с воронами». Ночь обещала быть долгой.***
Ко всему можно было привыкнуть, но только не к этому. Дима устало повалился на диван, на всякий случай прикрывая голову все ещё влажным полотенцем, и потянулся за смартфоном. Пришло время тяжёлой артиллерии.Вы Как её приучить к лотку?
Вера Никак У птиц нет сфинктера, они не умеют терпетьВы Но раньше она так много не делала Это Может, с ней что-то не так?
Вера Или это её новый способ над тобой поиздеваться) Дубин, озарённый этой мыслью, выпрямился, рывком срывая полотенце и кидая недовольный взгляд на подоконник, где в гнезде из газетных обрывков сидела виновница его нервного срыва. Действительно, уже долгое время Марго не вытворяла ничего криминального: квартиру не крушила, из окна ничего не выкидывала, разве что начала пульт и ключи прятать и по утрам будить истошными орами, отдаленно напоминающими будильник. И как Дубин сразу не догадался, что в этом был злой умысел.Вы Можешь кое-что мне привезти?
Ему повезло, что в этот день у Веры был выходной, и она приехала раньше, чем он вообще мог спланировать. Они заговорчески переглянулись на пороге, кинули Марго вкусняшки, чтобы отвлечь внимание, а саму упаковку вскрыли в ванной с закрытой дверью. Удивительно, но всё удалось провернуть даже более быстро и безболезненно, чем можно было бы представить. Не прошло и пяти минут, как ворона, вопросительно каркнув и неловко извернувшись, уставилась на кусочек ткани, что намертво был закреплён с помощью клипс на её тельце. — Ничего личного, Марго, — с победной ухмылкой проговорил Дубин, — Я считал, что ты выше этого, но раз я ошибался, тебе придётся носить эти замечательные трусы… — Это подгузник. — Этот замечательный подгузник, — быстро поправил себя парень, — И не смотри на меня так. Сама виновата. Ворона выглядела такой шокированной и униженной, что Дубиным стало даже как-то неловко. Она неуклюже расставила крылья и неуверенным шагом протопала вперёд, будто на пробу, после чего рухнула прямо на пол, громко крякнув и растопырив хвост. И все ещё выглядела настолько печально и обиженно, что Вера уже жалела о том, что решила помочь брату в этой авантюре. — Ну, Марго, — заулюлюкала она, — Не расстраивайся. Посмотри какой красивый подгузник я тебе подобрала. Розовый. С ромашками! Птица мгновенно подняла на девушку взгляд, полный злобы и жгучей жажды мести. Она ещё шире расставила крылья, замахала ими, грозно закаркала и перешла в нападение. Конечно, её полёт был не настолько точен, однако к моменту, когда Дубиным удалось укрыться на балконе, на их лицах уже красовалась пара царапин. — А вороны двери открывать умеют? — крепко удерживая ручку и еле переводя дух, спросил Дима. — Нет, — ответила Вера, заглядывая в квартиру через окно и тут же отшатываясь, наткнувшись на злобный блеск чёрных пуговок, — Наверное… Дима с громким стоном скатился вниз по стене, сел прямо на пол и обхватил голову руками. — Я так с ума скоро сойду! Кажется, я правда не справляюсь. — Нет, — девушка присела рядом с братом, отводя его руки в сторону и с мягкой улыбкой заглядывая в глаза, — Ты очень хорошо с ней справляешься. Она чувствует себя гораздо лучше, я же вижу. У неё просто сложный характер. — Да не в ней дело, — передернул плечами Дубин, нахмурившись, — Все вокруг только и пытаются отправить её куда подальше, но разве это честно? Для неё было не важно, что делал Разумовский и как, она любила его просто за то, что он существовал. Мы отняли у неё его вместе с домом и всем, что ей было дорого. Она имеет полное право вести себя так ужасно, ведь мы сильно виноваты перед ней. Я не могу избавиться от этого чувства вины, и поэтому мне тяжело. — Дим, я уверена, что она не считает тебя виноватым, — произнесла наконец Вера, печально улыбнувшись и привалившись плечом к брату, — Ты единственный, кто думает о том, что чувствует «какая-то там» ворона. Здесь и сейчас для Марго нет человека надёжнее тебя. — Наверное, со стороны это выглядит странно. Она же правда просто ворона. — Мы оба знаем, что это не так. Дима кивнул, безмолвно соглашаясь. По прошествии получаса звуки погрома в квартире прекратились. Дубины осторожно вышли из своего укрытия и застали пернатую питомицу на подоконнике, всё такую же недовольную, но очень уставшую. Дима перевёл дыхание и присел на подлокотник дивана, чтобы быть на одном уровне с собеседницей. — Давай договоримся, — та издала заинтересованный кар, пусть и не спускала глаз с Веры, будто опасаясь ещё одной подставы, — Мне не нравится мыть голову чаще раза в день, тебе не нравится этот подгузник. Я снимаю с тебя это орудие пытки, а ты прекращаешь орошать меня своими отходами. Идёт? Для достоверности Дубин даже руку вперёд протянул, будто бы Марго действительно могла её пожать в ответ. Она, естественно, этого не сделала, но, воспользовавшись возможностью, цапнула за палец, после чего с важным видом поднялась и неуклюже подошла ближе с явным намерением снять этот цветастый ужас. Парень лишь удовлетворенно улыбнулся. Воронье-человеческое перемирие было решено отпраздновать вечерним пиром. Дима по этому поводу даже расчехлил свою старую сковородку, которую ему дарила мама на новоселье. С Верой они сошлись во мнении, что яичницы с помидорами им будет достаточно: готовить что-то более сложное после грандиозной уборки сил совсем не было, а есть хотелось жутко. И пока человеческая половина населения с наслаждением поедала ещё горячее блюдо, Марго с удовольствием лакомилась куриными сердечками, потому что на её желудке молодые люди решили не экономить. — Странно, — задумчиво протянул Дубин, выкидывая чайный пакетик в мусор, — Я же вроде шесть яиц доставал. Почему скорлупок пять? — Ты, наверное, обсчитался, Дим, — предположила Вера, доставая из сумки печенье и эклеры, — Иди садись.***
Дверной звонок не переставал оповещать о том, что прибывшие гости совсем не собирались уходить. Дима окинул беспорядок вокруг себя беглым взглядом, стянул с лица маску и недовольно цокнул на как ни в чем не бывало сидящую на разорванной диванной подушке Марго. — Тебе самой приятно здесь находиться? — пытался пожурить птицу Дубин, но та только гордо вздернула клюв, деловито начиная вычищать пёрышки. В дверь теперь заколотили, да ещё и с такой силой, что парень начал сомневаться в том, что её стоит открывать, — Да иду я, иду! — Ты чего так долго? — Я тоже рад тебя видеть, Игорь, — закатил глаза Дубин, но всё же с прохода отошёл, пропуская гостей внутрь, — Привет, Юля. — Боже, Дима, — вместо ответного приветствия девушка зажала нос рукой и скривилась, закашлявшись от приступа рвоты, но хозяин квартиры её в этом не винил. Манеры явно были не при чём, — Что у тебя тут происходит? Игорь уже бывал дома у напарника и был знаком с тем беспорядком, что дарила пернатая соседка, но то, что происходило здесь сейчас, даже у него в голове не укладывалось: перевёрнутый диван, опустошённые полки, снятые шторы, выпотрошенные подушки и просто отвратительный запах гнили. Конечно, ворона на такое была не способна, да и не занималась она погромами уже долгое время. — Марго начала воровать у меня вещи, — устало рухнул прямо на пол Дима, — Сначала я думал, что это что-то вроде инстинкта, и она ворует только блестючки всякие, но нет! Эта жопа пернатая ныкает всё, что мне нужно в самый ответственный момент! — ворона в ответ на столь грубое обращение каркнула недовольно и улетела куда-то на шкаф, — Ой, вы посмотрите. Обиделась она. Паспорт мне верни! Юля грамотно замаскировала смех приступом кашля, но Игорь был менее тактичен. — А я говорил, что она такая же чокнутая, как и её хозяин. — Нормальная она, — буркнул Дубин в ответ, с недовольством поправляя ранее скинутые на пол диванные подушки, — Просто характер такой. Но я уже привык. Сделал несколько дубликатов ключей, парочку даже вот, — для наглядности потянул за цепочку, что виднелась из-под футболки, — На шею повесил. Я бы и за вещи не переживал сильно, но она, видимо, сырое яйцо куда-то утащила. — И ты найти не можешь? — Как видишь, — развёл руками Дима, — Но ничего, она сама этого долго не выдержит. Тонкая натура. Так вы чего хотели? Гром почти сразу же с места подорвался, утащил Дубина на кухню, где пахло не так отвратительно, и начал с жаром обсуждать последнее дело. Впоследствии разговор растянулся на целый час, в ходе которого напарники успели и подозреваемых наметить, и улики разобрать, и даже выдвинуть пару вполне правдоподобных гипотез. — Мне даже как-то неудобно, ребята, — провожая гостей, неловко поделился Дима, — Надо было хоть чаю попить вас пригласить. — Нет, Дима, что ты, — возразила Юля, поправляя на плече ремешок сумки и с улыбкой приникая боком к Грому, — Мы вообще-то на свидание собирались. Игорь хотел к тебе на пару минут забежать, — и кинула хитрый, притворно недовольный взгляд на мужчину. — Прости-прости, — тут же отозвался тот, подкрепляя слова звучным и ласковым поцелуем в щеку и вызывая в ответ смущенное хихиканье, — Теперь точно нигде не задержимся. И да, Дим, — остановился майор на пороге с такой ухмылкой, будто собирался рассказать самую смешную шутку из своего арсенала, — Если это пернатое безумие не вернёт тебе паспорт, просто напиши. У меня знакомый тут неподалеку ларёк с шавермой держит. Он любому мясу рад, ещё и скидку сделает! Не успел он и пару раз хихикнуть, как ему на голову приземлилось что-то хрупкое и невероятно вонючее. Мгновение спустя зловонная жижа растеклась по волосам, каплями спускаясь к лицу, но Гром даже не шелохнулся. Марго довольно мурлыкнула что-то и с подобающей грацией устроилась на плече Димы, прищуро наблюдая за медленно закипающим майором. — Вот и яйцо нашлось, — выдохнул Дубин, стараясь не смотреть на давящуюся в истеричном хохоте Юлю, чтобы не засмеяться самому, — Придётся вам, ребята, свидание у меня на кухне провести. Игорь, сразу в ванну проходи, я сейчас принесу тебе полотенце. Весь оставшийся вечер ворона просидела на подоконнике кухни, всем своим видом выражая крайнюю степень презрения к окружающим, но не без интереса слушая разговоры друзей. Дима думал о том, что начал к ней привыкать.***
Из тех событий Дима помнит наиболее ясно только момент, когда вернулся после смены домой, а его не встретили ворчливым, голодным карканьем. Чувство страха и беспокойства он тоже помнит отчётливо, но потом всё снова превращается в туман следующих друг за другом событий. Конечно, Дубин не был очень близок с Марго, но разве можно было не думать о безопасности той, о ком заботился все эти месяцы? Факт того, что птицу выкрал Разумовский, успокаивал, хотя обстоятельства всё ещё были кошмарными. Бегая по свидетелям и разыскивая все ниточки, которые могли привести к Сергею, Дима не упускал возможности представить, насколько рада будет ворона наконец встретиться со своим хозяином. В бесконечной карусели безумия именно эта мысль держала на плаву. Хоть кто-то счастлив. А потом была кома. Несколько месяцев восстановления соседствовали с постепенным принятием того, что произошло. Точнее, непринятием. Сложно и страшно было поверить в то, что так много людей погибло. Юля погибла. Если бы позже Дима не увидел убитого горем Игоря своими глазами, так бы и продолжал не верить. После больницы жизнь вообще была похожа на кошмар в замедленной перемотке. Слишком уныло шли дни, слишком неторопливо возвращался прежний ритм. Работа была единственным отвлечением, пусть Диме и не давали перенапрягать себя. Первые дела после долгого больничного были до смешного простыми: украденный пылесос, застрявшая в трубе старушка, нашкодивший школьник. Не соскучишься, конечно, но и чувство обделенности не отпускало. Со временем все приходило в норму, если так можно было сказать, однако чувство какой-то недосказанности не покидало Дубина. Будто бы все разом о чём-то забыли, будто бы и он сам забыл что-то очень важное. Парень старался не концентрироваться на этом чувстве, он вообще на чувствах пытался не концентрироваться, словно от этого выстроенная заново стена повседневности могла рухнуть. Понимание того самого забытого пришло к Диме, когда он занимался делом питомника, сотрудники которого, мягко говоря, недобросовестно выполняли свою работу. Он стоял в зале с клетками и наблюдал за тем, как держателя питомника, закованного в наручники, уводили на улицу. Взгляд тревожно проходился по вольерам, оглядывая несчастных животных, и зацепился за что-то пыльное и белое. Сердце пропустило удар. — Марго? Она сидела в тесной клетке, грязная и слабая, не отзывалась на своё имя и почти не двигалась. Дубину было физически больно смотреть на её разбитую от бесчисленных попыток выбраться мордочку и потухшие, но все ещё полные страха глаза. — Всё будет хорошо, — шептал парень, унося клетку из этого страшного места, — Ты только потерпи немного. Я обещаю. Во время осмотра Марго даже не дёргалась. Дима держал её, конечно, но в этом не было никакой необходимости, разве что так ему самому было спокойнее. Вера старалась действовать очень бережно, нежно, но ворона всё равно жалобно пищала всякий раз, когда к ней прикасались чужие руки, и сердце кровью обливалось от этих звуков. — Что скажешь? — спросил Дубин после осмотра, осторожно поднося к пернатой питомице мелкие кусочки куриных сердечек. Вера молчала слишком долго, и парень понимал, что хорошего в этом было мало. — У неё многочисленные травмы, рубцы, неправильно сросшиеся кости. С ней явно плохо обращались, — девушка швырнула использованные перчатки в мусор и рухнула на стул возле койки, пряча дрожащие руки в складках халата, — Но это не самое страшное. Через раны, видимо, попала инфекция. По всем признакам идёт отказ органов. — И как это вылечить? — Никак. — Что? Ворона рядом немного встрепенулась, цапнула Дубина за палец, и парень подумал, что ему, видимо, почудились эти слова сестры. Вот же Марго! Сидит рядом с ним, ест сердечки и привычно покаркивает. Да, ей нездоровится, но он был уверен, что совсем скоро она снова будет воровать его ключи и раздирать подушки на лоскуты. — Она уже не молодая ворона, и любые операции ей противопоказаны. Это если говорить о восстановлении скелета. Но, как я говорила ранее, у неё тяжёлое инфекционное поражение. На этой стадии его не вылечить уже ничем. Ей остался месяц, полный боли и бессилия, — Вера старалась не смотреть на птицу. Ей всегда было тяжело говорить о таких прогнозах, но когда на койке лежала знакомая ей питомица, этот процесс превращался в пытку. — И что ты предлагаешь? Вопрос завис в воздухе на несколько минут, но Дубины прекрасно понимали, к чему всё вело. Решение было нелегким, но необходимым. Вера быстро подготовила необходимый раствор, ввела его через ранее установленный катетер и вышла из кабинета, с трудом сдерживая слезы. Она никогда не могла наблюдать за подобным; для этого она была слишком чувствительна. Дима остался, придвинув стул ближе. Он просто не мог оставить Марго одну. — Скоро всё закончится, — тихо бормотал парень, облокачиваясь о стол, — Я же обещал тебе. Помнишь? Марго медленно поворачивала голову, будто не понимала, где находилась. Дубин сомневался, что она узнавала хотя бы его, и от этого становилось очень больно. В какой-то момент птица, видимо, почувствовала что-то неладное, начала брыкаться и махать изогнутыми в неправильные линии крыльями, кричать от боли и страха. — Тихо, Марго, тихо, — придержал её Дима, несильно прижав к койке, — Я знаю. Знаю. Потерпи, дорогая. Скоро ты с ним встретишься, я тебе обещаю, — ворона закаркала на него, боднула головой в ладонь и устало привалилась к клеенчатой поверхности под собой, — Давай посмотрим те видео, что тебе понравились в прошлый раз? А? Дрожащими руками Дубин достал из кармана телефон, набрал в поисковике ютуба уже знакомое «смешные видео с воронами» и повернул экран так, чтобы Марго было удобно смотреть. Видео длилось полчаса, и Дима досмотрел его до конца, даже когда ладонью перестал ощущать слабое, тёплое дыхание. Он ещё долго сидел, зажмурившись, так боясь посмотреть на уже пустые глазки-пуговки и заметить в них отпечаток страха и одиночества. Но на плечо приземлилась мягкая женская рука, и в этот момент парня нагнало осознание, что всему пришёл конец. — Прости, Марго, — раздался в гробовой тишине кабинета дрожащий голос, — Я не справился. Прости. Он никогда не узнает, что в тот момент в её глазах была только безграничная благодарность.