По лезвию жизни

Одна. Так просто и одновременно сложно быть одной. Не нужно было заботиться о пропитании, о том, как дать детям всё самое лучшее, чтобы те ни в чём не нуждались. Но вместе с тем буквально незачем было существовать в этом диком жестоком мире. Если у тебя не было высокого статуса, выгодных знакомств или хотя бы просто обычной возможности зарабатывать деньги своим трудом, то ты — всего лишь отродье в глазах общества, человек-декорация. И именно таким грязным отродьем считали немногочисленные прохожие Миранду Пристли. Казалось бы, достаточно часто её имя мелькало во всеуслышание на ежемесячных закрытых приёмах, которые устраивал её муж Стивен, бывало, что даже несколько фотографий с супругом попадали на страницы модных журналов и газет. Но сейчас всё немного изменилось. Мистер Пристли устал терпеть жену: склоки, мелкие бытовые скандалы, крики, истерики, рукоприкладство. Наверное, о последнем стоило бы уточнить, что это — как раз-таки причина ухода Миранды. Да и «уход» — неподходящее слово. Быть счастливой беззаботной парой на публике, а затем приезжать домой, беззвучно разбегаясь в противоположные части жилища — выматывало, но такова была плата за спокойную жизнь. А сейчас... Стивен забрал детей. Стивен лишил Миранду жилья. Стивен выгнал её без гроша на пустые утренние улицы Лондона. Страшно, одиноко, безнадёжно. От былой брендовой одежды не осталось и следа: только самые простые вещи из масс-маркета, лишь бы хоть какой-то дешёвый кусочек ткани прикрывал от беспощадного осеннего ветра и давал возможность выжить ещё какой-то один бессмысленный час, пока мороз не поглотит в свои объятия. Риджентс-парк. Фонтан. Раньше здесь часто ошивались сироты и бездомные, обделённые, обиженные судьбой люди, и Миранда свято верила, что существовало правило бумеранга, согласно которому её помощь к ней же и вернётся, потому на прогулках часто жертвовала пару фунтов на еду нищим. Кто бы мог подумать, что через время она и сама войдёт в их касту... Сейчас было около пяти утра — биологические часы никогда не подводили Миранду. Она посчитала невероятно странным увидеть в такой час беспечную девушку, что сидела на самом краю каменного сооружения и пила чай одновременно из двух сервизных чашек — достаточно неординарную, с наполовину чёрной и наполовину белой головой. Она говорила. Сама с собой. Эмоции играли на светлом от фонарей лице: безумие сменялось слезами, звонкий смех переходил в презрение. Иррациональный страх заставил Пристли застыть на месте, словно глыба льда на мели, и смотреть, выжидать чего-то. Мало ли: она могла быть кем угодно, а доверять кому ни попадя женщина явно не собиралась. И ответная реакция не заставила себя ждать: девчонка вскочила на ноги, с подозрением щурясь на незнакомку, готовая то ли броситься наутёк, то ли достать из-за пазухи нож. Ни одно, ни другое. — Сложная ночь? - мягкий голос, без намёка на опасность, едва заметная улыбка, ленивые движения рукой — будто короткий танец на повторе, туда-сюда, рассекая воздух пальцами, словно играла какая-то мелодичная музыка, которую никто, кроме неё не слышал. А жаль. Миранда бы сейчас не отказалась от пенного джакузи с классикой Моцарта. Странница наполнила одну из ажурных чашек жидкостью из термоса, от которой в тот же миг поднялся пар, придвинула её к Пристли и грохнулась спиной на холодный гранит, тяжко вздыхая. — Я Круэлла. Круэлла Де Виль. — Миранда. Вроде того... — О-о, - протянула новая знакомая, в полной атараксии прикрыв веки, пока женщина с опаской сделала глоток, шикая от непредвиденной боли, — Думаю, я читала про вас однажды. Возможно, в «Подиуме» или... — Это давно в прошлом, - блондинка отнюдь не хотела давать поводов неким случайным свидетелям раскрыть тайну их отношений с мужем. Для начала, это бы очень сильно ударило по репутации Стивена и девочек. К тому же, сейчас миссис Пристли явно была не в лучшем образе для выхода в большой свет, и узнай её кто-то на улице — не избежать скандала. Только почему её до сих пор волновала судьба того, кто превратил её жизнь в сущий ад? — Ну и... Почему вы не спите в шикарной двуспальной кровати где-нибудь на двадцатом этаже небоскрёба? - по всей видимости, именно так Круэлла представляла себе успешную жизнь. Однако она и не догадывалась, что иногда кому-то были нужны поддержка, гармония и опора, человек, за спиной которого ты мог чувствовать себя под защитой. Тот, к кому бы ты вернулся после ужасного рабочего дня, и он, ни слова не сказав, взял бы инициативу в свои руки, приготовил бы превосходный ужин с белым вином и с нежным трепетом уложил рядом с собой. — Не страшно бродить по городу, когда ещё и солнце-то не взошло? — Выхода нет, - резко даже для себя самой, честно призналась Миранда. Вот так. Впервые открыла кому-то душу, искренне крича о помощи, рассказала о наболевшем, о пугающем будущем, о неизвестности, ожидающей её на пути. Боже. Она и представить не могла, как же становилось легче от подобных пылких признаний кому-то, кого она никогда больше не встретит. Но жизнь, кажется, подготовила для неё что-то интересное. — Думаю, я знаю, где вам помогут. Точнее, КТО вам поможет, - подчеркнула Де Виль интонационно, с предвкушением обдумывая свои планы.