Колея

      Мечи, кунаи и прочее оружие, развешенное по магазину, удивительным образом не создавало напряжения. Наверное, всё дело было в дизайне помещения, в гармонии, в том, что каждый клинок лежал или висел на своём месте, не было нагромождений, и весь интерьер выглядел как произведение искусства.       Странно, наверное, говорить о спокойной атмосфере в магазине оружия, но такой она и была.       Гай забежал — заехал, конечно, заехал, — ненадолго, просто Сэцуко забыла дома еду. Она бы и в кафе сходила, но Гай знал, что покидать магазин посреди дня она не любит, и решил принести ей обед. Всё равно дома он часто скучал. Засиживаться в магазине Гай не собирался, хотя Сэцуко предлагала, говорила, что он не помешает. Не помешает, как же — останься он тут до вечера, Сэцуко бы начала хлопотать вокруг него, тут хочешь не хочешь, а частью рабочего времени придётся пожертвовать. И лучше Гай поскучает дома, чем будет болтаться под ногами со своей неповоротливой коляской. Он остановился у порога — ступеньки, слишком высокой, чтобы проехать её на коляске. Уже опёрся руками на подлокотники, чтобы встать, — уж ступеньку он сможет перепрыгнуть, пусть и нога одна, — но ему на плечи легли руки с чёрными блестящими ногтями.       — Попросил бы помочь, зачем встаёшь?       — У тебя работа. Я справлюсь, это всего лишь ступенька.       — И зачем осложнять себе жизнь? — Сэцуко по очереди переставила через порог сначала передние, потом задние колёса. — Моя работа подождёт две секунды, пока я помогу тебе выйти.       Гай не стал спорить, зная, что только задержит Сэцуко ещё больше, вместо этого поцеловал её в щёку и покатился к дому.

***

      Гай сидел у двери, пока Сэцуко готовила ужин. Смотрел, как она крутится вокруг плиты.       Он пытался помочь, он каждый раз пытался помочь, но Сэцуко каждый раз смотрела на него так, что оставалось только кивнуть и откатиться обратно ближе к стене, чтобы не загораживать проход. Сэцуко металась от холодильника к раковине, от раковины к плите и снова к холодильнику, всё это — стремительно, и Гай, конечно, понимал, что помощь от человека в инвалидной коляске будет только замедлять процесс, но каждый раз предлагал помощь, хотя бы продукты из холодильника подавать. Нехорошо же так стоять в стороне, пока ради тебя трудятся. Готовка ведь тоже труд. Наверное, приготовить на двоих было не сложнее, чем на одного, но Гай подозревал, что только для себя она бы так не заморачивалась.       А он вот так спокойно сидел в углу. А Сэцуко, между прочим, всю неделю работала. Ей было тяжело, она уставала — не всегда показывала это, но Гай ведь тоже не дурак, чтобы не замечать, что в некоторые дни она не так спокойна и не так энергична. Иногда она брала внеплановые выходные, чаще, чем следовало бы, и даже на них не переставала заботиться о Гае. Больше всего грызло то, что ему нечего было предложить в ответ.       — Сэцуко?       Она оторвала взгляд от разделочной доски, где уже наполовину был нарезан огурец.       — Что такое?       — Почему ты не разрешаешь себе помочь?       Сэцуко поджала губы и отложила нож.       — Я не хочу, чтобы ты делал что-то просто потому, что думаешь, что обязан. Я не жду ничего, когда готовлю тебе — иначе бы уже давно пошла готовить кому-то другому. Но я всё ещё здесь.       — Ты устаёшь.       — Все устают, — отрезала Сэцуко. — И я успеваю отдохнуть ночью. Она продолжила нарезать овощи, посчитав, видимо, что разговор окончен.       Через минуту или две Гай заговорил снова:       — Почему ты так со мной носишься, Сэцуко?       — Потому что не хочу бросать тебя.       — Я не про это.       Сэцуко снова отвлеклась, повернулась к Гаю.       — Про что тогда?       Для неё было очевидно, что Гаю нужна была помощь. Хотя бы в быту, потому что остальное — репутацию, силу, положение в обществе — она вернуть не могла. Но с этим не помог бы и никто другой, и Гай не видел смысла грустить: он уже потерял всё, так или иначе, с этим можно было только свыкнуться. Альтернативный вариант — бесконечно жалеть себя, жить прошлым и думать, что лучше бы его не спасли — он даже не рассматривал.       А с бытом он вполне мог бы справиться и сам.       — Зачем ты так напрягаешься, чтобы помочь мне в элементарных вещах? Я не парализован, у меня остались обе руки, я могу приготовить обед, пока ты отдохнёшь после работы.       — Мне не сложно, Гай, правда, я просто хочу облегчить тебе жизнь. Гай вздохнул. Сэцуко не хотела и слышать ничего похожего на «у меня всё в порядке», поэтому оставалось только снова откатиться к стене и уставиться в потолок.       Скажи он, что ему просто тяжело сидеть так, без дела — и Сэцуко начала бы волноваться.       Да и не такая уж это проблема, в конце-то концов.

***

      — Заверни, пожалуйста, в продуктовый сегодня, я оставила список на тумбочке.       Сэцуко всё чаще просила Гая о таких мелочах в последнее время. Он, вообще-то, не говорил с ней о причинах своих переживаний, — сложно об этом говорить, когда отрицаешь сам факт наличия переживаний, — но Сэцуко, видимо, умела читать мысли, не иначе.       Ну, либо просто слишком хорошо знала Гая.       Конечно, поездку до магазина сложно было сравнить с обучением детей, но лучше так, чем не приносить совсем никакой пользы. Тем более, Сэцуко стала немного бодрее, скинув на Гая часть работы: что бы она ни говорила, а ухаживать за человеком и одновременно содержать магазин — нелегкая задача.       Она убежала на работу, Гай покатился в спальню, где к тумбочке был прилеплен стикер для заметок — чай, картошка, курица, рис; ничего особенного, в углу листа сердечко. Они с Сэцуко нечасто говорили о чувствах друг к другу, о любви — вроде бы, что говорить, если и без того всё примерно понятно? — но именно Сэцуко любила эти ненавязчивые романтические жесты: сердечко в углу списка продуктов, поцелуй перед сном, совместная фотография в рамке на стене.       Гай всё ещё не слишком верил, что она действительно не устанет от него через год, через два или три. Сэцуко была слишком заботлива — а забота выматывает, какой бы искренней она ни была. Гай и сам не хотел, чтобы Сэцуко навсегда осталась привязана к нему, с этой коляской, с фантомными болями, из-за которых он мешал Сэцуко спать по ночам, с необходимостью обеспечивать двоих.       Он мог бы сам себя обеспечить, конечно мог бы. Но Гай не был совсем уж дураком и понимал, что без Сэцуко ему бы пришлось тяжело, как ни крути, и он мог бы сколько угодно храбриться — дела это бы не меняло.       Сейчас Сэцуко не собиралась уходить, — больше, чем на рабочий день, по крайней мере, — и Гай мог только благодарить её за это.       Он доехал до магазина, вернулся с продуктами. Сам сварил рис, и Сэцуко, вернувшись, смотрела на него, как будто он в одиночку приготовил полный ужин на уровне первоклассного ресторана, не меньше, хотя он и раньше готовил, пока её не было.       Она как бы между делом рассказала ему о том, что совсем рядом с её магазином скоро откроется ювелирный, и Гай, конечно понял намёк — не идиот, да и намёк этот был не первым — но просто не мог пока ответить, как следовало бы.       Сэцуко и не торопила.

***

      В ювелирном и правда нашлось кольцо, которое можно было бы назвать идеальным. Гай сначала зашёл просто посмотреть на ассортимент, он вообще не был уверен, что готов сделать это чёртово предложение — ещё слишком сильно было чувство, что Сэцуко заслужила большего — но в итоге, смотря на лаконичный светлый металл, решил, что можно подготовиться заранее. Он спрятал коробку в прикроватной тумбочке и решил, что подумает ещё неделю. Хотя бы неделю. Был вторник.       В пятницу Сэцуко поинтересовалась:       — И кто она? — её глаза откровенно смеялись.       — Что, прости?       — Во вторник я видела, как ты заходил в ювелирный напротив, но всё ещё не получила своего кольца.       — И ты решила, что у меня роман с кем-то? У меня?!       — Я пошутила. Но мне всё ещё интересно, где кольцо.       Гай уронил голову на руки.       — Ты так уверена, что это то, что тебе нужно…       — Конечно, я уверена.       — …но ты ведь понимаешь, что есть варианты лучше меня?       — Конечно, нет.       Сэцуко погладила Гая по плечу — он поднял взгляд, она улыбнулась уголками губ.       — Конечно, вариантов лучше нет. И это не потому, что я чувствую себя обязанной заботиться о тебе, — она подвинула стул к коляске Гая, села рядом, взяла его ладонь в свои. — Я не хочу настаивать или заставлять тебя, но мне кажется, что ты просто не понимаешь, сколько значишь для меня.       Гай кивнул. Спорить было бессмысленно, и, ну в самом деле — Сэцуко знала его достаточно давно, в конце концов, должна была понимать, на что идёт.       — Хорошо. Я сейчас… — пробормотал Гай и неловко укатился в спальню, чтобы достать кольцо из тумбочки. Нелепо как-то вышло — но, наверное, иначе бы он так никогда и не решился.       Когда он вернулся, Сэцуко опиралась на стол бедром, её волосы были распущены и даже, кажется, наспех причёсаны — хотя пять минут назад они были собраны в хвост.       Гай потянулся за коробочкой.       — Только не заставляй меня становиться на одно колено.