* * *
Рыжий Хэршоу дружески ощерился, когда Каз по-свойски прислонился рядом к барной стойке. Бармен тут же придвинул к ним два стакана виски, с зарплаты Каза за счет заведения. — Какие люди? Бреккер! Давно не виделись! — радостно возгласил Хэршоу. — Здравствуй, — Каз тоже взял стакан, но пить не торопился. Тем более этот бармен был новенький и налил от души, не по инструкции. Работая в подобных заведениях, как подпольный бойцовский клуб и казино, не спиться было сложно. Каз частенько оказывался в ситуациях, когда крупье по-свойски звали на стаканчик, или одаривали выпивкой в честь сорванного куша. И попробуй не выпей! Убить не убьют, но и дел никаких не провернешь. Знакомых барменов Каз давно научил незаметно наливать ему подкрашенную в цвет напитка воду. А сам он мастерски умел делать вид, что пьет, не употребляя ни капли. Не то чтобы он был трезвенником, точно нет, но лекарства порой с работой категорически не сочетались. Принятые несколько часов назад таблетки вкупе с уколом обезболивающего алкоголя не предполагали в принципе. Однако когда Каз увидел у стойки Хэршоу, который в последнее время появлялся слишком редко, он решил не терять подвернувшегося шанса и рискнуть. — Поведаешь новости? — Хэршоу заговорщицки наклонился к нему и кивнул на клетку посреди зала, где пока было пусто, но люди уже занимали соответствующие стороны в ожидании скорого боя. — На кого посоветуешь ставить? Пройдоха Ротти меня уверял, что Следопыт сегодня проиграет. — Свистит как не в себя, — лаконично отозвался Каз. — Следопыта не выпускают на проигрышные бои. Может, позже. — Я так и думал, — Хэршоу кивнул и сделал глоток виски. — Как твое путешествие по Мексике? — Не состоялось. Моя звездочка отправилась в Сальвадор, а я за ней, — Хэршоу мрачно усмехнулся. — Пообщались. — И много у тебя ещё звездочек на очереди? — поинтересовался Каз. Собеседник пожал плечами. — Пока закончились, потому я и здесь, пока новых заказов не подкинут. Отпуск все ж таки. Каз хмыкнул. Только профессиональный киллер Хэршоу мог так безобидно характеризовать устранение всех заказанных людей, называя их “звездочками” и благостно уходить в отпуск, сетуя на усталость. — А новые звездочки в разработку берешь? Хэршоу с новым интересом покосился на Каза и по-кошачьи склонил голову набок. — Да что ты? — почти промурлыкал он. — Вот уж от кого не ожидал… — Убивать не обязательно, можно просто лишить пары нужных частей тела, — Каз протянул ему конверт с выпущенными на бумагу фотографиями, точнее скринами. По старинке, конечно, но зато бумага уничтожается проще, чем электронные носители. — Ты что, не знаешь мои расценки? Или Теодоро премию сверхурочно платить начал? — хохотнул Хэршоу, оценив количество кандидатов. — Чем хоть провинились? — Насильники, — коротко отозвался Каз. — Близкая родственница пострадала. — Учитывая, что в жизни эти рожи мало где могли пересечься, то либо твоя родственница за ними специально гонялась, либо дело было в соответствующем заведении, где на такое не жалуются, если уж попали, — проницательно произнес Хэршоу. — Бреккер, ты это количество не потянешь. — В кредит, — Каз пожал плечами. — Квартиру на тебя перепишу. Перед Маттиасом, конечно, было неловко. С другой стороны, Маттиасу проще будет уехать. Хэршоу покачал головой и тяжело вздохнул и ещё раз внимательнее вгляделся в порядком размытые лица. — Давай так, — в конце концов, сказал он. — Ты неплохой парень, Бреккер, не хочу тебя обирать. Я возьму вот этих двоих, благо у меня самого на них большой зуб да повода заняться не подворачивалось. Сделаю скидку в семьдесят процентов. А ты пока поищи деньги на остальных. Это Каза не особо устраивало, но он согласно кивнул. — Ты ещё какое-то время будешь здесь? — спросил он на всякий случай. — Да, неделю ещё пробуду, — Хэршоу лениво потянулся и поскреб ногтями по стойке. — Если уж ехать в Колумбию, так хоть работы набрать. Из-за одной благотворительности билет брать — дурной тон, сам понимаешь. Дорогие стали, знаешь? Ужас, с животными — вообще разорение! Ну-ка, маленькая моя, иди сюда! Кс-кс-кс… Здоровенная кошка, такая же рыжая как и сам Хэршоу, но с белыми пятнами, мягко вспрыгнула на стойку и презрительно покосилась на Каза. — Сеньорита, вы красотка! — отвесил он ей комплимент и незаметно погрозил пальцем возмущенно вскинувшемуся бармену. Хэршоу обладал как целым рядом выдающихся качеств, так и широким набором причуд. Прирученная кошка, судя по размерам, огроменным когтям и мерзкому характеру когда-то бывшая вполне себе дикой, входила в число основных. Никого дороже у Хэршоу не было, он возил её с собой по всему свету, разговаривал с ней, брал всюду. И упаси Боже было заявить, что куда-то нельзя с животными или неуважительно отнестись к Накошке, как ласково звал её хозяин. Словом, не было лучшего способа испортить с Хэршоу отношения раз и навсегда, как шикнуть на наглую, самодовольную, но очень умную и опасную тварь. — Постой, — Каз вскинул голову. — Почему ты сказал Колумбия?.. Хэршоу открыл рот, чтобы ответить, но тут толпа взревела — в клетку наконец-то вышли бойцы. Хэршоу махнул рукой, мол, скажу потом, и спешно отправился делать ставку, а Каз был вынужден отступить за стойку, чтобы не попасть в поток разгоряченных потных тел. Нетронутый стакан негромко звякнул об отполированную поверхность. — Спасибо, но я не заказывал, — удивленно произнес капитан Николас Ланца, а затем поднял взгляд. Штатский пиджак в отличие от мундира не шел ему совершенно. — За счет заведения, — мрачно отозвался Каз, жестом подозвал бармена и поспешил покинуть это место. Капитан смотрел ему вслед, и Каз притворился, что просто наблюдает за боем, даже вынул бумажник якобы для ставки. Хотелось верить, что капитан не видел их с Хэршоу. Доказать, конечно, он ничего не докажет, но жизнь испортить сможет основательно. Следопыт, вернее его новый знакомый Мальен Оретиос, триумфально вскинул кулаки, и публика поддержала его громкими криками. Первые два боя прошли как обычно, а затем — Каз не поверил своим глазам — в клетке появился новый боец, ярко раскрашенный, в маске. Каз никогда раньше не видел его, но что-то внезапно привлекло его взгляд: не узнать эту татуировку на плече он не мог… И поверить в то, что видел, тоже! Какого черта здесь творилось?.. — Итак финальный бой! Спешите видеть! На арене встретятся любимец публики Следопыт и новый боец! Он кажется вам новичком, но все не так просто! Встречайте! — возвестил с возвышения Ротти. — Варвар!!! Могучий и дикий! Делайте ставки, господа! Это темная лошадка, предупреждаю сразу! Каз попытался пробраться через толпу, но отшатнулся, судорожно хватая ртом воздух. У него в голове не укладывалось, что происходило на его глазах. Какого черта, Маттиас, мирно отсиживающийся в деревне, оказался именно здесь, на арене? К тому же, как бы Маттиас ни поднаторел в уличных драках, ему было не тягаться с таким профи, как Следопыт… Толпа потрясенно взревела. Варвар ловко увернулся от захвата, блокировал удар Следопыта и ударил в ответ. Каз тупо смотрел, как непобедимый ранее Следопыт бессильно падает на пол. Он попытался подняться, но Варвар пригвоздил его к земле и держал, пока не истек срок первого раунда. — Нравится? — самодовольно поинтересовался вынырнувший откуда-то сбоку Ротти. — Как тебе сюрприз? — Ошеломляюще, — честно отозвался Каз, пытавшийся осознать то, что видит. — Кто это? Что за самородок? — А вот не скажу, — Ротти захихикал и погрозил Казу пальцем. — Он у нас выступает инкогнито. Впрочем, это ненадолго, скоро публике надоест тайна, и придется менять репертуар. А то и бойца… Вон глянь, как Брум смотрит! Каз повернул голову. Да, сегодня воистину был вечер встреч! Брум и впрямь внимательно следил за боем и о чем-то тихо спорил с букмекером. Кажется, повышал ставку. Варвар нанес Следопыту очередной сокрушительный удар, публика забесновалась с новой силой, а Каз, наконец, сообразил, что ему напоминает эта схватка. Странно, что только ему… Впрочем, едва ли в этой толпе нашелся бы хоть один эксперт по сценическому бою. Да здесь даже толком драки не было, хотя парочкой серьезных ударов они наверняка обменялись. На деле же Мальен и Маттиас разыгрывали какой-то дикий фарс. — Нашел таки на Следопыта управу? Ротти как-то нервно передернул плечами и отвел глаза. — Сговорились на подходящей сумме. Видишь, Бреккер, надо только найти подход к человеку, и все получится! — Я так и понял, — иронично произнес Каз, припомнив, как Ротти добрую неделю красовался подбитой Следопытом челюстью. — Кстати, а ты в курсе, что у вас тут копы вовсю шастают? Если бы это была Зои, Каз бы промолчал, к капитану Ланца он такого расположения не испытывал. — Какие? Где? — вскинулся было Ротти, но быстро потерял интерес. — А, если местные, то не страшно. Пусть шастают, все равно им недолго осталось… Каз скосил на него глаза. — В смысле?.. Что значит “недолго осталось”? — Поговаривают, они крепко Бруму насолили, — Ротти пожал плечами. — Ну, он и собрался научить их уму-разуму. В воскресенье не тронет, божий день как никак. А вот в первый рабочий день их и обработают, хе-хе-хе!.. Воспитательная работа, так сказать. Дьявол!.. Каз демонстративно скучающе пожал плечами, буркнул “Сами напросились, уроды!..” и побрел прочь, с каждым шагом ускоряясь все больше и больше. Капитана Ланца нигде было не видно, он куда-то растворился, как и не было. Каз решился было позвонить Зои, но ума хватило спохватиться и не дурить. Спокойнее, он разузнает побольше и тогда решит, что делать. Каз размял пальцы и прищурился. Где бы найти подходящий компьютер? Желательно общественный и в месте без видеокамер… Был у него один способ связаться с полицией, не привлекая общественного внимания к личности непосредственно Каза Бреккера.Часть 19
28 августа 2022 г. в 04:39
Стоило им выйти к ровной дорожке, Инеж опустила гироскутер на землю, включила и, подняв голову, одарила Каза лукавым взглядом снизу-вверх.
— Ну что, рискнешь доехать до парка?
— Рискну.
Каз тоже опустился на корточки, включая приборчик. Теперь их с Инеж лица были на одном уровне, и Каз невольно заражался её улыбкой. О плохих вещах не думалось, точнее он старательно заталкивал их поглубже, на самые задворки сознания.
Деревья шумели над их головами, ветер гнал по щербатому асфальту какую-то картонку, а солнечные лучи скакали по лицам неугомонными солнечными зайчиками. Каз тряхнул головой, когда тонкий лучик сверху защекотал щеку потоком тепла.
В волосах Инеж лучики застревали и рассыпались множеством ярких отблесков.
— Чего сидишь? Давай вставай! — Инеж легко вскочила на ноги. — Помнишь, как залезать?
— Наклониться вперед и уверенно поставить ногу, я помню, — проворчал Каз. — Вот видишь?
Этот гироскутер был помассивнее и не торопился ходить ходуном под ногами. Казу эта машина нравилась больше. Он несколько раз бестолково прокрутился туда-сюда на месте, вспомнил постановку ног и неторопливо поехал вслед за Инеж.
Его восхищала эта легкость и плавность движения. Казалось, он невесомо скользит над землей, почти летит, без необходимости сохранять равновесие. У него по сути были полностью свободны руки и корпус.
Ролики и коньки такой свободы не давали, по крайней мере, Каз не мог припомнить ни одного фигуриста или роллера, кто осмелился бы совместить прокат с жонглированием или огненными трюками.
Каз представил прелесть жонглирования с учетом ещё одной плоскости и вектора движения и пришел к выводу, что путь этот выйдет тернистым и красочным, а самому Казу представится прекрасный шанс стать гением, неоднократно получив тренировочной булавой по лбу. Перспективы намечались многообещающие.
Здесь нельзя было выполнить какие-то лихие трюки, как на скейте. Хрупкий гироскопчик заокеанского производства вряд ли бы выдержал такое издевательство, но использовать по прямому назначению — почему нет?
Инеж оглянулась, помахала ему, лихо развернулась, не сбавляя ход, и поехала спиной вперед.
Каз предвкушающе побарабанил пальцами по бедру. В голове уже замелькали быстрые картинки, он пытался увидеть его — этот будущий трюк.
Если она не боится ехать спиной вперед и нормально ориентируется (сам Каз пока так не мог), значит сможет удаляться от зрителей, оставаясь к ним лицом, или исполнять ведомую партию в своеобразном стилизованном танце.
Они въехали в парк и быстро отыскали широкую площадку, по-дневному свободную от людей. Каз спрыгнул с гироскутера, чтобы скинуть на лавку рюкзак, и неловко приземлился на ногу, прямо-таки максимально неудачно. Лодыжку неприятно дернуло. но Каз постарался не обращать на это внимания.
Инеж объехала его по широкому кругу, у неё вещей с собой не было, только уже знакомая Казу поясная сумка.
Застежка щелкнула, надежно прикрепляя рюкзак к витой ручке лавочки, и Каз в который раз вознес хвалу местному муниципалитету, который периодически пытался облагородить город какой-нибудь пафосно-фигурной мишурой. Темный народ чаще всего дизайнерских усилий не ценил и использовал сугубо для своих практических целей.
Начали с разминки. Каз вспомнил, как поворачивать, крутиться на месте, ездить по начерченной змейке, в том числе и спиной вперед. Когда он почувствовал себя в должной степени свободно, Инеж согласилась покататься в вольном стиле.
Казу слово “покататься” идеологически не подходило. На Инеж у него были свои долгоиграющие планы, но пока он сосредоточился на кружении и поворотах.
Это вам не на собственных ногах крутиться, с непривычки сконцентрироваться на точке не получалось, и мир начинал красочно сливаться в карусельный мираж.
Наконец Каз смог относительно уверенно проехать несколько метров в беспрестанном вращении, остановился, слез с гироскутера и тряхнул головой, пытаясь побороть головокружение. Хмыкнул сам себе под нос и пошел к лавке.
— Что это ты задумал?
Инеж подъехала поближе и с любопытством наблюдала, как Каз достает из рюкзака тренировочные стаффы и быстро скручивает из отдельных трубок до нормальной длины.
— Номер, — кратко отозвался он. — Сделай милость, достань камеру минут через пять и запиши, как это выглядит, ладно?
— Ладно, — Инеж заинтригованно склонила голову набок и принялась внимательно наблюдать за его действиями.
Каз всегда начинал медленно, прислушивался к собственному телу, к окружению и оборудованию, искал необходимый баланс. Сейчас он тоже не торопился, да и использовал самые простые, вызубренные до автоматизма связки, пытаясь понять предел открывающихся перед ним возможностей.
Стоило признать, это щекотало нервы. Ноги не чувствовали прежней опоры, корпус тоже гулял, а руки хоть и двигались в привычном темпе, хоть и понемногу, но лишали равновесия. Он отнюдь не чувствовал себя уверенным.
До привычных своих трюков на этой штуке ему было далеко. Но кое-что получалось. Из-за работы плеч и корпуса контролировать распределение веса было сложно, поэтому гироскутер то устремлялся вперед бодрой рысью, то стопорил и начинал обеспокоенно крутиться на одном месте.
— Ноги расставь пошире, легче будет, — посоветовала Инеж. — Снимаю?
— Да, давай.
Каз вернулся в начальную стойку. Посмотрел в камеру и поднял руку со стаффом, прокрутил его перед собой, перебросил за спину и проделал то же самое другой рукой. Гироскутер понес его вперед, Каз резко перенес вес на правую ногу, закручивая вираж. Руки работали привычно и без сюрпризов, так что он сосредоточился на управление ретивой машиной.
Мир проносился перед глазами, мелькал между проносящихся мимо лица стаффами, кружился вокруг Каза. Пластик со свистом разрезал воздух, овевал лицо и голые руки холодным ветром.
Взаимодействовать с огнем придется в закрытой одежде. Иначе ветер и скорость сыграют с исполнителем плохую шутку.
— Получилось?
Инеж победно продемонстрировала экран. Каз подъехал ближе и, прищурившись, вгляделся в отснятый материал. В дневном исполнении смотрелось как всегда странно, но увиденное его приятно порадовало.
Если усложнить связки и взять шест… И закручивать не руками, а всем корпусом, чтобы пламя окутывало всю фигуру. Или же вовсе прикрыть огнем ноги…
— Перешлешь мне позже? — уточнил он и, дождавшись кивка, скомандовал: — А теперь становись сюда, напротив.
— Если что, я обещала, что мы вернемся не покалеченными, — кротко напомнила Инеж.
— Приложим к этому все усилия, — пообещал ей Каз серьезно и протянул ей конец стаффа. — Готова?
Она лишь усмехнулась краем рта и смело взялась за пластиковое навершие. Каз осторожно потянул её, вынуждая следовать за собой.
Это летящее скольжение завораживало, так не похожее на шаги, маленькие и большие, легкие, бесшумные и отдающиеся гулкой дробью по полу, на полупальцах или на пятках — все, к чему привык Каз за годы танцев.
Они объехали площадку по кругу несколько раз, прежде чем Каз начал усложнять задачу. Поворачивать одновременно оказалось не так уж просто: они то путали ноги, поворачиваясь в разные стороны, то не соизмеряли скорость, проскакивая мимо нужной точки. Инеж неслышно выругалась, когда они вновь разъехались затейливым вензелем вместо синхронного поворота.
— Попробуем держаться друг за друга, — решил Каз. — На, держись за стафф!
— Если падать, так вместе, — резюмировала Инеж и лукаво посмотрела на него из-под густых ресниц. — В тебе определенно велик цирковой дух авантюризма!..
— Это часть моего шарма, — чопорно ответил Каз и резко скомандовал. — Влево!
Неожиданно у них почти получилось. Они провернулись в синхроне и вновь оказались лицом к лицу. Каз видел, как колышется непослушная прядка на смуглом лбу, Инеж забавно хмурилась, не понимая, что ей мешает. Рука так и тянулась помочь, убрать эту упрямую прядку.
Если бы он был собой прежним, то не упустил бы такого шанса...
— Ещё раз!
И ещё один, и ещё, пока не начало получаться.
Каз мог представить, как странно это выглядит со стороны. Он мягко оттолкнул Инеж и вновь притянул к себе. Работать на палках становилось неудобно. При слишком близком схождении легко было потерять равновесие.
Он молча вынул из карманов по паре рабочих перчаток и протянул Инеж одну из них, а затем, когда они оба надели их, медленно положил матерчатую ладонь на тонкое хрупкое предплечье, обтянутое длинным рукавом лиловой водолазки.
Инеж вздрогнула и поймала его взгляд. Каз словно завороженный смотрел на неё, на её спокойное лицо, чистые, ясные глаза, и в голове всплывали образы тех же глаз, обезумевших от страха и пропитанных болью. В душе вновь начинала ворочаться знакомая темная ярость.
Он никогда не видел Инеж в майке или чем-то подобном. Её плечи и руки всегда были закрыты. Всегда. В самую сильную жару, на самых энергичных тренировках.
Каз усмехнулся краем рта: что ж, Инеж действительно прекрасно вписывалась в их коллектив. Здесь у каждого была занимательная биография.
Все пережитое ими — это лишь повод сделать нечто воистину захватывающее. Зрителю неинтересно, в крови ли твои пальцы, если ты способен на его глазах взлететь к недосягаемым вершинам. И они, вороны, взлетят.
Он собирался заставить будущий зал поверить в магию, провернуть такой фокус, какого не проворачивал ещё никто до него. Ну, насколько могли судить он и агрегатор поисковика.
Мозг, отвлеченный новизной ощущений под ногами, на деятельность рук реагировал с запозданием. Каз пользовался отведенным временем вовсю, и, мягко держа Инеж за запястья, увлекал за собой все глубже в тень секвой. Она, казалось, поддавалась на каждое его движение, строго отслеживая между тем необходимую дистанцию, чтобы не столкнуться.
Держаться за руки было удобнее. Каз медленно обвел Инеж вокруг себя и закрутил вокруг своей оси, точнее дал легкий импульс-команду.
Инеж пролетела мимо него, легкая и неуловимая, она смеялась, тянула к нему руки, но осталась недосягаемой. Каз встретил её ладонь своей, и они закружили друг вокруг друга в головокружительном невесомом менуэте.
Странное ощущение полета было сродни отросшим крыльям, душа ликовала от скорости и свободы. Каз в кои-то веки не чувствовал привычной при тренировках боли, и даже тошнота не торопилась напоминать о себе. Его ладоней касалась чужие руки, и ему это было в радость.
Он протянул руку как будто с факелом, и Инеж, прогнувшись назад всем телом, проехала под ней, и тут же закружилась волчком за его спиной. Каз обернулся, поймал её за локти, слегка обозначив касание, и потянул на себя.
Инеж выгнулась назад и забросила руки ему на шею. Каз вздрогнул, но Инеж держала стойку без опоры на него. Он слегка поддержал её под лопатки и увлек за собой по кругу, второй рукой раскручивая воображаемый огненный веер.
Номер стремительно обретал реальные формы. Каз пока лишь отрабатывал отдельные элементы, связки ещё только предстояло придумать и расставить акценты. Это могло бы стать страстным пылающим полетом, а могло превратиться в драму, исполненную безграничной тоски.
— Скоро разрядимся, — предупредила Инеж, когда они сблизились вновь. — Пора заканчивать.
Каз кивнул. Мышцы ног уже откровенно намекали, что к непривычным нагрузкам они не будут так толерантны и легким нытьем не ограничатся.
К тому же их с Инеж тренировка приманила к себе и зрителей: несколько ярких птах щебетали в ветвях деревьев, а у ближайших кустов стайка ребятишек нетерпеливо прыгала и корчила рожи, парочка из них уже подозрительно близко подобралась к оставленному на лавке рюкзаку. Каз шикнул на них и замахнулся рукой. Негодники с веселым визгом бросились наутек.
Инеж неодобрительно фыркнула, точно недовольная кошка, но Каз благостно проигнорировал этот звук. К детям он пиетета не испытывал примерно с тех пор, как несколько таких же паршивцев едва начисто не вынесли компьютерный клуб при церкви. От безденежья или нет, но асоциальные навыки местная детвора оттачивала раньше, чем осваивала социальные. Гуманизма Каза хватало ровно на то, чтобы не давать им убиться о что-нибудь, за что он нес ответственность.
Карма, впрочем, не осталась равнодушной, и спустя пару минут о колено больно стукнула весьма метко пущенная шишка, большая, шипастая и оттого ещё более неприятная на ощупь.
Каз хмыкнул и спрыгнул с гироскутера. Нагнулся, потирая пострадавшее колено, и поднял смеющийся взгляд на Инеж. Она выглядела весьма довольной.
— Божья кара настигла тебя! — пафосно произнесла она.
— С каких это пор Бог так прицельно кидается шишками? — фыркнул Каз. — Или ангелы собрались экспроприировать мои вещи?
Инеж только покачала головой и тоже наклонилась, выключая свой прибор. Вид в такой позе у неё был очень привлекательный, поэтому Каз потряс головой и поспешил выпрямиться, а затем бросил тревожный взгляд в сторону лавки.
Далековато от них. Он направился к рюкзаку, чтобы перенести вещи поближе, и уже шагнув, понял, что кара действительно его настигла.
Каз успел лишь судорожно охнуть, мужественно сумев не взвыть, и практически упал на асфальт, почти ничего не видя от вспышки дикой пронизывающей боли. Она катилась по телу неослабевающими волнами, дергая каждый нерв.
Каз уперся лбом в собственную руку и сгорбился, стиснув зубы и пытаясь собраться с силами, он знал, что, если издаст хоть один звук, удержать крика уже не сможет. Обезболивающее... Всего несколько метров, и он до него доберется. Доползти бы ещё…
— Каз! Каз, что с тобой? — кто-то оказался рядом с ним, и Каз лишь через мгновение сообразил, что это Инеж. — Каз?!..
— С-с-слушай, — выдохнул он свистящим шепотом. — Там… в рюкзаке… Пе-передний карман. Шприц. Неси!.. Быстро!
Инеж исчезла, не успел он произнести последнее слово.
Каз перекатился на спину, усилием воли заставил себя приподняться и сосредоточенно сконцентрировался взглядом на валяющейся на асфальте шишке. Никто издали не должен понять, что с ним, иначе больницы ему не миновать. Этого он точно не мог допустить, тогда вообще вся жизнь покатится к чёрту.
Давненько таких приступов не было, несколько недель точно.
— Вот! — Инеж рухнула рядом с ним на колени. — Каз?
— Отлично, — он дернул головой в подобии кивка, лихорадочно пытаясь сообразить, куда сделать укол. Хоть бы за кусты уползти, джинсы снять.
Уколы в бедро он умел делать и самостоятельно, даже в таком состоянии. Куда там ещё можно?.. Он не справится.
— С-слушай, — он с трудом перевел взгляд на Инеж. — Умеешь обезболивающее колоть? В плечо.
— Я… не… — она запнулась, выдохнула и неуверенно кивнула. — Однажды делала.
— Давай, — Каз задрал рукав футболки и ткнул в приблизительное место на дельтовидной мышце. — Давай, не то я сейчас сдохну!
Что-то ему в нервной системе да отрубит. По крайней мере, Каз очень в это верил.
Инеж робко коснулась пальцами его плеча, Каз постарался максимально расслабить руку. Беспокоиться было не о чем: гаптофобии с приступами было не тягаться, она позорно сдавала позиции инстинктам выживания.
Инеж возилась рядом с ним, пыталась примериться иглой в нужное место. Каз терпел, стиснув зубы. Самого укола, наверняка дико неумелого и грозящего здоровенным синяком, он практически не почувствовал.
Только через несколько мучительно долгих минут пелена боли принялась неохотно опадать, и сознание начало медленно проясняться.
Что-то влажное коснулось лба, и Каз не сразу понял, что Инеж осторожно обтирает ему лицо влажными салфетками. На белой ткани оставались серые крошки асфальта и ошметки листьев.
— Ты как? — спросила она тихо. — Слышишь меня? Каз?
Он как мог успокаивающе улыбнулся.
— Лучше. Спасибо! Без тебя мне бы туго пришлось…
Было с чем сравнить. Те первые вечера в новой квартире, когда после тренировок он катался по полу собственной ванной, зажимая полотенце зубами и трясущимися руками пытаясь попасть иглой в нужную мышцу, до сих пор были свежи в памяти. Он научился справляться сам, в конце концов; научился предупреждать эти приступы, сократив их количество до минимума.
Осечки, тем не менее, до сих пор случались.
— У тебя определенно не только гаптофобия, — подытожила Инеж.
— Болячек хватает, — Каз поймал её взгляд. — Я не наркоман, если что. Это обезболивающее, обычно я успеваю его вколоть до того, как начнется. Но иногда бывает как сегодня…
— Это…
— Последствия травмы, — Каз осторожно выпрямился и сел поудобнее. — У меня был сложный перелом, ещё и вовремя необработанный. Что-то мне там поправили, что смогли, но поставили альтернативу: либо я оставляю танцы насовсем и существую без боли, либо продолжаю с непредсказуемыми последствиями. Как видишь, выбор я сделал.
— Опасный выбор, — только и сказала Инеж. Она не осуждала, не хлопала крыльями, не выказывала этой утомительной сердобольной тревоги, и Каз был ей за это благодарен.
— Пока я жив, я буду танцевать, — упрямо сказал он и постарался встать.
Инеж мгновенно вскочила на ноги и поддержала его за плечи, не давая покачнуться. Каз поймал её за запястье и удержал её руку, чувствуя, как отпрянувшая на краткий промежуток фобия возвращается вновь. В горле вновь начинал собираться неприятный комок, но Каз терпел, ловя каждое ускользающее мгновение своей нормальности.
— Если ты кому-нибудь скажешь, — выдохнул он, пристально глядя на неё. — Если расскажешь кому-нибудь, кому угодно, о сегодняшнем, то меня вышвырнут из коллектива по состоянию здоровья. Все пойдет прахом, все усилия, все тренировки…
— Сколько же секретов я уже храню по твоей милости? — Инеж подняла к нему голову. Её лицо было так близко, что он видел каждую родинку на золотистой коже. — Ты очень упорный человек, Каз Бреккер. Хорошо, я буду молчать. Ровно до тех пор, пока не потребуются экстренные меры. На моей совести хватает смертей, я не хочу ставить свечу ещё и за твою неугомонную душу.
— А поставила бы? — Каз даже не знал, почему ему так важно было услышать её ответ.
Лицо Инеж на мгновение исказила гримаса искреннего горя, но она кивнула.
— Постарайся, чтобы этого не случилось, пока мне не стукнет девяносто, — сказала она и отвернулась, но руки не отняла.
Он отпустил тонкое запястье, скользнул ладонью по её, не в силах отпустить. Они стояли, замерев посреди безлюдного щебечущего парка, и он бездумно перебирал её хрупкие сильные пальцы с аккуратным маникюром.
Ему привычно плохело, но пока было терпимо, он изо всех сил отстранялся от этих ощущений, не желая отказываться от человеческого тепла.
Инеж судорожно вдохнула, свободной рукой протерла глаза и вдруг невесомо прислонилась лбом к его плечу.
— Меня давно так никто не пугал...
Каз смотрел на её темную макушку и молчал. Безумно хотелось зарыться носом в густые волны волос и стоять так, пока хватит сил. Но от мысли, чтобы сделать это, неконтролируемо пробирало дрожью то ли страха, то ли отвращения.
Он задержал дыхание и, пересилив этот вечный надоевший страх, на мгновение прижался подбородком к её макушке. Мягкие теплые волосы защекотали шею, Инеж не отстранилась.
Каз осторожно выдохнул и неожиданно для себя улыбнулся. Видел бы Джаспер его прогресс… Ну да, он бы не отстал от них до второго пришествия!
Они отстранились друг от друга легко и естественно, не испытывая неловкости или страха. Каз набрал в грудь побольше воздуха и осторожно тронулся с места, ожидая любого исхода.
Его все ещё заметно потряхивало, нога болела, но не сильнее терпимого. Сил хватило на то, чтобы отряхнуть джинсы и на ощупь привести волосы в относительный порядок.
— Может, вызвать такси? Я заберу транспорт домой и тебя отвезем, домой или куда скажешь, — Инеж вытащила собственный телефон и с энтузиазмом рылась среди многочисленных приложений.
Каз глянул на неё с нескрываемым скепсисом. Уж он-то точно знал, сколько можно это самое такси ожидать. Особенно здесь, в парке с несколькими выходами — лотерея с непредсказуемым исходом.
— Нет нужды, — отмахнулся он. — Я тебе помогу отнести все назад и дойду до танцевальных залов сам, оттуда доеду, там автобус ходит.
— Но…
— Мне все равно ещё на работу вечером, — Каз забросил на плечо рюкзак и подхватил гироскутер на руки. — Не волнуйся, это же не в первый раз. Прости, что напугал.
Инеж хмыкнула и выстучала что-то на экранной клавиатуре. Выглядела она почему-то очень воодушевленной.
— Ладно, пошли, — согласилась она легко. — Давай, вон в тот выход! Он ближе.
Каз последовал за ней, втайне радуясь невысокому темпу. Несмотря на браваду, чувствовал он себя отнюдь не так уверенно. Больше всего хотелось рухнуть куда-нибудь, глотнуть побольше обезболивающих и чего-нибудь от нервов, чтобы унять мандраж в конечностях, и вырубиться часов так до семи вечера. Благо в полдевятого он уже должен быть на работе.
Они шли по тенистой аллее, и Каз старался делать вид, будто ничего не случилось. Вроде получалось: по крайней мере, Инеж вновь начала улыбаться, даже засмеялась на какую-то его шутку, позаимствованную у Фахи. Каз мог бы побиться об заклад, что Джаспер её ещё не рассказывал: приличные анекдоты тот вообще не особо жаловал.
Такси философски дожидалось их неподалеку от выхода. Каз сбился посередь фразы, Инеж не обратила на него внимания и жизнерадостно помахала таксисту рукой. Тот помахал в ответ и, взвизгнув тормозами, подъехал ближе к ним.
Когда выглянувший в окошко Серхио любезно поприветствовал прелестную сеньориту и с готовностью открыл багажник, то Каз понял, что даже уже и не удивляется. С другой стороны, было бы чему. Серхио по обыкновению работал в этом районе и любил заводить постоянных клиентов.
— Куда едем? — светски осведомился Серхио и подмигнул Казу в зеркало заднего вида.
Каз десять раз пожалел, что по привычке сел назад, где для ног было больше места. Не то чтобы было что-то странное в том, что Инеж тоже сидела сзади, но Каз все равно резко чувствовал в этом нечто… почти неприличное.
А ещё он ни на секунду не забывал, что нет более бдительных наблюдающих, чем таксисты, которые возят чьих-то взрослых дочерей. Они обычно находят некое неповторимое удовольствие, чуть ли не по форме докладывая родителям где, как, с кем и при каких обстоятельствах, пусть даже те не задали ни единого вопроса.
Каз кивнул Инеж, безмолвно оставляя право голоса за ней.
— Сначала меня домой, а потом куда он скажет, — Инеж долго не раздумывала и укоризненный взгляд Каза игнорировала с поистине царственным величием.
— С превеликим удовольствием, — откликнулся Серхио и дал по газам.
Машину слегка тряхнуло, Каз привычно уцепился на поручень, хмыкнув, когда Инеж с тихим возмущенным писком чуть не завалилась назад. Лихие маневры Серхио не раз выручали его на горных серпантинах, но в городе порой казались убийственными.
С другой стороны, теперь Каз всегда мог ненавязчиво выяснить все маршруты семьи Гафа. Чисто теоретически это можно было отнести к плюсам. Практически… ну, не преследовать же он их собрался?
На подъезде к дому Инеж произошел непредвиденный конфликт. Серхио назвал цену и с удовольствием наблюдал за разворачивающимся бесплатным представлением. Инеж и Каз смотрели друг на друга с одинаковым возмущением.
— Ну чего ты лезешь? Такси я вызвала!
— Из-за меня вызвали, мне и платить, — логично пояснил Каз, как ему казалось непререкаемым тоном.
— В другой раз, так и быть, заплатишь.
— Ох сеньорита, уступите уже, позвольте мальчику проявить себя джентльменом! — так доброжелательно посоветовал Серхио, что оба спорщика с досадой сообразили, что он над ними просто беспардонно ржет.
Каз, пользуясь паузой, расплатился сразу за всю поездку — цену до собственного дома он и так на память знал — и тут же спешно выскочил наружу, пока Инеж не опомнилась.
С другой стороны, ожидающее такси оказалось отличным предлогом, чтобы отказаться от радушного приглашения на обед. Инеж косилась на родителей с нескрываемым подозрением, и это только утвердило Каза в мысли, что пора экстренно сматываться, хотя и очень вежливо. Его взъерошенный вид так-то можно было принять за последствия тренировки, но он не хотел рисковать. Уж слишком пристальным взглядом наградил его сеньор Гафа, не то чтобы подозрительным, но… задумчивым.
Его никто не удерживал. Мать Инеж только вручила ему на дорогу бутылку лимонада и приветливо улыбнулась, бросив заинтересованный взгляд на дочь.
Каз смог выдохнуть, лишь когда рухнул обратно на заднее сиденье машины. Инеж помахала ему на прощание и ушла в дом.
— Что? — резко поинтересовался Каз у улыбающегося Серхио, тот покачал головой и сосредоточился на дороге.
Машина неторопливо ехала по малолюдным улицам, Каз откинулся на сиденье и спешно извлек пачку таблеток, подумал и решил не мелочиться, высыпав их сразу горсть. Бутылку лимонада он открывал с искренней благодарностью в сердце.
Пережевывать таблетки в горький порошок и глотать его на сухую он всей душой ненавидел, хотя частенько приходилось, когда не находилось, чем запить.