Кровавое сердце

Майкл сжимает зубы, чтобы не проговорить ничего лишнего, пока они пробирались наверх. Рядом с ним идет Монтгомери, и он чувствует лед, который исходит от этой девушки. Только вот Лэнгдон не собирался вестись на свои ощущения, особенно когда у него в плече торчал нож. Рукоятка уже была испачкана в крови, пытаясь провести кровавый след за ними. — Ненавижу тебя, — кидает Мэдисон подавая ему свое плечо, чтобы было легче идти. Майкл конечно же его принимает, ведь боль ощутима достаточно сильно, чтобы его мозг перестал функционировать нормально. Лэнгдон задумывается о том чтобы прикончить Монтгомери прямо в этом маленьком коридоре, где их наверняка никто не заметит, но потом смотрит в её глаза, уже потерявшие зеленый свет, и теперь лишь прячущиеся от его взгляда. Она больше напоминала маленького котенка, ищущего пристанище в человеческих руках. Будто до этого она не испытывала каких-либо ощущений. — А я тебя люблю, — он говорит это слишком искренне, подмечая удивление в глазах ведьмы. Ему кажется будто сейчас она заплачет, только вот это лишь предположения. Монтгомери выдыхает в пустоту, пытаясь не сбавлять ритма, особенно когда он шипит от своего ранения. Майкл даже не читая её мыслей мог понять, что совести у неё все-таки присутствовала, хотя это было и удивительно. Бровь приподнимается, демонстрируя его эмоции, когда он на секунду останавливается. — Пойдём ко мне, — прозвучало как приглашение в его обитель. Он просто хочет поговорить, ничего более. Только вот страх в глазах ведьмы не даёт ему покоя. Что же так могло её испугать? Дверь привычно скрипит при открытии, когда они проходят внутрь. Он ложится на простыни кровати, пытаясь не касаться своим окровавленным плечом одеяло, ведь не ему это потом стирать. Он видит как девушка ищет что-то, и наверняка это был бинт или другое подобие медицинской помощи. Вот только бинты закончились совсем недавно, а новые ещё не поступили во дворец. Мэдисон поворачивается к нему, будто измеряя на чаще весов свое решение. Майклу это одновременно нравилось и беспокоило не на шутку. Она подходит к нему, присаживаясь на колени, и тянется к ране. — В данном случае, подуть на ранку и все пройдет, не поможет, — съязвил Майкл, несмотря на боль, растекающуюся по его телу. — Думаю следующее что ты сделаешь, так это приложишь подорожник, — он смеется, смотря как ведьма закатывает глаза на его реплику, но легкая улыбка мелькает на её губах. Лэнгдон не признается, но ему было приятно наблюдать за такими эмоциями, на вечно холодном лице. Только вот все его эмоции пропадают, стоит ему почувствовать, будто рана зарастает новой кожей. Он опускает взгляд, видя как разорванный ножом участок соединяется маленькими мостиками его свежей кожи. Майкл не то что изумлен, он поражен до глубины своего трезвого рассудка. — Как ты это? — он забывает про все нормы приличия, которые так свято соблюдал, смотря на улыбающуюся Монтгомери. Иногда ему это напоминало сумасшествие, только он и сам не прочь окунуться в него с головой. — Всегда пожалуйста, мистер Лэнгдон, — произносит она, но он все ещё видет на её лице смесь страха и понимания. Будто её эмоции разделились на две группы, пытаясь перетянуть одеяло на свою сторону. — Постарайтесь меня не выводить из себя, — проговорила ведьма, касаясь ручки двери, только вот не успевает её провернуть, как её отвлекает голос Майкла. — Останься, — больше походило на приказ, чем на просьбу, который она выполняет. Они сидят в полнейшем молчании, пока Майкл обдумывает с чего ему начать этот разговор, который не обещал быть веселым. — Как ты смотришь на то, чтобы начать встречаться? — вопрос прозвучал настолько глупо, что Майклу казалось, что его лицо напоминало сейчас помидор. Он мысленно дал себе пощечину, видя ухмылку на лице Мэдисон. — Насколько все плохо, что после нескольких совместных ночей ты предлагаешь мне встречаться? — спросила она насмешливо, прямо в духе Монтгомери, но Майкл не озвучивает этого. Он лишь смеется, выдыхая воздух, который итак накопился за этот разговор. — Просто представил, что если все зайдёт дальше чем планируется, и у нас появится ребенок, — он посмотрел на неё, заметив удивление смешанное со страхом, что не могло его не позабавить. — Будет странно говорить ему, что его родители даже не встречались, когда он появился на свет, — говорит Лэнгдон, поднимаясь с кровати, и подходя к окну, по которому уже барабанил дождь. Холод исходил из окна, но Майклу было тепло, особенно, когда он почувствовал руки на своей талии. Улыбка просто не могла не появится на его губах. — Открою тебе секрет, мы даже не женаты. Даже толком не друзья, — Майкл смеется на её реплику, ведь такая ситуация, как ему кажется, не была ещё ни у кого. — Знакомые, которые по случайности переспали несколько раз. Да я даже не знаю кто ты! — негодование явно читалось в голосе Мэдисон, особенно, когда он повернулся к ней лицом. — Я вампир, — он протягивает ей руку как в первый раз, и она принимает её со страхом, будто не понимая. — Приятно познакомится, Мэдисон, — Майкл улыбается, целую тыльную сторону её ладони, пока мысли возвращаются в светлую головушку напротив. Мэдисон все ещё не может понять этой игры, но все равно продолжает их мини-театр. — Теперь мы можем поговорить без всяких тайн и недомолвок друг с другом, — он заключает мысли, крутившиеся в её голове. — Сколько тебе лет? — вырывается её вопрос, когда она присаживается на край кровати. Кажется будто она прям щас помрет от такой информации. Майкл опирается на край стола, делая задумчивое лицо, хотя помнит точную дату, но не все же раскрывать Монтгомери. Тогда он был ещё маленьким ребенком, от чего старел очень медленно. Ему и двадцати пяти нельзя было дать, хотя по года ему уже было лет сорок. Все походило на истории про вампиров, где они вечно молодые и хранят эту молодость как зеницу ока. Только вот Майкл предпочел бы отдать все это взамен на обычную жизнь. Без ненависти к ведьмам, без вампирских способностей, и старых замков. Девушки, с которыми он спал, наверняка бы не согласились. Ведь всегда лучше, когда твой бойфренд молодой, и полный сил. Только наблюдать за старением и смертью любимых людей было слишком больно, что напоминало о проклятие. Как их могилы разрывают раньше твоей, а холодные тела опускаются в яму с крестом. — Меньше пятидесяти, — отвечает Лэнгдон уклончиво, смотря на задумчивое лицо девушки. — Сорок девять? — она гадает, а Майкл улыбается как придурок, из-за чего мысленно даёт себе хлесткую пощечину. — Или сорок восемь? — она продолжает считать, пока он её не останавливает. — Я бы не гадал на твоем месте, а то рано состаришься, — теперь эта фраза приобретала нешуточный смысл, по крайне мере для Лэнгдона, который постоянно за этим наблюдал. — Теперь твоя очередь, — он переводит стрелки на неё, видя замешательство на её лице. — Рассказывай тоже что-нибудь. — Мне предложили тебя прикончить, — она грустно усмехается, глядя в пол, будто стыдясь даже фразы, не то что действий в его сторону. Только вот нож в его плече, который он недавно извлек, был не согласен. Майкл наливает в стакан воды из графина, который всегда просил набирать. Он протягивает её спасительную жидкость, чувствуя её глотки. Его жилка жаждет крови, но он может и потерпеть, ведь скоро должна была приехать мисс Мид. Правда его об этом никто не предупреждал. Не успевает он отвести взгляда от её горла, как она это замечает. Майкл ожидал чего угодно. Пощечины, ругательств, крика, но никак не протянутой ему руки. Точнее запястья, которое было открыто недавно, так как вторая рука придерживала ткань, заслоняющая взор на голубые вены, видневшиеся сквозь кожу. — Я не могу, — он отодвигает её руку, твердо уверенный в своих намерениях. Только сейчас это напоминало дешевые сериалы, где вампиры обычные нытики, но Лэнгдон не входил в их число. Он смотрит на неё испытывающе, подмечая знакомые зеленые огни. Они будто пытаются его завлечь на глубину, задушив всеми знакомыми способами. А запах лилий будет их главным орудием против него. — Пей, Лэнгдон, иначе я тебе сама впихну свою кровь в глотку, — проговорила девушка со всей твердостью, от чего по коже Майкла пробежали мурашки. Да как она смеет! Он берет её руку, от которой исходит самый настоящий холод. Легкий запах лилий продолжает пьянить, а пульс от её сердца заставляет его клыки впиваться в губу. Уже отступать некуда, и он в последний раз смотрит на Мэдисон. Как она ещё его не убила? Только вот в глазах Монтгомери не мелькает и тени сомнения, лишь прямые намерения, которые она не собиралась откладывать в дальний ящик. Майкл прикладывает клыки к её нежной коже, прокусывая с легкостью. Тихое шипение слышится сверху, когда он начинает отпивать её кровь. Она будто слаще меда, с легкой горечью, очень в стиле Монтгомери. Только вот он не жалуется, а продолжает поглощать её кровь с благоговением. Оторвавшись от своей трапезы, когда силы вернулись в его организм он смотрит на Монтгомери, подмечая непривычную бледность, которая не сочеталась с её цветом кожи. Он подхватывает её как раз вовремя, прежде чем она успевает споткнуться о край ковра. — Неприятности решила себе нажить? — спрашивает он скорее у себя, нежели у неё. Она лишь смотрит на него, притягивая ближе к себе. Их поцелуй несколько рваный, но все же наполненный одинаковыми эмоциями в той ситуации, в которой они оказались. Он чувствует кровь, которая течет из его рта, и мысленно удивляется тому, что девушка продолжает поцелуй с ним. Только Майкл не глуп, подмечая, что её тело с каждым разом тяжелеет на его руках. — Ладно, сеанс разговоров на сегодня окончен, мисс Монтгомери. Пора в кроватку, — он подхватывает её на руки, перемещаясь в комнату напротив. Зеленые простыни с радостью принимают свою хозяйку, а блаженная улыбка растягивается на её лице. Майкл смотрит на это с некой детской наивностью, но решает дать её отдохнуть, только она продолжает держать его руку. Достаточно крепко, для человека из которого высосали часть жизненной энергии. Одиними губами она шепчет что-то бессвязное, но Майкл понимает все с полуслова, удивляясь собственным способностям, которые раньше не замечал. А может для этого нужен был особый человек? Он не чувствует усталости, когда ночная тень проникает в окно её комнаты. Майкл восседает на зеленом кресле, смотря с полуулыбкой на тихо сопевшую девушку. Неужели она может не быть стервой? Либо он попал в другую реальности. Туда, где он питает слабость к этой девушки, и где он разрешает ей делать все что угодно, чтобы замечать улыбку на её лице. Майкл остается в комнате не потому что любит эту ведьму, а потому что чувствует себя обязанным после её подвига. Он не замечает быстрое биение сердце, которое отчаянно рвется из грудной клетки. Или его радости, стоит ей мелькнуть в дверном проходе, или подать голос. Лэнгдон дает себе легкие пощечины, пытаясь вернуть прежнюю уверенность, ведь никто не смел его заставлять испытывать такие чувства. С рассветом он начинает любоваться солнцем, которое появляется из тьмы, сияя все больше. Его глаза даже не слиплись, что добавляло ему плюсов от этой вампирской силы, которую он не любил. Майкл слушает топот служанок, наверняка они уже ищут его по закоулкам замка, только вот он запретил заходить в комнату Монтгомери так рано, поэтому у него ещё есть достаточно времени, чтобы понаблюдать за спящей ведьмой, но продлилось это не так долго, как рассчитывал Майкл. Зеленые глаза взирают на него с усталостью и заботой, которая не вписывается в рамки Монтгомери, сбивая все его шаблоны к чертям. — Доброе утро, ведьмочка, — произносит он с хрипотой после долго молчания. Майкл смотрит на улыбку, появившуюся на устах девушки, когда она готовится вылезти из кровати. Но не успевает она и шага сделать, как её подхватывает Лэнгдон. Он с упреком смотрит на девушку, которая словно тряпичная кукла повисла на его руках. Находить неприятности, явно было её коньком. — Ложись обратно, Мэдисон, иначе я прикую тебя цепями, — ставит он её условия. — И мы с тобой поговорим, спокойно. Без привычного оскала, который ты так любишь показывать, — она закатывает глаза с легким смешком, пока Майкл удивляется её способности язвить. — Про что? — вопрос тихий, но хороший слух Майклу в помощь. — Кто сказал тебе меня убить? — спрашивает он, но не так требовательно как обычно, скорее с интересом, ведь любопытство, всегда было его чертой. Она мнется, пытаясь будто нырнуть в море простыней, лишь бы не цепляться взглядом в его глаза. Майкл не собирался причинять ей боль, по крайне мере пока что. Он смотрит на неё испытывающе, зная как её выводит это из себя. В мыслях даже мелькает притащить бутылку красного вина, возможно все закончится приятным бонусом и информацией, которая ему была нужна. Только вот не в его стиле было спаивать девушек, особенно с недавно выпитой кровью. — Спасибо за кровь, хоть я и не хотел, — поблагодарил Лэнгдон, решив добавить концовку, хотя был до небес благодарен ведьме. — Не обманывай меня, Майкл, — Мэдисон смеется будто забывая о их теме разговора. — Не переводи стрелки, — меняет направление Майкл, решая все узнать прямо здесь и сейчас. — Скажи, кто это сказал тебе сделать, — напоминает он, слыша обреченный вздох. — Что ты сделаешь с этим человеком? — спросила Мэдисон, будто пугаясь его ответа, но в мыслях Майкла даже не было кого-либо убивать. По крайне мере сейчас. — Ничего. Хочу лишь поговорить, — она будто взвешивает этот ответ на чаще весов, которые всегда находились в её голове. — Корделия, — вырывается с её губ, когда она прячет взгляд подальше. — Не делай ничего дурного ей, Лэнгдон, иначе от тебя и пепла не останется, — проговорила ведьма, будто предупреждая его и одновременно угрожая. — Конечно, Мэдисон, — произносит он, накрывая её одеялом. — Скоро вернусь. Он исчезает за закрытой дверью с намерением остановить данное безумие, и решить конфликт, который слишком долгое время занимал место в его голове…

***

— Корделия, — произносит он достаточно громко, чтобы увидеть свою главную служанку, выходящую в свободный дверной проход. — Нужно поговорить, — он сохраняет свою прежнюю осанку, смотря с неким недоверием на ведьму, как он и предполагал изначально. Корделия лишь пронзает его взгляд, не выражающим ничего кроме ненависти в чистом виде. Она скрестила руки на груди, оценивая его в своей голове, пока он мысленно проклинал себя за эту бредовую идею. Вероятнее всего его убьют прямо на месте, нежели дадут нормально высказаться. — О чём, мистер Лэнгдон? — она не сбавляет их официального общения, продолжая буквально давить на него. Майкл нервно сглотнул, вспоминая истинную цель своего визита. Придётся мириться с ведьмами в его жизни, если он не хочет получить стервозную блондинку, швыряющую в него различными колющими и режущими предметами. Он опирается на спинку стула, сжимая её, чтобы не показывать истинных эмоций Корделии. — О нашей борьбе, мисс Гуд, — он затихает, замечая негодование в её взгляде. — Я хотел бы прекратить все это, — Майкл понимает как глупо это звучит, после того, как он терпеть не мог ведьм. Стоило ему лишь услышать о них, как он хотел отправится в место, которое назвал тот или иной человек, чтобы прикончить этих магических женщин. Лэнгдон смотрит прямо ей в глаза, подмечая неуверенность, смешанную с осознанием. — Как же ты поменялся при ней, — она говорит это с некой загадкой, не давая точного продолжения, из-за чего Майкл не на шутку переживает. Вряд ли одно появление ведьмы-стервы в нём что-то поменяет. Он наливает себе стакан, поглощая его разом, чтобы избежать этой неловкой паузы, которая, как ему казалось тянулась вечность. — Надеюсь это продлится достаточно долгое время, прежде чем я решу отправить к тебе своих девочек. Вероятнее всего от тебя и крошек не останется, — угрозой буквально несло за милю, что заставило Майкла взвесить все. — Я все понимаю, — он старается идти навстречу, ради Мэдисон, хотя уже проклинает эту идею. — Вы останетесь работать во дворце, но не будете устраивать мне разборок на почве ведьм и вампиров, мисс Гуд, — поставил свое условие Лэнгдон, решая, что лучший способ не прийти к войне, так это держать врага на коротком поводке. — Хорошо, мистер Лэнгдон, мы прекратим эту войну. Но если вы хоть раз замахнетесь за черту, выстроенную между нами… Мне придется возобновить её, — она не отличается от него не капли, но Лэнгдон согласно кивает, веря, что возможно все придет к лучшей ситуации, чем к той, в которой он находился…