Сэнгоку моногатари

Что больше всего не нравилось Митихаре – что с тех пор, как он отправил в штаб отряда бабочку с донесением, прошло уже полтора месяца, и до сих пор не пришло ни помощи, ни даже ответа. Первое было вполне возможно: чтобы собрать войско и перебросить его на дальнее расстояние, требуется время. Тем более, если сам отряд все еще завяз в Мире Людей… и если несет потери… Митихара впервые задумался, кого из сослуживцев он не увидит, когда вернется в Сейрейтей. Если вернется. Вполне возможно, что собрать войско сейчас трудно. Тогда придется обращаться к союзникам. Договор с Сихоин предусматривает оказание друг другу военной помощи по первому требованию. С Кутики такого договора нет, но нынешний глава клана Кутики женат на сестре Сибы-тайчо, возможно, он согласится поддержать родственника. Либо обратиться с жалобой прямиком в Первый отряд к сотайчо, ведь капитан Такэдзаки прямо нарушил постановление Совета Сорока Шести. Но это всё – время, время… Но, в любом случае, уже давно должен был прийти ответ. Господин не может оставить без внимания свой сражающийся замок. Он отправит своим людям слова ободрения и сообщение, сколько им нужно еще продержаться, когда ожидать подмоги. Или, если оттуда, из Сейрейтея, ясно видно, что прислать подмогу и снять осаду не выйдет, замок не удержать – приказ сдать замок. Это скверный оборот, но это логично: лучше лишиться крепости, но хотя бы частично сохранить гарнизон, чем потерять и крепость, и гарнизон. Если за полтора месяца ничего из этого не случилось – значит, не дошла либо его бабочка, либо бабочка с ответом. Опять же, то и то было возможно и даже не удивительно. Разумеется, осаждающие будут стараться перехватить любые сообщения и туда, и оттуда. Крохотную бабочку с каплей реяцу отследить непросто, но всё же не невозможно, тем более если поставить такую задачу. И случайностей в пути, пусть и маловероятных, тоже никто не отменял. Во всяком случае, ясно было одно: приказа сдаться не было. Если бы Такэдзаки такой приказ перехватили, они не преминули бы известить об этом защитников. - Сообщения о близкой подмоге, скорей всего, тоже, - задумчиво проговорил Вада. Почесал черенком кисти нос, смутился этого и торопливо положил кисть обратно. Растертая тушь была буроватого цвета и тоже пахла зацветшей водой. – Иначе они бы усилили натиск, или, возможно, предложили капитуляцию на выгодных условиях, чтобы закончить как можно скорее. Вот почему Митихара и хотел поговорить сначала именно с заместителем. Третий офицер, четвертый офицер, Онацу-но-ката, двадцать шесть пехотинцев, больше сотни крестьян, включая детей… все они думали сейчас о том же самом, и, вполне возможно, приходили к таким же выводам. Офицеры, во всяком случает, точно; если не пришли, то скоро придут. Но – пока всё это были только догадки, а выскажи комендант это публично, вслух… покажи, что и он, главнокомандующий, сомневается и не представляет четко их нынешнего положения… - Перехватили, скорей всего, нашу, - согласился с заместителем Митихара. Даже если господин все еще в Мире Людей, и если там его трудно найти или до него трудно добраться – все равно, есть еще лейтенант, капитан с лейтенантом никогда не уходят в Мир Людей надолго одновременно, лейтенант – это сын и наследник князя Нобуторы, Сиба Хидэнобу. Как у заместителя капитана и второго человека в клане одновременно, у него достаточно полномочий, чтобы самостоятельно начать подготовку операции. Есть штаб отряда, есть главный вассал и старейшины клана. Даже если по каким-то причинам сам господин не получил сообщения – в воздухе это сообщение не подвиснет, на него найдется кому среагировать. Значит, известие о нападении на Онигаву либо не получили, либо получили с большим запозданием и еще не успели ответить. Знает ли вообще господин…. нет, вопрос надо ставить не так. Знают ли вообще в штабе отряда о том, что замок в осаде? Даже если бабочка не дошла – полтора месяца (даже больше, если считать от начала такэдзаковской операции) сохранять это в полной тайне навряд ли возможно. Передвижение войска, беженцы, взрывы и выстрелы, осушенные реки, осадный лагерь и добыча провианта – сведения должны были просочиться и уже дойти до столицы. По крайней мере об этом должны узнать в ближайшем городе. Рюдзиро должен был узнать, а как только узнал – немедленно передать в столицу. Бабочкой, или, может, каким-то своим способом – что во Втором отряде есть свои неизвестные другим способы, Митихара не сомневался. Возможно, не Сиба, но своему капитану – точно. Если только Рюдзиро в городе. Вообще Митихара не был в этом уверен. После их встречи в чайном домике Митихара больше никаких известий не получал, ни о нем, ни от него. Возможно, Рюдзиро сейчас далеко, возможно, ему пришлось покинуть город… а если его раскрыли, подумалось Митихаре с тревогой. Икко-икки пристально следят за событиями вокруг Онигавы, поскольку сами имеют тут интерес. Если… Митихара велел себе не углубляться в размышленья об этом. Хотя это было и трудно. Сейчас он должен думать о крепости. Он не может позволить себе беспокоиться о ком-то вне ее. Если Рюдзиро раскрыли… если по какой-то причине Рюдзиро не смог передать сведения в столицу, сделал ли это кто-нибудь? Остается еще Акари-сан. Она прямо сказала, что в отношениях между людскими кланами будет держать нейтралитет и не вмешивается; считается ли по ее понятиям вмешательством просто сообщить о нападении? Митихара не мог для себя решить, да и Вада-сан навряд ли мог сказать больше. А если раскрыли и Акари-сан? Митихаре вдруг стукнуло это в голову. Это ведь тоже возможно. Конечно, у кицунэ свои чары, свои техники и приемы, недоступные людям… ей, в случае чего, возможно, даже вероятней спастись… Митихара взглянул на Ваду с его погрызенной кистью и недописанной Лотосовой сутрою на фусума. Подумав: а ведь он наверняка думает о том же самом, и так же волнуется за Акари, как он сам – за Рюдзиро. - Вада-сан, - сказал Митихара. – Я думаю, выход один: попытаться послать еще сообщение. Причем не одно. - И не в один адрес, - деловито подхватил заместитель. – Как можно больше, чтоб, если их перехватывают, хоть у какой-то был шанс пробиться. В несколько адресов, и в каждый по стольку бабочек, сколько успеем. Митихара кивнул, подумал. - Лейтенанту Сибе Хидэнобу. В штаб отряда. Главному вассалу клана Сиба. Главе семьи Митихара. Главе семьи Вада. Десятому офицеру Второго отряда. И, пожалуй… Комендант и заместитель переглянулись. Обоим пришла в голову одна и та же дерзкая мысль… Конечно, это было вопиющей непочтительностью и грубейшим нарушением воинского этикета. Самое большее, кому могут напрямую писать номерные офицеры – это лейтенант, а лучше всего писать в штаб отряда, где сообщение примет дежурный офицер. Самое большее, кому может писать вассал, не состоящий в отряде – это главный вассал. Напрямую капитану может писать только лейтенант, напрямую князю – только его ближайшие родственники. Но, в сложившемся положении… - …Капитану Сибе Нобуторе, - твердо закончил Митихара. План, который они разработали с Вадой, осуществить удалось только на четвертый день. Заместитель сообщил бабочкой: стреляют с его стороны, с южной. Впрочем, Митихара и сам уже заслышал соответствующие звуки. И сразу же помчался туда. Шунпо у него нынче было, конечно… мгновенный шаг впору было переименовывать в «получасовой». На юге, как и ожидалось, пехотинцы с зелеными сасимоно били из-за своего купола залпами бьякурая. Согласно разработанному плану, Вада-сан приказал не отвечать, и пехотинцы с белыми, за своим куполом, выжидали, на всякий случай пригнувшись пониже. Митихара тоже пригнулся. Перекинулись с Вадой короткими фразами: все по плану. Ждать, когда в тебя раз за разом летит хадо – это трудно. Когда сам отвечаешь – это совсем другое дело. А вот так, сидеть пригнувшись – и ждать… По лицам под касками Митихара читал то же самое. Чего такэдзаковцы медлят? Ну же, кто там у них командиром, давай, не тяни! Послышался слабый звук, похожий на скрежет. Внешний купол наконец раскрывался. Громкий крик… Враг пошел в атаку. - Приготовиться, - негромко скомандовал Митихара. – Бьякураем, по моей команде… - он вглядывался в приближающихся бойцов с зелеными сасимоно, высматривая среди них офицера. -…пли! Белые огни рванулись вперед. Дружно, но бледно – прежних сил не было ни у кого. Впрочем, этого хватило, чтобы ряды противника смешались. А Митихара углядел наконец командира. Шлем с высоким маэдатэ – золоченой строчкою иероглифов. Митихара нашел глазами Ваду. Тихо сказал ему: - Меняемся. Вада кивнул. Дали еще залп. Противник нестройно отстреливался, в сторону замка вылетел сокацуй и врезался в купол, с шипением погас, не сумев навредить. Похоже, сейчас начнут отходить. Митихара взмыл над схваткою, нарочито, напоказ. Кэса захлопала в воздухе, как крыло. Возвысил голос как мог, перекрывая шум: - НАМУ АМИДА БУЦУ! Вражеский офицер заметил его, не мог не заметить. - Добрый день, Касакава-сан! – окликнул его Митихара. – Я вижу, вы уже облачились в латы терпения? Явились проповедовать эту Сутру и вынести все эти трудности? - Не могу пожелать вам того же, Митихара-сан, - хмуро ответил нитирэновец. – Не желаю ничего доброго тому, кто использует священный текст для насмешек. - Да вы, кажется, гневаетесь? – делано удивился Митихара. – А как же «будут злословить про нас, много раз поносить, презирать, и на большое расстояние отдалять нас от ступ и храмов, но мы воистину вынесем все это зло, потому что помним наставления Будды»? Вы уверены, что точно следуете этому наставлению? - Не остроумно, - отрезал Касакава. Митихара видел, как лицо под шлемом начинает багроветь. Где Вада, добрался ли до нужного места? Посмотреть было нельзя, начнешь оглядываться – привлечешь внимание. К тому, от чего, собственно, отвлекаешь. – Вы воображаете, что бритая голова сделала вас знатоком текстов? - Что вы, я всего лишь скромный служитель Будды Амиды, - Митихара пожал плечами. В общем-то, он даже не рисовался. – Куда мне до вас. Вы идете в бой со священным текстом на лбу, собираясь посягнуть на чужие жизни и чужое имущество – вы точно не видите противоречия? Хотя, быть может, вы решили подражать Ученику по имени Ищущий Славы, который в мыслях всегда имел ленность, - Митихара вдруг ощутил вдохновение. Он только надеялся, что ничего не перевирает. - И привязанность к славе и выгоде, у него не было усталости в поисках славы и выгоды, и он отбрасывал то, чему учился, всё забыл и ни во что не проник… - Прекратите! – зарычал нитирэновец. – Как вы смеете?!! - Наму Амида Буцу, - невозмутимо проговорил Митихара. Для нитирэновца это звучало издевкой, и Митихара это прекрасно знал. - Нэмбуцу ведет в ад, - холодно произнес Касакава. Похоже, он принял решение. Не оборачиваясь, сделал знак своим людям, чтобы те отходили. И положил руку на рукоять меча. А вторую – на ножны. – И вы отправитесь туда раньше, чем собирались. Свей свои кольца, Мамуси. - Взмахни рукавом, Акихимэ. Алые ленты выскользнули из клинка, и Митихара ощутил привычный прилив силы. И поразился тому, какой слабый. Он знал, что ослабел за последние дни, и что занпакто ослабел вместе с ним – но даже не предполагал, что настолько. По сравнению с предыдущим разом, когда он высвобождал шикай – разница была пугающая. Пожалуй, за ивовый жгут сейчас не стоило даже и браться. Клинок Касаквавы вытянулся, обращаясь в змею. Черно-красный узор чешуи, желтые немигающие глаза с вертикальным зрачком, раскрытая для броска пасть. Длинный раздвоенный язык шевелился, пробуя воздух. И зубы… торчащие вверх острые зубы. Митихару невольно передернуло. Алые ленты схлестнулись с черно-красным змеиным телом. Боролись, перекручивались, пытаясь пересилить друг друга. Шелк скребся о чешую, и Митихара поразился этому звуку. Через нестройные хлопки бьякураев прорвалось торопливое бормотание. Митихара не мог разобрать слов, но обрадовался: значит, Вада взялся за дело. По изначальному плану, заместитель должен был отвлечь вражеского офицера, при необходимости связать боем, а комендант в это время – запустить бабочек через открытую для отступления брешь. Змея вырвалась, отскочила и зашипела. Округлая голова покачивалась на весу, Митихара увидел розовое змеиное брюхо с четкими темными пятнами. Шум усилился, выстрелы стали громче и чаще, и Митихара понял, что стреляют еще и на западной стене. И все-таки что-то здесь было не так. Что-то не так… Змея метнулась, разинув пасть. Митихара ударил. Сил Акихимэ не хватило, чтобы остановить, змея пробилась сквозь ленты. Митихара не успевал… уже не успевал ни ударить, ни уклониться. Только – перехватить змеиную шею свободной рукой. Сразу за головой. Не совсем сразу, вышло чуть дальше, чем он рассчитывал. Но это было не так уж и важно. Потому что Митихара только что понял. На ощупь занпакто-змея была прохладная и сухая. Она выкручивалась из руки, злобно шипела, разевая пасть, удержать мускулистое и гладкое, несмотря на чешуйки, тело было невероятно трудно, Митихаре приходилось напрягать все свои силы. Хорошо, что хвостом она все-таки была соединена с рукоятью меча, если б смогла обвиться вокруг тела – колец бы ему было не разорвать. С востока били залпами. Митихара охнул от боли и невольно дернул рукой – змея, все-таки извернувшись, впилась зубами ему в запястье. Полоз. Это был полоз. Вопреки своему имени, занпакто шестого офицера Касакавы в шикае превращался не в щитомордника-мамуси, а в очень большого полоза. Руке было больно. И гадко, хоть Митихара и понимал, что яда там нет. Будь это в первые дни осады – Митихара бы все-таки змею удержал. Наверняка удержал бы. Но сейчас – сил уже не хватило. Змея выскользнула у него из руки и подтянулась к хозяину. - Цельный рукав, - скомандовал Митихара. Ударил, метясь перерубить змею пополам, но не вышло, та извернулась, удар прошел вскользь, сорвал несколько чешуек. На змеином теле проступила кровь, а Касакава скривился и грубо выругался. Похоже, он сам ощущает боль своего занпакто. Но Касакава был свежее, он атаковал, сразу же, без передышки, Митихара с трудом отбил. Подумал взять занпакто двумя руками, это усиливает шикай. Но левая уже слушалась плохо и была вся в крови, рукоять будет скользить. Он вернул ленты. Голова начинала подкруживаться. Касакаса атаковал, целясь по ногам, рассчитывая захлестнуть петлей. Митихара отскочил. Голова кружилась, он не удержал равновесия и кувыркнулся, едва сумел затормозить в воздухе, припав на одно колено. Касакава атаковал. - Действуй, Хито-но Мамору! Перед ним вырос щит, и змея впечаталась туда мордой. Сквозь полупрозрачный твердый сгусток реяцу было видно, как бесполезно скребут по нему змеиные зубы. Митихара поднялся. Вада Хироси с обнаженным мечом в руке встал рядом с ним. Багровая рожа Касакавы начала довольно быстро бледнеть. Созданный мечом второго офицера щит из реяцу не просто держался – он медленно, но упорно двигался. Вада давил на змею-занпакто, оттесняя ее назад. Касакаве сейчас было бы отозвать змею, попробовать ударить снова, так, чтобы обогнуть щит, тот был невелик, размером примерно как щит энкосена. Но, похоже, у него больше не оставалось атак, если закончить эту – шикай захлопнется. И он упрямо пытался продавить щит, чисто на силу. - Наму Мёхо-рэнгэ-кё, - произнес Вада так же спокойно, как перед тем Митихара произносил свое Нэмбуцу. И прозвучало это настолько же издевательски. - Наму Амида Буцу, - подтвердил Митихара. - Хороши же самураи в клане Сиба, - прохрипел Касакава. Он ухватился за рукоять обеими руками, все еще пытаясь пересилить Хито-но Мамору. Который на это и был рассчитан. Даже при том, что Вада был слабее в принципе, к тому же истощен и измотан – таким способом с его занпакто было не справиться. – Я думал, что самураи Сиба, наши почетные враги – гордость своего клана. А теперь вижу: самураи Сиба – жалкие враги и позор для клана. Вдвоем нападать на одного! Митихара хотел ответить, но, к его удивлению, первым ответил Вада: - Так значит, вы боитесь нас двоих? Так себе самураи в клане Такэдзаки. Одно из двух. Либо у вас некого назначать, взяли шестым офицером кого пришлось, хоть тот и не тянет по силе. Либо вас в вашем лагере плохо кормят. Шума боя больше не слышалось, ни здесь, ни на западе. Но Митихара из своего положения видел за спиной противника кое-что, чего не мог видеть Касакава, и что непонятно, видел ли Вада. И что ему очень сильно не нравилось. Пехотинцы с зелеными сасимоно все уже отошли за внешний купол, но всё еще держали проход открытым, для своего командира. А там, вдалеке, за куполом, как раз за проходом – завесой гуляло полупрозрачное пламя. - Остроумием самураи Сибы не отличаются тоже. - Касакава наконец бросил свое бесполезное занятие и закрыл шикай. - Если бы не приказ моего господина… к моему стыду, я поддался чувству гнева и чуть было его не нарушил. Не сейчас, господа. Встретимся в другой раз, и очень скоро – это я вам обещаю. Он отшагнул назад, все еще не убирая меча в ножны – и ушел в шунпо. - Отходим, - сказал Митихара. Вада кивнул. Пехотинцы на стенах не вмешивались в поединок офицеров, но Митихара увидел: бьякураи в руках у них были готовы. - Отставить, - махнул им рукой Митихара. – Можете отдыхать. Левую руку он еле чувствовал, и крови вытекло уже преизрядно. Он перетянул рану простейшим безномерным бакудо. По-хорошему, лучше бы было перевязать обычной тканью и не тратить духовную силу, трата пустячная, но когда силы так мало – задумываешься над каждой каплей. Но прямо сейчас оторвать лоскут было неоткуда, к тому же рану стоило бы промыть, причем водой с абрикосовых косточек. - Вада-сан, благодарю вас за хорошую работу, - сказал он, - и за помощь. И приношу свои извинения, если чем-либо задел ваши чувства. Поверьте, мои слова никоим образом не были направлены против вашей школы – только против нашего противника. - Да я, Митихара-доно… честно сказать, я толком и не слышал, что вы говорили! Не до того было. Честно сказать, одного пехотинца я, кажется, пришиб. – Вада неожиданно смутился. Непонятно чему, как не смущался с начала осады. А потом поднял глаза – и напрямик сказал то, о чем Митихара непрерывно думал все это время. – Как вы думаете, хоть одной удалось прорваться? - С такого расстояния не разглядел, - так же напрямик сказал Митихара. - Когда я их создавал, пламени еще не было. Значит, либо там ловушка специально для бабочек, либо просто кто-то их заметил и уничтожил. - Сколько вы успели отправить? – спросил Митихара. - Четырнадцать. С западной стены выстрелов больше не слышалось, движения реяцу не ощущалось. Видимо, противник отступил и там тоже. Митихара пошел туда, посмотреть. И почти сразу же наткнулся на спешащего навстречу ему пехотинца. Он узнал Дзинсити. - Митихара-доно… - Что? - Такамура погиб.