* * *
Распахнулась дверь. В небольшую комнатушку зашёл И Краткий. Он молча сел за стол, а напротив сидел его ассистент. Он как-то странно и недоумевающе смотрел на хоста, обратив внимание на его затуманенный взгляд. Тот начал диалог первым: — Ё, помнишь ты как-то говорил, что я несправедлив по отношению к обджектам? — Да, и знаешь.. Мне правда кажется, что ты слишком жестоко с ними обращаешься и не помога- Но его смелую речь быстро перебили, не дав договорить. — Так вот, ты ошибаешься. Особенно насчёт последнего. Уловя его окончательно не понимающий взгляд, красная буква принялся с самодовольными нотками в голосе рассказывать о сегодняшнем событии с ним и одним из обджектов. Около десяти минут спустя необычный рассказ был окончен. Ё краснел, глядя на него. Послышалось, как он вполголоса произнёс: — ..Краткий, я ошибся в тебе.Часть I
10 июля 2021 г. в 14:44
У Замазыча возникла «проблема».
Сидя под тенью дерева, он не мог сосредоточиться ни на одном из своих кроссвордов. Но не в том была проблема: на днях, вместо привычных ему кроссвордов, он наткнулся на совершенно иные по содержанию журналы.
Не то чтобы он никогда не знал о них. Но сейчас они стали интересовать его, и гораздо больше.
Те самые, на обложке которых красуется значок «18+».
Как бы это не было постыдно для него самого, но их содержание очень привлекало этого обджекта.
Замазыч частенько засматривался на обнаженные тела на картинках, испытывая странное ощущение. Ощущение, которое приятно растекалось по телу, словно капля холодной воды в знойную жару.
Даже сейчас, при воспоминании об этом, возбуждение охватывало его вновь. Корректор отбросил кроссворды в сторону, и жадно взял тот самый журнал в руки, который всё это время лежал рядом.
Да, кроссвордами он пытался отвлечь себя.
Но теперь его внимание полностью охватили те непристойные журналы.
Он отодвинулся подальше за кусты. Оглянувшись, Замазыч убедился, что рядом никого нет.
Уже спустя несколько минут «чтения», он понял, что с этим всё больше нарастающим чувством надо что-то делать.
Хотелось бы удовлетворить себя хоть как нибудь и чем нибудь.
Однако его проблема была в том, что по-нормальному обджекты не могут этого делать: могут ощущать возбуждение, но не могут сделать ничего большего. И это было мучительно несправедливым.
Корректор потянулся и открыл «крышку» сверху, что закрывала баночку с замазкой, и положил в сторону. Затем, еле дотянувшись рукой, он погладил отверстие там, немного краснея от мыслей и ассоциаций в голове. Он ещё никогда не занимался ничем подобным.
На руке уже оставались белые следы от замазки.
Но это не приносило даже капли удовольствия. Он разочарованно вздохнул.
Ему не хотелось просить помощи об этом у кого либо, это было бы слишком стыдно. И вообще не хотел, чтобы кто нибудь видел его в таком нелепом состоянии.
Несмотря на все предосторожности, неподалеку был тот, кто всё это время наблюдал за неумелыми попытками Замазыча.
Послышался шорох травы, и он показался, подходя ближе к обджекту.
Увлечённый своими действиями, корректор не замечал его до тех пор, пока тот не подошёл достаточно близко.
Заметив его, замазка чуть ли не подпрыгнул на месте и вздрогнул.
— К-Краткий?! Это не то, о чём ты п-подумал..
— Надо же, какой ты извращённый. Я многого не знал о тебе. — буква скрестил руки на груди, и как бы осуждающе покачал головой.
— Я могу объяснить..-
— Я и так знаю, что ты пытался сделать.
Его голос звучал равнодушно, чего совсем нельзя было сказать о Замазыче, взгляд которого метался из стороны в сторону и смотря куда угодно, лишь бы не на Краткого.
Эта ситуация была самой худшей, что он только мог представить.
Пока он судорожно пытался подобрать слова, хост продолжил:
— ..И вижу, у тебя не особо это выходит.
Помолчав, тот робко кивнул головой. Обджект уже стоял на коленях перед ним, что выглядело странно.
Это напомнило Краткому один момент.
— Послушай, раз уж у тебя такие желания.. Думаю, ты не будешь против кое-какой помощи.
Корректор не успел среагировать, как буква улыбнулся, достал и взмахнул своей волшебной палочкой.
Тут же Замазыч почувствовал странное, непривычное ощущение внутри.
Хост подошёл к нему неприлично близко, нагнулся и чуть ли не прошептал:
— Теперь твоя замазка — это сперма для тебя.
Тот напрягся, а лицо залило краской. Ни сколько от самой ситуации, сколько от чувства нахождения этой жидкости внутри себя.
Теперь возбуждение усилилось, и он уже не мог контролировать себя. Он всё ещё с трудом дотягивался до того заветного отверстия сверху, вплоть до того, что хотел попросить кого-либо помочь.
Тем временем Краткий невозмутимо продолжал:
— Доволен? Можешь не благодарить. — он словно выжидающим взглядом смотрел на обджекта, потом вновь отошёл на пару футов.
Замазыч тяжело вздыхал, сидя на земле. Затем, не выдерживая, он подполз ближе к букве и взмолился:
— Подожди, н-не уходи.. Я не.. Могу.
Он закрыл глаза от ужасного стыда, и такого же сильного желания.
Хост стоял на месте с раскрытыми глазами, несколько удивившись от такого рвения. Но сейчас же он ухмыльнулся и приобнял его рукой.
— Только если ты хочешь этого.
Замазыч смущённо смотрел на него, подрагивая от напряжения. Краткий положил тёплую руку на его отверстие, медленно гладя. Тут корректор почувствовал, как внутрь него проник один из пальцев.
— Тебе приятно? — поинтересовался Краткий.
— Д-да..
Тот начал быстрее двигаться в нём, трогая влажные от жидкости стенки. Вскоре подключился второй, затем третий палец. Буква не торопился, наблюдая как тот
уже дрожал от возбуждения.
Замазыч не мог поверить во всё это, словно это был лишь сон.
От наслаждения он забывал обо всем, и что в любой момент кто-либо мог увидеть эту картину. Хотелось лишь большего. Полного удовлетворения.
К трем пальцам постепенно присоединились остальные. Половина руки малиновой буквы уже была в белой субстанции, пока она продолжала вытекать из отверстия в ещё больших количествах, стекая по телу корректора.
Слышались лишь хриплые стоны и вздохи. Все самые похотливые желания обджекта, теперь уже вслух заставляли самого Краткого понемногу возбуждаться и делать это ещё активнее, затрагивая самые чувствительные точки.
В полнейшей эйфории, Замазыч лишь прикрывал блестящие от слёз глаза. И вот, он наконец дошёл до предела.
На земле оставались белые капли от «замазки». Обджект сидел на траве, едва ли не задыхаясь от сильного оргазма. Краткий в бессилии присел чуть дальше от него, не говоря больше ничего. Но по взгляду было видно, что ему это тоже надолго запомнится.