Я болен тобой...

Она всегда была светлой. Какой-то особенной, яркой, милой. Улыбка, выбившаяся от ветра прядь волос, темные ресницы, мягко скрывавшие голубые глаза, едва румянец касался бледной щеки. В полуденный час, она всегда коротала время в парке, подбрасывая голубям крошки хлеба. Ей не нужны были богатства и шелка, внимание и восхищение. Она просто Бет, юная девушка девятнадцати лет, которая делает свои первые шаги в таком огромном мире. Раньше обеденный перерыв Рик проводил в своей темной обители. Он распечатывал фотографии для журнала, подбирал лучшие, как всегда монотонно, по-привычке. Это так, а это вот так. Тут автор вышел неважно, но зато четко, фокус отличный. Пойдет. Фотограф со стажем в пятнадцать лет, живущий своим миром, он никогда не замечал ничего вокруг. Дежурные "Доброго утра" и "До завтра", затем небольшой домик, большая бывшеприютская собака по имени Чак и полное одиночество. Ему тридцать семь, за спиной пара неудачных романов, разочарование, разбившее сердце, после которого его брат женат на девушке, о которой Граймс мечтал многие годы. Он помнил поцелуи, побег из дома, ее "люблю", а после... Пропасть, измена, признание и свадьба. Тяжело пережить предательство, сложнее, когда оно приходит в семью и укрепляется корнями... В свои двадцать два года Рик покинул дом, перебрался в небольшой провинциальный городок, где нашел успокоение в одиночестве, прочь от бесконечного напоминания о случившемся в кругу "счастливой" семьи. Он не должен быть костью в горле. Лучше сбежать... Прочь от боли. Судьба никогда не играет по заранее расписанному сюжету. Она может быть ревнивой, обидчивой, но когда-то она вспоминает, что ты остался и затаился где-то в стороне. И тогда тебе больше не удастся оставаться в покое, нельзя будет спать и есть, нельзя дышать просто так. Все мы рождаемся и умираем, оставив историю. И как бы Рик не пытался стать безликой тенью, однажды Судьба ворвалась и в его двери... *** Он потирает переносицу, до боли сжимает кулаки, Рик сдерживает себя, чтобы оставаться в темноте. Лишь красный свет оставляет тени на стенах. Они и есть его друзья... Да, мужчина работает по старинке, так фотографии получаются лучше. В них есть душа, особое эфемерное состояние радости... В этой тьме мысли должны уходить, но... Да... Она там, мужчина знает, что она снова в том парке. Улыбается, смеется, делит свой сэндвич с птицами. Бет улыбнется ему. Она всегда была особенно приветливой с Риком. Говорила много и все абсолютно не по делу, но он слушал. Он всегда слушал ее. А когда та просила рассказать что-нибудь, то Бет приходилось выслушать очередную философию. Граймс порой думал - разве это может быть интересно юной девочке? А она, точно нарочно, задавала вопросы, подсаживалась ближе. Настолько, что он мог почувствовать ее запах, такой легкий, с нотками ванили, уже знакомый и родной. За эти полгода, с того момента, как мисс Грин пришла в издательство журналисткой, Рик узнавал о ее присутствии едва появившись на работе. Легкий аромат точно вуаль наполнял голову неуловимой эйфорией.... Поначалу он опаздывал, впрочем мало кто замечал это. Граймсу не было равных, как не было и тех, кто желал узнать его лучше. Но потом... Потом ему захотелось приходить раньше. Он забегал в кофейню, чтобы заказать ее любимый карамельный капучино. Едва появившись в небольшом наполненном светом помещении офиса до прихода коллег, он оставлял стаканчик на ее столе и скрывался в подвальной студии. Это такой жест заботы в благодарность самому ее существованию. Никто не узнает, она не подумает на него. Но молчание было не всегда. Да, конечно, она задавала вопросы... Ей было любопытно. - Рик? Должно быть это ты! - Рассмеялась блондинка, снимая перекинутую через плечо, сумку. Она заметила, как Граймс подошел к кулеру, и даже не оглянулся в ее сторону. Мужчина сам себе задавал вопрос - почему она смотрит на него? Почему дает повод думать, что мог быть интересен ей? Почему так бешено стучит сердце? Губы обсохли, Рик делает глоток, жмурит до боли глаза и только после оборачивается к девушке. Его лицо не выражает эмоций, он вопросительно смотрит в глаза белокурого ангела, уничтожая себя изнутри за то, что прячет свою зависимость... Он ведь сам себе не признается.. Не станет. - Что? - Кофе, - она закусывает нижнюю губу, чуть склоняет голову. За огромными окнами гаснут фонари в свете утренних лучшей. Образ Бет кажется девственно прекрасным. Где-то внутри все сжимается, а девушка опускает глаза, - я просто подумала, что...если бы это был ты, то я должна сказать тебе спасибо. Как мальчишка. Разве он снова юн? В ответ Рик лишь качает головой и направляется в сторону лестницы, сухо выдавив, - нет. Каким-то странным образом, Бет умела обходить толстые стены, выстроенные Граймсом против нее. Она не молчала в машине, когда они ехали на интервью. Рассказывала ему свои незамысловатые истории, напевала песенки под радио, которое Рик включал нарочно. Так проще избежать молчания в машине. Он делал отличные фотографии, а Бет писала статьи. За полгода их тандем стал лучшим, Бет узнаваемой, а Граймса теперь мало кто мог назвать тенью. - Проводи меня? - Он услышал ее голос за спиной, когда перебирал старые фотографии на полках. Рик опустил альбом, но не обернулся. - Почему ты все еще здесь? Разве тебя не ждут дома? Шаг, другой... Она приближается, а его руки с силой сжимают деревянную конструкцию. Так трудно бороться с тем, что у тебя внутри. Это тяжелое ощущение ответственности, риска, совести. Рик чувствует как Бет касается его плеча, закрывает глаза и с огромным усилием оборачивается, поймав ее за запястье. Глаза волка изучают глубину ее глаз, пульс отдается в висках, чуть сводит скулы от застывшего напряжения и мужчина отводит руку Бет в сторону. - Уже поздно, - звучит металлический голос, - я отвезу тебя домой. Он проходит вперед, попутно хватает свою куртку и открывает дверь для девушки. Поникшие плечи, потерянный взгляд. Она совсем другая... Словно что-то случилось, ведь Бет наверняка хотела сказать ему, поделиться чем-то важным... Но она молчала, молчала когда он потушил свет, молчала, когда Граймс, не проронив ни слова, отвез ее к дому. Молчала даже когда щелкнул затвор двери. Мотор не глох и он не смотрел на спутницу. Чуть наклонившись к рулю, мужчина просто отстранился, смотря куда-то в пустоту. И да, он услышал ее тихое, - Доброй ночи, Рик... На следующий день кофе остыл. Бет не пришла. Как не пришла и через месяц. Девушки не было. Кто-то говорил, что юная Грин взяла отпуск, кто-то же судачил, что девушка уехала из штата в места покрупнее, искать славы... Рик не мог спросить у руководства напрямую. Получил замену и был вынужден свыкнуться с новой реальностью. Однако мужчина неоднократно был у ее дома - утром, днем, ночью. Он набирал номер Бет и слышал равнодушные гудки, без ответа. Ее не стало и тень снова нашла свое убежище. Этот мир превратился в мучительное ожидание. А где-то внутри поселилась саднящая боль, ломавшая мужчину день ото дня, словно чертова раковая опухоль... - Скоро Рождество, Бет, - прошептал Граймс, наблюдая за снежными хлопьями ночью. Он открыл окно холодному воздуху. Пес заскулил и забрался на диван, подальше от скорбного хозяина и мороза. Тепло ушло вместе с тем чувством, которое затворник не признавал... - Где же ты? Время не лечит. Оно может временно латать дыры, приводить в зримый порядок твою душу. Как будто то, что поросло шрамами кому-то сгодится... И вот он, словно порванный башмак без пары. Все еще для чего-то существует. В предпраздничный день Рик ожидал приезда друга. Он должен был помочь ему перевезти аппаратуру в офис, поэтому когда кто-то постучал в дверь, Граймс нисколько не сомневаясь крикнул из ванны, - Дэйв? Проходи. Я не ждал так рано, подожди немного. Волшебство говорите? Это какая-то странная сила, которой не существует и в нее верят лишь законченные романтики? Как вы ошибаетесь... Как ошибаетесь... Что было дальше? Тогда, когда взрослый мужчина надеялся на обычный день? Такой день, который проживаешь и забываешь, точно его не было? Что могло случится? - Дэйв, я подготовил пару штативов, они могут..., - Рик прерывается на полуслове... За окнами снег, мягкий свет наполнил комнату магией и легкий запах ванили одурманил голову... - Бет..., - шепот, рука касается переносицы, ворох мыслей в голове... Сердце готово вырваться в тот момент, когда Граймс поднимается по лестнице наверх, видит приоткрытую дверь в его спальню и замирает, сделав шаг вперед. Юная Грин улыбается ему, кормит птиц, обнимает подругу, грустит, а вот она за рабочим столом, а вот спит, подобрав под себя ноги в его машине... А здесь она совсем уставшая, закрывается книгой, и вот эта - особенно любимая. В тот день она пришла с алой помадой на губах.... Именно эту фотографию девочка сжимает в своих руках. Ее взгляд встречается с ним, губы Бет дрожат, а сама она поднимается с кровати, слегка пошатнувшись. Рик делает шаг, протягивает к ней руки, но юный ангел лишь одергивает его и пятиться назад. - Ты не говорил мне, - шепчет Бет, - не говорил мне никогда... Ему тридцать семь лет. Тридцать семь... Ей всего девятнадцать. Совсем еще ребенок. Как он мог сказать ей, как мог признаться, что дышит только ее существованием? Он не позволял себе думать о таком, не позволял допускать прикосновений. Рик всегда держался стороной, всегда. Разве Граймс мог признать, что болен? Разве мог сказать, как сильно желает обнять ее, оберегать, спрятать от боли и страхов? Как он мог признаться Бет, что ее образ с ним повсюду? Стены комнаты, альбомы на столе, часть из которых юная Грин разбросала на кровати, пытаясь отыскать ответы на тысячу вопросов в ее голове. Да, Бет, я одержим... Я одержим... Рик глубоко вздыхает, протягивает к девушке ладонь, слегка коснувшись ее руки, очень осторожно, точно еще одно неаккуратное движение и ангел исчезнет, ее не станет... Она больше не придет. - Я не мог. Ты слишком юная, ты только начинаешь жить. Я не мог ни на что надеяться, не мог попросить тебя об этом... - К горлу подкатывает ком, Граймс сплетает пальцы их рук. И она не убегает. Голубые глаза полны слез, но Бет остается. - А ты попроси, - ревностно произносит девушка, слегка приближаясь к нему. Ангел идет прямо в западню, не останавливаясь, не позволяя ему прогнать ее, - хватит меня мучить, Рик. Его ломали много раз. Нет семьи, друзей, счастья. Нет ничего, кроме фантасмагории о ней. Чем он заслужил прикосновение к благодати? Кто-то свыше решил простить этого грешника? Он решил доверить Граймсу - Бет? Все вопросы прочь! Вон из его головы... Бет рядом, она осязаема. Она так близко, касается пальчиками его шеи, прижимается к груди, прерывисто дышит, опасаясь холодного протеста. Но айсберга больше нет. - Ты будешь моей, Бет? - шепчет Граймс, поднимая ладонью ее нежное лицо к себе. Улыбка, одобрение, сухие губы жаждавшие ее, мягко пробуют уста девушки на вкус. Ее тонкая талия изгибается ему навстречу, Бет смеется, когда Рик оступается и девушка падает вместе с ним на кровать. Они сминают фотографии, тонут в этом ворохе бумаг. Граймс целует ее шею, гладит рассыпавшиеся по плечам кудри, а едва девушка оказывается на спине, мужчина склоняется над ангелом, осыпая ее лицо спешными поцелуями. Время застыло, остановилось на мгновение вместе с мягким рождественским светом. Оно украло тьму, уничтожило тени. Маленький ангел больше не уйдет... Рик нежно сплетает пальцы их рук, не торопится и не принуждает ее к чему-то более запретному... У них ведь есть будущее. Теперь оно есть... - Ты сбежала от меня? - Прошептал мужчина, путаясь пальцами в локонах Бет. След улыбки, нотки грусти и голубые глаза с серебром топят Граймса в себе, пленят его душу. - Я хотела тебя забыть... Рик снова чувствует как нечто острое напоминает о своем существовании в его груди. Душа не может столько кровоточить, теперь все иначе. Потому он привлекает ангела к себе, очень тесно, но всегда словно недостаточно, даже когда от этой близости больно, а дышать совершенно нечем... Как будто душе все еще холодно, как будто он может ее потерять... - У меня не получилось... Я проиграла? Он кивнул, целуя ее в макушку. Ты проиграла, Бет. Ты проиграла, чтобы спасти меня.