Филофобия

Дел навалилось невпроворот — инспекторы, присланные из главка для «внеплановой проверки», казалось, намеревались докопаться до самого ада, тщательно пересматривая не только свежие дела, но и всю подноготную, тем самым прибавляя всем сотрудникам проблем. Патрульные старались появляться как можно реже, Фред который день ходил то бледный как полотно, то красный как помидор, время от времени судорожно закидывая под язык таблетки от тахикардии, а Шнобби и вовсе поник и боялся на глаза показаться, предпочитая прятаться за кипами бумажек или бегать по мелким поручениям. В том, что ноги у этой проверки росли из чьего-то доноса, Ваймс даже не сомневался. Рожи у нынешних инспекторов в отличие от ребят, которые приезжали в прошлый раз, выглядели исключительно недружелюбно даже когда Ваймс предложил пропустить по стаканчику кофейку (всем своим видом намекая, что кофейком можно не ограничиваться), да и его чуткий нос следака улавливал исходящий от них мерзкий душок ГУВР-овских стервятников. Не то, чтобы в отделе делалось всё исключительно по букве закона, но, в конце концов, за кем не водится мелких грешков? Следуй Ваймс строго тому, чему его натаскивали в академии, он бы так и остался младшим констеблем. В лучшем случае. В Анк-Морпорке были свои неписанные законы, которым не учили ни в одной школе, и переть против них было сродни самоубийству. Впрочем, раз договориться «по-хорошему» не получилось, работать пришлось круглые сутки. Днём они всем отделом чинно перебирали бумажки, занимались текущими делами, то и дело проявляя назойливую участливость в отношении инспекторов в надежде, что их деланные приторно-вежливые рожи вызовут желание отделаться от этой работенки как можно скорее. Ваймсу, справедливо говоря, самому от себя было тошно и оттого по ночам, разбирая и приводя в порядок бумажки, к которым можно было докопаться, он был куда злее обычного, пил вдвое больше кофе и даже курил с какой-то усиленной яростью. Он определённо не мог скрыть все прегрешения, но не дать делу о превышении полномочий… или халатности… или злоупотреблении (уж что там ГУВР-овцы захотят им пришить) дойти до главковских начальников был обязан. Как и найти крысу, что донесла в главк на их отдел. Но если с первым ему справиться худо-бедно удалось (по крайней мере, с момента, когда капитан, в душе надеясь, что больше им свидеться не придётся, попрощался с инспекторами, прошла уже неделя, а на ковёр его всё ещё не вызвали), со вторым дело не клеилось. Больше всего Ваймса, как опытного следака, волновал мотив — на кой чёрт их отдел вообще кому-то сдался? У них и из дел-то одни пьяные драки да мелкое воровство. Преимущественно. В конце концов эта проверка действительно могла быть инициирована начальством из главка — мало ли кому из больших начальников вожжа под хвост попала — но какое-то неприятное чувство продолжало зудеть внутри, не давая покоя. Ваймс откинулся на спинку кресла и взъерошил волосы руками. В голове неприятно шумело. Пожалуй, ему нужен ещё один стаканчик крепкого кофе. Или выпить. Да, выпить и выбросить наконец всю эту нервотрёпку из головы хотелось куда больше. Ваймс снова взъерошил волосы и потряс головой, прогоняя назойливые мысли. Он всё ещё придерживался своего правила — не пить пока работаешь над серьёзным делом. Иначе где тогда черта между ним и теми алкашами, которых каждую ночную смену пачками сгружают в обезьянник патрульные? Твёрдо решив вернуться к работе, Ваймс по привычке проверил телефон. На экране висело открытое сообщение. — Твою мать! Увлечённый внезапно вспыхнувшим желанием докопаться до истины Ваймс напрочь забыл, что собирался этим вечером на встречу с Ветинари. И он уже чертовски — просто чертовски — опаздывал. На город за окном уже опустились сумерки, а на дорогах наверняка была куча пробок. Впрочем, если выехать прямо сейчас… Ваймс сунул телефон в карман и подхватил висящую на спинке кресла кожанку, но замер, едва натянув один рукав. Не мог же он явиться к господину идеальному мэру в таком виде. Ваймс и упомнить-то не мог когда он последний раз ночевал дома, не то что брился или мыл голову. Да Ветинари его попросту на порог квартиры не пустит, не то что в постель. В конце концов, он и так уже опаздывал — вряд ли мэр сподобится выплеснуть из себя ещё больше ядовитой язвительности, если Ваймс заскочит домой переодеться.

***

О том, что Хэвлок Ветинари имел просто потрясающую воображение способность каждый раз становиться ещё невыносимее, Ваймс узнал запоздало, когда с порога наткнулся на его жёсткий ледяной взгляд. — Вы снова опоздали, — отчеканил Ветинари, скрестив руки на груди. Посмотри мэр на него так в своём кабинете, Ваймс бы наверняка стушевался и окаменел, неспособный произнести ничего, кроме отскакивающего от зубов «сэр», но здесь и сейчас этот холодный взгляд Ветинари совершенно не шёл и казался чужеродным вкупе с домашним халатом и слегка растрепавшимися волосами. — Слишком много работы, — буркнул Ваймс в свое оправдание, попутно снимая куртку и ботинки, — но я заскочил домой по дороге и принял душ. Можем сразу… ну… Ваймс замялся, пытаясь объясниться. Обычно он предпочитал не думать о том, что встречался с Ветинари только ради секса, точно шлюха по вызову. Делать было куда проще, чем думать, потому он сразу шагнул навстречу, желая стереть повисшую в воздухе неловкость пылкими поцелуями — прижаться губами к шее, чуть-чуть выше ключицы — от которых Ветинари каждый раз млел, мелко подрагивая в его руках, и выгибался навстречу, негласно требуя не прекращать. Но Ветинари остановил его прежде, чем Ваймс успел его коснуться. — Хотя бы руки вымойте для начала, — Ветинари развернулся и скрылся в спальне. Ваймс заторможенно кивнул, провожая взглядом его вытянутую по струнке спину, а отогнанные мысли вновь обрушились на него подобно лавине, накрывая с головой и лишая возможности дышать. Впрочем, он был бы глупцом, ожидая от Хэвлока Ветинари хоть каплю понимания или сострадания. Когда Ваймс вышел из ванной, Ветинари просто сидел на кровати, всё такой же холодный и собранный, точно собирался проводить очередное занудное совещание, а не трахаться с капитаном. — Я всё, — скомкано бросил Ваймс, пытаясь хоть чем-то разбавить давящую неловкую тишину, и зачем-то поднял руки, будто демонстрировал строгому родителю, что выполнил указание с тщанием и прилежностью и теперь обязан получить за свои старания вознаграждение. Ветинари не стал утруждаться ответом, попросту смерив капитана холодным взглядом, и поднялся с кровати, принимаясь за пояс на халате. Впрочем, Ваймс встречался с ним достаточно долго, чтобы привыкнуть к его нраву и даже подобное ледяное безразличие воспринимать в качестве приглашения. Так или иначе, в их договоре никогда не фигурировали слова «приязнь» и «нежность», или, на худой конец, «дружелюбие». Ветинари в первую же встречу дал понять, чего хотел от капитана, и надеяться на что-то иное было бы попросту глупо. Ваймс прикрыл глаза и уткнулся мэру в шею, вдыхая аромат мяты и хвои, смешанный с тонкими нотками парфюма, что остался на аккуратно уложенных волосах. Ладони привычно легли на узкие плечи, поглаживая их через мягкую ткань халата, и тревожные мысли плавно отошли на второй план, уступая зарождающемуся внутри желанию. В конце концов, трахать одного из самых желанных мужчин Анк-Морпорка было не таким уж и плохим вариантом. Даже с учётом его откровенно скверного характера. — …руки, — отчеканил Ветинари, выдёргивая Ваймса из пелены умиротворения. Ваймс замер, в недоумении открывая глаза и чуть отстраняясь: — А? Ветинари не стал повторять. Вместо этого он небрежно дёрнул плечами, сбрасывая руки капитана, и отступил. — Я ждал вас слишком долго, — холодно процедил он, избавляясь от халата. Взгляд Ваймса невольно скользнул по ладному стройному телу, заставляя что-то внутри предательски затрепетать. Сколько бы Ваймс ни смотрел на него, ему всегда было мало, всегда хотелось больше. Хотелось, чтобы Хэвлок Ветинари безраздельно принадлежал ему одному. Хотя бы телом. Но он не имел права даже на это. — За это время я успел растерять весь интерес, — бросил мэр, укладываясь на кровать. Даже лежа в постели совершенно нагим, он каким-то образом умудрялся выглядеть так, будто не происходило ничего из ряда вон выходящего и находиться в подобном положении было для него не более смущающим, чем сидеть за столом в кабинете. Впрочем, отчасти это было правдой. К сексу мэр тоже относился как к работе. Короткий холодный взгляд, брошенный из-под ресниц, неожиданно окатил Ваймса волной жара. Уголки тонких губ дернулись, обозначая намёк на улыбку. Ваймс выругался про себя. Чёртов вездесущий засранец наверняка ведь заметил, что Ваймсу нравилось то, что он видел. Голос Ветинари стал мягче: — И теперь вам, Ваймс, придётся ждать меня. Тонкие длинные пальцы коснулись шеи, мягко, почти невесомо поглаживая бледную кожу, проводя подушечками от угла челюсти до самой яремной впадины и назад. Ваймс шумно вдохнул, наблюдая за движением изящной кисти. Он не сразу понял, что имел в виду Ветинари, хоть и заметил, что мэр вопреки обыкновению не был возбуждён. Но едва ли это было большим делом. Сейчас же, когда узкая ладонь плавно скользила по бледной груди, а взгляд холодных голубых глаз неотрывно следил за ним, Ваймс чётко осознавал чего добивался мэр, и от этого осознания собственное возбуждение сладко скручивалось внутри: Ветинари хотел чтобы Ваймс смотрел. Не сводя с него глаз, Ваймс послушно присел на край кровати и протянул руку чтобы погладить нежную кожу на щиколотке, негласно выражая восхищение, но Ветинари не позволил себя коснуться. — Штаны, Ваймс, — раздражённо бросил он, убирая ноги подальше от капитана, — сколько можно вам повторять? Ваймс недовольно цыкнул, нехотя поднимаясь и торопливо стягивая джинсы. Чёртов чистоплюй! Нашёл о чем думать в такой момент. Не то, чтобы сам Ваймс был свиньёй и имел привычку ложиться в постель в уличных вещах (за исключением тех случаев, когда приплетался домой пьяный вхлам и каким-то чудом умудрялся завалиться спать на кровать, а не на иные горизонтальные поверхности), но порой исключительный педантизм господина мэра приходился совсем не к месту и раздражал. Скинув заодно и футболку, Ваймс снова присел на край постели. Ветинари же не спешил возвращаться к ласкам, наблюдая за капитаном, и лишь когда тот остался в белье, мэр немного расслабился, вновь разводя плотно сомкнутые колени и прикрывая глаза. Раздражение медленно сникало. В конце концов, Ваймс действительно провинился и то, что Ветинари не просто не уехал, но и собрался устроить капитану самое настоящее шоу, стоило того, чтобы немного потерпеть этот колючий взгляд и чистоплюйские приказы. Наблюдая за тем, как изящные пальцы неспешно скользили по груди, и чувствуя, как мерно нарастает жар собственного возбуждения, Ваймс снова потянулся к ноге Ветинари в желании ощутить наконец мягкость его кожи под пальцами, притянуть ближе, поцеловать… но снова не успел. — И держите руки при себе, — не открывая глаз, бросил Ветинари (и как только понял, стервец, что Ваймс хотел его коснуться?) и развёл ноги чуть шире, соскальзывая ладонью ниже по торсу на впалый живот, оглаживая кромку рёбер и спускаясь до самого паха, чтобы после вновь повести ею вверх, чуть надавливая и роняя тихий, едва различимый вздох. Это был даже не стон, но нутро Ваймса сделало кульбит, точно он не на кровати сидел, а катался на чёртовых аттракционах. Справедливости ради, отношения… нет, «отношения» было слишком громким словом, чтобы описать то, что происходило между ними… встречи?.. да, так лучше… встречи с Хэвлоком Ветинари в этом смысле были не хуже парка развлечений, где каждый новый аттракцион был опаснее другого, а все ремни безопасности были заблаговременно перерезаны. И Ваймс с упорством адреналинового наркомана раз за разом соглашался на новый заход, яростно убеждая себя, что в любой момент сможет отказаться от этих встреч (пожалуй, «свидание» тоже было слишком громким словом в их случае), ведь, в сущности, они ни к чему друг друга не обязывали. Но пока Ваймс не хотел отказываться, с маниакальным блеском в потемневших от возбуждения глазах наблюдая за тем, как Ветинари прогнулся чуть сильнее, оглаживая грудь обеими ладонями сразу и лаская затвердевшие соски кончиками пальцев. Его движения были мягкими и невесомыми, а на устах играла лёгкая улыбка блаженства, будто сегодня ему совсем некуда было торопиться и будто не рядом с ним сидел возбуждённый Ваймс, готовый дать ему и ласку, и грубость, и всё на свете, чего он только ни попросит сейчас. Всё так же не открывая глаз, он плавно спустился рукой вниз, обхватывая наконец член ладонью, и сжал губы в плотную бледную полоску, не позволяя стону вырваться из груди. В представлении Ваймса это совсем не походило на «быстро возбудить себя перед сексом» (да и он успел приметить, что Ветинари уже возбудился пока капитан возился с одеждой, что было в некоторой степени лестно). Нет, это было самой настоящей прелюдией — сладкой и тягучей, как патока, и Ваймс невольно задался вопросом, как часто господин идеальный мэр предавался ласкам такого толка. Было ли это единоразовым представлением, чтобы отомстить капитану за ожидание? Или Ветинари ласкал себя каждый раз, когда готовился к их встречам? Или и вовсе наедине с собой, забывшись, касался себя с нежностью и страстью, так, будто был сам себе любовником? Ваймс же практически всегда оставался в стороне. Ваймс сжал зубы, прогоняя навязчивые мысли. Воображать Ветинари, раскованного и поглощённого удовольствием, было несомненно приятно и возбуждающе, но вместе с тем отвратительно горько и противно, ведь выходило, что он сам для господина мэра действительно был лишь второсортной заменой, живым дилдо на голосовом управлении. Это уязвляло куда сильнее, чем должно было, ведь он сам согласился на эти… встречи. Сама эта мысль вызвала оскомину и Ваймс невольно скривился. Желая стереть мерзкое ощущение, он склонился ближе, мимолётно касаясь губами острой коленки — едва-едва, даже не успев толком почувствовать тепло бледной кожи мэра. — Нет, Ваймс, — строго сказал Ветинари, оборвав ласки и распахнув глаза. Резкий взгляд из-под ресниц обжёг холодом, и Ваймс снова почувствовал себя так, будто ему светит очередной выговор. На этот раз за превышение полномочий в койке. Осознав, что напускная строгость сейчас не к месту, Ветинари смягчился. Губы снова окрасила лукавая полуулыбка, а глаза игриво заблестели. Тонкие пальцы мягко очертили выпирающую подвздошную кость. — Я ждал вас куда дольше. На этот раз Ветинари не стал закрывать глаза, пристально наблюдая за капитаном и упиваясь его исполненным желания, жадным взглядом, что неотступно следил за ласкающей низ живота кистью. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ладонь снова скользнула вниз, на этот раз оставляя член без внимания и останавливаясь на промежности. Пальцы вошли в растянутое тело легко и плавно, погружаясь сразу на две фаланги. Ветинари не стал сдерживать стон, позволяя ему слететь с губ тихим «ах» и заполнить собой всё пространство, вытесняя из головы Ваймса все прочие мысли. На долю секунды Ваймсу показалось, что он тоже застонал, попросту наблюдая как безропотно тело мэра принимало в себя сразу два, пусть тонких и изящных, пальца и, вместе с тем, как плотно нежная, блестящая от смазки кожа облегала эти самые пальцы. Ветинари был восхитительным. Ваймс убеждался в этом каждый раз: касаясь его, целуя его, входя в него… даже просто глядя на него сейчас. Выждав несколько мгновений, Ветинари повёл кистью, почти вынимая пальцы, чтобы после вновь ввести их внутрь, на этот раз входя ещё глубже и срываясь на ещё один тихий стон. Он не сводил с Ваймса глаз, двигая рукой плавно и неторопливо, но в то же время достаточно ритмично, чтобы это перестало походить и на прелюдию, и на показательное шоу. Это уже был чёртов секс с самим собой. Впрочем, Ваймс мог поступить так же. Мог спустить давно ставшее слишком тесным бельё и попросту подрочить, наблюдая за разнузданно трахающим себя мэром. Но он не хотел. Ваймс подсел ближе, накрывая бедро Ветинари ладонью и слегка сжимая. Мэр вскинулся и застонал громче, чутко реагируя на прикосновение, но не позволил Ваймсу большего. Прохладная ступня упёрлась капитану в грудь, отстраняя его от себя: — Я сказал… нет, — сдавленно простонал он, двигая рукой резче и настойчивее, будто собирался довести себя до оргазма здесь и сейчас. Сам. Ваймса это совсем не устраивало. Пусть господин мэр и вздумал, что может пользоваться им как своей вещью, он не собирался быть просто зрителем даже если зрелище стоило того, ведь попросту не мог оставаться безучастным, когда Ветинари было так хорошо. Ваймс отвёл его ногу в сторону, задирая ещё выше. — Ещё одно «нет», и я уйду, — ровно сказал он, глядя в сердитые голубые глаза. Ветинари замер. Красиво очерченные брови хмуро сошлись на переносице. Ваймс не любил встречаться с мэром взглядом в кабинете, ведь эти гляделки неизменно заканчивались либо желанием разбить Ветинари лицо, либо желанием разложить его прямо на столе. Сейчас же капитану было решительно нечего терять, ведь этот безумный аттракцион снова завис на самой верхушке очередной головокружительной горки, собираясь вот-вот сорваться вниз. Сердце гулко ухало в груди, а адреналин закипал в крови вперемешку с гневом. Ваймс чувствовал, как напряжена нога Ветинари, как подобралось его тело, готовое к защите или нападению. Ваймс не хотел знать, что творилось в голове у этого человека, не хотел думать, что ему пришлось пережить, чтобы утратить способность доверять всем без исключения, даже собственному любовнику. Эти мысли неизменно повлекут за собой жалость, а такие, как Хэвлок Ветинари, не заслуживали жалости. Гляделки начали надоедать, ведь ни один, ни другой не хотел уступать. Острое возбуждение, что одолевало Ваймса до этого, смешалось с не менее острым желанием уйти, бросить Ветинари распластанным на кровати наедине с сокрушающим осознанием того, что игра зашла слишком далеко. Но… но Ветинари сдался. Легко и неожиданно, прикрывая глаза и расслабляясь всем телом. Ваймс опешил. Он ожидал очередного отказа, очередного напоминая о том, где было его место и кто ставил ультиматумы и раздавал приказы в этой постели, а господин мэр снова его удивил, подселив в голову беспощадно вгрызающуюся в подкорку мысль, что возможно он был для Ветинари чем-то большим, чем просто очередная игрушка. Поверить в это было бы откровенно глупо. Ваймс был не настолько самонадеян, но раз уж господин мэр уступил ему сегодня, он собирался воспользоваться предоставленной возможностью сполна. — Хороший выбор, — Ваймс усмехнулся, закидывая ногу мэра себе на плечо и склоняясь ближе, практически нависая над ним. Ветинари попытался убрать руку, но капитан ему не позволил, накрыв её своей ладонью. Мэр привычно приподнял бровь, выражая негласный вопрос. Ваймс подался ещё немного вперед, прижимая кисть Ветинари к паху сильнее. — Продолжай. Это был практически приказ, но такой мягкий, что Ветинари не посчитал нужным ему сопротивляться. Под тяжестью чужой ладони двигать пальцами было решительно неудобно, да и пронзительный взгляд капитана, направленный прямо в глаза, непривычно смущал. Ветинари уступил ему лишь потому, что посчитал, что Ваймс достаточно завёлся, чтобы не раздумывая уткнуть его в подушку и хорошенько трахнуть, но похоже в который раз просчитался, наткнувшись на очередную неизвестную переменную в характере капитана. Это одновременно интриговало и раздражало, ведь жаждая наказать Ваймса за неблагоразумную растрату драгоценного времени мэра Анк-Морпорка, Ветинари практически довёл себя до исступления этими несвойственными их встречам обильными ласками. И теперь Ваймс снова вынуждал его довольствоваться малым, когда Ветинари так пылко желал всего его сразу. Тонкая кисть казалась совсем хрупкой в хватке Ваймса, и сам мэр выглядел до непристойного беззащитным в этой излишне откровенной позе: раскрытый, выставленный напоказ, лишённый возможности спрятать лицо, и оттого Ваймсу хотелось помедлить ещё, насмотреться. Не сводя глаз с лица Ветинари, он мягко огладил его руку, касаясь её точно слепец изучающий произведение искусства — очерчивая выпирающую кость на запястье, проходясь по костяшкам и спускаясь по влажным пальцам вниз, чувствуя как нарастает жар в месте, где они входили в тело. Ветинари вздрогнул и снова замер, закусывая губу чтобы не застонать, когда пальцы Ваймса коснулись нежной кожи, всё такими же изучающими движениями лаская его промежность. — Продолжай, — снова низко повторил Ваймс, второй рукой поглаживая бедро мэра. Ветинари снова двинул пальцами, на этот раз резче и грубее, с вызовом глядя в глаза Ваймсу и всем своим видом показывая, что устал от этой затянувшейся прелюдии и хочет наконец получить его член в себе. Он мог бы просто приказать капитану взять себя, воспользоваться своей властью как делал не раз прежде. Но даже призрачная вероятность того, что Ваймс действительно уйдёт, оставив его неудовлетворённым, лишала всякого желания сопротивляться капитану сейчас. Ветинари, пожалуй, действительно перегнул сегодня, и показательное шоу уже начало походить на пытку. Вот только наказанным оказался отнюдь не Ваймс. Несколько раз очертив ласкающими движениями вход, Ваймс мягко надавил на податливые мышцы, вводя палец внутрь. Он вошёл совсем неглубоко, едва на одну фалангу, но Ветинари было достаточно самого факта, что палец Ваймса оказался в нём. Вместе с его собственными пальцами. — Ваймс! — холодные голубые глаза широко распахнулись от изумления, а жаркое влажное нутро судорожно сжалось. Ветинари дёрнулся, пытаясь одновременно и оттолкнуть Ваймса и отдёрнуть собственную руку, но Ваймс не позволил ни того, ни другого, удерживая мэра на месте и вновь придавливая его ладонь своей. — Давай, — хрипло выдохнул Ваймс, оставляя короткий поцелуй на внутренней стороне бедра Ветинари и проталкивая палец глубже, скользя им меж тонкими пальцами Ветинари. Мэр задохнулся от возмущения, поражённый этой крайней степенью нахальства и бесстыдства. Это было слишком даже для него. Слишком много, слишком интимно, слишком хорошо. — Сейчас же…! — это должен был быть приказ, но он так и не смог его озвучить. Слова застряли в горле комом, остановленные не терпящим возражений взглядом Ваймса. Ветинари не был настроен снова играть с ним в гляделки, ведь в этот раз был абсолютно уверен, что проиграет. Так зачем тратить время? Он снова послушно расслабился, прикрывая глаза и сосредотачиваясь на ощущениях. Ваймс довольно усмехнулся, поглаживая Ветинари изнутри, заставляя жаркое нутро трепетать под своими прикосновениями. Ветинари повёл кистью, невпопад толкаясь внутрь, задевая палец Ваймса короткими ногтями и закусывая губы так сильно, что тонкая кожа готова была вот-вот треснуть. Ощущать внутри чужой палец вместе со своими было странно, но вместе с тем так необъяснимо волнующе, что Ветинари инстинктивно сжимался и вздрагивал, когда Ваймс надавливал на стенки чуть сильнее, одновременно лаская и растягивая. Второй палец вошёл туже, чем первый. Брови мэра сложились в скорбный излом, а искусанные губы всё же разомкнулись, роняя тихий сдавленный стон, и лишь одно это выражение лица искушало Ваймса взять Ветинари прямо сейчас. Вот только, прочухавшись, мэр едва ли спустит ему сегодняшнюю выходку с рук (он и сегодня-то не пылал желанием разделять прелюдию с капитаном), а потому Ваймс хотел насладиться жаром и теснотой сжимающегося вокруг его пальцев тела сполна. Пока мог. Чуть повернув руку, он снова накрыл кисть Ветинари ладонью, направляя, надавливая на его пальцы внутри так, чтобы при каждом движении они задевали простату, заставляя мэра захлёбываться сдавленными стонами. Большую часть осознанной жизни Ветинари считал прелюдию несущественной и абсолютно нерациональной частью сексуального акта, ведь она чаще всего представляла весьма затянутый и приносящий мало удовольствия этап подготовки. Но сейчас, чувствуя, как о бедро тёрся возбуждённый член капитана, а направленные его рукой собственные пальцы двигались внутри, посылая по телу волны колючего удовольствия, он был готов пересмотреть свои взгляды. — Хватит… — на выдохе пробормотал он, приоткрывая замутнённые возбуждением глаза и слабо цепляясь свободной рукой за предплечье Ваймса в негласной просьбе прекратить изводящие тело ласки. Пожалуй, ослушайся его Ваймс сейчас, он бы всё равно кончил. Прямо так, от пальцев — своих или чужих, уже не играло роли. Но он не хотел, чтобы всё закончилось так. Не сегодня. — Хочу твой член. Ваймс кивнул и снова коротко чмокнул его в бедро. — Я сейчас, — бросил он, мягко отстраняясь, и Ветинари мгновенно пожалел о своей просьбе. Приятное ощущение заполненности сменилось тянущей пустотой и своих пальцев теперь решительно не хватало чтобы её заполнить. Ветинари недовольно скривился, перекатившись на бок, и снова закрыл глаза, вслушиваясь в звук проезжающихся по направляющей роликов выдвижного ящика и тихое шуршание упаковки с презервативами. Щёлкнула крышка тюбика со смазкой, ящик заехал назад, и кровать наконец прогнулась под чужим весом. Губы капитана коснулись лопатки, а после сместились в сторону, поднимаясь до самого загривка и оставляя на выпирающих позвонках чреду лёгких целомудренных поцелуев, отчего по спине мгновенно побежали мурашки. Горячая ладонь спустилась с талии на бедро, ласково и неспешно поглаживая его вдоль, растягивая и без того мучительное томление. Ветинари тихо застонал и подался назад, нетерпеливо потираясь о член Ваймса ягодицами. Польщённый этим рвением, капитан усмехнулся, топя улыбку в растрепавшихся, чуть влажных от выступившей испарины волосах на затылке мэра, и подтянул его ногу к груди, прижимаясь ещё ближе, проезжаясь влажным членом по поджавшимся яичкам, показывая Ветинари насколько сильно его желание было взаимным. Ветинари снова застонал, выгибаясь в руках Ваймса, обнимая его и запрокидывая голову назад, подставляя шею под поцелуи. — Давай же, — выдохнул он, впиваясь пальцами в плечо капитана и снова двигая бёдрами навстречу в безуспешной попытке насадиться на его член. На этот раз Ваймса не пришлось просить дважды. Разгорячённое и чувственное, нутро Ветинари судорожно сжалось, стоило капитану толкнуться в него, а короткие ногти прописали по плечу, оставляя алеющие следы. Пожалуй, это нарушало их уговор, но Ваймсу было плевать. Справедливо говоря, ему никогда не нравились эти чёртовы условия и сам он едва держался, беспорядочно тыкаясь губами в загривок Ветинари, даже не целуя толком, а просто касаясь, чтобы не впиться в беспечно выставленную белую шею, клеймя её, оставляя ответную метку. Присваивая. Он и так позволил себе слишком много сегодня. Подобной выходки Хэвлок Ветинари ему точно не простит, но сама мысль о том, что это жаркий, пылко стонущий мужчина принадлежал ему хотя бы сейчас, напрочь сметала зачатки недовольства. Ветинари выгнулся сильнее, точно одновременно пытался и уйти от коротких быстрых толчков, что беспощадно терзали его напряжённое в преддверии оргазма тело, и насадиться глубже, до самого упора, приближая маячащее где-то совсем рядом удовольствие. Изящные пальцы жадно вцепились в короткие волосы на макушке капитана, притягивая его ближе, лишая возможности толком вдохнуть. Загривок мгновенно покрылся испариной от чужого тяжёлого сбивчивого дыхания, а по телу вновь расползлись мурашки. Движения Ваймса стали глубже и размашистее, точно он почувствовал, что именно было нужно Ветинари сейчас — совсем немного, пару правильных толчков и… Ваймс замер. И этого оказалось достаточно. Ветинари кончил практически вместе с ним, попросту чувствуя оргазменную пульсацию его напряжённого члена, что, казалось, обжигающими волнами разносилась по всему его телу от низа живота до самых кончиков пальцев. Яркий и долгожданный, оргазм отнял у мэра последние силы, потому он даже не подумал возражать, когда Ваймс заявил, что сегодня пойдёт в душ первым. — В отделе аврал, — скомкано оправдался он, подбирая брошенные в спешки вещи с пола, и скрылся в ванной. Телефон на журнальном столике завибрировал. Ветинари не спал, но и вставать ему не хотелось. В низу живота по-прежнему сладко тянуло, а руки и ноги не слушались, точно враз сделались ватными. У него было запланировано ещё несколько важных дел на сегодня, но они вполне могли подождать пока он придёт в себя и снова будет готов погрузиться в изнуряющую рабочую рутину. Наверняка просто пришло напоминание из органайзера. Вибрация повторилась, но на этот раз сигналы был длиннее, а интервал короче. Ветинари нехотя повернулся и поднялся за телефоном. На время встреч с Ваймсом его телефон был доступен лишь нескольким избранным контактам, и они едва ли стали бы беспокоить его по пустякам. Звонил Воунз. Ветинари прислушался — в ванной всё ещё шумела вода — и смахнул иконку в сторону, принимая вызов: — Слушаю, — посторгазменная нега сказалась и на голосе. Он прозвучал непривычно низко и хрипло, будто Ветинари простыл. — Сэр? — Воунза явно это обеспокоило. Ветинари прикрыл динамик ладонью и прочистил горло, возвращая голосу привычные холодные нотки: — Я слушаю, — повторил он настойчивее, точно ничего не произошло. Воунз на несколько секунд замялся, но вовремя осознав, что беспокоит мэра в неподходящее время, затараторил в трубку: — По поводу проверки 177-го, сэр, вы просили сообщить вам, когда будут результаты, сэр. — И? Существенным минусом мобильной связи было то, что всё необходимо было артикулировать. Но если бы Ветинари мог, он бы попросту приподнял бровь, давая понять, что подобное извещение явно не входило в перечень серьёзных вопросов, требующих его безотлагательного вмешательства. Его несомненно интересовало положение дел в отделе капитана Ваймса, но определённо не тогда, когда его тело всё ещё хранило жар прикосновений этого самого капитана, а с соседней подушки не успел выветриться едкий химозно-морской запах его шампуня. — Подробный отчёт из ГУВР-а уже у вас на почте, сэр, — отрапортовал секретарь и, смущённый отсутствием ответа от начальника, попытался заполнить образовавшуюся паузу первой попавшейся информацией. — И пиар-отдел ждёт от вас правок по завтрашнему интервью, сэр. Вода в ванной стихла. — Это всё? — голос прозвучал резче, чем следовало, но Ветинари не мог допустить, чтобы Ваймс услышал его разговор. — Да, сэр? — Воунз похоже совсем растерялся, раздражая мэра ещё больше. — Тогда не позволяй мне себя задерживать, Волч. — Да, сэр, — быстро нашёлся секретарь. — Хорошего вечера, сэр. Последнюю фразу Ветинари уже не услышал. Сбросив звонок, он вернул телефон на столик и снова улёгся в постель, но желанное умиротворение, что обычно приходило после секса с Ваймсом, совсем улетучилось, оставив вместо себя лишь нарастающее раздражение. — Всё в порядке? Не то чтобы Ваймс появился на пороге комнаты совсем неожиданно, но Ветинари не был готов к тому, что он заведёт разговор. — Вполне. Ветинари было неуютно под этим внимательным, забирающимся под кожу взглядом. Он не стеснялся своей наготы, но натянул покрывало, прикрываясь, чтобы хоть как-то заглушить противное чувство открытости и незащищённости. Вот только это совсем не помогло, даже наоборот — взгляд капитана стал ещё более настороженным и он, кажется, даже забыл за чем вернулся в спальню. — Я перегнул? — взвешивая слова, произнёс он. — Я же сказал: всё в порядке, — холодно отчеканил Ветинари. Ему не нравилась эта участливость, не нравилась забота, с которой Ваймс обращался с ним после секса — так, будто между ними было нечто большее, чем просто взаимовыгодной уговор. Это подкупало, порождая в глубине души чаяния, которым не было места в реальности, а Хэвлок Ветинари не привык тешить себя неоправданными надеждами. Ваймс ему ожидаемо не поверил и собирался сказать что-то ещё, но Ветинари ему не позволил. — Это вас не касается, Ваймс, — процедил он, каждым своим словом давая понять, насколько он раздражён этим бесполезным обменом фразами. — Вы и так задержались сегодня, так что не позволяйте мне вас задерживать ещё больше. Ваймс стиснул зубы. Пальцы непроизвольно дёрнулись, сжимаясь и разжимаясь в нервном жесте. В этом был весь Хэвлок Ветинари: бесчувственный эгоистичный обмудок, которого не интересовало ничего, кроме собственного удовольствия. Ваймс был ему нужен ровно до тех пор, пока у него зудело меж ног, а стоило ему получить своё, и он отталкивал его с той же лёгкостью, с которой мог выкинуть исписавшуюся ручку. Вот чем был для него Ваймс — даже не шлюхой (этим хотя бы платили), а попросту вещью. На душе стало совсем погано, а в горле заскребло от желания промочить его чем-то покрепче. И откуда только взялась эта чёртова проверка на его голову! Но принцип есть принцип. — Сэр, — сквозь зубы выдавил он и, круто обернувшись, поспешил прочь. Дверь хлопнула куда громче положенного, лишая Ветинари остатков терпения. Он раздосадовано отбросил покрывало в сторону и встал с постели. Приятная нега окончательно улетучилась, сменяясь противным ощущением зябкости и липкости на коже. Ветинари скривился и, захватив халат, направился в душ. Похоже, сегодня вечером ему всё-таки придётся заняться 177-м.