28 января 2016
И вот тот самый звеняще-трещащий сигнал. Звонок с урока, говоря нормальный языком. Я резко подняла голову в сторону учительского стола и нащупала рюкзак под партой. Огромное облегчения от того факта, что урок химии подошел к концу, но больший непроизвольный восторг вызвал конец школьного дня. Вера Григорьевна все еще продолжала объяснять домашнее задание, но мои одноклассники уже постепенно стягивались к выходу. - И не забудьте про 5-е февраля.. – добавила учительница, которая по совместительству является нашей классной руководительницей. Я демонстративно подернулась от ее слов. Именно на этот день запланирована военно-спортивная игра «Патриот» в нашей школе. Это когда все маршируют, а потом прыгают и бегают в эстафетах. Нет уж, спасибо, воздержусь. - Ребят, мы так и не решили, кто пойдет. Никто не уходит, - перекрикивая общий галдеж, обратилась ко всем Лера Атаманова, рослая высокомерная девушка, обладательница светло-русых волос и выраженной картавости, с чьим мнением предпочитали считаться, дабы не стать объектом для ее язвительных насмешек. - Нам нужен еще один человек в команду. Дубовалов заболел, а Алешкин, наш запасной, опять в школу не ходит. Ну кто? Крупина! Синич! После этих слов Крупиной и след простыл. Последний раз оглянувшись, Атаманова обратила все свое внимание лишь на мою персону. Вера Григорьевна, занятая заполнением журнала, тоже прислушалась к нашей дискуссии. Я замешкалась и, чтобы избежать излишних перипетий с классной руководительницей, встала в дверях, надеясь при первой возможности покинуть класс. - Нет, нет, нет! Только не я, я уже говорила. - Стой! Очевидно, это было бесполезно. Лера тут же изменилась в лице и перешла в нападение. - Синич, ну чего ты нас всех подставляешь? Видишь же, что других вариантов нет. Одноклассница колюче и надменно уставилась на меня. Я невольно закатила глаза под таким невыносимым напором. Черт бы побрал и Крупину, и Дубовалова и Алешкина, и всю их святую троицу. - Я не могу и не хочу. И вообще, все это представление не имеет никакого смысла. Просто потраченное в пустую время, - - Думаешь, я хочу участвовать? Мне тоже это нафиг не надо, - отрезала Атаманова, - но завуч уже нас облаяла перед всей школой. Что мы лентяи и бездари, и хуже нашего класса никого нет. Это так. По мнению Василисы Николаевны, мы были самым неактивным классом, и в частности благодаря ей наш 9 «В» слыл дурным примером для всей школы. - Да и бог с ней. Не все ли равно? - Может тебе и плевать, но не говори за всех. Я пожала плечами. У меня не было планов на день игры, но все же намного лучше заниматься приятной ерундой дома, чем лишний раз умирать от скуки в школе. Мой мозг перебирал различные варианты побега, пока одноклассница не добавила: - Соня Норкина тоже будет участвовать. Даже она согласилась. Я оглянулась и встретилась с взволнованным лицом подруги, которая все это время скрывалась за последними партами. Она сдвинула брови и сочувственно посмотрела на меня. По ее взгляду можно было понять, что мое присоединение в команду ее бы точно порадовало. Я глубоко вздохнула. В полемике больше не было смысла. - Ну так что? – никак не отставала Лера. - Ла-адно, - обреченно протянула я, и в ту же секунду груз ответственности удушающе осел на плечах. - Так бы сразу, - Лера хлопнула в ладоши и записала мою фамилию в список. - Эй, куда собрались? – девушка одернула Петрушина за рюкзак, - все, кто участвуют остаются. Мы еще ничего не решили. В итоге, одноклассники недовольно покидали сумки. После этого мы перешли к обсуждению названия команды, девиза и репетиций маршировки. Я пересела к Соне за задние парты, и в пол-уха улавливала суть разговора. После пяти неудачных предложений и в связи с полным нежеланием торчать в школе так долго, было решено перенести все вопросы на завтра. Стоило двери кабинета отвориться, толпа одноклассников вывалилась наружу. Я устало передвигая ногами, как немощная старуха, потащилась в сторону лестницы. Из этой картины выбилась Соня, которая словно статуя застыла посреди коридора и прислушалась к звукам в соседней рекреации. Рекреация встретила ее мерным постукиванием швабры технички и легким скрипом дверей. Подруга шумно вздохнула и заправила челку за ухо. Быстрыми бесшумными шагами она поспешила вдогонку за мной. - Уже ушел? – поинтересовалась я, когда она поравнялась на очередном лестничном пролете. - Вроде бы, - тихо ответила Соня. Она очень быстро спускалась вниз, перескакивая через ступеньки, будто бы надеялась что-то успеть. Или кого-то догнать. Я понимала все без лишних слов и старалась не отставать от высокой длинноногой подруги. Когда мы наконец оказались на первом этаже, Соня внезапно остановилась и обвела взглядом большой холл. Не считая вахтерши, он был абсолютно пустым, что неудивительно, ведь шестой урок закончился довольно давно. Лишь из приоткрытой двери завучевской слышался приглушенный разговор преподавателей. Спустя миг два эмоциональных и до боли знакомых голоса звонко засмеялись, и из кабинета показалась фигура Елены Борисовны. Она завуч школы, а в прошлом именно она являлась моей классной вплоть до пятого года обучения. Изящная и элегантная женщина, с белокурыми волосами и внимательным взглядом голубых глаз из-под полутемных очков. Она больше похожа на прекрасную фею или на ангела, спустившегося с небес, нежели на смертного человека. Я расплылась в дурацкой улыбке перед этой женщиной. - Елена Борисовна, какие люди. Как ваши дела? Елена Борисовна обернулась и заулыбалась в ответ при виде меня. - Танюша, здравствуй! Как видишь, работаем, - ответила учительница и слегка кивнула в сторону завучевской, - до потери пульса. А вы чего домой не идете? - Идем. Мы с классом обсуждали грядущее мероприятие - «Патриот». Только сейчас закончили. Краем глаза я заметила, как Соня неловко топчется на месте. Подруга чувствует себя третьей лишней. Кажется, Елена Борисовна тоже не оставила это без внимания. - Это вы молодцы. Так держать. – похвалила завуч. По-своему оценив ситуацию и подмигнув на прощание, преподавательница направилась по своим делам. Я с улыбкой посмотрела Елене Борисовне вслед. Она одна из тех немногих учителей в нашей школе, которая всегда вызывает у меня приятные эмоции. В уже приподнятом настроении я быстро оделась, переобулась, и мы вышли из школы.31 декабря 2017
Молчаливый наблюдатель моей агонии и отчаяния. Его заметный экзофтальм обоих глаз. Поджатые губы. Стоит мне только подать голос, закричать от бессилия, он без промедления нарубает волны сжатого и разреженного воздуха. Перед моим лицом мертворожденный, теперь уже расчленённый клич о помощи. В ужасе зажимаю веки. Пульсирующая тошнотворная тишина. Искусственный вакуум гадкой субстанцией заполняет мои ушные раковины и натягивает барабанную перепонку. Но боли нет. Все тело онемело, чувства атрофировались. Лишь ноги продолжают тяжело плестись, словно подневольные. Только что выпавший снег скрипит под подошвой ботинок. Уличные фонари выбивают из него искры, и подобное оптическое представление обычно оказывает на меня седативное действие. Опустевшее ночное шоссе. Бегущие вдоль дороги одноэтажные домики, голые ветви фруктовых деревьев, перевалившиеся за забор, и громадные поленницы в сугробах. И больше ни единой души на этом празднике жизни. - С наступающим! – старичок, направляющийся навстречу, прервал мои размышления. Одетый по погоде, в дубленку и вязанную шапку, он что-то волочил в большом черном пакете. И теперь он поделился этой радостью со мной. Оплошность. Вот одна душа. Конечно если он не дух или покойник, или же настоящий упырь. В любом случае, его слова вызвали во мне прилив благодарности. Внутри едва потеплело. - И вас тоже с наступающим! - с усилием я улыбнулась в ответ. Старик покивал на прощание и наши пути разошлись. Я вновь продолжила идти в полном одиночестве, оглушенная внутренним монологом. У меня нет ни малейшего понятие куда я направляюсь и с какой целью. К тому же, как все до такого дошло? Мои вопросы моментально растворились в приступе паники. Смотритель небрежно разжал мои трясущиеся неподдающиеся руки и спрятал ответы в жестяную коробочку, плотно закрыв крышку. Далее я прекратила любые попытки найти разгадку. Нельзя было допустить, чтобы я разрыдалась прямо здесь и сейчас. Мне еще понадобиться психологический ресурс, чтобы пережить эту ночь. Останавливаться нельзя. И обратного пути тоже нет. Таким макаром, вскоре, я добрела до высокого панельного дома. Из большинства окон горел свет, несмотря на то, что был уже довольно поздний вечер. Но в этом нет ничего невероятного - все-таки канун нового года. Бесцельно побродив вокруг здания, при этом успев заглянуть во все окна, я обреченно остановилась у того самого балкона. К счастью, людей снаружи не было от слова совсем, и, по идее, не должно было быть до самых курантов. По крайней мере, я на это очень рассчитывала. Мой разум был захвачен происходящим в квартире на третьем этаже. Из трех комнат, с видом на улицу, освещена была лишь гостиная, но даже при этом, с того угла, под которым я исследовала дом, было видно лишь потолок и верхушку елки. Я меняла позицию, отходила чуть дальше и чуть ближе, но картина существенно не менялась. И это сильно меня расстраивало. Ведь преодолев такой долгий путь, единственное на что я наделась – это увидеть хотя бы на мгновение обитателей этого жилища. А точнее, одного конкретного человека. Надо попытаться не отчаиваться раньше времени. Внимательно осмотрев близлежащую территорию, я приметила для себя небольшой сугроб в тени одиноко стоящего гаража, расположившегося прямо напротив нужного балкона. Как следует затаиться не получиться, кроме того, я точно отморожу задницу. Это самое паршивое убежище из всех возможных, но в подобной ситуации выбирать не приходиться. «Как новый год встретишь, так его и проведешь» - с этой мыслью я развернулась на сто восемьдесят и заняла свою точку обзора. Не смотря на зимнюю парку и теплый рейтузы, я тут же пожалела о последнем. Конечности жутко свело от холода. В следующую секунду пришло осознание – «отвратительно». Все чем я занимаюсь и где нахожусь в такой момент. Как же это по-детски и попросту глупо. Я все понимаю и в трезвом уме, но до сих пор здесь. Глаза защипало от непрошенных слез. В нескольких километрах от меня поставлен стол, разложен сервиз, звенят бокалы с шампанским. В большой вазе разложены фрукты, мандарины… Я бросила взгляд на мой скромный праздничный ужин – мешок маленьких китайских мандаринок, купленных по дороге сюда, и газированный сок. Но, по всей видимости, все содержимое пакета останется нетронутым, так как в такую холодину не представляется возможным даже высунуть руки из перчаток. Я тяжело вздохнула. Никто из членов семьи меня не ждал. Более того, за закрытыми дверями этого чертого дома тоже нет никого, кто желал бы себе такого гостя в этот особенный день. И, конечно же, мне нет места рядом с тем единственным человеком, с которым я хотела бы больше всего на свете разделить этот миг. Если бы вообще где-нибудь было мое место… Боже, я такая жалкая. И сил больше не осталось. Эмоции, переполнявшие меня, прорвали блокаду. Я поджала колени и горько заплакала. Внезапно, в еще одном из окон зажегся свет. Благодаря этому открылся вид на кухонную гарнитуру и холодильник. Этого зрелища хватило для того, чтобы тут же воскресить изможденную память. Но это было не последнее обстоятельство, заставшее меня врасплох. В след за этим, в крохотное пространство столовой проник хорошо знакомый женский силуэт, раздался мелодичный смех. У меня перехватило дыхание, а сердце пропустило удар. Это Она. С ее появлением время остановилось, реальность перестала быть осязаемой. Словно завороженная, я пристально наблюдала за тем, как эта прекрасная особа приблизилась к подоконнику, мило щебеча по телефону. По обыкновению, окно было настежь отворено, чтобы старый год мог беспрепятственно покинуть помещение. И это было как нельзя кстати, потому как теперь у меня была возможность отчётливо слышать абсолютно каждое ее слово. - Конечно, вас тоже с наступающим… Спасибо огромное, - на лицо женщины падала тень и его невозможно было разглядеть полностью, но я точно знала, что Она улыбалась, - Не-ет, мы дома отмечаем… Ее уложенные волосы горели золотом под потолочной люстрой. Несмотря на то, что Она не планировала посещать ни одну светскую вечеринку, ни даже праздничный фуршет, в своем элегантном синем платье женщина выглядела просто потрясающе. Какое то время она вела душевную беседу с человеком на другом конце провода. Иногда она взрывалась звонким хохотом, ласкающим уши. А в определенные моменты переходила на субтон и говорила очень вкрадчиво. Я поймала себя на мысли, что могла бы слушать ее голос бесконечно. Но этому безмятежному счастью было суждено закончиться. Она вдруг осеклась и застыла в одной позе. Нет, только не это. Душа ушла в пятки и внутри все перевернулось. Я не могла знать наверняка, но интуиция кричала мне. Меня рассекретили. Хотелось провалиться сквозь землю прямо сейчас. Тем временем, женщина уже попрощалась с собеседником и положила трубку. Она облокотилась на подоконник и осторожно высунулась наружу, словно хищник, пытающийся не спугнуть свою добычу. Какая же я идиотка, если посчитала полностью открытое место в двух десятках метров от ее дома подходящим убежищем. Я буквально у нее как на ладони. С этой позиции, она могла бы попасть в меня камешками, ни разу не промахнувшись. Если я прямо сейчас подскочу и брошусь наутек – это будет полнейшим позором. Не имея понятия, что делать дальше, я как ненормальная уставилась на нее. А Она в свою очередь пристально следила за мной. Воцарилось молчание, которое изредка прерывали приглушенные звуки телевизора и завывания ветра. Но это все не имело значения, так как моя голова пульсировала от тревожной мысли – что, если она узнала меня. Додумалась ли я надеть другую куртку или шапку, чтобы отвести от себя подозрения, чтобы хотя бы попытаться миновать этой участи? Конечно же, нет. Быть может, я хотела, чтобы она увидела и опознала меня? Чтобы ее голову заняли мысли обо мне, вопросы, не имеющие ответов. Чтобы она лицезрела мою боль. Даже так, даже если мое самое страшное предположение является верным, я очень надеялась, что Она не возненавидит меня после этого. В голове мелькнула безумная мысль ее позвать. «Здравствуйте! Добрый вечер. Давно не виделись.» Было бы забавно. И тогда бы у нее точно не осталось больше никаких сомнений насчет меня. Такой себе заключительный аккорд в этой печальной симфонии. Но осуществить эту задумку я так и не рискнула. Мы бы так и продолжили смотреть друг на друга в полной тишине, как вдруг ее телефон неожиданно запиликал. Должно быть, пришло новое сообщение или уведомление. Женщина отвлеклась, я между тем проверила время. 23:54 До нового года осталось совсем ничего. Вероятно, Она тоже об этом подумала, потому предпочла больше не тратить на меня ни минуты своего времени. Лишь напоследок женщина бросила на меня недоумевающий взгляд, а после удалилась в глубь квартиры, погасив на кухне свет. Я беспомощно оглядела соседние окна, но ее больше нигде не было видно. Мгновение назад Она была здесь, со мной, но наступает полночь, и как в сказке, карета превращается в тыкву, мечты становятся прахом. Но в моих планах было продлить это чудо. Это дурацкое суеверие, но людей зачастую соединяют эфемерные связи. Больше мне ни на что полагаться не приходится. Я выжидала. 23:59 Осталось полминуты. Сильно зажмурив глаза, я загадала желание. « Я хочу…» Полночь. Наступил новый две тысячи восемнадцатый год. В доме напротив восторженно закричали «ура», пронесся веселый смех, зазвучала песнь. Резко поднявшись на ноги, я что есть силы рванула прочь с этой улицы. На негнущихся коленях и околевших конечностях это получалось крайне скверно. Ступни я не чувствовала от слова совсем. Но не прекращала бежать. На удивление, дышать было легко и свободно. Внутри все как-то особенно трепетало. Чувство и эмоции причудливо переливались, словно в калейдоскопе. Быть может, эта ночь действительно волшебная. Выскочив на середину безлюдного шоссе, я стала свидетелем ослепительного светопреставления. Отовсюду в ночном небе вспыхивал и взрывался праздничный фейерверк. Разноцветные искры пронзали темноту, осыпаясь на мою голову. Я остановилась, очарованная небесным сиянием, губы содрогнулись в улыбке:«С Новым Годом! С новым счастьем…»