Ты выйдешь за меня?

Кайл стоит у входа в парк. В кармане сжимает небольшую коробочку, мнётся и наблюдает за своей девушкой, что бегает из стороны в сторону, что-то выискивая. На улице прохладно, и Кайл не любит холод, как и это время года. Хайди посильнее укутывается в шарф, наконец восстаёт перед Кайлом и с гордым видом протягивает кленовый лист, касается его волос. — Такой же цвет. — Ты его всё это время искала? — Кайл берёт лист в руку, вертит, смущённо признавая, что цвет и правда похож. — Не нравится? — Хайди наклоняет голову. Напоминает маленькую совушку, вызывая улыбку на лице. — Нет, большое спасибо. Кайл целует её в макушку. Хайди хихикает и берёт его за руку, тянет вглубь парка, ступая по опавшим листьям и собирая целый разноцветный букет, чтобы поставить потом дома. Кайл не против: счастливо наблюдает за ней и смеётся, когда Хайди чуть не падает в лужу. — Надо быть осторожнее, — он подхватывает её у земли. Только новая обувь обрызгана грязью. — Прости, — Хайди в ответ прижимается, от неловкости взгляд отводя. Кайл обнимает ещё недолго, наслаждается теплом и отпускает, чтобы вытереть грязь с новых сапожек. Стоя на одном колене, думает, что сейчас самое время. Тянется к карману, но Хайди прерывает и хватает за руку, поднимая. — Не стоит, — кладёт его руку на свою щеку и качает головой. — Зайдём в магазин? Хочу мороженого. Кайл покупает ей самое лучшее — с киви и вишней в шоколаде. Сам ест клубничное, и держит в другой руке пакет с парой булочек и карамельным пудингом, любимым у Хайди. Они стоят у детской площадки. Хайди качается на качелях, а дети резвятся вокруг. Кайл решает, что не лучшее время и вновь оставляет коробочку в кармане. Хайди уступает место ребёнку. И они вместе гуляют по улице. Солнце скрывается за горизонтом, а закат окрашивает осеннее небо в оттенки листьев в лесу. Кайл считает, что нужно сейчас, а Хайди просит сфоткаться на фоне леса. Он не спорит. Наблюдает, как ветром колышутся волосы, а глаза — цвета хвои — сияют. Хайди улыбается, ловя взгляд Кайла. И он делает ещё несколько снимков, прежде чем подлететь и обнять. Кайл кружит Хайди в руках и целует лицо. Они танцуют до тех пор, пока не скрывается закат и вместе спешат домой, смеясь, как счастливые дети. Кайл заходит в дом и уверен, что ещё не время. Убирает продукты, дожидаясь Хайди из душа. Сам делает чай, но так и не притрагивается к кружке. А Хайди выходит в одном полотенце, мокрые волосы другим вытирая. А затем улыбается Кайлу и за поцелуем тянется, рубашку на нём расстёгивая. Кайл водит носом, губами по её мокрой коже. Смотрит на полные любви глаза и вновь касается губ — страстно, несдержанно. — Не больно? Хайди лежит на скомканных простынях. Её тело дрожит от холодных рук прикосновений к голой груди и сладкого чувства заполненности. Кайл вдыхает запаха шампуня у волос, смотрит томно, выжидающе. — Милый, — она тянется к его шее, обнимает, подавляя рвущийся стон. — Нет, всё хорошо. Кайл улыбается: это именно то, чего он ждал. Толкается вновь, заставляет содрогаться в удовольствии. Целует плечи, шею и прижимает к себе, меняя позу. — Не слишком глубоко? — шепчет он, смотря в влажные от слёз глаза. — Нет, — Хайди качает головой, жмётся. — Очень приятно… Я так люблю тебя. — Я тоже. Он движется вновь. Хайди зарывается в волосы и целует, помогая себе. Кайл водит руками по телу, опускает на бёдра и ловит губами шумные стоны. Хайди замирает в удовольствии, дрожит. Повторяет имя любимого и опадает снова на простыни. Кайл ещё движется в ней и целует, вскоре сам сладкую истому ощущая. Хайди лениво целует его. Это было замечательно. Кайл выходит из ванной, а Хайди, уже чистая, ждёт его на кровати. Обернувшись до головы одеялом, улыбается и берёт протянутый пудинг, ест. Кайл садится рядом, давая головой на своё плечо опереться. — Хайди, ты выйдешь за меня? Спрашивает он, уверенный, что теперь самое время. И ловит смущённый взгляд и счастливую улыбку на её лице. — Конечно, — Хайди их обоих накрывает одеялом. Откладывает на тумбочку доеденный пудинг и прикрывает глаза. Кайл гладит её мягкие волосы пепельные, пока не уснёт. И думает, что осень не так уж плоха.