***
Джейме старался не дергаться и не топтаться на месте. К счастью, выдержка Королевского гвардейца все еще была с ним, но все же унять волнение было трудно. Он ведь почти четыре месяца не видел свою королеву!… Поразительно, как быстро и без труда, эта юная, но порой такая взрослая, девушка умудрилась пробраться ему под кожу, и не только в ее наследии было дело. Больше не только в нем. Висенья и сама не знала, как сильно, благодаря ей, он изменился, и как много изменилось вокруг нее. Еще год назад, во время восстания этих жалких пиратов-железнорожденных, Джейме не имел толком цели в жизни, был отравлен этим чертовым чувством по отношению к Серсее, и бесконечными унылыми днями да ночами, проводимые в услужении толстому Роберту, периодически подвергаясь лекциям отца и его разочарованным взглядам. А потом отец умер, и, как бы это не было ужасно, это было самое лучшее, что тот для него, да и для некоторых членов семьи, сделал. Да, быть Хранителем Запада ему все еще не нравилось, его это тяготило и будь его воля, то Джейме бы в мгновения ока променял все это на путешествия и ежедневные тренировки с мечом. Променял бы, если бы не узнал о своей королеве. А ведь не притащи его тогда Роберт из всех людей в Винтерфелл, Джейме бы точно отказался от своего наследства в пользу Тириона, и никогда не узнал о возможности все же вернуть свою честь и подарке, который Лианна Старк сделала этому миру, что считал ее всего лишь «трагичной девой», утащенной и убитой «злобным» драконом, а не матерью будущей Завоевательницы Вестероса. В том, что Висенья таковой будет, Джейме не сомневался. Он лично сделает для этого все, но для начала ему просто хотелось уже наконец ее увидеть лично, убедиться, что с ней все в порядке — после того, как ему пришло сообщение от Старка, что девочку украли прямо из Черного замка и утащили за Стену, где ее, к счастью, быстро нашли, но ее едва не унесла лихорадка, Джейме чуть не поседел — и… …тут на трапе корабля наконец появилась хрупкая девичья фигурка, и все его мысленные процессы замерли. «Выросла», — удивленно подумал Джейме. Это была его первая мысль при виде вытянувшейся и начавшей приобретать изящные изгибы девицы. Да-да, девочкой теперь было трудно ее назвать. Несмотря на столь короткий отрезок времени, Висенья изменилась, и Джейме знал, что уже через пару лет на нее будут заглядываться все мужчины Вестероса. Волосы стали длиннее, и спускались ниже талии, бедра округлились, стали видны изгибы высокой груди, которую красиво подчеркивал золотой лиф платья в цветах его дома, что было на девушке, детский жирок начал покидать ее и без того худенькое личико, где все более явственно виднелись плавные и неземные черты лица, присущие всем валирийцам, а губы стали полнее и красными, как спелая вишня. Да, Висенья Таргариен явно скоро потеснит его сестрицу с пьедестала самой красивой женщины Вестероса, как всех других девиц в этом столетии. Тут Джейме ощутил, как его за бедро щипнул Тирион, и стряхнул странный туман, что снизошел на него при виде девушки, на чьих губах виднелась широкая улыбка. Против воли, он и сам расплылся в улыбке, а потом замер, когда заметил рядом с ней мохнатое, четвероногое, красноглазое оно. Нет, Старк в последнем письме сухо, как и в любом другом сообщении, дал знать, что из-за Стены девушка была возращена не одна, а с очень даже настоящей лютоволчицей — коих не видели по эту сторону той ледяной глыбы уже не одно столетие — которая отказывалась оставлять ее одну. Лютоволчицей, что принесла внушительный помет с собой из своих родных земель, состоящий ровно из двух самочек и четырех самцов, один из которых выбрал себе в спутники будущую королеву. Но видеть воочию это, пусть еще молодое, но все же, особенно так далеко на Юге, почти мифическое животное, было… ошеломляюще. «Как и драконье яйцо, которое перестало быть камнем и ожило в руках Висеньи», — иронично заметил его внутренний голос и Джейме вздрогнул, подозревая, что в тот миг, когда это проклятое яйцо явит миру свое содержимое, испуг из-за присутствия волка будет казаться ему смешным и нелепым. Однако и эта мысль быстро его покинула. Висенья, то есть Джоанна, как Джейме уже успел отвыкнуть ее называть, так долго обращаясь к девушке только мысленно, где он звал ее только по истинному имени, сначала неторопливо спускалась по трапу и чинно держала высоко голову и спину ровно, а потом внезапно сорвалась на более быстрый шаг и оказавшись перед ним, крепко обняла. Это было против всяких протоколов и приличий, но… …он никогда не был тем, кто строго им следовал, а ее тихое «Джейме!», в котором было больше радости из-за самого его присутствия, чем, наверное, он слышал от кого-либо в жизни, окончательно избавило его от переживаний по поводу этого. Тут Хранитель Запада, не сдержав порыв, ответил на пылкие объятия своей «невесты» несмотря на то, что они были посреди переполненного порта, и раскрутил ее вокруг своей оси, буквально чувствуя, как за его спиной ухмыляется и закатывает глаза Тирион, а тетя Дженна недовольно кривит губы. Но звонкий смех, который сорвался с губ девушки в его объятиях того стоил, как спокойствие, вперемешку с облегчением, которое снизошло на него впервые с того момента, как они расстались той ночью в Высокой башне.Глава 37 или возвращение на Запад
17 декабря 2021 г. в 21:13
«Джейме будет в шоке», — тепло думала Джоанна, прижимая к себе белый комок меха и любуясь знакомыми видами, и далекими домишками порта, который виднелся на горизонте корабля, что мчал ее обратно в вотчину львов и золота.
Кто бы мог поверить, что за четыре месяца, которые она провела на Севере, так успеет соскучиться по Западу? Его теплу, зеленым холмам, порту, его жителям, и, естественно, по некоторым из Ланнистеров?
Джоанна вот не верила, но это было так.
Она соскучилась и с нетерпением ждала встречи с Джейме, Тирионом, Джой и даже леди Дженной.
Нет, ей было грустно оттого, что вновь пришлось оставить дядю, который отец, просто дядю, кузенов, дядю Эйемона, Винтерфелл и просто Север, но Запад тоже стал ей родным и ей не терпелось вернуться. К тому же, теперь ей будет спокойнее за своих волчьих родственников.
Лютоволчица, которая вернулась с ней за Стену, разродилась шестью щенками — на каждого из ее кузенов по мохнатой морде — а сама осталась при лорде Старке. Тот назвал ее Штормом и, хотя старался не показывать этого, был в таком же восторге, как и все его дети, оттого что у него тоже появился свой лютоволк, как у Старков древности.
И теперь, каждый раз, когда Джоанна начинала за них переживать, она могла без проблем глазами волков приглядеть за всеми ними. Долго не выходило брать вверх над ними, поскольку у каждого из волчат свой двуногий собрат, каким она сама была для Призрака — да, да, Джоанна решила в этом моменте не изобретать велосипед и назвала волка с красными глазами так же, как и Джон Сноу в сериале назвал своего, хотя бы потому, что волчонку это имя и впрямь идет — но все же.
Хотя как она будет воспитывать лютоволка на Западе, где их отродясь не водилось, да еще и бок о бок с драконом, который вот-вот вылупится, Джоанна не представляла.
Зато… Теперь она, как никогда, хорошо чувствовала себя. Будто лед и огонь наконец уравновесились в ее душе, даря покой и столь нужный баланс. Девочка стала даже спокойнее себя вести…
«…выросла, поди и всего делов», — ехидно отозвался ее внутренний голос, но Джоанна просто отмахнулась от него, как делала довольно часто в последнее время.
Примерно с того момента, как ее вернули из-за Стены в Черный замок, где она неделю в лихорадке провалялась, но дядя Эйемон ее выходил, а придя в себя, узнала, что рыжего одичалого никто не видел, а точнее и не искал вовсе.
Совесть Джоанны то и дело ее мучала из-за того, что она бросила его, хотя это не совсем так, а чувство неправильности, поскольку Тормунд определенно не должен был откинуть свои меховые вонючие тапки в этом десятилетии, не покидал и посей день.
Но что ей было делать? Снаряжать экспедиции ради одного дикаря, чей род лорды и черные братья презирают, хотя они все потомки Первых людей? Самой бежать его искать?..
Конечно, нет.
Поэтому оставалось только утешаться мыслью, что этот гад живуч и сейчас спокойно трахает своих псевдомедведиц и хлебает прокисшее козье молоко, а не гниет под тем бревнышком, где она его оставила, или того хуже, не был теперь одним из многочисленных мертвяков в армии Короля Ночи.
Тут капитан объявил, что через полчаса они причалят, и сердце Джоанны вновь пустилось вскачь от волнения и предвкушения, а из головы напрочь вылетели все мысли о Тормунде.
Она, стараясь идти как можно спокойнее и не переходить на бег, поскольку леди бегать не пристало, направилась обратно в каюту, чтобы убедиться, что выглядит подобающе, а Пес ворчащей тенью последовал за ней.
Он до сих пор дулся, что она его бросила на «растерзание» речным лордикам и заставила тащиться на Север через весь Риверран.
Сандор, конечно же, в своем стиле, то есть весьма нелицеприятно, объявил ей, что он никогда не дуется, стоило Джоанне в этом его пожурить, а потом еще три дня с ней общался исключительно посредством мычания и выразительных плевков в землю.
Дите…
…или просто типичный мужчина.
Они все такие чувствительные и не терпят, особенно в этом мире, самостоятельных и умных женщин, а с учетом того, что ей только тринадцатый год идет, и, по сути, она еще не совсем женщина… Короче, Пес был оскорблен, но Джейме хорошо ему платит и его кормят курицей почти каждый день, так что ему приходится… только молча дуться и материться себе под нос.
Наконец, корабль стал сбрасывать скорость, а потом его качнуло и по нему прошла легкая вибрация, возвещающая, что он причалил к пирсу. Сверху послышались крики команды, швартующих судно, а щенок — Призрак, который уже сейчас был размером с крупную собаку, возбужденно завилял хвостом. Бедняга не любил пересекать моря на деревянном корабле, и явно жаждал ощутить землю под ногами. Джоанна буквально могла чувствовать его нетерпение и желание умчаться в лес и поохотиться!..
«Ох, Призрак, ты и представить не можешь, как я тебе завидую», — несколько печально подумала она с улыбкой глядя на этот очаровательный белый пуфик, который через пару лет превратиться в здоровенную лошадь с когтями и очень острыми зубами, способными рвать глотки.
Но Джоанна вряд ли когда-либо перестанет его считать сладкой мягкой булочкой, которая любила спать на ее кровати и тырить ее бекон.
Пекло! И почему все белые животинки заставляют меня превратиться в умиляющуюся и слащавую лэди? Фу!
Тем не менее, несмотря на свои мысли, Джоанна улыбнулась и потрепала волка за уши, после чего, наклонившись к нему, и строго сказала:
— Слушай меня внимательно, Призрак. Ты свирепый и кровожадный волк. Ты знаешь это, и я знаю это. Но при двуногих притворяйся идиотом…
Она нахмурилась, когда лютоволк наклонил голову на бок и посмотрел на нее своими умными красными глазами, в которых явно читалось недоумение, и поправила себя:
— Хорошо. Такие твари водятся только среди людей, и тебе это не понять, поэтому… Бери пример с Леди, ладно?
Призрак фыркнул и, положив голову на пол, накрыл нос лапами.
К сестре тот был привязан настолько, насколько может волк, но вести себя смиренно и ходить на поводке он не хотел. Ровно, как и ходить с ленточками в шерсти.
Последняя картина вдруг ярко передалась по их связи Джоанне, и она, сначала растерянно моргнула, а потом тихо хихикнула, вновь потрепав волка по голове.
— Не бойся, трусишка, — весело сказала она. — Я не такая садистка, как Санса, и ленточками тебя украшать не буду.
Джоанна прищурилась и фальшиво-угрожающе добавила:
— Ну, пока ты будешь вести себя прилично, конечно.
Лютоволк глянул на нее из-под лап, как Пес в эти последние дни, то бишь весьма надуто, насколько только может надуться грозный хищник, пусть и будущий, и с великой мукой на морде встал. Он уныло побрел к двери, прижав уши к макушке, и обиженно косил на нее своим красным глазом.
Джоанна закатила глаза, и, встав, пошла следом.
Пора было встретиться со своими провожатыми, среди которых, может даже, будет Лорас, третий месяц служивший оруженосцем у Джейме. Будущий рыцарь Роз уже не раз ей писал, фонтанируя радостью из-за того, что такой знаменитый фехтовальщик взял его к себе в услужение, и того, что они смогут проводить больше времени вместе.
И, чего греха таить, она была рада, что у нее будет компания сверстника и равный партнер для спаррингов, ведь, как ни крути, Джоанна в некоторых моментах все же была ребенком, жаждавшим просто проводить время с друзьями, а не за планами о завоевании Вестероса.