Потерялась

      Она шла по лесной тропинке, с трудом переставляя уставшие, расцарапанные о кусты и корни деревьев ноги.       Несмотря на конец октября, из одежды – лишь атласное платье. Конечно, красное – как иначе? Насмешка над пламенем, которому её предали.       Быть запертой в этом крошечном, смертном тельце… Эти пухлые ручки и ножки – отличный холодец бы получился! Эти розовые щёчки, пальчики с пережабинками – всё так и просится на тарелку. Будьте прокляты вы – Гензель и Гретель! Будьте прокляты и берегитесь: она обязательно вернётся.       Это всё колдовство. Она и не знала, что дети могут быть такими сильными. Сильными и жестокими. Урок ей на будущее – а будет оно, это самое будущее? Будет, а как же.       В это она верила, да. Верила всей своей чёрной, столетней душой. Нужно лишь дойти. Найти пряничный домик!       Где-то завыло – сначала далеко, потом всё ближе. Зашуршали листья под когтистыми лапами. Затрещали ломаемые кусты.       Огромный лохматый волк, замерев посреди тропы, склонил голову и зарычал. Обед подан, гр-р-р!       Заглянул ей в глаза – старые, какие же они неимоверно старые, эти глаза на лице человеческого детёныша! Поджав хвост, заскулил, попятился.       Беги, серый, беги прочь, ищи себе девочку в красной шапочке. В конце концов, все мы вынуждены что-то искать. Например, она ищет свой пряничный домик.       Пахнуло корицей. Или ей кажется?       Зефир. Клубничная пастила. Ваниль. Шоколадное печенье.       Она идёт на запахи, жадно, с каждым новым вздохом, втягивая в себя осеннюю сырость чёрного леса. Кажется, ещё поворот – и он окажется там. На поляне, где и должен быть. Светящийся волшебными огоньками, источающий сотни любимых всеми детьми ароматов. И тогда она вновь обретёт себя.       Прежнюю. Великую. Жуткую. Бессмертную.       Но за поворотом оказываются лишь… они. Люди. Человеческие руки тянутся к ней, отрывая от земли, обнимают, гладят по коротким, кудрявым детским волосам, покрывают щёчки слезливыми поцелуями.       — Нашлась! Нашлась, кровиночка моя! – смеются и плачут одновременно.       — А я говорил: майор Плюшкин этот парк как свои пять пальцев знает! Вот, дочурку вашу сразу нашёл! – отвечают хрипло и с облегчением.       Что за тёмное колдовство? Её – сопротивляющуюся и слабую – запихивают внутрь железного коня, не выпускают из тёплого кольца обвивших женских рук. Сквозь слюдяное окошко видно, что лес остаётся позади, а навстречу несутся каменные башни, такие же железные кони снуют мимо, растворяясь в темноте осенней ночи.       — Тише, милая, тише, солнышко! Мамочка тебя больше никогда-никогда не отпустит!       Будьте прокляты вы – Гензель и Гретель!       Видимо, придётся отойти от привычной «детской» диеты. Интересно: каковы на вкус взрослые люди?