***
Джозеф любил бегать трусцой. Он и Дио с Цезарем брал с собой, утягивая на час-два побегать где-нибудь поблизости. Причины этому оказались насквозь прозаические: Джостар был из тех, кто любит искать приключения на задницу. И бегал он ради поддержания спортивной формы. Дио было всё равно, поэтому ему не составляло особого труда держаться рядом с Джозефом. А менее подготовленный Цеппели скоро выдыхался и начинал сдавать. Часто можно было видеть эту троицу, мчащуюся со свистом ветра в ушах после зычного крика Джостара: — Чуваки, бежим! И первый убегал, махнув через препятствие. Цезарь и Брандо волей неволей следовали за ним. По дороге итальянец неловко краснел и извинялся перед Джоске Хигашикатой и Нориаки Какёином, которых они едва не сбивали с ног. — Извините пожалуйста! — кричал блондин и скакнул через скамью. Нагнал Дио и постарался больше не отставать. Парень посмотрел на него и чуть сбавил ход, следя за ним. Спустя пару кварталов Джозеф притормозил и наконец остановился, оперевшись руками о колени. — Классно побегали. — улыбнувшись, он поднял на них взгляд и попытался отдышаться. Откинул назад волосы, что лезли в лицо. Цезарь поджал губы, но ничего не сказал, переводя дух. Зато сказал Дио: — Ты идиот, ДжоДжо. — Дио сплюнул и злобно взглянул на Джозефа. — Спасибо, я польщён. — огрызнулся тот и выпрямился, пытаясь понять, куда в очередной раз занесла их нелёгкая. — Мы в заднице. — уверенно сказал он, окончив осмотр. Цезарь пришёл в себя и оперся о плечо Брандо. Утер пот со лба и поправил футболку. — А из задницы надо как-то выбираться, — закончил мысль Джостар и двинулся вперёд, стараясь найти ориентиры, по которым можно вернуться обратно. К счастью, они не слишком далеко убежали. — Вот оно, пойдёмте. Дио махнул рукой и, помогая своему парню, пошёл вслед за ним, не препираясь.***
— Шизоид! Шизоид! Ты представляешь это, Дио? Я для него шизоид! — кипятился Цезарь, заваривая себе чай. Дио оторвался от книги: — Почему сразу шизоид, Цезарино? — спросил он, вскинув бровь. Дело в том, что наш Джозеф очень любил давать прозвища всем, кого только видел на своем пути. И Цезарино не стал исключением. Вначале Джозеф назвал его на свой манер "Shiza", потом это трансформировалось в Шиза́, а теперь плавненько перетекло в Шизоида. И Цеппели бесился, мало кому понравится то, что тебя окликают "Шизоидом" при каждом удобном случае. — Я не знаю, Дио, — ворчал итальянец, доставая лимон из холодильника. — Но хочу открутить ему голову за это, — он отрезал кружок и положил его в кружку. — Всё равно она ему не нужна. Дио хмыкнул и поднялся, захлопнув книгу. Его руки обвили плечи Цезаря, а губы мягко поцеловали шею. — Ты напряжён. Расслабься. Цезарь издал слабое «угу» и подставил шею навстречу ласке. Рука Брандо взялась за его волосы, заставляя повернуться к нему лицом, а потом язык начал проводить изгибам чужих губ. Цеппели обнял парня за шею, углубляя поцелуй, и даже забыл про вскипевший чайник. Цезарь не понял, как оказался лежащим спиной на столе и удерживающий своими руками руки Дио, в шутку борясь. Брандо наклонился к его губам и встретился с ними. — Дофига романтики. — поморщился Джозеф, войдя в комнату. Парни застыли в незавершенном поцелуе. Джостар сделал вид, что его тошнит. — ДжоДжо, уйди пожалуйста. — прошипел Цеппели, отстранившись от Дио. — Как скажешь, Шизоид. — Джозеф поднял руки вверх и начал отступать спиной вперёд. — ДжоДжо, бл... — но ДжоДжо уже убежал. Через несколько минут они были уже готовы к парам. Цезарь в последний раз скрупулёзно проверил содержимое сумки. Дио с зубовным скрипом слушал, как Джозеф напевает прилипчивый мотив. Итальянец тронул его за плечо, подойдя вплотную. Обратился к Джозефу. — Идём. — окликнул он местного Элвиса Пресли. Тот яро закивал и закинул сумку через плечо. Подошёл к двери. — Прошу. — галантно поклонился он, пропуская блондинов вперёд. Залихватски улыбаться он, естественно, не забывал ни на секунду. — Издеваешься? — изогнул бровь Дио. — Немного. — хихикнул шатен. Остаток пути они провели под пение Джозефа, что никак не хотел угомониться: — Dokomademo chase you Itsumo chase you Ore wa chase you Nigeba wa nai Hashiridase chase you Asu mo chase you. — насвистывал он всю дорогу. В его голове наверное это звучало шикарно, но Джотаро Куджо, который присоединился к ним по дороге, первым делом поздоровавшись с Дио за руку, сжал зубы и сильнее натянул свою фуражку на глаза. Цезарино был с ним всей душой согласен, но замечание Джостару сделать не решался — потом от него вообще не отвяжешься, так что он предпочёл молчать, подавляя желание припустить вперёд с завидной прытью. Вместо этого он ускорял шаг, надеясь, что Дио и Джотаро его поймут. Дио и Джотаро его поняли, так что тоже пошли быстрее.***
— Опять удолбался, Кайф? — спросил Спидвагон, опустив очки в стальной оправе и взглянув на незадачливого студента, переминающегося перед ним с ноги на ногу. — Ну я... Это... Ну мистер Спидвагон.... — виновато прогундосил Дьяволо — брат Винегара Доппио. Одернул серьгу в ухе. Ни для кого в университете уже не было секретом, что Дьяволо частенько балуется травкой. Обычно на это закрывали глаза; пусть колется, главное, чтобы других не подсаживал и жил тихо-мирно. Ибо на преподавателей и старосту Джонатана Джостара, пытающегося со своим обычным рвением наставить его на путь истинный, он не реагировал. Но ученик он был талантливый, так что на него, грубо говоря, забили болт. А "Кайфом" его окрестил всё тот же Джозеф. Вот, с чего всё началось... Была в университете пластмассовая голова с хриплым динамиком внутри. И "Голова" постоянно вещала про историю университета и его основателей. Выключали уставшую "Голову" только на ночь, а весь остальной день она хрипло тарабанила одно и тоже, глядя пустыми бездушными глазами на студентов. Те развлекались тем, что обстреливали её бумагой или жвачкой. Поэтому завхоз постоянно ругался, очищая её вечером, но управы на активистов найти не мог. И вот однажды, под страшным секретом, Дьяволо уверял Джозефа, что "Голова" отклонилась от текста. Правда, заметил он это здорово удолбанный. — И что же она сказала? — спросил его Джозеф. — Что-то про голубей. Толком не разберёшь, у неё язык заплетался. — честно поведал свои глюки Дьяволо. — Про голубей, значит..., — задумчиво переспросил его Джостар, положив палец в рот. — Эврика! — он хлопнул Дьяволо по плечу. — Будешь называться Кайфом! Так и повелось, как говорится; собака лает, ветер носит. Естественно Дьяволо шипел и пытался протестовать, но прозвище, как ржавчина, приклеилось за ним. Ай-да Джозеф Джостар, молодец, ничего не скажешь. Дио цокнул и уткнулся в книгу, наблюдая, как Роберт отчитывает Дьяволо. Цезарь, заметив это, нежно переплел их руки под столом, успокаивая. Оба блондина одновременно улыбнулись, смутившись. Вот теперь хорошо. Даже ДжоДжо не страшен — их любовь слишком сильна.***
Или мы погорячились с тем, что ДжоДжо не страшен? Цеппели сидел на подоконнике с коленями, уткнувшись лбом в прохладное стекло. За окном уже было темно, лишь фонари освещали тихую улочку, и где-то неподалеку шумели машины на трассе. Дела были сделаны, конспекты переписаны, хвосты подчищены. Кайф. И в коридоре опять ругаются Дио и Джозеф. Цезарь прислушался: — Вот и зачем ты притащил это сюда? — спрашивал сердито Брандо. — Ты просто бессердечный, если отвергаешь этого пусика! — послышался звук подзатыльника, и "аучь" Джозефа. — Ты заманал... Ладно, показывай. Довольный Джостар извлёк из сумки пуганного котёнка. Судя по редкой серой шерстке и неясным голубым глазам, ему было не больше двух месяцев. Малыша оставили. Окрестили Люлю. ( Потому что так Джозеф захотел, да и спорить с ним никто не стал.) Люлю оказался по характеру всё такой же вредный, как его хозяин. Стоило ему только с неделю обогреться, да объесться, так он сразу принялся исследовать вверенную ему комнату. Он с таким неистовым удовольствием начал грызть всё, что ни приколочено, что Дио, однажды утром обнаруживший вместо проводов изящные кисточки, переназвал Люлю в Люту. Мерзик одним словом.***
— Люблю... — Правда правда любишь? — Да, люблю. Парни негромко шептались, одаривая друг друга ласками. Цезарь расположился у Дио на коленях и чуть ли не мурчал от удовольствия, когда пальцы большего касались его скул, гладя их. Губы оставляют влажный след на шее. Ладони сплетаются. Их ничто не тревожит. Пока. — ДЖОЗЕФ! ЗАБЕРИ СВОЮ ЛЮТУ! — ДА КАК Я ЗАБЕРУ, КОГДА ОНА ТЕБЕ В ШТАНЫ ВЦЕПИЛАСЬ?! Приятно иметь домашнего Люцифера.