В какой момент я понял, что влюбился в нее?
Статная, изящная, обворожительная, умная, элегантная, задорная, милая, смешная, вежливая, чувственная — так бы я описал девушку, которая нравится мне со школьной скамьи.
Взрослея и набираясь опыта, я стал лучше распознавать и понимать свои чувства и эмоции. За два года до окончания школы я понял, что давно влюблен в Ю. За всеми попытками унизить, задеть или оскорбить ее скрывались, к моему изумлению, совсем иные, глубокие чувства. Я понял это поздно. Было трудно признать и принять то, что я на самом деле испытывал к ней.
Прожигающая внутренности ревность, которую я почти не мог контролировать, проявлялась в неудачных шутках или неприемлемых оскорблениях, желание получить хотя бы взгляд в свою сторону приводило к невообразимым выходкам. Один знакомый парень из нашей школы как-то пошутил, что я уделяю слишком уж много внимания в сторону "той полукровки". Поборов желание раскрошить ему череп за неосторожно высказанную правду, я все же задумался, впоследствии долго копался в себе и наконец все понял. Со страхом и ужасом осознал, что своим поведением все это время я отталкивал Ю от себя все дальше, вконец испортил мнение о себе. Сам вырыл себе яму, сам сотворил между нами глубокую пропасть.
До середины первого года обучения в школе я не особо замечал застенчивую, милую девчушку с двумя смешными светлыми хвостиками: я вливался в процесс обучения и не был заинтересован в общении со сверстниками. Школа была для меня новым важным этапом — стоило хорошо проявить себя, показать все, на что был способен. «Нельзя быть хуже своего старшего брата.» — так я думал, и старался изо всех сил быть с ним наравне.
Желание достигнуть бóльшего, стать лучше и отличительней преследует меня до сих пор.
На второй год обучения я начал беситься, что в нашем классе есть такая сероглазая нетипичная японка, нравившаяся всем учителям и одноклассникам. Не знаю, почему она вообще вызывала у меня какие-либо эмоции. Я стал завидовать ей?
Если мне все давалось трудом и упорной работой, то казалось, что ей стоило лишь улыбнуться, обратить внимание на свои светлые волосы и серые глаза — и все расстилались у ее ног. Конечно, ведь у нее не было такого хмурого взгляда, как у меня. Да и улыбалась она в тысячу раз чаще меня, а я уже и не помнил, когда делал это в последний раз.
Или уже тогда меня задевало ее безразличие в мою сторону?
Если другие девочки постоянно обременяли меня своим вниманием, то она будто существовала в своем собственном мире и не обращала на меня внимание, как все остальные; зачастую играла и общалась с теми, кто не входил в мой круг общения, была активна и улыбчива только с самыми шумными одноклассниками. Получается, я был слишком тихим? Или слишком скучным? Слишком умным? Мрачным? Каким я был для нее?
Одно я утверждаю с уверенностью до сих пор: я не был для нее интереснее пробежавшей мимо собаки.
С того года я начал свою войну.
За все школьные годы я хорошо успел напакостить Юмико: перекладывал ее школьные принадлежности, крал сменную одежду, портил ее вещи, догонял на улице и щипался, дергал за волосы и одежду, огрызался, делал замечания, шутил над ней, подкладывал змей и насекомых в рюкзак или сумку.
Мои родители хорошо знали семью Мори не только благодаря сотрудничеству в каких-то сферах работы, но и благодаря мне. В основном благодаря мне. Поначалу, чтобы замять конфликт и "помирить" нас, родители приглашали Юмико на все мои дни рождения, хотя я был яростно против. Не считаясь с моим мнением, родители всегда наказывали мне вести себя с ней прилично, иначе наказания за мои пакости будут серьезнее.
А во времена учебы в более старших классах я наоборот стал надеяться, что родители снова отправят ее семье приглашение на мой праздник, но они перестали этого делать, разочаровавшись в своих предыдущих тщетных попытках насильного "примирения детей", а самому быть инициатором контакта с ней я не решался.
Много раз из-за моих поступков в школу приходил старший брат, после чего я выслушивал лекции и упреки о плохом поведении, и напоминания о том, как необходимо вести себя отпрыску семьи Учиха в обществе. Даже родители не тратили на это столько времени, сколько мой старший брат. Его настолько волновала репутация семьи уже в том возрасте? Со временем я осознал, какое количество обязанностей тогда было возложено на его плечи, хотя он был не намного старше меня.
Итачи был приставлен ко мне соглядатаем и сопровождал на некоторые экскурсии после первого случая появления змеи вне стен школы. Он много раз видел Юмико, когда приходил разбираться со мной при директоре. Брат искренне не понимал, что же мне могла сделать такая "милая девочка", как он тогда говорил. Я и сам не знал. Брату она точно нравилась, впрочем, как и всем остальным.
За два года до конца школы я стал догадываться о том, что со мной происходит. Все навалилось: трудное открытие и нелегкое принятие чувств к Ю, и вдовесок к этому, после скорого отъезда брата на обучение в штаты, я был полностью предоставлен самому себе — отец почти всегда брал с собой маму в командировки, важные встречи, переговоры, другие города, тем самым заставляя меня оставаться наедине с самим собой в абсолютно пустом доме с незавидной частотой. Мне нравилось одиночество, но я не привык знать, что в доме нет никого, кроме меня, тем более брата. Я чувствовал себя совершенно потерянным под грузом произошедших событий и не знал, как мне поступить.
В попытках переключиться, в старшей школе я активно посещал закрытые тусовки, спал с большим количеством "одноразовых" девушек. Потом пришло осознание того, что отпустить или перечеркнуть укреплявшиеся с годами чувства к Ю не получится, и я совсем отчаялся — понял, что отдалил от себя одного из самых, как оказалось, дорогого в моей жизни человека, и что наладить общение будет довольно сложной задачей.
Временами я мог пересилить себя и действительно начинал избегать Ю, чтобы избавить ее от своего внимания, но зачастую мой предел исчислялся месяцем, после чего экзекуции продолжались. Иначе она просто не замечала меня.
Никто не знал о моей внутренней рефлексии, все странности в поведении списывались на подростковый возраст, вседозволенность и избалованность. Тем временем Итачи все больше погружался в дела семейного бизнеса.
Наша устоявшаяся школьная компания стала устраивать совместные вечеринки, поездки в другие префектуры. Мы ездили на природу с палатками, устраивали тусовки в особняках у Наруто, Кибы или меня, вместе проводили выходные. Юмико всегда была с нами, не пропустила ни одной поездки, не смотря на мое присутствие. Я видел, знал, как ей нелегко переносить мое общество, и все равно не менял своего поведения. Не мог себя перестроить.
На выпускном она была самой красивой: легкое — почти воздушное — белое платье в пол на тонких бретелях и открытой спиной (Ю предпочитает открывать спину к которой я всегда мечтал прикоснуться). Русые распущенные волосы спадали на плечи, слегка закрывая спину. Легкий макияж, подчеркивающий ее красивые глаза. Тогда она впервые показалась мне произведением искусства — настолько мои чувства преображали ее, и весь образ резался глазами, словно я был мастером и создавал самую великолепную скульптуру в своей жизни. В ней нет и не было минусов. Я уверен в этом до сих пор.
Весь вечер в голове роем кружились всевозможные фантазии о том, что бы я хотел сделать с ней в конце мероприятия: я хотел отвести ее в бильярдную, с силой вжать в стену, изучить все ее тело свободной рукой, а потом впечатать в бильярдный стол, сорвать белое платье с невинного тела и грубо отыметь. Это было похоже на насилие, но я ничего не мог сделать — кадры ее обнаженной фигуры в моих руках намертво отпечатались на подкорке. Пришлось собрать все силы, чтобы подавить фантазии хотя бы до приезда в фамильный особняк. Была надежда, что вечернее празднование выпускного с измененным сознанием поможет отвлечься на кого-то другого, а сама Юмико затеряется в компании подруг, и мы не пересечемся друг с другом.
Я не хотел, даже запрещал себе искать с ней встречи, но все вышло в моей привычной манере. Ни один запрет не мог унести меня в противоположный от нее угол.
К сожалению, в очередной раз в грубой форме я пытался начать разговор с Юмико, не смог устоять и пройти мимо. Ляпнул что-то о платье, хотя в голове мысли были не о нем, после чего Ю сразу же спряталась за спину Гаары, моего псевдо друга. Наша дружба была для меня вынужденной, обычная фикция. Всегда стоит держать врагов рядом.
Остаток неудавшегося вечера и ночи я провел с Сакурой — девушкой, совершенно не удовлетворявшей моих фантазий. Она не могла этого сделать, потому что те никогда не распространялись на нее.
На первом курсе я старался не пакостить, держался стойко продолжительное время, но даже такие старания не могли восстановить наше общение, не говоря уже о том, чтобы его улучшить. Внутри начали заседать обида и злость — как она смеет упорно игнорировать мои старания, не замечать и не принимать изменения?
Маниакально желание обладать Ю стало невыносимо, фантазии достигали апогея —мне нужна была только она и никто другой. Я хочу получить то, что мне нужно. Я хочу сделать ее своей.
Простое "хочу" не помогло бы даже свалить дерево на противоположный край пропасти, чтобы попытаться добраться до желанной девушки; необходимо было начинать приучать себя к другому поведению – она должна как можно скорее увидеть меня с еще более хорошей стороны.
Все мои барьеры и неуверенность должны были стереться максимально быстро, пока мы еще учимся вместе, чтобы был хоть какой-то шанс получить Юмико. Я твердо принял решение повзрослеть, изменить свое поведение, разрушить внутренние барьеры, показать себя другим — таким, каким она захотела бы видеть меня рядом с собой. Каким она заслуживала видеть меня рядом с собой.
Первое время я готовился морально, тренировался в дружелюбном общении, но все старания раз за разом разбивались о ее ко мне безразличие и их с Гаарой совместные опоздания в университет. Ревность застилала глаза, разрушала здравый рассудок и подавляла мое самообладание. Гнев все чаще выходил на первый план, спокойствия в жизни становилось меньше, из-за чего повышалась нервозность, появилась тревожность и, что самое главное, появился страх необратимой потери любимого человека. Первое время я не находил себе места, окончательно подсел на табак и алкоголь. Все мои подозрения о романе Юмико и Гаары подтверждались женскими сплетнями. Они хихикали как самые мерзкие существа и радовались отношениям между сокурсниками, в то время как я бесился от каждого упоминания о неподтвержденном романе Гаары и Ю.
Чуть позже, когда женские сплетни дошли до виновников их возникновения, Ю сбросила с моих плеч недельный груз отчаяния, громко опровергнув перед подругами все слухи. Я поверил. Старался верить, чтобы успокоиться.
Для меня всегда было в приоритете только то, что Ю не испытывает романтических чувств к Гааре. Это было главное. На чувство к ней с его стороны я давно махнул рукой, так как даже сильная односторонняя любовь от близкого человека не всегда становится взаимной. Даже из чувства уважения, привязанности или жалости Ю не станет вступать с ним в отношения. Я хорошо изучил ее за прошедшие годы и могу утверждать это с железной уверенностью.
В любом случае все шло не по плану, криво и не так, как я изначально планировал. В который раз пришлось убедиться в том, что фантазии разительно отличаются от суровой реальности. В мыслях я давно делал с Ю то, чего не делал в реальности, в фантазиях она была только моей, любила только меня, слушала исключительно меня и всегда соглашалась с моим мнением и всеми запретами. В моих фантазиях я был единственным нужным ей человеком. Не было никого другого — только мы.
Однажды я поехал в тихий и непримечательный район, в котором был антикварный магазин, где я планировал найти подарок для отца по случаю какого-то важного праздника — это было моей обязанностью как младшего сына. Проходя мимо магазинов и маленьких кафе, расположенных по обе стороны дороги, в одном из заведений мои глаза выцепили Юмико, сидевшую боком около окна с неизвестным мне парнем. Меня они не увидели, а вот я очень хорошо разглядел их расслабленное положение тел и непринужденность. Ю смеялась, пока крупный рыжеволосый парень показывал что-то в своем планшете. Пройдя мимо окна и свернув за угол, я остановился, закурил и судорожно стал соображать, что делать дальше. Местоположение нужного магазина вылетело из головы и я полез в карты. «Кто этот парень, как долго они общаются и что между ними?» — эти вопросы мешали сосредоточиться.
В магазине мои бесцельные блуждания были замечены продавцом, он предложил помощь и несколько минут пытался понять, что мне от него нужно. Думал я долго, объяснял сбивчиво. Мужчина улыбнулся, что-то обдумал и повел показывать подходящий товар. В середине просмотра в голове что-то щелкнуло, и я постарался быстрее выбрать что-нибудь из предложенных вещей, совсем не думая о их предназначении, главное — быстрее что-то купить, вернуться на ту улицу и снова пройти мимо окна кафе.
Как обычно и происходит в таких ситуациях: я опоздал — перед окном сидела другая пара.
В тот день меня перебороли внутренние бесы: довели до отношений с Харуно. Может быть, так Ю обратит на меня свое внимание?
Внимание от Юмико было много, но направлено преимущественно в сторону Сакуры. Я провалился и ввязал себя в самые ненужные в своей жизни
отношения.
Однако к середине второго курса прогресс все же случился. К концу года на одной из вылазок в новый, только начинающий свою работу клуб, представилась одна возможность, переводящая наши отношения в другую стадию. Сам пока не понял, в какую именно, но направление было задано правильно.
***
Сакура стояла около перил, как статуя, заметила меня и тотчас схватила за руку. По ее взгляду я понял, что она все видела, и это пришлось девушке не по душе. Наш с Юмико танец не вызвал бы подозрений только у идиота. И, как я понял, у самой Юмико.
Я не желал объясняться. Сейчас мне меньше всего хотелось находиться в обществе глупой, бесполезной девчонки.
Харуно посмотрела на меня с уже наворачивающимися на глаза слезами — пришлось быстро уводить ее подальше от чужих глаз. Она послушно шла за мной в сторону лестницы, мы спустились вниз и встали около железной колонны, где было меньше людей. Сакура сжимала в руках свою дизайнерскую сумочку, думала, что сказать, а я страстно ждал окончания ее истерики, мне не терпелось остаться наедине со своими воспоминаниями о недавней близости к телу желанной девушки.
Она подняла глаза.
— Почему ты унижаешь меня перед нашими друзьями?..
Лицо Харуно исказила гримаса боли. В ответ я изобразил поддельное непонимание на своем.
— Как я унизил тебя, Сакура?
— Я видела ваш танец. Как ты прижал ее к себе.. — Харуно почти плакала, опустила взгляд, — Все это видели.
— И что? — я непроизвольно изогнул бровь. Она уставилась на меня, в глазах был вопрос. — Я не могу танцевать с однокурсницами?
— Не так! Ты, — она запнулась, — ты обнимал ее, вы что-то шептали друг другу на ухо. Думаешь, я ничего не понимаю? Еще в школе все было ясно, я все знаю…
— Что ты знаешь?
Да что эта идиотка могла знать, кроме того как ухаживать за собой и где покупать дизайнерские шмотки?
— Она нравится тебе! Я
все видела по твоему поведению и взгляду… Я старалась не обращать внимания, почти смирилась, потому что Юмико никогда не была заинтересована тобой, — Сакура осеклась, — я была уверена в этом… Но то, что только что произошло…
Интересно, кто-то еще заметил это, кроме Сакуры? Как давно она все поняла? Я не мог задать эти вопросы, чтобы не подтверждать ее догадку.
— Чушь, Сакура. Ты нервируешь меня этим бессмысленным разговором! — резко отрезал я, после чего продолжил чеканить каждое слово: — Она никогда не интересовала меня. Я не люблю "половинчатых".
Не знаю почему в голове сама по себе всплыла идея указать на нетипичную для японских девушек внешность Ю. Я часто называл ее "половинчатой" из-за того, что она ребенок метис.
— Но я…
— Ты пьяна, — заключил я, — Не хочу слушать пьяный бред. Пойдем, — я грубо взял ее за руку, — отправлю тебя домой, отоспишься, — тон, не терпящий пререкательств, который передается всем Учиха по наследству.
Сакура сжала сумочку сильнее, у нее началась истерика. Я обнял ее только чтобы она прекратила эти бессмысленные рыдания — внутри меня ничего не дрогнуло при виде ее слез. Сакура положила свою голову на мое плечо, продолжила содрогаться. Мне ни к чему эти истерики, доводящие меня до бешенства, надо было сплавить ее подальше из этого места.
— Сейчас вызову своего водителя, пойдем за одеждой, — я потянул девчонку за собой в сторону гардероба.
Она упиралась, не хотела ехать домой, но я уже все решил — она уедет сейчас же. Сакура была послушной, всегда делала то, что я говорил. Это поведение девушки было единственным, что мне в ней нравилось.
Машина была подана, я посадил ее на заднее сиденье и отправил домой.
Остаток вечера был испорчен: я постоянно думал о том, кто еще мог знать то, что знает эта девчонка, кто мог оказаться таким же наблюдательным и молчаливым. Язык Харуно без костей — она вполне могла кому-то рассказать, но в таком случае эта информация рано или поздно дошла бы и до Ю. Девушки точно были не в курсе. Хранение такой информации давало Сакуре преимущество. Все-таки она не так глупа, как мне казалось.
Я предпринял попытку опровергнуть ее догадки и сломить уверенность в моих к Юмико чувствах, но та мне не поверила, оно и понятно. Все-таки одного раза будет мало.
В моих планах было самому добиться Ю, но теперь может вмешаться Сакура, и весь план будет похерен. Этого нужно избежать всеми способами. Думаю, Сакура когда-нибудь поймет, что вполне может прибегнуть к шантажу. И мне придется идти ей навстречу, пока я не откроюсь перед Юмико — тогда угрозы Харуно не будут мне интересны, они ничего не разрушат.
Ближе к утру мы покинули заведение. Я вызвал водителя, отошел в сторону с сигаретой. Был последний шанс провести сегодня с Юмико время наедине, я взял телефон, написал ей смс. Она не согласилась ехать в моей машине. Это было ожидаемо, но от этого не менее неприятно.
Только в машине, находясь в более спокойном состоянии, я написал ей холодный ответ на последнюю смс, закрыл глаза и уснул.
***
Было глупо внезапно переходить на дорогие подарки, но я даже не ожидал получить от Ю подобной реакции. После небольшого спора мы разошлись с ней около лестницы на третьем этаже.
В комнате на кровати меня ждала Сакура, которая спала перед моим уходом, как я думал на тот момент.
Еще вчера подметив скрип двери в комнату Юмико и Гаары, сегодня я стал вслушиваться в тишину после праздника, когда все разошлись спать, в надежде, что та откроется. Сакура была грубо отвергнута одним движением моей руки, после чего отвернулась от меня и, как мне показалось, быстро уснула.
Удача была на моей стороне — скрип двери все же раздался. Я тихо встал с кровати, медленно приоткрыл дверь и успел заметить бледную фигурку, осторожно спускающуюся вниз. Значит, это не Гаара. Значит, я могу выйти из комнаты и провести с ней время.
— Где ты был, Саске? — полушепотом спросила Харуно.
Я закатил глаза, выдохнул, подошел к кровати и лег на бок. Будет лучше просто проигнорировать.
— Где ты был? — уже более громко и уверенно задала вопрос Сакура мне в спину.
Сука. Почему она не спит, когда это нужно?
В этот раз лучше ответить, иначе она перебудит оба этажа излишней громкостью голоса.
— Пил. Внизу.
— Потому что
она пошла туда, верно? — с огромной нотой печали в голосе спросила девушка. Конечно, она все знает. Я не удивлен.
— Ты считаешь, что я должен отчитываться о каждом выходе из комнаты и о каждой минуте, проведенной не в твоем обществе?
— Я проверила их комнату, Юмико там не было.
— Не порть мне настроение. Заткнись и ложись спать, — отрезал я.
Она легла и мягкий матрас начал слегка содрогаться. В тишине слышались редкие всхлипы девушки.
Утром Харуно все же устроила скандал, нисколько не стесняясь соседей по дому, и совсем забыв кому именно она делает мозг взрывом ревности. После скандал перешел за пределы дома и закончился так же за его пределами — теперь о ссоре знали абсолютно все. Мне пришлось несколько раз напомнить Харуно о ее положении рядом со мной, о ее месте, о ее обязанности вести себя тихо, если она хочет оставаться рядом со мной.
Ближе к вечеру я вернулся в комнату и на этот раз поставил Сакуре жесткие условия, при которых она может остаться в качестве моей девушки. Мне не нужна истеричка, которая может похерить весь мой прогресс в налаживании отношений с Ю.
Мори выбесила меня, когда попросила не общаться с ней, чтобы избежать негативной на себя реакции "моей девушки". Я был готов разорвать Харуно. В комнате я снова отчитал ее и напомнил обо всех условиях, поставленных несколько дней назад.
Нужно будет расстаться с ней в скором времени. Почва уже была подготовлена, я смогу не волноваться о косых осуждающих взглядах за свой поступок.
