Monster obsession

Конференц-зал был заполнен женщинами в вечерних нарядах и мужчинами в сшитых на заказ элегантных костюмах. Все собравшиеся уже активно о чем-то переговаривались, разбившись на небольшие группы. В воздухе смешалось огромное количество разнообразных парфюмов, от которых моментально свело мой нос, когда мы только-только вошли внутрь. Мы немедля прошли вглубь помещения, подошли ближе к фуршетному столу и остановились в районе большого столпотворения людей. У противоположной стены зала я разглядела небольшую сцену с микрофоном. Отец приметил знакомого толстого дядечку лет пятидесяти с небольшим, мы отправились в его сторону. Между мужчинами начался разговор о работе, в котором иногда участвовала мама, а я стояла рядом, отведя голову куда-то в сторону, и осматривала толпу. Несколько раз мне встретились знакомые лица партнеров папиного бизнеса. Ужин обещает быть тухлым, для меня так точно. Несколько раз я видела чету Учиха в лице Фугаку и Микото, родителей Саске. Они переговаривались с каждым гостем, уделяя собеседникам чуть больше пяти минут. Интересно, как скоро очередь дойдет и до нас? Мы с родителями подходили к их знакомым, некоторые знакомые сами подходили к нам, после чего завязывались непринужденные разговоры, большинство тем из которых были о работе, бизнесе, прибыли, акциях известных компаний и прочем. Спина и ноги начали протестовать от возложенной на них нагрузки, хотелось скорее оказаться в пустом помещении и расслабить выпрямленную как по струнке спину. Я не понимала смысла своего нахождения среди всего этого сборища. Весь сумбурный галдеж, разговоры о работе и проектах, и постоянные хождения туда-сюда-обратно (нет, мне не приятно) порядком надоели, учитывая, что зал был не меньше ста квадратных метров. Как он мог поместиться в отель? Воистину, снаружи ты никогда не сможешь оценить квадратуру так, как это можно сделать внутри самого помещения. Отец был спокоен как танк, несмотря на интенсивность обмена приветствиями и любезностями, мама — улыбчива и приветлива, а я просто мечтала скорее попасть домой, и это желание очень четко отображалось на моем лице, поэтому раз за разом, благодаря собственноручно поставленному в голову напоминанию, работающему в режиме нон-стоп, я маскировала замученное выражение чем-то на подобии улыбки при знакомстве, а далее ее сменяла маска расслабона, пока я мирно стояла около нашей милой компании, периодически совсем не вникая в разговор из-за мыслей, уносивших меня к повседневной рутине студента. Если нашим собеседником оказывался молодой перспективный японец, то прикнуться ветошью было невозможно: мама уделяла мне особое внимание и всегда незаметно пихала локтем в руку, а то и вовсе могла ущипнуть за бедро, чтобы я не молчала, как рыба, а начала активно поддерживать беседу. Она нахваливала меня, рассказывая про то какая я ответственная дочь и усердная студентка, тем самым заставляя меня смущенно опускать взгляд в пол и активно краснеть так, что жаром обдавало все лицо. Сдержанные комплименты со стороны собеседника не заставляли себя долго ждать, и мне приходилось мило улыбаться, что аж лицо сводило от такого старания и приторности слов очередного холостого парня. Мы смотрим друг на друга, играя в всем известную и понятную игру, понимаем по глазам друг друга: это лишь на пару минут, потом все начнется снова, но уже с другим человеком, и так раз за разом. Во время разговора у меня невольно появлялся интерес, только не в ту сторону, которую ожидала бы мама: а со сколькими девушками этот напыщенный холостяк будет так же любезничать на этом вечере, когда закончит со мной? Еще десять или пятнадцать? Неужели и список комплиментов у них один и тот же, заранее заготовленный? На всех красавиц красноречия не напасешься... После каждого подобного разговора моя родительница тихо нашептывала мне краткую информацию о собеседнике, пытаясь тем самым заинтересовать хотя бы одним. Видимо, у нее в голове был специальный отдел, отведенный под досье на каждого свободного парня на этом вечере. Все реплики мамы пропускались мной мимо ушей. Я абсолютно точно знала, что сегодня дома у меня сведет все замученные мышцы тела, особенно лицо, спину и перегруженный ненужной информацией мозг. Саске пока не было видно среди многочисленных кучек людей, одетых в отутюженные, дорогие костюмы. Дальше началась презентация, которую вел какой-то Яхико. Что-то о развитии отелей и прочее. Я не слушала и старалась тихонько уминать канапе, пока все внимание гостей было обращено в сторону рыжеволосого рассказчика, и меня не водили от одного знакомого родителей к другому. Справа от меня к тарелке с едой метнулась рука одного из гостей, я сделала шаг в сторону, не отрывая взгляда от вожделенной закуски. Очень хотелось умять побольше еды, пока есть возможность — желудок сводило чувство голода от расшатанных нервов. — Не любишь слушать такие презентации? — влетел в мое ухо тихий голос Саске. Тело словно что-то пришибло сверху, я резко повернула голову в его сторону и отшатнулась от парня, как от огня. — И ты здесь? — вырвалось первое, что пришло в голову. Не поминай черта – как очень часто говорит мама. Учиха еле заметно улыбнулся, сожрал мою любимую канапешку и кинул шпажку в пустую тарелку к остальным. — Ты видела название отеля? — Надеялась не встретить тебя. — Тогда зачем пришла? — А ты догадайся с одного раза, — я кивнула в сторону скучающей матери, стоявшей позади меня с отцом. Она пока не заметила нас. Учиха вновь слегка улыбнулся и кивнул головой. Понятливый парень. Аппетит пропал, а позади меня находился прекрасный предлог, чтобы смыться. Почему бы им не воспользоваться? — Пойду к родителям, — я натянула улыбку, про себя молясь о том, чтобы больше не столкнуться с ним в этот вечер. — Могу показать тебе отель, пока выступает Яхико, — самодовольно предложил тот. Учиха никогда не упустит момента подразнить меня. Или он действительно считал, произнеся то предложение, что я могу на него согласиться? — Спасибо, но я лучше пойду и утоплюсь в вашем фонтане в фойе, — я любезно улыбнулась парню, отправив в рот последний кусочек и, промокнув губы салфеткой, добавила на прощание: — Мне лучше вернуться к родителям, не хочу, чтобы они переживали о моем долгом отсутствии. Я скорее приблизилась к родителям с видом полной заинтересованности тем, что происходило на сцене. Телефон показывал время 20:23. Проклятье, мы торчим здесь почти полтора часа. После презентации мне пришла идея по-быстрому улизнуть в уборную минут эдак на двадцать — никто и не заметит. А если и заметят, не пойдет же моя мать обыскивать все туалеты отеля? Только собравшись сообщить родителям о своей отлучке, я с горечью поняла, что моя еще не совершенная попытка побега разбилась вдребезги, и что стоило умыкнуть свою тушку из зала еще во время той заумной презентации. — Атсуши Мори и его прекрасные дамы, рад приветствовать вас, — раздалась восторженная реплика с учтивой интонацией где-то сбоку от меня. Я повернулась всем корпусом в сторону подошедших Фугаку, Микото, Саске и.. Итачи?! Учиха. Семейка Аддамс в сборе. Теперь у меня появилась реальная потребность сходить в уборную, аж живот скрутило от их внезапного появления. Фугаку обменялся с моим отцом рукопожатием и сдержанной, еле заметной улыбкой. Микото улыбнулась моей маме и они обнялись, как старые подруги, нисколько не смущаясь посторонних. Я поздоровалась с ними и поклонилась. Саске поклонился моему отцу и поздоровался с мамой, потом со мной. Все это время Итачи внимательно наблюдал за приветственной процессией, и только после окончания всех действий со стороны своих родственников сам вышел вперед. Он проделал все то же, что и его семейство, внеся лишь одно изменение: — Здравствуй, Юмико. Ты прекрасно выглядишь, — он учтиво улыбнулся, взял мою ладонь в свою, чуть поднял ее и поцеловал, как обычно это делают в Европе. Он слишком долго отсутствовал за пределами родной страны и успел нахвататься подобных глупостей, еще и применил эту самую глупость не по ситуации... Тыльную сторону руки обожгло горячее дыхание и не менее горячие губы. Несмотря на неуместность жеста, я чуть не расширила глаза от удивления — вовремя опомнилась. Сердце пыталось выломать ребра от столь интимного контакта с почти незнакомым мне человеком, а щеки зарделись, словно у тринадцатилетней молодой девушки, у которой подобные жесты со стороны мужчины закономерно вызывают внутреннюю панику и предобморочное состояние. Благо никто не мог различить подступивший румянец на моем лице из-за хорошего слоя тонального крема. Брови, намеревавшиеся сместиться к переносице из-за мимолетно проскочившего внутри меня недовольства, вовремя были остановлены хорошей реакцией — я отлично натренировалась тщательно следить за мимикой за предыдущие часы каторги. Краем глаза я заметила мамино лицо. Если бы я плохо знала свою мать, то не смогла бы сейчас с уверенностью утверждать то, что после странного жеста Итачи у нее точно случился микро-инсульт. У меня тоже. — Здравствуйте, Итачи-сан, спасибо, — я ответила ему сдержанной улыбкой. Он немного задержал на мне свой взгляд, после чего встал на свое место. — Итачи, ты заметно вырос, возмужал, — радостно сказал мой отец, на что тот приподнял уголки губ и слегка поклонился, — Сколько же лет мы тебя не видели? — Он вернулся в Японию меньше полугода назад, — сообщил Фугаку. — Я и подумать не могла, что ты здесь, — мама обратилась к старшему отпрыску Фугаку, — мы не видели тебя в зале до презентации. — К сожалению, я не смог приехать раньше из-за некоторых обстоятельств, — с тенью печали в голосе ответил тот. — Пусть мужчины разговаривают о бизнесе и делах, — Микото улыбнулась, подошла к моей родительнице и бодро взяла ее под руку, — А мы недолго побеседуем своей женской компанией в стороне. Я растерялась на долю секунды, не зная куда податься. На меня она явно не намекала. «Интересно, а с каких пор у Микото и мамы есть какие-либо темы для разговора, требующие обсуждения в стороне?» — А Саске составит компанию Юмико, — добавила Микото, чем привела меня в ужас. «Но это не входило в мои планы!» — Будет лучше, если он останется с нами и хотя бы остаток вечера начнет вникать в дела компании, — со слегка грозной интонацией сказал Фугаку и многозначительно взглянул на младшего сына. Все попытались сделать вид, что ничего не произошло, а сам Саске даже не повел бровью на красноречивый упрек главы семьи, однако я успела заметить особенную тень на его лице, появившуюся буквально на долю секунды, которая говорила лишь об одном — он заметно напрягся, но сделал это так, что никто ничего не понял. Не знаю на счет его родителей и Итачи, а мои никогда бы не увидели максимально быстро проскочивших эмоций на лице Упыря, зато я с легкостью подмечала определенные детали и распознавала его мимику, с которой сталкивалась чаще всего. «Вот почему я не видела Саске в самом начале вечера: он пришел позже и, видимо, причина была не столь уважительна, как у старшего.» Саске посмотрел на меня с непонятным мне выражением на лице и нехотя подошел к мужчинам, а я тем временем облегченно выдохнула, не став копаться в выражении лица Саске: в голове уже вовсю мелькали представления того, как я ухожу в уборную под заранее заученным благовидным предлогом или просто отхожу в сторону стола с закусками, если меня не пригласят в женскую тусовку. Все-таки мне не придется общаться с семейством Упырей в этот вечер. — Я составлю вашей дочери компанию, Атсуши-сан, Ольга-сан, — Итачи подошел ко мне и подставил руку, в которую я должна была продеть свою. И он надеялся, что я без раздумий соглашусь соприкоснуться с его рукой?.. Мама с отцом охотно согласились, Фугаку сдержанно кивнул в знак одобрения, и я растерянно ушла под руку — все-таки пришлось соприкоснуться с его рукой — с Итачи в сторону, даже мысленно не успев выругаться на сложившуюся ситуацию, однако успела задаться вопросом: с чего вдруг у Итачи возникло мнение, будто я нуждаюсь в чьей-то компании, а тем более — в его? Может быть я вынашивала план побега и вот-вот собиралась воплотить его в жизнь — а именно так все и было — или же намеревалась отойти по своим делам в другое место, но вместо этого мне приходится справляться с непрекращающимся приступом тахикардии — настолько страшно было представить нас вместе вдалеке от знакомых глаз и разговоров, и даже думать о том, что мне придется с ним разговаривать. Однако если посмотреть на поступок Итачи без излишней эмоциональности, то можно вполне проникнуться теплыми чувствами к этому мужчине. Он решил сделать доброе дело — только и всего. Ведь так? Прискорбно, что еще минуту назад я мечтала ретироваться в другой конец зала, а в итоге вынужденно иду под руку с Итачи в неизвестном направлении. Из-за лопающихся внутри тревоги, страха и ужаса ноги были готовы подкоситься и потянуть меня вниз, что добавляло волну паники — поэтому я с особым усердием старалась контролировать каждый сделанный шаг. Было бы крайне неловко упасть в ноги Итачи при такой огромной толпе или вынудить его своим неуклюжим падением держать меня около себя еще ближе и крепче. Увидь моя дальнозоркая и всеподмечающая матушка такого рода близость между мной и неженатым представителем Учиха — обвенчала бы нас прямо в этот вечер. На непозволительно близком к Итачи расстоянии я уловила запах изысканного парфюма, отлично сочетавшимся с его образом. Во всей этой суете я даже успела заметить, что мне понравился исходивший от него аромат. Брат Саске уверенно вел меня в сторону свободного столика, стоящего около стены, который почему-то не был облюбован многочисленными гостями. Наверное, он только что освободился, а Итачи это заметил, в отличие от меня. Никак не получалось сосредоточиться, я шла, словно на автопилоте, не видя ничего вокруг. В голове я проговаривала про себя: «Левой, правой, левой, правой..», в попытке контролировать шаги. Старалась держать лицо как это подобает молодой девушке в компании мужчины, и старалась угомонить внутреннюю истерику. Не обращать внимание на отменно разбушевавшееся и до сих пор не прекратившееся несварение, появившееся сразу после появления семейки Аддамс, выходило откровенно паршиво. Я совсем не знала о чем нам говорить. Лучше бы это был Саске… Из двух зол, как говорится, лучше выбирать меньшее. С Саске мы были знакомы большую часть жизни и нам бы не составило труда провести несколько особенно тяжелых в этот вечер минут где-то встороне один на один, к тому же уровень моего стеснения рядом с ним был бы практически на значении ниже среднего, чего нельзя сказать о нахождении рядом с Итачи. С ним это чувство зашкаливало до безобразной отметки. Мы подошли к столику, покрытый шелковой перламутровой тканью, на котором еще осталось несколько видов закусок. Итачи отпустил меня и жестом подозвал официанта, сновавшего рядом с бокалами вина и шампанского на подносе, пока я смотрела куда-то в пол, сжимая в руках свой теперь довольно потрепанный нервным елозаньем пальцев клатч. Когда парень подошел к нам, я подняла взгляд на Итачи, который собирался предложить мне бокал, но я его опередила: — Спасибо, я пока откажусь, — с нервной улыбкой на лице сообщила я, на что Учиха кивнул и отпустил парня. Мы стояли в молчании не меньше двадцати секунд, оно сводило с ума и заставляло меня чувствовать себя крайне неловко. Мой невроз, кажется, становился все более заментым: пальцы продолжали теребить все, что попадалось в их поле нервной деятельности, а правая ступня норовилась постукивать каблуком о глянцевую поверхность пола. — Тебе не нравятся подобные мероприятия? — внезапный вопрос Итачи прозвучал скорее как утверждение. Плохая у меня маскировка: уже второй человек — какая ирония, что им вновь оказался представитель семьи Учиха! — за весь вечер видит мою отрешенность от всего происходящего вокруг. И как он не заметил явного ужаса — моментами скрывать который было выше моих сил — в моих глазах, скованности движений и явного приступа паники? Видимо, просто не хочет акцентировать внимание, да и в принципе это было бы крайне глупо и невежливо – тыкать в чужую проблему пальцем. Взглянув чуть выше подбородка Учиха Итачи, неожиданно резко меня одолело чувство стыда и неловкости: я почувствовала себя маленькой десятилетней девочкой, которую был вынужден развлекать взрослый парень, и никакие каблуки, украшения и изысканное платье не могли бы сейчас убедить меня в том, что я являюсь взрослой девушкой. Они себя так не ведут. Другая на моем месте смогла бы совладать с эмоциями, не выдавать всем телом своей напряженности, и ни коим образом в ее глазах не промелькнула бы тоска. — Не то что бы… Простите, что вам пришлось составлять мне компанию, — я поклонилась. «Только этого мне нехватало... Прекрати накручивать себя, прекрати мусолить это в голове. Ты взрослая, умная, красивая девушка!.. И что с того, что совсем незаинтересованная в вечере?..» — Тебе не стоит просить у меня за это прощения. Я был инициатором. Юмико, — вдруг позвал Итачи, теплый голос призывал взглянуть на него, — ты можешь обращаться ко мне на «ты», я не намного старше тебя. — Простите, — в растерянности от его предложения снова извинилась я, но в этот раз без поклона. — У тебя плохо получается, — беззлобно усмехнулся брюнет, от чего я улыбнулась и поспешила исправиться. — Не переживай, вечер скоро подойдет к концу. — По мне так заметно? — вышло очень виновато. Все-таки званый ужин организован его семьей в главном отеле Токио, и мне стоило бы лучше держать лицо и выдавливать из себя больше показушной заинтересованности, но вместо этого я вновь показала себя как.. маленький ребенок, которому интересно все, что угодно, но только не вечер со взрослыми. Незрелая, неопытная девчонка — данная характеристика как раз про меня. — Ты выглядишь усталой, — он сделал небольшую паузу и сменил тему, — Ты ведь учишься в одном университете с моим младшим братом? — На одном факультете, — не без деланого спокойствия в голосе ответила я, тогда как внутри всеми силами воздерживалась от желания закатить глаза. Учиха явно удивился: — Он не беспокоит тебя, как раньше? Удивительно — он вот так просто задал подобный вопрос. Конечно, он все помнит, теперь я уверена. Он помнит и меня, и наши с Саске разногласия в школе. Интересно, о чем он сейчас думает и вспомнил ли он тот случай в музее. А ту встречу в клубе?.. — Эм… Все хорошо, мы нормально общаемся.. Вам не стоит проявлять беспокойство на этот счет. — Я рад это слышать, — Итачи снисходительно кивнул, очевидно не веря в мою ложь. — Вы.. то есть ты надолго вернулся в Японию? — я добавила в интонацию тень интереса и подняла глаза на собеседника. Вопрос вырвался сам собой, чтобы быстрее сменить тему и для того чтобы между нами вновь не воцарилась та неловкая тишина. — Думаю, что надолго: здесь намного больше безотлагательных дел, чем мне казалось до приезда. Мне было до сих пор некомфортно рядом с этим мужчиной: он стоял передо мной такой высокий, такой статный — все девушки и дамы смотрели в нашу сторону. Его взгляд был не таким, как в тот вечер в клубе — сейчас он был более спокойный. Только на миг мне показалось, что Итачи интересна наша беседа — в основном его лицо не выдавало ни одной явной эмоции. Они с Саске воистину родные братья. Учиха задал мне пару вопросов про учебу и мои успехи в ней, еще раз предложил напиток, от которого я вновь учтиво отказалась. — О чем разговор? — раздалось справа от нас. Саске стоял, засунув руки в карманы брюк, и пристально смотрел на меня. — Ты бы не принял участия в таком разговоре. Отец прислал тебя? — холодно отозвался старший Учиха, однако даже не взглянул на младшего брата, и Саске пришлось перевести взгляд в его сторону. — Нет. Наши родители сейчас общаются с родителями Ю. Думаю, стоит вернуться. — Мы скоро подойдем, — он перевел пустой взгляд на Саске, который продолжил стоять на месте, — ты можешь идти, Саске. Между братьями было настолько ощутимое напряжение, что мне вновь стало неловко, а неприкрытую тканью кожу словно обдало взявшимся из ниоткуда морозным холодом. Я не знала, стоит ли мне что-либо говорить, и как мне отгородиться от сложившейся ситуации. Саске нахмурил брови в ответ на реплику брата, смотря в его глаза, постоял пять секунд и нехотя покинул нашу компанию. Я не стала комментировать их диалог и старательно пыталась согнать с лица удивление, а тем временем Итачи спросил, не хочу ли я перекусить, на что я отрицательно покачала головой. — Думаю, в таком случае нам стоит вернуться. Я бы не хотел сейчас заканчивать нашу беседу, но наши родители скоро окончательно завершат разговор и начнут искать нас, — он слегка улыбнулся и подставил руку, в которую я нехотя продела свою, и мы направились в сторону родных, — Я рад, что мы встретились сегодня. Спасибо, что составила компанию. — И тебе спасибо за компанию. Мы подошли к родителям, они отвлеклись от разговора. — Простите, что надолго украл вашу дочь, Атсуши-сан, Ольга-сан, — брюнет поклонился, предварительно отпустив меня. — Не уследил за временем. Как же я боялась, что на радостях моя мама сейчас выдаст что-то типа: «Все в порядке, Итачи, забирай ее хоть на всю жизнь, зятек!» Клянусь, сейчас по ее хищному блеску глаз и одновременно с этим затуманившемуся взору я отчетливо могла видеть, что эта женщина поженила нас в тот самый момент, когда Итачи изъявил желание стать моим собеседником, чтобы я не стояла одна в зале между двух компаний, как бедный родственник. — Спасибо, что составил моей дочери компанию, Итачи, — почтительно поблагодарил отец. Обе семьи обменялись крепкими рукопожатиями, после чего начали прощаться. Итачи, после прощания с моей матерью и отцом, снова подошел ко мне и поцеловал руку. — Рад был увидеть тебя, Юмико. — тихо сказал он, слегка приподняв голову над моей рукой, будто эта фраза предназначалась только для моих ушей. Он смотрел прямо в мои глаза. Я улыбнулась и поклонилась в ответ. Мама с явным нетерпением выжидала момент, когда виновники сегодняшнего вечера отойдут на приличное расстояние. Я видела, как ее подмывает расспросить меня обо всем. — Ну, что? О чем вы разговаривали? Ты понравилась ему? — заинтересованно зашептала она мне на ухо, после чего я закатила глаза. Родительница нетерпеливо потрясла меня за руку, напоминая о своем существовании. Отец, на удивление, тоже ждал моего ответа. — Он задал мне пару вопросов о учебе, ничего интересного. — Ты понравилась ему? — не унималась женщина. «Ну пожалуйста, перестаньте меня теребить и допрашивать.» — Нет! — смущенно шикнула я, — Мама, как ты вообще можешь задавать такой вопрос? Он из вежливости увел меня с собой, неужели ты этого все еще не поняла? Пожалуйста, успокойтесь, ничего значимого не случилось… Нас прервал подошедший мужчина, с которым отец сразу же обнялся. Я часто видела его раньше, это старый друг родителей. Если бы он знал, как я была благодарна ему за то, что теперь мне не приходится участвовать в том допросе и я могу наконец сделать передышку, прийти в себя. Мама так легко с меня не слезет: Итачи был самым желанным холостяком среди молодых девиц в этом зале, и она не могла нарадоваться, что я провела с ним немного времени тет-а-тет. Она действительно верила, что я, двадцатилетняя девушка, ровесница его брата, могла заинтересовать двадцатипятилетнего парня? Как глупо. Стоит напомнить дорогой матери о многолетней войне между мной и Саске, и как я ненавидела любое упоминание об этой семье. Мама снова принялась за свое, когда друг моего отца ушел в сторону. Настроение было ни к черту, голова начала гудеть сильнее, мое желание попасть домой с каждой минутой усиливалось лишь сильнее. Я держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться и не броситься в бега — иначе мне никак не избавиться от удушающего интереса матери, спасти меня мог только лишь побег. Отец был единственным, кто увидел мое настроение, и поспешил прекратить допрос, пообещав маме от меня бóльшей откровенности завтра. Она демонстративно обиделась на нас, а я воспользовалась ситуацией и ушла в уборную. Вечер закончился ближе к десяти часам. Не помню, когда в последний раз я так быстро улепетывала домой после сборищ Упырин. Мама даже не попрощалась со мной около машины. Мне было все равно. Завтра она забудет все обиды и снова активизируется. А если не завтра, то в предстоящую пятницу. Дома я побросала вещи в коридоре, кинула платье в комнате и побежала в душ. Под теплыми каплями воды меня наконец разорвали накопленные за вечер негативные эмоции, и я начала рыдать, попутно беспорядочно смазывая руками косметику на лице, словно скорее хотела содрать то, что делалось для званого ужина Упырей. Я злилась на поведение матери, сующей меня каждому встречному парню; злилась на себя за излишнее беспокойство и эмоциональность. Так же мне было горько от обиды на семью Учиха: мое душевное состояние каким-то образом сильно зависело от них, и мне становилось тошно от самой себя за это, за то, что я не вольна владеть ситуацией и эмоциями в их присутствии. Я села под капли воды, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом, чтобы закричать. Все тело трясло мелкой дрожью. Я не хочу испытывать эти эмоции, я не хочу чувствовать себя неполноценной рядом с Саске или Итачи. Я не хочу чувствовать себя тем маленьким ребенком, страдавшим от злых выходок Саске, или ребенком, стесняющимся общества его старшего брата. Мне не нужны от него снисходительные жесты, как сегодня. Детские комплексы резко навалились, я больше не чувствовала себя уверенной взрослой девушкой. Слезы и рыдания усилились, когда я в очередной раз призналась себе в том, что мою психику уже ничто не излечит. Сколько бы я ни скрывала это от других, сколько бы я ни делала из себя сильную девушку для окружающих — я навсегда останусь с этими проблемами, периодически бьющими меня в одну и ту же рану. Я навсегда останусь уязвленной. Неполноценной. Почему я такая слабая в их обществе? Почему я такая слабая рядом с собственной матерью? Почему я так часто чувствую себя неловко? Почему я не могу стать нормальной? Обычной, как все остальные. Я ненавижу семью Учиха. Пусть они исчезнут из моей жизни.