Целостность

      И ведь умела же судьба так выбить почву из-под ног, да?       Кирилл внимательно рассматривал небольшую мемориальную табличку и чёрно-белый портрет с улыбчивым лицом. Это произошло два года назад: Вера жаловалась на головную боль, уснула и не проснулась. Врачи констатировали остановку сердца и развели руками. А чего вы хотели, собственно, вызывая скорую, когда тело уже остыло и окоченело?       С трудом ему тогда вспомнилось пожелание покойницы быть не зарытой в землю, а кремированной. Спасибо ближайшим родственникам, которые взяли организацию похорон целиком и полностью на себя, когда сам Кирилл имел силы только лежать и смотреть в потолок. Без мыслей, без эмоций. Потом это отпустило (о чём все очень быстро успели пожалеть), и на его бедный разум накатили такие боль и безнадёга, что он, сам не ведая что творит, пытался стреляться и даже повеситься, совершенно не зная, что делать без жены в этой большой пустой квартире.       Как жить одному?       Больше года он собирал себя по кусочкам. Сначала обманывался: Вера не умерла, просто уехала и обязательно скоро вернётся. Потом потихоньку, очень медленно привыкал к тому, что вернётся не скоро. Миллиметр за миллиметром отсекая надежду. Он учился жить, как пациент, переломавший колени, заново становился на ноги.       Улыбчивое лицо на табличке больше не изменится. Его просто нет. Кирилл огладил контур высокой скулы на фото и отвернулся, не давая снова захватить себя в водоворот горя и чувства невосполнимой потери.       Ему тяжело без неё, но она не была бы рада, если бы он попытался с собой что-нибудь сделать в третий раз.       Здесь, на кладбище, было тихо и спокойно. Почти блаженно, если не думать о том, что вокруг тебя огромное количество трупов и праха: где-то свежие могилы и урны, где-то — совсем-совсем старые с истлевшими телами и голыми остовами скелета.       Он ушёл, не оборачиваясь и надёжно спрятав дрожащие руки в карманы джинс. Через пару часов его ждала встреча, которую Вера, наверное, тоже бы не одобрила. Но что делать, если тянуть на себе этот огромный разросшийся паразит было почти нестерпимо? Не было в нём тяги развивать бизнес, а без чуткого руководства и контроля тот непременно бы загнулся. Столько усилий, времени и рабочих мест… Нет, передать компанию в аренду будет одним из самых разумных решений.       К этому выводу Кирилл тоже пришёл далеко не сразу. Долго сопротивлялся, затягивал всё сильнее петлю на своей шее, пока не понял, что ему стало абсолютно плевать на дела фирмы, на личные проблемы его работников, на будущее и на всё остальное. Кто-то говорил, что вот, работа всегда спасала. Отнюдь. Почему-то чем больше Кирилл проводил времени в кабинете среди бесконечных отчётов, дедлайнов и форс-мажоров, тем яснее понимал, что без Веры всем этим ворохом дел ему заниматься тошно. А ещё кто-нибудь непременно заговаривался или забывался: то упомянут её так, будто она вот-вот забежит в офис; то слишком уж жалостливо посмотрят на напряжённую высокую фигуру.       В общем, не мог Кирилл этого вынести. Проще уж выйти из окна.       Ведь это из-за работы он не вернулся вовремя домой, хоть и грызло где-то нехорошее предчувствие под ложечкой. Кто знает: может, судьба бы сложилась иначе? Он бы успел спасти Веру, вовремя вызвать врачей. Вдруг она бы даже смогла забеременеть?       История не терпит сослагательного наклонения.       И урна с прахом жены, и табличка с улыбчивым лицом остались позади, за низенькой оградой и красными кирпичными стенами. Машина лаконичного чёрного цвета ждала его на парковке, водитель сразу весь дёрнулся и подобрался, поднимая кресло и спешно переключая музыку с Eminem на классику.       Кирилл рассеяно кивнул водителю, даже не обратив внимание на его копошения, и они поехали сначала по кривым узким улочкам, потом по проспекту, по пробкам и в итоге остановились у неприметного с виду здания. Первый этаж его отдавали в аренду, поэтому тот пестрил вывесками «аптека», «табак», «продукты». Всё, что выше — просто жилые квартиры. Но было там и нужное: юридическая компания «Bayarunas&CO», где любезно можно было отдать на хранение любые ценности, будь то золотые слитки, счёт в банке или даже бизнес. Кирилл не понимал, зачем подписывать сделки в этом богом забытом месте, но решил не углубляться. С его стороны всё было сделано, так какая разница, подпишут договор они в дорогущем бизнес-центре или захудалом офисе на краю полиса?       Интересной фигурой был этот Ярослав Баярунас. С виду наивный, даже какой-то бестолковый, но по факту половина города была в его скользких расчётливых руках. Что-что, а зарабатывать он умел. Вести дела, даже чужие, — тоже.       Ладно, офис не такой уж и захудалый, всего лишь его хозяин очень сильно переживал за безопасность. Но внутри было уютно и даже просторно. Очень худая и очень робкая девушка попросила снять туфли и предложила тапочки, которые будто бы в насмешку оказались маловаты. Пришлось идти босиком по чистому прохладному паркету и мягким коврам. Девушка проводила его до комнаты с железной дверью и приложила пропуск, открывая противно пикнувшую дверь.       — Добрый вечер, Кирилл Борисович, как добрались?       Его встретило неприятное щетинистое лицо с очень внимательными огромными синими глазами. На секунду стало не по себе от этого неподвижного изучающего взгляда, но почти сразу наваждение прошло, и ему удалось овладеть собой, возвращая приветствие и уверяя, что добрался он без приключений и очень рад встрече. Оба понимали, что это была ложь. Ярослав знал, что Кирилл его терпеть не хотел — его отвращали методы и отношение к людям. Оба были из интеллигенции, оба располагали большими возможностями, но Ярослав пользовался благами на всю катушку, всеми силами подчёркивая свои статус и исключительность, а Кирилл просто жил, развивая семейное дело и терпеливо приумножая то, что ему досталось в наследство от родителей.       Кирилл уселся в кресло напротив, с удивлением замечая какое-то движение на полу. Там сидел… человек?       И правда, по левую руку в ногах у Ярослава сидел парень. Кирилл округлил глаза, выцепляя на нём как минимум отсутствие одежды и как максимум — широкую и наверняка неудобную кожаную полосу ошейника. В горле пересохло, мысли, кажущиеся стройными и ясными, вдруг разбежались в разные стороны, оставляя его наедине с растерянностью и беспомощным шоком.       — Не обращайте внимание на него, он тут живёт, — тонкие губы улыбнулись, а жилистая рука потянулась к парню, небрежно укладывая на его макушку ладонь. Будто на подставку. Парень даже не дёрнулся, полностью скрывшись за каштановой чёлкой, словно она могла его как-то спрятать от посторонних. — Чай, кофе? Виски? — Увидев, что Кирилл уже готов отказаться, Ярослав покачал головой. — Ну же, я вижу, что вам нужно выпить.       — Воды, если можно.       — Скучно, Кирилл (надеюсь, вас не обидит, если мы забудем про формальность, да?), зачем же так? Но ладно, мы всё равно здесь надолго.       И Ярослав оказался прав, они действительно провели в разговоре несколько часов. Что странно, но парень у кресла не подавал почти никаких признаков жизни — лишь иногда переменял положение тела, впрочем, стараясь это делать как можно тише и незаметнее. Кирилл следил за ним краем глаза, изучая диковинку и в то же время страшась того, кого он изучал.       Они обсуждали дела фирмы, Ярослав задавал правильные вопросы, участливо предлагал решения проблем и ненавязчиво пытался выцепить из Кирилла причину такого неожиданного решения, ведь его семья никогда к подобному не прибегала. Всегда всё сами, всё сами. Не просто владельцы, которые приезжали раз в квартал за дивидендами, а полноценные хозяева, знающие, где минусы, где плюсы, какие перспективы и какие особенности внутреннего уклада работы.       — Я хочу отдохнуть и куда-нибудь уехать. Заморозить работу я не могу, передать подчинённым тоже.       — Почему же тогда согласны передать мне? — Ярослав вручил пузатый стакан с виски Кириллу в руки, таки уговорив его выпить. Янтарный напиток двенадцатилетней выдержки, отданный этому скользкому типу в подарок от одного из благодарных клиентов.       — Хорошие отзывы. Вы же не будете жертвовать своей репутацией?       Кирилл отпил и тут же отставил, потом снова отпил и отставил. Мягкий вкус совершенно не походил на ту дешёвку, которой он однажды пытался надраться перед тем, как вогнать в сердце пулю, но пьянеть он не планировал. С одной стороны напиваться было опрометчиво, с другой — совершенно ничего не мешало немного расслабиться. Даже будучи пьяным, Кирилл соображал лучше многих прочих.       Ярослав глухо засмеялся, обращая внимание не столько на своего собеседника, сколько на безмолвного свидетеля их разговора. Взял его за волосы и грубо задрал голову, показывая измученное и боящееся лицо с широко распахнутыми глазами, неестественно яркими губами и высокими скулами.       — Вот это моя репутация, — Ярослав заставил парня выпрямиться. Видимо, ошейник был действительно неудобным, потому что тот скривился и, зашипев, невольно потянулся руками к чужой ладони и тут же осёкся, не позволяя себе прикасаться к мучающему его человеку. — Вот это — мой раб.       Кирилл застыл, смотря то на паренька, то на Ярослава. Он не ожидал такого, но смутно догадывался, что на поддёвку про репутацию ему что-нибудь да ответили бы взамен.       Вопрос живого разумного имущества всегда негласно висел в воздухе, но никто так и не смог его задать вслух. Бедные твёрдо знали, что могли бы уйти к кому-то на службу и заработать своей семье такие деньги, которые на обычной работе не получить и за сто лет. Обеспеченные благоразумно не вмешивались: их бюджеты всё равно не позволяли такую дорогую покупку (если только на время взять у кого-то в аренду), и не хотели переходить дорогу сильным мира сего. Богатые же покупали и пользовали, иногда просто забирали кого-то приглянувшегося — и нужный человек исчезал бесследно. Кирилл мог бы сказать, что противостоял подобному положению вещей, если бы действительно это было так. Но на самом деле он об этом даже не думал — ему всё равно. Было бы лицемерно сейчас кривить лицо и играть невинность.       Купили ли этого беднягу? Возможно, но маловероятно.       — В работе вам ваша игрушка помогает?       Ярослав хмыкнул, резко ослабляя хватку: паренёк рухнул на пол как подкошенный и затих (боялся?).       — Если только сбросить напряжение. Но про работу вы правы, для меня она всегда на первом месте, иначе люди просто перестанут ко мне обращаться.       — А почему бы для… для того, чтобы сбросить напряжение, не завести отношения или не вызвать…       Его прервали:       — Потому что мне не нужны лишние проблемы, а ещё мне нужен качественный отсос и безотказное тело тогда, когда я хочу. Проверишь на себе?       — Прости, что?!       Кирилл вопросительно посмотрел на Ярослава, а тот скосил взгляд на своего раба, который учуял, куда веет ветер, и завозился, пытаясь уползти то ли под столик, то ли к стене за спину своего владельца. Кирилл понял, что ему предложили проверить, но он молчал. Тишина неопределённо повисла в комнате — он не отказался и не согласился. Не было никакого рационального решения соглашаться и идти на поводу, но подсознательно Кирилл догадывался, что его проверяли на человечность или её отсутствие. Показываться сердобольным нельзя. Он медленно опустил голову в кивке, и следящий за ними невольник бросился к ногам Ярослава и впервые подал голос:       — Прошу, не надо… — в его глазах стояли слёзы, а молящий голос звучал тихо и надломленно. — Пожалуйста… вы же обещали…